Глава 349
Пытка продолжалась еще около пяти секунд. Пяти очень долгих, наполненных болью и агонией секунд. Все это время Хаджар стоял прямо. Не согнулась его спина, не дрогнули руки. Только по лицу текла кровь, сливаясь с каплями чужой. Её падение на пол отзывалось густым эхом.
– Еще раз спрошу, – Кариса явно что-то сделала, потому как боль исчезла. Крики сменились стонами, а впоследствии и просто редкими всхлипываниями. – что здесь происходит?
Глен не сразу, но поднялся на ноги. У него по лицу тоже шла кровь, но куда как меньше, нежели у Хаджара. Демонов обруч, все же, не оставлял возможности “не горожанину” оказаться в “выигрышном” положении.
Зачинщик драки посмотрел на Хаджара, а затем повернулся к ведьме.
– Ничего, достопочтенная, – ответил он, слегка поклонившись. – небольшие недоразумения, легкая потасовка, не более того.
– Ничего, говоришь…
Кариса внимательно осмотрела барак. Разбитая мебель и посуда. Валяющиеся на полу трупы, отсеченные части тел, стекающая по стыкам “половиц” кровь. Прикованный к стене Эйнен, на которого, благо, не подействовала пытка обруча. Вряд ли бы он её пережил в нынешнем своем состоянии.
– Ну раз ничего, то мне нечего вам сказать, кроме как – чтобы к утру все было чисто.
– Конечно, достопочтенная, – еще раз поклонился Глен.
На этот раз он не дерзил и не заигрывал с ведьмой. Видимо, ситуация сложилась более чем просто – серьезная.
Кариса еще раз окинула взглядом помещение и вышла на улицу. Тени неотрывно следовали за ней. Их балахоны волочились по мостовой, оставляя за собой черный след ожогов. Легко было представить, что произошло бы с плотью, коснись они её.
– Займись своим товарищем, а я решу все остальное, – Глен говорил это с таким видом, будто они только что не пытались лишить друг друга жизней.
Впрочем, для мира боевых исскуств, это было в порядке вещей. В одну секунду вы сражаетесь, в другую – спокойно общаетесь. Такова жизнь в этом безумном мире и с этим приходилось считаться.
Хаджар кивнул и, убрав меч в ножны, отошел к Эйнену. В прыжке, взмахом ладони, он срубил цепи и, поймав тело друга, опустился на настил. Перенеся тяжело дышащего островитянина на койку, Хаджар аккуратно снял рабский ошейник.
Он прекрасно знал какую боль может доставить лишние движение при данном процессе. Отравленный шип, если задевал нервы, оставлял далеко позади пытку синего обруча.
Как-только яд покинул тело Эйнена, тот задышал ровнее. Кровь из ран перестала течь и те, пусть и не на глазах затягивались, но Хаджар ощущал, как в теле островитянина начинаются целительные процессы. Благо, Эйнен не брезговал тратой времени и ресурсов на изучение техник усиления плоти.
Подобное, обычно, было не свойственно простым практикующим. Времени и сил отнимало много, а на начальных ступенях пути развития пользы почти не приносило. С защитой вполне справлялись доспехи. А как там у истинных адептов – да кто их знает.
Подойдя к прикроватной тумбочке, Хаджар достал из ней небольшой ларчик с различными склянками и колбами. Из каких-то он высыпал порошки, из других доставил мази, даже влил в горло другу зелье.
Спустя несколько часов Эйнен уже спал. С зарубцевавшимися ранами, которые Хаджар спокойно покрывал бинтами, он был немного похож на мумию. Именно так пустынники хоронили своих погибших. Пеленали в белое и опускали в пески. Сжигали здесь редко. Горючее берегли почти так же, как и воду.
Ночь Хаджар провел в поверхностной медитации. Он сидел в позе лотоса у подножия кровати Эйнена. Обнаженный меч Горного Ветра лежал на его коленях.
Часть разума Хаджара находилась в Реке Мира, откуда черпала энергию, чтобы затем влить её в тело. Другая же, небольшая, но внимательная, контролировала происходящее. Вслушивалась в то, как оклемавшиеся сидельцы чистят пол, латают стены и раненных.
Слышала, как ссорятся самые сильные, пытаясь распределить оставшийся после погибших хабар. В итоге таких всегда судил Глен, забиравший себе определенную долю чужого добра.
Действительно – тюрьма. Вернее, то, как она выглядела в представлениях Хаджара, потому как сам он лишь в темницах сидел. А там, из собеседников, крысы да тьма. Что объединяло и тех, и других – они отвечали тишиной на любые, даже самые глупые речи.
– Иронично, не находишь? – прокряхтел проснувшийся Эйнен.
– Со всяким бывает, – философски заметил Хаджар.
– Но не с тем, кто не забывается, – с трудом, но островитянин принял сидячее положение. Принюхавшись, он взял заранее заготовленное снадобье и залпом выпил. – я смотрел на них с высока и Великая Черепаха меня покарала. Эти чехеры, пока я медитировал, умудрились накинуть на меня ошейник. Если бы не то, что последовало потом, я бы даже восхитился такой ловкостью. Подвесили на стрелу… видимо не я первый, кто попался. Почувствовать успел, а среагировать – уже нет.
– А потом просто резали ножами, – еще по ранам догадался Хаджар.
– Чтобы не было возмущений в Реке Мира, – кивнул Эйнен. – еще в сознании держали каким-то снадобьем.
– А что спрашивали.
– В том-то и дело – ничего. Так бы я ответил. Не люблю терпеть боль. А отомстить всегда успел бы.
Пытка ради пытки… По личному опыту Хаджар знал, что хуже этого ничего не придумаешь. Когда пытают, чтобы выведать информацию, всегда есть надежда, что боль и муки прекратятся. А когда для “удовольствия” … вспоминать, даже, не хотелось.
Хаджар, выныривая из медитации, открыл глаза и посмотрел на товарища. Тот не выглядел фруктом первой свежести, но и особо дискомфорта не испытывал. Хотя, можно было не сомневаться, вокруг сновали те, кто его пытал. Не всех же перебил Хаджар. Всего, к праотцам, он отправил не больше восьми человек.
– Какой-то ты слишком спокойный.
– Наверное, – ответил Эйнен, вытирая с губ эликсир. – просто, хочется верить, что этим событием, полученным уроком, я откупился от Великой Черепахи. Она щелкнула меня по носу, напоминая, что я не всесилен и не всемогущ. И теперь, когда меня будет поджидать настоящая опасность, я буду во всеоружии.
Хаджар кивнул, соглашаясь с подобной философией.
До самого вечера они провели за беседой, вспоминая как и когда умудрились попасть в просак. Затем спали, но на этот раз – посменно. Увы, ночью никто так и не сунулся к ним. Видимо, Глен решил что на время ему стоит унять свой нрав.
Следующие три дня прошли в том же режиме. Затем пришла Кариса и сообщила о вызове в Яму.
Хаджару досталась птица, похожая одновременно на гигантского стервятника, чайку и пеликана. Её длинные, наточенные когти едва на вскрыли грудь Хаджару, но он довольно быстро справился и отсек уродливую голову от не менее уродливого туловища.
Эйнен бился с песчаной кошкой. Довольно неприятным противником. Размером с собаку, этот кот умел использовать те же приемы, что и волки Шакха. Он прятался в песках, чтобы вынырнуть в самом неожиданном месте.
Как островитянин с ним сладил – оставалось для Хаджара загадкой.
Последующая неделя прошла в том же темпе. Разговоры о пути развития, прогулки по оживленном городу, спарринги и бесконечные стычки с разными тварями.
Иногда в разговоре мелькала тема участи остальных участников каравана Рахаима. Оставалось надеятся что Шакар и Шакх идут по следу Серы. Ну или хотя бы пытаются довести выживших до Империи. Это было бы честно по отношению к последним. Пусть со смертью старика-погонщика контракт и был расторгнут, но…
За неделей тянулась неделя.
Как-то незаметно минули два месяца. В конце каждого Эйнен и Хаджар получали по три монеты. Парис, обещавший участие в отряде Охотников всего через месяц – лишь разводил руками. Он говорил, что не получал вестей от ушедших в поход уже очень давно и если те не вернуться в ближайшем времени, то он собирает новый. С нуля.
За время вечных спаррингов и битв со зверьми, Хаджар не то чтобы продвинулся по пути Духа Меча, но укрепился и углубился в его понимании. И от того все отчетливее он осознавал, что ни Травес, ни техника “Меча Легкого Бриза” ни самообучение ему уже не помогут.
Хаджару требовалось место где бы он мог учиться.
Ему нужна была Империя с её многочисленными школами, сектами и кланами.
Все изменилось, когда в барак пришел лично сам Парис.
