Глава 557
Он мог видеть его лишь в отражении витрины. Клубился чернеющий дым. Несмотря на то, что мир застыл, клубы продолжали тянуться к небу.
- “Кто ты… что ты…”
– И это все, чего ты желал? – продолжал смутно знакомый голос. – Бездарно тратить свою жизнь на удовольствия?
- “Не осуждай меня!”
– А как же все то, о чем ты грезил? Как же твой билет к мечте?
Из переулка вылетел билет до Чикаго. Тот самый, который должен был начать его путешествие по этому миру.
- “У меня не было возможности и…”
– У тебя была возможность на все, что угодно, – продолжал голос. – Но ты предпочел этим возможностям жизнь просто паразита. Влачил свое жалкое существование без всякой цели.
“Цель… Какая у меня может быть цель, когда у меня есть все, чего можно только пожелать?!”
– Разве все? Если у тебя есть все, чего можно только пожелать, то почему ты тогда пытаешься заглушить этот плач внутри твоей груди. Эту пожирающую тебя пустоту?
- “Замолчи!”, - закричал он мысленно, но было поздно. Перед внутренним взором закружились сцены прошлого.
То, как отпустив аспирантку, его единственной мыслью было – “и это все?”. Об этом снято столько фильмов, написано столько книг и песен. Но секс не подарил ему ни особого наслаждения, ни смысла.
Затем он вышел из больницы. Смог двигаться на своих ногах, но, опять, лишь одна мысль “и это все?”.
Потом он счел, что все дело в аспирантке. Он менял женщин. Так часто и так много, как только мог. А учитывая его деньги, то мог он многое.
Даже больше, чем многое.
Но каждый раз лишь – “и это все?”.
Затем пришел алкоголь. Но и он не мог заполнить той пустоты, что росла в его груди каждый день.
Будучи прикованным к постели, он жил одной целью – выжить. А когда встал, то потерял её цель. Ни женщины, ни слава, ни деньги, ни алкоголь не могли заменить ему её.
И тогда пришел черед наркотиков. Сперва легких, затем тяжелых. Они позволяли ему забыться, но каждый раз пустоты с новой силой напоминала о себе.
- “Я не хотел всего этого…”
– Хотел! – от рева голоса задрожали стекла, доносящихся из темных клубов дыма. – Не обманывай себя, Дар… – ветер заглушил слова. – это именно то, чего ты хотел. Чего желал для себя.
И потянулись новые сцены из прошлого. Где он валялся в собственной рвоте посреди какого-то модного ночного клуба. Затем, как кувыркался в постели с тремя девицами, которым явно еще не было восемнадцать лет. Как он торчал в полузаброшенном здании, закатывая глаза от неземного блаженства.
Как едва не сбил ребенка, сев вусмерть пьяным за руль. А после того, как его отмазали и всего лишь лишили прав, тут же пошел и купил себе новую машину. Ту, на которой не было вмятины от собаки ребенка, которая и спасла малыша от гибели.
Он даже не чувствовал угрызений совести.
Зачем? Для чего? В конце концов, он просто жил, существовал, переползая изо дня в день, разрушая себя и вс, что его окружало.
Потому, что если он не мог заполнить пустоту в его груди, то, может, смог бы её хотя бы убить?
– Тогда умри, – ответил голос. – признай, что именно этого ты хотел с самого первого своего вздоха – смерти.
- “Нет! Ты лжешь! Я всегда бился за свою жизнь!”
– Но для чего?
- “Для… для…”
– Я скажу тебе, для чего, – клубы дыма сгущались, образовывая какую-то фигуру. – Ты боролся не для себя, а назло другим. Чтобы доказать, что они ошибаются. Чтобы показать, что они хуже тебя. Слабее тебя.
Он вспомнил все те обидные игры, что устраивали с ним в приюте. Все те шепотки, которые он слышал от санитаров и медсестер в больнице.
Он их всех ненавидел! Всех, до единого! И даже аспирантку он взял, только чтобы посмеяться над её обидной реакцией, когда она всем своим видом показала, что никогда с ним не переспит!
Тоже самое касалось и города.
Он его ненавидел.
Ненавидел за то, что тот жил, пока он мучался в смертной агонии своей недожизни.
– Ну так вот он твой миг триумфа – ты показал им всем. Показал, что ты жив. И ты жил яркой жизнью. Такой, о которой большинство могут лишь мечтать. Полной удовольствия и забытья. Ведь именно об этом ты мечтал?
По его щекам потекли слезы. Горькие, полные жгучей обиды.
Голос был прав.
Он всегда мечтала только об этом – жить в свое удовольствие, показывая всем, как те ошибались. Насколько он был лучше, чем они.
– А теперь, разве ты не заслужил после всего этого покоя. Разве не заслужил того, чтобы пустота, наконец, была заполнена.
Он не нашел в этой жизни того, что искал. Люди отвергали его даже после того, как он стал таким же, как они. Восхищались им, но отвергали.
Он навсегда остался для них калекой. Уродцем, за спиной которого шептались.
И все его мечты, все его желания, оказались лишь пустыми иллюзиями о несбыточном будущем.
Всю свою жизнь он мечтал о чем-то волшебном, но разбился вдребезги о суровую пошлость реальности. Он не был уникальным. Он не доказал своей особенности.
Он был таким же, как и все.
Он был никем.
Камнем, который время и пространство уронило со скалы и теперь тот летел навстречу распахнувшей объятья голодной пропасти забвения. И какая разница, в какой именно момент он в неё упадет, если падение, само по себе, неизбежность – лишь вопрос предельной скорости. Ведь как бы ты не цеплялся за края реальности, но тянущая сила пропасти, ждущей тебя на закате жизни, всегда оказывается сильнее всех усилий.
Сильнее любви.
Сильнее ненависти.
Печали.
Удовольствий.
Страха.
Все окончится там – во тьме абсолютного ничего.
Как он был никем, так и станет – ничем.
– Прими реальность. Ты умрешь. Так почему бы не сделать это сейчас и закончить агонию.
Да, голос бы прав. Почему бы и не прервать мучения и не заполнить пустоту еще большей пропастью. И пусть она подавит…
– Дар…
Ему на миг показалось, будто сам ветер попытался ему что-то прошептать. Но, не докричавшись, смахнул слезы с его глаз, позволяя вновь ясно увидеть реальность. Увидеть то, как пуля летела в голову маленькой девочке.
Сердце забилось быстрее.
– Бам-Бам! – послышалось где-то в глубине его собственной души.
Камень действительно упадет в пропасть. Все они – лишь осколки бытия, неизменно стремящиеся к разрушению самих себя.
– Держите фланг! Кочевники прорываются! – кричали чужие голоса.
Все они умрут.
– Бам-Бам! – стучало в груди. – До последней капли крови, брат?
Однажды. Обязательно умрут. Пропасть пожрет их всех. Голос был прав.
– Бам-Бам! – били барабаны.
Но голос ошибался.
Он был не прав.
– Прими свою судьбу, – шептал черный дым. – Неизбежность смерти. Неизбежность пустоты.
Нет, он был не прав! Потому что в пропасть он летел не один и, если в момент падения, сможет кому-то чуть дольше продержаться в этом падении, то, может, пропасть получит меньше пищи.
– Бам-бам! – били барабаны.
- “Шевелись, проклятое тело!” – зарычал он.
– Не пытайся…
– Бам-бам! – барабаны заглушили голос из переулка.
Даже если это будет последним, что он сделает в своей жилкой и никчемной жизни, то пусть так оно и будет. Пусть это будет лучшим его поступком. Пусть это станет единственным поступкам! Ведь, как говорят писатели, неважно, что внутри истории – важно, как она начинается и как заканчивается.
– Бам-бам!
Он начал озлобленным калекой, продолжил пьяницей и наркоманом…
– Бам-Бам!
Но закончит собой.
– А-А-А-А-А-А! – закричал он и рванул вперед.
– НЕТ! – взревел голос, разбивая вдребезги витрины магазинов.
– БАМ-БАМ-БАМ-БАМ! – яростно забили барабаны.
Пуля, высекая искры, отлетела от выставленного перед ней простого клинка.
– Что за…
Договорить костюм не успел. Лезвие, описав широкую дугу, снесло ему голову.
– Не плачь, маленькая, – прорычал он, заслоняя спиной плачущую девочку. – Я с тобой. Все будет в порядке. Пока я здесь, ты не умрешь. Не бойся.
– Смотрите-ка, – костюмы взяли его полукругом. – Этот идиот принес нож на перестрелку. Я думал, такое только в анекдотах бывает.
– Бегите, – прошептала женщина.
– Никогда, – ответил он, поудобнее перехватывая рукоять. – Я никогда не бегал раньше и не побегу сейчас.
Прозвучал выстрел и он, каким-то чудом, смог подставить меч под очередную пулю. Та отскочила и впилась одному из костюмов в колено.
– Забавно! – засмеялись его подельники.
– Успокойся, мама, – всхлипнула девочка. – ты не видишь, это супер-герой.
Нет, он не был ни героем, ни, тем более, супером.
– Как зовут тебя, смертник? – вперед вышел глава костюмов. Он показательно снимал с плеча автомат.
– Меня зовут… меня зовут…
Как же его зовут?
– Уходи-ка ты, лучше, отсюда. Считай это моим уважением к твоей удаче и безрассудству. Третий раз с этой зубочисткой так может и не повезти.
Он посмотрел на свой дрожащие руки.
– Бам-бам, – недавно яростные барабаны затихали.
И действительно. Кем он себя возмонил? С этим простым мечом против…
Внезапно его глаза сверкнули.
Нет!
Все не так!
Все не то!
– Засунь свое предложение себе в задницу! – закричал он. – Пока я здесь, вы не тронете этих людей!
Пока он здесь, никто их не тронет.
– Бам-бам! – крепче зазвучали барабаны.
Даже если сюда приедет весь их клан, то он не опустит меча.
– Генерал! Мой Генерал! Генерал! Генерал, мы победим! Генерал!
Даже если правительство пригонит целую армию, то это не замедлит его шага.
– Мы будем биться с вами, Генерал! Наш Генерал – сильнейший в мире!
Даже если демоны и боги, злодеи и героя, объединятся против него, то не согнут его железной воли.
– БАМ-БАМ! – от грохота барабанов можно было оглохнуть. – Без… Ген… Дар…
Потому что впервые в жизни у него появилась настоящая, такая простая цель. И пусть темная бездна, что ждет, пока он оступится на своем пути, захлебнется слюнями, потому что сегодня она не получит, ни тех, кого он защищается.
– БАМ-БАМ-БАМ!
Потому что его зовут… его зовут…
– ХАДЖАР ДАРХАН! – нечеловеческий рев прокатился по улицам.
– БЕЗУМНЫЙ ГЕНЕРАЛ! – взорвались барабаны.
И он идет следом за своим драконьим сердцем…
* * *
Хаджар стоял посреди бескрайнего моря белого света. В руках он держал Черный Клинок, а в качестве одежды на нем висели изорванные тряпки.
Перед ним, на больничной койке, лежал высушенный, будто мумия, молодой мужчина. В нем Хаджар с трудом мог узнать самого себя.
Единственное, что их объединяло, взгляд чистых, синих глаз.
Юноша, подняв руку, что-то напечатал на клавиатуре.
– Время пришло? – проскрипел механический голос.
Хаджар, удерживая в горле рвущийся колкий комок, кивнул.
– Это страшно? – вновь спросил механический голос. – Страшно – умирать?
Хаджар отрицательно покачал головой.
– Это как сон, – ответил он. – в котором тебе будет снится удивительный сон, где ты будешь принцем. Пусть и не долго. А еще у тебя будет сестра и брат. Самые лучшие в мире. И отец с матерью. Они будут тебя любить.
На экране старого ноутбука появился смайлик.
– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, – проскрипел динамик.
Хаджар кивнул.
– Ты все это потеряешь.
Их взгляды встретились.
– Потеряешь, потому что будешь слаб, – слезы потекли по щекам Хаджара. – потому что не сможешь их защитить.
– А ты? Ты сможешь их защитить?
Хаджар вгляделся в океан белого света.
– Я смогу их вернуть, – твердо сказал он. – Даже если мне придется сжечь целый мир – я их верну. Я верну их всех. Я изменю судьбу.
На экране появилось многоточие, а затем динамик произнес:
– Хорошая цель. Умереть ради такой будет честью для меня.
– Прощай, – прошептал Хаджар.
– До встречи, – ответил ему механический голос. – До встречи в будущем, Дархан. Северный Ветер.
Черный Клинок вонзился в грудь прикованному к койке человеку.
В ту же секунду, откуда-то издалека донеслось:
– Давление растет!
– Нейроактивность зашкаливает.
– Пульс… двести пятьдесят ударов в минуту!
– Мы его теряем.
* * *
Хаджар вновь сидел у костра, в который подбрасывал травы старый орк-шаман. Никакой воронки над головой не было, да и по ощущениям не прошло дольше секунды.
Внезапно Хаджар ощутил, как невыносимо сильно жгло его правую рук. Подняв её, он с удивлением обнаружил, что татуировка, раньше занимавшая лишь его предплечье, теперь покрывала складывающимися в узоры письменами всю руку.
Начиная от кончиков пальцев и заканчивая плечевым суставом.
– Тяжело? – спросил старик.
– Да, – ответил Хаджар.
Орк кивнул.
– Нести свое имя всегда тяжело. Слишком крепок зов пропасти, слишком сильна бездна. Но, пока ты удерживаешь свое Имя над ней – можешь не боятся, что тебя утянет во тьму.
– То, что, я видел? – руки Хаджара слегка дрожали. Все эти три года… он помнил их так ясно, словно они были совсем не ном. – Что это было?
– Было? – внезапно отозвался мальчик орк.
– Есть, – прорычал орк-юноша.
– Будет? – протянул орк-мужчина.
– Стало, – прошептал орк-старик и бросил очередной пучок трав в костер.
* * *
– Проходи, шаман ждет тебя.
Хаджар стоял на пороге самый обычной палатки, внутри которой, у маленького костерка, сидел старик.
