Радостный лай молодого пса ворвался сквозь москитную сетку открытого окна вагончика, разбудив крепко спящего Шона. Пес решил на совесть отработать упаковку сосисок, выброшенную Мартой из холодильника во время утреннего «приступа санитарии». Она упаковывала вещи и наводила в своей комнате порядок, так как привыкла после себя все оставлять в чистоте. Приняв холодный душ, девушка быстро оделась. Доктор Мейерс твердо решила во что бы то ни стало покинуть лагерь после сегодняшней поездки к пещере, в которую ученые стремились попасть с первого дня прибытия на место раскопок.

Солнце уже приподнялось над горизонтом, разогревая остывшую за ночь землю, когда, вздымая клубы пыли, три армейских джипа выехали из археологического лагеря в сторону самого отдаленного и безлюдного уголка пустыни. Ехали молча, каждый думал о своем. Профессор выглядел уставшим и разбитым. Марта и Шон не хотели ворошить в памяти вчерашние события, тем более рассказывать об этом Штейману, который явно ничего не помнил и все время тихо стонал, держась за голову, словно с похмелья. Однако Марта, желая убедиться, что в него снова не вселился демон, решила заговорить с ним:

— Знаете, профессор, у моей мамы были очень похожие симптомы мигрени, но после того, как она начала принимать сильнодействующее снотворное, все бессонные ночи исчезли раз и навсегда. Она даже начала ходить на шейпинг, будучи в 70-летнем возрасте.

— Скажите мне, милочка, неужели вы и в самом деле принимаете меня за старого выжившего из ума маразматика? — утомленным голосом нехотя ответил Штейман.

Марта хотела уже что-то сказать в свое оправдание, но как только она открыла рот, Штейман сразу же вспылил:

— Конечно же, я принимал, принимаю, но не уверен, буду ли принимать дальше после сегодняшней поездки сно-твор-но-е!

Повернувшись к сидящему слева от него Шону, он как можно тише, так, чтобы находящийся впереди за полуоткрытой перегородкой из толстого стекла Том Трейтон ничего не смог услышать, обратился к нему:

— Послушайте, Майлз, у вас есть будущее. За свою жизнь я повидал немало разных ученых — талантливых и не очень. Но в своем большинстве, к сожалению, они были либо карьеристами, либо проходимцами, которые попали в науку по воле случая. Все они стремились создать себе громкое имя, а затем почивать на лаврах, как будто они не ученые, а звезды Голливуда. У Бога есть четкий план в отношении вас, и на подсознательном уровне вы об этом знаете. Поэтому мне будет искренне жаль, если вы сегодня погибнете в этой чертовой дыре. Сейчас у вас еще есть шанс, но через пару часов, когда мы нагло ворвемся в мир духов, уже может быть слишком поздно. Берите Марту и убирайтесь вместе с ней отсюда немедленно. Скажите, что вам плохо, что у вас понос, придумайте что угодно, только бегите из этого проклятого места. Я уже достаточно много узнал от бедуинов о том, сколько наших коллег здесь исчезло или просто сошло с ума, с тех пор как экспедиция лорда Дэлтона начала проводить в этом районе раскопки.

Штейман трясущимися руками достал из накладного кармана упаковку с какими-то таблетками и, выдавив из нее на ладонь пять или шесть штук, одним махом их проглотил.

— Все мы живы еще только потому, что до сих пор занимались безобидными играми в детской песочнице возле археологического лагеря с целью ввести в заблуждение инспекцию по охране древних культурных ценностей и скрыть наши истинные намерения. Теперь же, когда Трейтон пронюхал, где эта пещера находится, вряд ли духи будут и дальше нас терпеть! Демоны просто разорвут всех нас в клочья точно так же, как сделали это с теми, кто пытался найти это место до нас, — сказал профессор и резко оборвал разговор после того, как Трейтон оглянулся и предупредил ученых:

— Мы почти приехали.

Крайне возбужденное состояние Штеймана не удивило доктора Майлза, и он отнес это на счет нервного срыва, вызванного вчерашней демонической одержимостью.

Неожиданно из-за песчаных барханов, покрытых редко растущими колючками и пожелтевшей на солнце травой, показался темно-коричневый горный массив внушительных размеров. Однообразный пустынный пейзаж, сбрызнутый редкими зелеными пятнами одиноко растущих тамарисков, сменился на сплошь усыпанную мелкими круглыми камнями долину. Она была изрезана пересохшими руслами водных потоков, которые, стекая с гор во время весеннего паводка, оставили на поверхности земли глубокие шрамы.

— Вот оно — ущелье Равандуз. Далеко идти не придется, но все же рекомендую потуже затянуть шнурки на ботинках во избежание вывихов и растяжений, — войдя в привычную для него роль военного инструктора, снова обратился к своим подопечным Трейтон.

Мягкая песчаная дорога сменилась на ухабистую, но в предвкушении долгожданной встречи с чем-то таинственным Шон радовался, как ребенок, не обращая внимания ни на сильную тряску, ни на страшилки профессора Штеймана.

Приблизившись к импровизированному посту охраны, сооруженному из массивных камней, идущий впереди джип остановился. Молодой солдат вежливо отдал честь и пропустил колонну к разбитым у подножия горы армейским палаткам, накрытым камуфляжной сеткой. Неподалеку от них, усевшись возле костра, завтракали бедуины и о чем-то возбужденно спорили, запивая свежеиспеченные лепешки горячим кофе.

Том Трейтон вышел из джипа и вместе со старшим офицером направился к центральной палатке, которая, судя по ее размерам, была командным пунктом. Вслед за Томом из джипа не спеша вышел Штейман и принялся разминать ноги и поясницу. Солдаты, сопровождавшие ученых, без единого слова взвалили на свои плечи тяжелые ящики с оборудованием и уже через минуту скрылись за ближайшим выступом скалы. Оставшись наедине с Шоном, Марта решила рассказать ему о том, что с самого утра не давало ей покоя:

— Должна признаться, я полностью согласна с профессором. Да и потом, разве не видно, что он явно что-то скрывает от нас. Я просто уверена, что у него есть на это веские причины. Демоны уже нападали на Трейтона и чуть было не свели вчера профессора с ума. По всей видимости, нас с вами оставили на десерт.

Тонкими длинными пальцами, дрожащими от волнения, Марта поправила локон волос и продолжила:

— Еще вчера я беспокоилась за вас и хотела помочь вам чем могла, так как видела, что вы на грани нервного истощения. А сейчас мне самой нужна помощь. Мне страшно. Я не хочу пожертвовать своим психическим здоровьем ради удовлетворения прихоти эксцентричного миллиардера, поверившего на старости лет в детскую сказку о вечной молодости. У меня очень нехорошее предчувствие насчет всей этой истории с таинственным ритуалом. Не сочтите меня за истеричку, но я прошу вас, будьте все время рядом со мной. Кроме вас я никому не доверяю.

Доктор Майлз никак не ожидал от волевой и сильной девушки подобного поведения. Сейчас перед ним сидела испуганная девчонка, которой едва удавалось сдерживать себя, чтобы не разреветься.

— Не бойтесь, я обещаю, что никто не сможет причинить вам вреда, к тому же с нами будут люди Трейтона, а они вооружены до зубов. Вы говорили о каком-то нехорошем предчувствии, это связано с нами? — как можно мягче спросил Шон, положив руку на плечо Марты.

— Сегодня ночью я видела во сне охваченный огнем старинный католический храм, который рушился на глазах, как карточный домик. На мне почему-то была надета золотая маска, такая же, как и на лицах других людей. Все метались в ужасе и панике от падающих обломков, пытаясь найти выход. Не знаю, как это объяснить, но если мы не откажемся от дальнейших исследований, то уже ничего нельзя будет изменить. Было бы лучше вообще не ходить туда.

— Не ходить? О чем это вы? Ну же, придите в себя.

Улыбнувшись, Майлз обнял Марту и нежно, едва прикоснувшись к щеке, робко ее поцеловал. Лицо девушки моментально зарделось румянцем, и она прильнула к его груди.

— Ты просто сильно перенервничала, так что у этого ночного кошмара есть свое разумное объяснение. Соберись и выбрось эти дурные мысли из головы. Ты не хуже меня знаешь, что злые духи, точно так же, как и акулы, чувствуют страх и обязательно найдут его источник. Вот почему именно Штейман первым и привлек их внимание.

Майлз крепче обнял Марту за плечи. Он был рад, что она не возмутилась, когда он перешел с ней на «ты», и, немного склонив голову, прошептал ей на ухо:

— Можешь положиться на меня. К тому же после случая с Трейтоном и твоей вчерашней схваткой с демоном они будут тебя седьмой дорогой обходить! Кстати, Том машет нам рукой. Пойдем, послушаем, как он зомбирует бедуинов.

Густой аромат сваренного на костре кофе шлейфом разнесся по всей округе, притягивая к себе как магнитом. Переводчик Али быстро что-то произнес на арабском, и ученых тут же усадили на твердые засаленные подушки, предложив еще дымящийся кофе и горячие, испеченные на раскаленном камне лепешки.

Отрывисто размахивая руками, Али пытался успокоить спорящих между собой пастухов-езидов, но, невзирая на все его уговоры, они продолжали громко друг другу что-то доказывать. Старейшина более чем красноречиво объяснил причину своего несогласия входить внутрь всего лишь одним резким жестом, проведя ребром ладони поперек горла.

Бедуины говорили все сразу, и даже хорошо владеющему арабским профессору Штейману было сложно уловить все тонкости местного диалекта. Том Трейтон сидел, скрестив ноги так же, как и они, прислонившись к дереву спиной.

Наконец пастухи пришли к единому мнению и доверили переводчику Али озвучить вынесенное ими решение. Нервно перебирая четками и с трудом подбирая слова на ломаном английском, Али начал издалека:

— Я не хотеть вас беспокоить, господин Трейтон, но когда пастухи вчера чистить пещера от камень, который остаться после землетрясения, они видеть эта стена.

Не выдержав ужасного акцента переводчика, старший офицер Роберто Суарес грубо прервал Али и продолжил:

— Да они просто разыгрывают перед нами спектакль. Когда эти болваны разобрали камни, которыми был заложен вход в пещеру, они побросали инструмент и с криками выбежали наружу, как будто увидели перед собой старуху с косой. Надо признать, что в двадцати метрах от входа на стене, перекрывающей главный коридор, есть действительно не очень приветливое изображение демона, но это не означает, что они увидели его впервые. Их старейшина — 73-летний Мустафа, несмотря на свой почтенный возраст, еще помнит, как в детстве их пугали очень похожим рисунком. Если верить его рассказу, 160 лет назад его прадеда Ибрагима наняли проводником какие-то ученые-англичане, искавшие в пустыне утерянные врата Рая. Вместе с английскими солдатами, которые охраняли археологов от местных воинственных племен, их отряд насчитывал около сотни человек. Ибрагим привел экспедицию в долину Смертной Тени, куда его предки строго запрещали заходить кочующим пастухам в поисках новых пастбищ. Сам он побоялся спускаться в нее и вместе с тремя бедуинами остался снаружи, перед входом в узкую расселину между высоких скал. В то время даже в пустыне было намного тише, чем сейчас, и ночью, сидя у костра, бедуины услышали вдалеке выстрелы, металлический звон сабель и душераздирающие человеческие крики. Ближе к утру обратно вернулось только пятеро израненных, перепуганных до смерти англичан. Среди них был один ученый, которого все называли «господин».

— Скорее всего, он был лордом, — уточнил профессор Штейман, хитро посмотрев поверх очков на своих коллег.

— Вы полагаете, что эта история имеет отношение к лорду Дэлтону?

— Именно так, доктор Мейерс, этот вывод напрашивается сам по себе. Впрочем, давайте дослушаем историю до конца. Прошу вас, лейтенант, продолжайте.

— Так вот, этот англичанин успел сделать несколько рисунков, в то время, пока местный знахарь лечил его раны. Это были своего рода фотороботы тварей, вырезавших ночью в долине весь их отряд. Перед тем как покинуть бедуинов, он передал один рисунок Ибрагиму и попросил, чтобы тот показал его всем соплеменникам. Лорд предупредил, что если бедуины увидят это изображение… Э… прошу извинить меня, но я записал слова старейшины, чтобы не забыть, поскольку они показались мне весьма любопытными.

Роберто потянулся к накладному карману. Он развернул сложенный вчетверо лист бумаги, и начал читать:

«Тот, кто увидит изображение шиду над входом в гробницу и осмелится зайти внутрь, — непременно умрет. И даже дети его умрут, а душа нарушившего запрет будет пребывать в долине Смертной Тени в плену до тех пор, пока за ней не спустится ангел с небес».

Ученые сразу же переглянулись. Трейтон, заметив на их лицах тень беспокойства, продолжил за лейтенанта и передал Марте фотографии:

— На стене под барельефом демона есть также вырезанное в камне изображение коршуна и кобры, а надпись под ним больше похожа на целое послание. Торговцы, продавшие господину Белуджи фотографии, сознательно скрыли от нас эти детали и убрали их с помощью фотошопа. С какой целью они это сделали, определять вам, но мне кажется, что ни о чем позитивном в нем речь идти не может. Как вы и просили, доктор Мейерс, некоторые из фотографий были сделаны на закате, а некоторые на восходе, хотя, если честно, я не понимаю, для чего это. Там, внутри, нет ни дня, ни ночи.

— В пещере все время темно, — подтвердил Роберто, удивленно пожимая плечами.

— Ничего странного в моей просьбе нет, мистер Трейтон. Часто случается так, что солнечные лучи проникают глубоко внутрь и при определенных условиях освещают только отдельно взятые фрагменты интересующего нас объекта. Эти, на первый взгляд, казалось бы, незначительные детали иногда приводят нас к удивительным открытиям, поскольку древние жрецы сознательно размещали изображения так, чтобы восходящее солнце передавало им в первую очередь свою жизненную силу либо отпугивало незваных гостей, — ответила Марта, снисходительно улыбнувшись доброй улыбкой учителя младших классов на наивный вопрос ученика.

Суарес и Трейтон переглянулись в недоумении и, плотно сжав губы, утвердительно закивали головами, сделав для себя окончательный вывод, что у археологов явно не все в порядке с головой.

Пока ученые изучали каждую деталь фотографии, а бедуины продолжали размахивать руками и оживленно спорить между собой, Трейтон уже отдавал указания спецназовцам. Все они были одеты в черную форму без каких-либо опознавательных знаков и увешаны всевозможными видами оружия, начиная от набора метательных ножей до огнеметов и скорострельных автоматов «М5» нового поколения.

Марта внимательно просмотрела все фотографии и, медленно проводя карандашом по тексту, вслух перевела надпись под изображением демона, которую сознательно скрыли торговцы:

— «Навеки всякий, кто прочитает это послание и, не убоявшись проклятия, все же попытается проникнуть внутрь святого места и сломает стену, или пошлет безумца, глухого, слепого, или пришельца, и заставит его разбить камни, — то пусть на него обрушится гнев великих стражей — Анну, Бела и Белита. И пусть Ассаку лишит его сил, и они с яростью восстанут на него и искоренят все его потомство и не успокоятся до тех пор, пока не отнимут у него душу!»

— Дружеское приветствие, нечего сказать, — произнес Майлз.

— Вот вам, пожалуйста, профессор, классический пример глубокого проникновения магии и оккультизма в повседневную обыденную реальность сообщества аккадцев, ассирийцев и вавилонян, — прокомментировала прочитанный текст доктор Мейерс.

Озадачено потерев ладонью вспотевший от волнения лоб, явно нервничая, профессор обратился к коллегам:

— Ну что же, нам очень доходчиво объяснили вплоть до мельчайших подробностей, что нас с вами ждет, господа, если мы осмелимся зайти внутрь. Это предостережение действительно заставит призадуматься многих отчаянных грабителей, прежде чем они решатся проникнуть в эту пещеру. Следует также отметить, что изображение кобры и коршуна — лахаму и лахму — было своего рода классическим, отпугивающим расхитителей обязательным элементом, без которого ни одно царское захоронение не запечатывалось. Инстинктивный страх, который овладел бедуинами, является ярким тому доказательством. Надо заметить, это проклятие всегда срабатывало, так как его устный вариант, передававшийся из поколения в поколение, который нам озвучил лейтенант, очень близок к письменному.

Побарабанив пальцами по столу, он тяжело вздохнул:

— Ну и последнее, что меня смутило больше всего. Если вы присмотритесь к этой фотографии внимательнее, то увидите, что одно слово в этом клинописном тексте явно выделяется на фоне других.

Штейман указал пальцем на увеличенные фрагменты клинописи:

— Это слово переводится с аккадского не иначе как «смерть», и его невозможно трактовать по-другому. Взгляните на автоматическую цифровую пометку в правом нижнем углу. Судя по дате и времени, фото было сделано в лучах заходящего солнца вчера вечером. Солнечный луч четко сфокусировался именно на этом слове, выделив его из общего ряда. Я снимаю перед вами шляпу, уважаемая доктор Мейерс. Вы как в воду глядели, когда попросили мистера Трейтона сделать снимки объекта на закате и на восходе.

— Вы хотите сказать…

— Да, коллега, именно это я и хочу сказать. У ассирийцев, впрочем, так же, как и у евреев, новый день начинался с наступлением сумерек. А это означает, что малообъяснимый природный феномен, который мы видим на фотографии, является для всех нас «последним китайским предупреждением» и относится именно к этому дню, и адресовано это послание непосредственно нам, — высказался профессор и, тяжело вздохнув, продолжил:

— Поэтому не знаю, как у вас, христиан, оберегаемых Иисусом Христом, Пресвятой Девой Марией, святыми апостолами и многими другими высокопоставленными небожителями, а у меня остается надежда только на свое еврейское счастье.

Несмотря на то, что умозаключения профессора прозвучали более чем убедительно, ни доктор Мейерс, в глазах у которой загорелся победивший чувство страха профессиональный азарт, ни доктор Майлз, не привыкший останавливаться на половине пути, ни даже полуграмотный переводчик Али, надеющийся на то, что в суматохе сможет незаметно запихнуть за пазуху какую-то золотую статуэтку, — никто из них не желал принимать всерьез его опасения.

Возникла неловкая пауза, и доносившиеся до палатки возбужденные голоса спорящих между собой бедуинов только усилили гнетущую атмосферу фатализма, навеянную Штейманом. До сих пор сидевший тише воды, ниже травы Брайан Пирсон, у которого был помятый вид из-за бессонной ночи, решил, что настало его время «выйти на сцену» и разрядить накалившуюся обстановку:

— Послушайте, профессор, вы знаете, что я застраховал свою жизнь на один миллион долларов. Всякое может случиться, тем более с таким убежденным атеистом, как я. Так вот, перед тем, как принять решение, я бы хотел все-таки четко знать — будет ли страховая компания морочить голову моей девчонке с выплатой страховки в случае моей смерти, если ее дотошные агенты пронюхают, что мы заведомо навели на себя проклятие древних ассирийцев и сознательно пошли на смерть?

Всем понравилась шутка Пирсона, и даже Трейтон с постоянно ледяным выражением лица улыбнулся. Воспользовавшись ситуацией, он дал понять кивком головы Суаресу, чтобы тот ознакомил ученых с предположительным планом пещеры, сделанным на основе лазерного сканирования. Подойдя к костру вместе с переводчиком, он вопросительно посмотрел на Мустафу — высохшего, но еще бодрого старейшину небольшого по численности племени езидов, берущего начало из древнего и хорошо известного своей воинственностью знатного рода. Не разделяя самоуверенного настроения чужеземцев, Мустафа отрицательно покачал головой и, сурово посмотрев на переводчика Али, виновато опустившего глаза, снова резко провел ребром ладони по шее.

— Я просить вас не переживать, мистер Трейтон. Он обычный старый осел и верить в сказка, что злой джин нам всем отрезать голова и забирать душа в Ад! Однако другие пастух соглашаться пойти в пещера. У них есть семья, а деньги нет. После война с Америкой больше никто кино не снимать и экспедиция к нам не приезжать, — поспешил извиниться за старейшину переводчик.

— Не теряйте времени на болтовню, сколько они хотят? — лаконично спросил Том.

— По десять тысяча доллар на каждый человек. И мне… о'кей, не надо больше, мне столько же, — небрежно махнув рукой, ответил Али, всем своим видом показывая, что выдвинутые бедуинами условия граничат с благотворительностью.

Заметив удивленный взгляд Трейтона, он поспешил добавить:

— Воины племя соглашаться вам помагать. Они проявлять неуважение к старейшина, который быль против. Если Хусейн не воевать с Америка, то ученый приезжать сюда очень много, и наша цена быль бы в три раза больше.

— Хм. Пятеро бедуинов и вы шестой, то есть, вы хотите шестьдесят тысяч долларов — не многовато ли за простую разборку стены?

— Но мы рисковать своя жизнь! — не желал сдаваться Али.

— Я смотрю, что вы тоже начинаете верить в эти бредни о злых духах. Рекомендую вам опуститься на грешную землю, а не летать в облаках. Я дам вам всего по пятьсот долларов каждому, и лишь только в том случае, если вы аккуратно вынесете из прохода все камни наружу и сложите их возле входа в пещеру, — жестко ответил Трейтон, стараясь не дать почувствовать бедуинам, что он в них нуждается.

Исходя из своего опыта Том знал, что на весь спектакль у бедуинов уйдет никак не меньше десяти минут, поэтому он устроился удобнее в шезлонге и, закурив свои любимые ванильные сигары, принялся пускать кольца прямо в сторону взбунтовавшихся «берберов», как он называл их про себя. Сцена была хоть и стандартной, однако все же немного отличалась от тех, которые он наблюдал раньше у аборигенов той или иной страны, начиная от туарегов в Африке и заканчивая гордыми потомками древних инков в Южной Америке.

Сегодняшняя импровизация отличалась в первую очередь чрезмерно активной жестикуляцией и бесконечными обращениями к Аллаху вразумить неверных. Сцены были громкими и эффектными. Бедуины спорили между собой до хрипоты, и при этом у некоторых из них даже выступала пена на губах. Актеры явно начинали переигрывать.

Отдав дань уважения местным талантам, Том все же поднял цену, но однозначно дал понять, что на этом разговор окончен. Немного посовещавшись, бедуины встали и, с недовольным видом взяв в руки кувалды, не спеша поплелись по направлению к пещере.

Старейшина Мустафа бросил гадальные кости, вырезанные из человеческих останков, и, считав с них информацию, сразу же изменился в лице. Он стал мрачнее тучи и, закрыв глаза, начал монотонно бубнить себе под нос молитву, перебирая стертые четки в руках.

— Как видите, мистер Трейтон, они соглашаться, но только если сломать стена и пойти домой. Они не хотеть ждать вас, — с чувством выполненного долга сказал Али, засовывая переданную Томом пачку пятидесятидолларовых купюр в карман куртки, надетой поверх традиционного дишдаша.

— Здесь не хватать моя тысяча, — сказал Али, вопросительно посмотрев на Тома. — Но я могу оставаться помогать ученым в пещера, и вы мне тогда платить две тысяча, одна сейчас, другая потом. Я верить вам. Вы хороший человек.

Трейтон похлопал Али по плечу и, отсчитав ему еще тысячу долларов, начал подниматься с ним по склону горы к пещере, находившейся в четырехстах метрах от лагеря, куда проблематично было добраться даже на верблюде.

Наверх вела узкая извилистая тропа, едва различимая среди множества разбросанных вокруг нее камней, скатившихся с горы во время нередких для этого района землетрясений. На влажном от росы песке были отчетливо видны следы от спецназовских ботинок, кроссовок ассистентов и потрескавшихся сандалий бедуинов.

Петляя между валунами размером с трейлер, тропа вскоре взяла круто вверх и оборвалась на просторной площадке, служившей террасой перед входом в пещеру. Вход был вытянут вправо по диагонали. Его высота составляла около трех метров, а ширина немногим более двух, сужаясь до одного метра у самого верха. Прямо над входом гигантским козырьком свисала каменная глыба выдвинувшейся вперед скалы.

Осмотревшись по сторонам, Трейтон подметил, что место было выбрано идеально, и если бы не отбившийся от стада козленок, который и привел пастуха к пещере, то вряд ли кто-нибудь вообще ее обнаружил в этом отдаленном уголке горного массива. Поднявшись на террасу, он поздоровался с двумя солдатами, укрывшимися между камнями с крупнокалиберным пулеметом, откуда хорошо просматривалась вся долина и подступы к горе. Еще двое спецназовцев засели с длинной снайперской крупнокалиберной винтовкой и биноклем, распластавшись сверху на козырьке, прямо над входом в пещеру, готовые поразить любую движущуюся в их сторону цель на расстоянии трех километров от лагеря.

Разложив на брезенте у входа ящики с оборудованием, ассистенты доставали из них только самые необходимые для работы приборы.

— У вас все готово, парни? — спросил Том, заглядывая внутрь пещеры.

— Ждем вашей команды, сэр, — лаконично ответил Брюс Харт.

— Двое наших и бедуины — уже там, — добавил второй «ассистент» Сэм Гарднер, кивнув головой в сторону входа.

— Местные аборигены сильно напуганы и сейчас молятся, чтобы джинн не сожрал их живьем, — рассмеялся Брюс, вытягивая приборы из ящиков.

— Ну что же, Али, пора действовать и своим примером поддержать боевой дух вашего «героического отряда», — иронизируя, обратился к нему Трейтон. — Отправляйтесь к ним в пещеру и начинайте разбирать стену.

Принимая из рук Гарднера перфоратор, переводчик взглянул на него каким-то рассеянным и отрешенным взглядом. Боязливо озираясь по сторонам, он все же зашел внутрь, словно попал на минное поле. Такая резкая перемена настроения не могла ускользнуть от Тома и разозлила его.

— Черт бы побрал этих болванов! Не успел зайти внутрь, как уже в штаны наложил.

— Вы установили камеры? — спросил он сержанта Роджерса, заняв место возле него на импровизированном полевом командном пункте.

Сержант пристально глядел на экран ноутбука, регулируя джойстиком положение камер, закрепленных к потолку пещеры.

— Все в порядке, шеф, двое наших следят за тем, чтобы эти аборигены случайно не зацепили их своими кувалдами. Видимость отличная, но когда взорвут стену, поднимется пыль и придется все же подождать минут десять, пока она развеется.

— Развеивается дым, туман рассеивается, а когда говорят о пыли, как правило, используют слово «уляжется», — сделал замечание Трейтон, чтобы как-то заполнить паузу. Заняв место Роджерса, он лично решил проверить сектор обзора камер внутри пещеры.

Сержант Родригес, находящийся внутри, широко улыбнулся лошадиной улыбкой прямо в камеру, заметив их движение, и ответил в микрофон внутренней связи, закрепленный на правом ухе:

— Похоже, что эти кретины до смерти напуганы. Они жестами пытались мне объяснить, чтобы я ни в коем случае не выключал свет в пещере, и даже требовали у меня факелы, пока я их не послал куда подальше с их суевериями.

— Еще раз повторяю для всех — никакого света. Внутри за герметичной стеной может быть законсервированный природный газ. Если не хотите, чтобы вас размазало по стенке, выполняйте мои приказы, — жестко отрезал Трейтон.

— Вас понял, полковник, мы начинаем, — обратившись к Трейтону по его воинскому званию, ответил сержант.

Развернувшись к бедуинам, которые при виде зашедшего в пещеру переводчика Али сразу же забыли о шиду и начали громко требовать свою долю, Родригес громко на них гаркнул, приказав приступать к работе.

Во избежание конфликта Али вытянул из кармана куртки пачку с пятидесятидолларовыми банкнотами. Настроение у пастухов сразу же приподнялось. Они принялись хлопать его по плечу, радуясь, что их не обманули. Али без каких-либо приготовлений, обмотав лицо платком, врезался алмазным диском циркулярной пилы в нарисованный мелом квадрат с барельефом демона внутри него, так как именно его Трейтон приказал вынести первым. Густое облако пыли сразу же поднялось в воздух, и спецназовцам пришлось надеть респираторы.

Через пару минут работы Али наловчился довольно быстро отсоединять от основной стены внушительные фрагменты облицовочного камня с вырезанным на нем текстом. Бедуины сразу же выносили их наружу и аккуратно складывали у входа, где ассистенты наклеивали на них ярлыки с порядковыми номерами.

Когда двое бедуинов опустили на землю тяжелую каменную плиту, Брюс склонился над ней с ярлыком и сразу же обомлел от страха. По его спине побежали мурашки. На него в упор смотрела морда злобного демона с хищным оскалом. Ассистент сплюнул через левое плечо и скорее инстинктивно, нежели обдуманно, нащупал рукой спрятанный под рубашкой пистолет. Он должен был играть роль студента перед учеными до завершения их миссии в археологической экспедиции, поэтому не могло быть и речи о том, чтобы ходить с ним в открытую.

Надев на плечи рюкзак с необходимым оборудованием и тротиловыми шашками, Брюс постарался подавить в себе внезапно нахлынувшее на него чувство тревоги. Натуралистичность изображения демона пробрала до глубины души молодого офицера армейской контрразведки, который прошел строгий квалификационный отбор, прежде чем стать «ассистентом» Марты Мейерс и Шона Майлза. Ему даже пришлось изучить пару томов по древней цивилизации Месопотамии, но он и представить себе не мог, что столкнется с чем-то подобным. Взяв в руки компактный хромированный кейс с лазерным генератором, он моргнул Сэму, оставшемуся снаружи, и уверенно вошел в пещеру, совладав со своими эмоциями.