Глава 99
Хаджар держал в руках листовку. На ней был нарисован типичный ученик секты Черных Врат. Бледнокожий, завернутый в черные хламиды, с поясом из черепков и косой в руках. Секта шла по пути темной энергии.
Нет, в этом мире всем было без разницы, какую энергию использовали практикующие. Без разницы до тех пор, пока практикующий был достаточно силен, чтобы за косой взгляд в его сторону отправить вас к праотцам.
Техники Черных Врат обычно строились на крови. В прямом смысле этого слова. По рассказам Лергона, для учеников этой школы было вполне себе нормой бросаться копьями из крови, или воплощать что-то вроде алых серпов при помощи своего разнообразного, изогнутого оружия.
Так же они весьма успешно практиковали различные рабские техники и прочую “чернуху”. И все это, до тех пор, пока секта обладала достаточным количеством силы, воспринималось совершенно нормально.
Если ты могущественен, никто и слова дурного в твою сторону не обронит. Но стоит тебе дать слабину и слетятся десятки стервятников, готовых растерзать тебя, чтобы стать сильнее самим.
Жестокий, но честный в этой жестокости мир.
Ниже, под изображением ученика, шел весьма простенький текст. Он призывал встать под знамена армии, которая собиралась освободить простой народ от гнета Врат. Так что они обещали предоставить место в этой самой армии, защиту, жалование, пищу – все как положено.
Этим маневром Хаджар собирался привлечь не только обиженный сектой, но и самые низы городского населения. Обездоленных лишенцев. По первости солдаты из них будут никакие, кто-то даже попытается дезертировать, но это лучше, чем ничего.
За спиной Хаджара в ночной мгле высились горы. Где-то там, за перевалом, осталась его родина. И он надеялся, что успеет добраться до дворца раньше, чем кто-нибудь другой использует подобный ход, но уже против Лидуса.
Да чего далеко ходить – это мог сделать и генерал, собирающий войска повстанцев на севере.
Хаджар надеялся, что тот не был так глуп, чтобы топить страну в реках крови. Да какие там реки… Стоит только провернуть подобный финт и весь Лидус утонет в крови.
Хаджар не желал такой участи своим соотечественникам и потому даже не задумывался, чтобы вернуться во дворец силой. Слишком сильно уже пострадал народ от произвола Примуса, чтобы еще и сам Хаджар добавлял им несчастий.
Сейчас же, отогнав непрошенные мысли, он отложил листовку и смотрел на величественные стены Гарнута. Величественные, но до боли похожие на те, что окружали злосчастный, взорванный форт.
Интересно, что тогда ощущала генерал Лин? Думала ли она о том, что поступает бесчестно? Потому что именно так думал Хаджар.
Он стоял среди уже давно успокоившихся требушетов. Лишь трое суток назад они неустанно забрасывали Гарнут мешками с листовками. Инженеры придумали как их сделать таким образом, чтобы тесемки развязывались только через некоторое время.
Да, часть листовок осталась лежать под стенами, но больше половины усеяло город.
Много ли чести в том, чтобы поднять восстание и отправить брата воевать против брата, а сына, против отца.
Нет, не много.
Но Хаджар не был святым человеком.
За его спиной стояли сотни тысяч его людей. Пришедших сюда за ним. Они верили в него, и он был им обязан. Обязан подарить им победу и сберечь столько жизней, сколько он сможет. Даже если ради этого придется забыть о собственной чести.
Хаджар не искал себе оправданий. Он лишь крепче сжимал рукоять Лунного Стебля и вглядывался во тьму.
Командир разведчиков развернул полномасштабную операцию. Всего за сутки он смог организовать сеть шпионов внутри города, придумал им опознавательные знаки, скоординировал действия и обо всем этом неустанно докладывал генералу.
Хаджар не был бы способен и на десятую долю того, что смог создать его командир разведки.
Именно поэтому армия никогда не была “одним” человеком, но совокупными усилиями многих.
Высились черепичные крыши домов, горели огни на дозорных башнях. Порой они выхватывали силуэты воинов, вышагивающих по парапетам стены.
Наконец, один из огней на самой высокой из башен мигнул. Потом еще раз и еще. В общей сложности, три раза с абсолютно равными промежутками.
Хаджар поднял в воздух кулак и махнул в сторону города. Во тьме тот выглядел как сгусток мрака, а бегущие к нему в абсолютной тишине сотни тысяч солдат – как жадные тени.
Хаджар и Неро, по обыкновению, бежали впереди. Они вели армию и солдат за собой и те, видя широкие спины легендарных офицеров, воспаряли духом.
Чем ближе был сгусток мрака, тем выше и неприступней казались его стены. Рва вокруг города так и не вырыли. Наверное, изначально не было денег, а затем отпало за ненадобностью. Какой сумасшедший станет нападать над королевство под протекцией секты?
И все же такой сумасшедший нашелся.
Во главе войска, он бежал к открывающимся тяжелым воротам. Каждая створка, настолько большая и массивная, что будь она плотом, смогла бы вместить на себе не меньше пяти сотен человек и двадцать запряженных лошадьми телег.
Ворота открывали десятки людей, с повязанными вокруг рук белыми тряпками. Именно так воины армии должны были отличить “своих” от “чужих”. Хаджар, зная что в его рядах наверняка есть шпионы секты, не стал раскрывать всю информацию сразу. О том, что город будут брать именно этой ночью и обо всех остальных деталях, солдаты узнали лишь пару часов назад.
Время столь краткое, что недостаточно для донесения в павильоны Врат.
Сохраняя тишину, солдаты ворвались в город.
Улицы уже были усеяны телами как павших защитников, так и поднявших восстание гражданских и воинов. И каждая душа, отправившаяся на тот свет с белой повязкой на руке, была тем весом, который всю жизнь придется тащить на себе Хаджару.
Вниз по лестницам с парапетов, из гарнизонных домов, с улиц и проулков уже бежали что-то кричащие солдаты. Они увидели сигнал и знали. Что он означал.
В городе были враги.
– Держим строй! – выкрикнул Хаджар.
Гражданские закрывали створки окон, захлопывали двери. Хаджар уже слышал, как кричат простые жители, которым неповезло попасть под горячую руку. Несмотря на его прямой приказ не трогать гражданских, без “лишних” жертв эта война не обойдется. Сколько детей, матерей и отцов будет погублено просто потому, что Хаджару нужно было взять этот город.
Он ладонью отбросил в сторону меч простого дозорного.
Сверкнули в свете полной луны еще совсем детские глаза.
Юноше было не больше шестнадцати весен, но семнадцатую он уже не встретит никогда.
Меч Хаджара пронзил его сердце, и юноша упал, заливая брусчатку темной, красной кровью.
Хаджар разрубил еще одного противника и, отшвырнув его тело, обернулся.
Битва находилась в самом разгаре. Сражались на крышах домов, на балконах, на земле, на парапетах. Защитников было явно меньше, чем нападающих. Лунная армия все продолжала и продолжала единым потоком стекаться в город.
Они лавиной накрывали защитников, а все вокруг утопало в свете ночной королевы – Луны. Среди этого белого света вспышки искр, высеченных оружием и кровавые всполохи выглядели как глаза демона, выглянувшего из бездны.
– Неро! – Хаджар поймал за плечо распыленного битвой друга.
Тот замахнулся на товарища мечом, но вовремя понял, что это был “свой”.
– Я за их генералом – а вы пока направляйтесь ко вторым воротам.
– Удачи, – кивнул Неро и, повернувшись к солдатам, закричал: – За мной!
Хаджар же, оттолкнувшись от земли, помчался по крышам в сторону командного поста. Тем противникам, кому не посчастливилось встретиться у него на пути, не оставалось ничего, кроме как вздрогнуть при виде мчащегося по воздуху черного ворона. Ворона, который взмахом своего крыла отправлял в их сторону мерцающие удары меча, разрубавшие и рассекавшие воинов на месте.
Хаджар оставлял за собой яркий, кровавый след, на который не могла не обратить внимания поднятая по тревоге защитница Гарнута.
