День четвертый

Начался четвёртый день ещё ночью. В 03:00 Якут разбудил всех спящих, мы быстренько разогрели сухпай, так же быстренько его проглотили и отправились покорять, мать их, неизведанные просторы. Мои надежды на то, что болота скоро закончатся, похоже, не оправдаются. Как и надежды на окончание дождя…

К рассвету мы всё-таки выбрались из бурелома на более-менее ровное место. Удивительно, но пока мы чуть ли не наощупь пробирались в этом грандиозном завале из деревьев, камней, каких-то полусгнивших растений, больше всего похожих на лианы, и прочей гадости, на нас никто из местной живности даже не пытался напасть. Ну это, естественно, не считая мошкары. Хотя наш бронекомбинезон вместе со шлемом представляют собой практически скафандр, способный защитить от ядовитых газов, автоматных пуль и кратковременных всплесков радиации, никто из разработчиков этого чудо-скафандра не думал, что мелкая мошка будет фанатично пытаться пролезть через воздушные фильтры, погибая тысячами, десятками тысяч, но при этом практически забивая эти фильтры.

И поднять забрало шлема тоже нельзя, потому что тогда такие же полчища кровососов набросятся на ничем не защищённое лицо. Я уже подумывал о том, что надо бы объявить привал, разложить одну палатку, выгнать из неё гнус и поочерёдно почистить фильтры, когда вышел на связь головной дозор.

– Командир – Голове!

– Здесь!

– Впереди аномалия. – Голос у сталкера усталый, но докладывает по всем правилам. – Прошу выслать ко мне Эдди, мы её разведаем. Пока опасности не обнаружено.

– Принято. Эдди, выдвигайся в голову.

Бедный Эдди, сменившийся минут десять назад, кивнул и потрусил вперёд. Остальные привычно образовали периметр и медленно двигали стволами, контролируя свой сектор. Хоть явной опасности и нет, расслабляться не стоит. Меня порадовала слаженность работы нашего подразделения (а ведь ещё два дня назад я иначе как «бандой» его не называл). Шансы на удачное завершение экспедиции растут на глазах. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

Аномалия оказалась странной: здоровенная каменная плита с температурой на пять градусов выше окружающей. Ни радиации, ни заражения, ни каких-либо опасных излучений мы не обнаружили. А самое главное, над плитой не было вездесущей мошкары и такого же вездесущего тумана. Поэтому решили устроить на этом месте привал, почистить фильтры и слегка передохнуть, потому что вымотались все изрядно, а дальше вряд ли будет легче.

Я почистил фильтр бронекомбеза, проверил и почистил автомат, заодно и смазал его как следует. Хоть оружие и не сильно боится влажности, но лучше перестраховаться и не пожалеть смазки, чем потом отчищать ржавчину. Да и проклятую мошкару запах смазки должен хоть слегка отпугивать. Вроде бы все нормально, даже спокойно, как-то по-домашнему, что ли, будто мы не в болоте за десятки километров от ближайшего жилья. И лежать на камне, оказывается, очень удобно, такой он тёплый, можно сказать уютный… Только вот рука чешется просто нестерпимо, а шевелиться так неохота… Что?! Почему мне неохота шевелиться? Подняться на ноги у меня получилось только со второй попытки, было такое ощущение, что я целиком вплавился в эту проклятую каменюку. Но величайшее магическое изобретение – русский мат – способно справиться и не с такими трудностями. Поднявшись на ноги (в два приёма, сперва пришлось встать на четвереньки и отдышаться), я в лёгком изумлении уставился на окружавшую меня картину: наша доблестная экспедиция в полном составе, включая часовых, совершенно неподвижно вповалку лежала на плите.

В первый момент я испугался, уж больно мои товарищи походили на трупы, но слабость и отупение постепенно проходили, и я уже смог более-менее адекватно соображать. Попытки выйти на связь с бронекомбезами бойцов и узнать статус не увенчались успехом, на мой голос тоже никто не реагировал. Решив, что мы подверглись воздействию какого-то отравляющего вещества или неизвестного излучения, я начал по одному оттаскивать людей с плиты. Далеко таскать не стал, похоже, действие неизвестного фактора заканчивается там, где начинается туман и мошкара, главное не забывать закрывать забрала, а то мошкара сожрёт спасённых. Первым вытащил Якута, уложил на землю, поставил на всякий случай две гранаты в режиме растяжки – вдруг кто в гости пожалует, а у нас единственная боеспособная единица – это я, да ещё и руки заняты очередной тушкой. Когда я притащил Енота, Карабаса и Бабаха (вытаскивал я людей не по какому-нибудь принципу, а просто сначала тех, кто лежал сверху), бронекомбез Якута вышел из спячки и сообщил, что его хозяин абсолютно здоров и пребывает в глубоком сне. Пришлось дать команду на инъекцию стимуляторов, другого способа быстро разбудить сержанта я не видел, не по щекам же его хлопать в шлеме-то.

Подтаскивая Гудвина, я увидел, что Якут начал подавать признаки жизни. Быстренько смотался за Эдди, благо сталкеры все как на подбор невысокие и худощавые, и застал сержанта Якута сидящим на земле и недоуменно озирающимся вокруг. Хотя пистолет у него уже в руках и руки не дрожат. Почти. Вот и отлично. Быстренько ввёл Якута в курс дела, заодно слегка отдышался, всё-таки перетащить подряд пять человек не то чтобы сильно тяжело, но и на зарядку тоже не тянет. Потом мы с сержантом вытащили остальных, активизировали всех на пробуждение, не такое экстренное, как Якута, просто лёгкую стимуляцию, и уселись ждать результата. Естественно, включив в шлемах функцию обнаружения всех видов угроз и не забывая поводить стволом автомата в своём секторе ответственности. Кстати, рука почти не чешется. В процессе спасательной операции я как-то не обратил на это внимания, но та зверская чесотка, которая подняла меня с места, исчезла, оставив только лёгкое почёсывание, к которому я уже начал привыкать.

Через полчаса вся наша, как витиевато выразился сержант Якут, богоспасаемая экспедиция окончательно пришла в себя. Можно сказать, что из этой непонятной ситуации мы вышли без потерь, лишние час-два времени для нас особой роли не играют, а так никто не ранен, имущество все на месте. Кстати, за рюкзаками и автоматами пришлось идти отдельно, и никто из зашедших на плиту не испытал никаких ощущений или непонятных желаний. Просто подошли, взяли груз и спокойно ушли. Да и автомедики бронекомбезов не обнаружили никаких отклонений в здоровье подопечных. Так что на наших глазах родилась ещё одна легенда экспедиции, которую будут рассказывать в кабаках, а может быть, и не будут, а просто тихо похоронят в архивах.

Посидев ещё с полчасика и окончательно придя в себя, мы были готовы двигаться дальше. Собственно, ничего экстраординарного не случилось, даже наоборот, все, кроме меня, чувствовали себя хорошо отдохнувшими и вполне бодрыми. Так что, возможно, мы бы просто выспались на этой плите и, набравшись сил, потопали дальше. Но на будущее решили такие эксперименты не ставить: при обнаружении чего-то непонятного всем составом туда лучше не входить, даже если это «непонятное» совершенно безопасно. Ладно, распределились по порядку движения и пошли, как говорится, солнце ещё высоко.

Часа через два туман начал редеть, эскадрильи мошкары тоже изрядно потеряли в численности, и мы всё-таки вышли из болот на сухое место. В очередной раз порадовался слаженным действиям нашего подразделения: головной дозор при выходе на открытое место развернулся по фронту, фланговые дозоры увеличили отрыв от основной группы, остальные дождались команды от головного и только после этого выдвинулись вперёд. Как всегда, первые новости пришли от Головы.

– Командир – Голове.

– Здесь командир.

– Гудвин. Место обжитое, но сейчас живых нет. На два часа строения. Расстояние до ближайшего – тысяча двести. Явно недавней постройки. Частично разрушены. Характер разрушений определить не могу. С одиннадцати на час дорога. Без покрытия, частично заросшая. Населения не наблюдаю, опасной живности тоже.

– Принял.

Быстро переговорив с Якутом и сержантом егерей, мы решили сделать небольшой крюк и обследовать строения. Во-первых, надо разобраться, кто же здесь жил и почему здесь больше не живёт, а во-вторых, одной из целей экспедиции, пусть и не самой важной, является картографирование. Поэтому мы оставили на месте наших носильщиков, к которым, похоже, уже намертво прилипло прозвище «братья верблюды», метко приклеенное Крашем. В компанию к ним определили Михалыча, Лесного и дрессировщика Ухо. Гудвин и Малой прикрывали нас издалека, а все остальные, разбившись на двойки, отправились обследовать деревеньку.

Много времени это обследование не заняло, и минут через тридцать мы уже имели примерную картину произошедшего. Деревню покидали быстро, но организованно. Об этом говорило то, что в домах, сараях и прочих постройках не осталось ничего ценного, но то и дело попадались обрывки одежды, разбитая посуда, какие-то забытые вещи вроде сломанной куклы или молотка без ручки. А причиной ухода явно было нападение. На деревеньку из дюжины домов напала довольно крупная стая мутов. Произошло это прошлой осенью, до снега. Муты были вооружены в основном холодным оружием, но их было много. Хозяева отбились, но, видимо, потери были слишком велики, и остатки жителей покинули это место. Куда они направились, непонятно, следы за полгода исчезли, да и не очень это нас интересовало. Гораздо более интересным было то, что мы так и не смогли определить, кем же были жители деревни. Не было церкви, мечети или молельного дома, которые почему-то очень любят в деревнях, только небольшая то ли часовенка, то ли кумирня, но из неё вынесли то, что там стояло. Вполне человеческие вилы, и рядом молот, которым явно бились, судя по налипшим на него остаткам чего-то похожего на шерсть. Однако этот молот я смог только приподнять, махнуть им – не знаю каким богатырём нужно быть, молоточек-то килограммов под сто пятьдесят весом. А в одном из сгоревших домов нашли ложе от арбалета, явно не под человеческую руку. Может, это осталось от захватчиков, а может, и от поселенцев.

В результате все, что было интересного, засняли, вечером отправлю вместе с рапортом, пусть теперь у штабных аналитиков голова болит. Устроили небольшой привал в наиболее сохранившемся доме и тронулись в путь. Картография картографией, а задание никто не отменял и не откладывал.

Остаток дня прошёл без происшествий, мы тупо перебирали ногами, дозоры менялись, «верблюды» ныли и просили привала – в общем, все – как и положено сводному подразделению на марше. Даже рука особо не чесалась, так, чисто для напоминания.

Однако если день не задался с самого начала, то он и заканчивается так же неудачно. Уже под вечер мы вышли на равнину, ровную как стол и покрытую травой высотой по колено. Найти на этой плоскости место, удобное для привала, было просто невозможно – вся равнина была абсолютно одинакова, ни холмика, ни ямки, про источники воды я даже не говорю. Поэтому лагерь пришлось ставить, не выбирая места, просто по времени – солнце начало садиться, и мы остановились. Решили не ставить палатки, на этой мегалужайке их будет видно издалека, костёр тоже не стали разводить по той же причине, да и дрова мы с собой, естественно, не носили. Разогрели сухпай, перекусили, распределили дежурства, и все свободные от вахты отправились спать. Дежурная смена сегодня больше, чем обычно, так как негде устроить удобные посты наблюдения, пришлось расставить по периметру гранаты в режиме растяжки, и четыре человека дежурной смены просто контролировали каждый свою сторону. И плюс старший смены, который сидит в центре стоянки. В общем-то, все нормально, по этой траве подкрасться к нам может зверь не крупнее кошки, так что такого караула должно хватить, тем более, что остальные спали не снимая комбезов, а оружие у нас всегда под рукой. Моя смена, как всегда, первая, потом Енот, за ним Карабас, Якуту досталась самая противная утренняя смена.

Сейчас добью рапорт и пойду, точнее поползу проверять посты. Мы решили особо своё присутствие не выпячивать, поэтому в полный рост никто не вставал. Неизвестно, что и кто на этой равнине живёт, лучше мы незаметно переночуем и с утра со свежими силами дальше. Как ни крути, а спокойный сон выигрывает у ночного боя по всем позициям. А в принципе, мы сегодня неплохо поработали, километров сорок пять, а то и все пятьдесят отмахали. Больных и раненых нет, только «братья верблюды» вымотались на полную катушку, но ничего, скоро им будет полегче, всё-таки каждый день их рюкзаки хоть немного, но легчают, да и сами они потихоньку втягиваются в ритм. На этом я сегодня заканчиваю, надеюсь, за ночь ничего не случится. Да, надо не забыть вколоть себе дозу сыворотки. Хоть сегодня чесотка и сработала в плюс, все равно терпеть это становится все тяжелее.