День семнадцатый
Дождь, моросивший всю ночь, к утру прекратился, и это не могло не радовать. Как только встало солнце, наша команда выдвинулась на маршрут. Естественно, перед этим мы позавтракали, и я поставил задачу на день. Я решил немного поменять порядок движения – теперь впереди двигался Фар, в нескольких метрах за ним Чижик, а ещё через пятьдесят метров остальная группа, растянувшаяся в редкую цепочку. Я надеялся, что проводник сумеет сдержать своё обещание и проведёт нас незаметно насколько возможно дальше, но даже сам себе не верил. Уж больно недисциплинированным и бестолковым оказался охотник из посёлка. Вчера он сумел худо-бедно доказать, что освоил своё снаряжение, притом что Прапор, тоже не видевший до этого ничего сложнее армейской рации конца прошлого века, сумел полностью адаптироваться под новую амуницию и оружие всего за один вечер. Так что будет наш охотник работать «отмычкой». Так сталкеры называют человека, задача которого идти первым и на себе проверять маршрут на наличие ловушек, аномалий и прочей гадости. А в нашем случае ещё и враждебных мутов. Это человеческие разведчики всегда пропускают головной дозор, чтобы накрыть огнём основную часть группы, а муты начинают палить из всех стволов, как только увидят что-нибудь подозрительное. Вот такая незавидная работа у нашего проводника. Жестоко, конечно, но это не мой боец, и если его смерть сбережёт жизнь кого-то из своих и поможет нам выполнить задачу – я согласен. Кстати, мои бойцы, похоже, догадались о причинах такой расстановки в группе, но никто даже вида не подал.
Первые два часа пути прошли в монотонном передвигании ног. Ничего интересного по дороге не встретилось: ни противника, ни живности, ни даже каких-нибудь заметных ориентиров. Однако никто не расслаблялся, мы все прекрасно понимали, что чем дальше уходим от болот, тем выше шанс столкнуться с мутами. На первом привале я было решил поднять в воздух «птичку», но потом подумал, что беспилотник может пригодиться в более опасной ситуации, а аккумуляторы у него не безразмерные.
Сразу после привала мы встретили первую за этот день группу противника. К счастью, их путь пересекал наш маршрут практически под прямым углом и заметили мы их вовремя, так что нам хватило времени, чтобы затаиться и просто пропустить мимо десяток мутов. После этой встречи отряды мутантов начали встречаться все чаще и чаще, причём практически все неплохо вооружённые, а многие ещё и с рациями. Создавалось ощущение, что командование противника ведёт в этом районе целенаправленный поиск. Непонятно, что тут можно искать – здесь нет ни одного военного объекта, нет никаких человеческих поселений, вообще ничего нет кроме редких рощиц и мутных ручейков.
Несмотря на возросшее оживление, нам удавалось двигаться, не вступая в боестолкновения до следующего привала. В 12:00 мы встали на короткий отдых на невысоком, поросшем кустарником холме. За те десять минут, что мы там сидели, мимо прошли ещё как минимум два десятка мутов. То, что нам попадаются небольшие группы по четыре-пять особей, не особенно успокаивало – стоит ввязаться в бой, и на выстрелы сбегутся уроды со всей округи, поэтому будем и дальше стараться просочиться незаметно, а при необходимости использовать оружие с глушителями. И надеяться на везение, больше ничего не остаётся.
Везения нам хватило ещё почти на час, а потом случилось то, чего я боялся с самого начала. Не знаю, как и на кого раньше охотился Фар, но навыков скрытного передвижения у него, по-моему, даже меньше, чем у меня. А разведчики у мутов очень глазастые. Поэтому, когда охотник, шедший в головном дозоре, неожиданно дёрнулся и стал заваливаться на спину, я испытал странное чувство. Как будто случилось событие, которого я долго ждал и к которому уже был готов. Никаких эмоций по поводу смерти нашего проводника я не испытал, а в его смерти можно было не сомневаться – живые люди просто не в состоянии так повернуть голову. А вот то, что не слышно выстрелов и радостных криков, – это интересно. Значит, работал пращник и группа противника достаточно профессиональна, чтобы не бросаться с воплями к первому же трупу врага.
– Внимание всем. Наблюдаем, до выяснения полного состава группы противника огня не открывать.
Мы подождём, то, что нападение произошло беззвучно, нам только на руку.
– Здесь Чижик. Четыре единицы на десять часов. Три автомата и праща. Двое ползут к Фару.
– Якут. Наблюдаю что-то на одиннадцать часов. Ориентир – отдельный куст с засохшей веткой.
– Гудвин. Подтверждаю. Как минимум двое. Оружие определить не могу.
– Енот. Справа чисто.
– Мешок. В тылу чисто.
Лежим, ждём. Полежать без движения лишние полчаса-час мы можем себе позволить, а вот получить ранение – нет. Тактический анализатор моего планшета на этапе планирования выдал рекомендации по допустимым потерям. Так вот, по его мнению, мы можем себе позволить одного тяжелораненого или двух легкораненых. При таком количестве раненых сохраняется возможность выполнения задания, при большем – задание может быть выполнено только попустительством высших сил. Поэтому лежим, притворяемся кочками и вычисляем всех членов вражеской разведгруппы. Думаю, осталось недолго, двое мутов-разведчиков уже почти доползли до тела охотника.
Есть. Доползли, смотрят. Очень аккуратно и внимательно. Заинтересовались шлемом, пытаются сообразить, как его снять. Фиг вам, ребята, без команды от хозяина снаряги или командира подразделения это сделать очень сложно. Один подал какой-то знак рукой. Прикрытие осталось на месте, а вот из-под куста выползли ещё двое, один с винтовкой, второй с автоматом и рацией, и, пригибаясь к земле, потрусили в сторону трупа. А действуют муты грамотно – двое осматривают тело Фара, ещё двое контролируют окрестности, а прикрытие в лице пращника и автоматчика начало расползаться в стороны, чтобы увеличить площадь охвата. Не верят, что охотник был один. Я бы тоже не поверил, если честно. Нас спасает только отличная маскировка бронекомбезов и умение лежать совершенно неподвижно, которое Енот с Якутом тренировали с самого начала экспедиции.
Всё, время. Все бойцы противника обнаружены, цели распределены.
– Работаем.
Сухо щёлкнул выстрел из винтовки, и голова пращника разлетелась кровавыми брызгами. Гудвин, как всегда, на высоте. Автомат в руках дёрнулся, почти беззвучно выплюнув трехпатронную очередь, и моя цель ткнулась носом в землю.
– Чижик. Все цели поражены, раненых и движения не наблюдаю.
– Енот. Подтверждаю.
Вот и все. Несколько секунд, и шестеро мутов закончили свой разведвыход. Пусть теперь их командование ломает голову, куда делась группа. Мы быстро собрали трофеи (нам они не нужны, но оставлять автоматы и патроны валяться в чистом поле рука не поднимается), вывели из строя рацию и раздели трупы разведчиков. Скорее бы найти место, где можно спокойно уничтожить это барахло, у нас уже три здоровенных баула, а ещё и труп Фара надо оттащить и хотя бы сжечь, если не удастся нормально похоронить.
Ещё почти час мы двигались без нежелательных встреч, по дороге удалось найти хорошее место для схрона, и туда сложили все снятое с мутов оружие и пригодное для использования снаряжение. Вопрос с оружием Фара тоже решился – его винтовку забрал себе Мешок, стрелок он отличный, и две снайперки в группе лучше, чем одна. А пистолет охотника достался Гудвину, оказывается, наш снайпер и с двумя короткостволами умеет работать. Места, где можно похоронить нашего проводника, так и не нашлось, поэтому пришлось устроить кремацию при помощи встроенных в броню термитных зарядов. Постояли минуту в молчании, три раза вхолостую щёлкнули спусковыми крючками, отдавая последнюю дань памяти боевому товарищу, и двинулись дальше. Ещё через полчаса нашли отличную яму с грязью, то ли родник, то ли последствия дождей, в ней утопили все ненужное барахло. Идти сразу стало легче, и мы прибавили шаг.
Неприятности начались буквально в пяти метрах от ямы. Неприятное ощущение, когда на тебя смотрят через прицел, знакомо многим из тех, кто воевал. Но почувствовать подобное на практически ровном месте было неожиданно. Может быть, я бы списал это на нервы, но краем глаза заметил, как напрягся идущий передо мной Прапор, а оглянувшись, увидел, что Мешок, замыкающий нашу цепочку, развернулся и внимательно смотрит назад.
– Внимание всем! Кто заметил что-то непонятное?
Бойцы в моей команде намного опытнее меня, но есть вероятность, что они тоже спишут все на нервы и усталость.
– Якут. Такое ощущение, что нас смотрят.
– Гудвин. Подтверждаю. Ощущение, как от чужого снайпера. По-моему, с тыла.
– Мешок. Подтверждаю ощущения. Визуально в тылу без движения.
Оказалось, что чужой взгляд почувствовали все, а Гудвин и Чижик определённо указали направление на наш тыл. Теперь бы ещё понять, что это было, и придумать, что с этим делать, хотя мысли есть.
– Внимание! Продолжаем движение с той же скоростью. Мешок, скинь маячок и через полсотни метров ещё один. Чижик, через сто метров поворачиваем на два часа, через сто метров после поворота ещё один маячок.
– Принято.
Результат наших действий проявился уже через полчаса. Сперва сработал первый маячок, а ещё через пять минут – третий. А вот второй остался молчать. Очень напоминает пеленг – наши преследователи шли не по следам, а каким-то образом наводились прямо на нас. Похоже, мы столкнулись с той самой телепатией, о которой нас предупреждал Снусмумрик, и нетрудно представить, чем это нам грозит. Следующие два часа мы пытались сбить погоню со следа всеми способами, которые только приходили в голову. Мы петляли как зайцы, расходились группами и поодиночке, хаотично меняли направление, даже пробовали двигаться навстречу преследователям. При этом постоянно устраивали ловушки, извели на растяжки почти все трофейные гранаты, но особого успеха не добились. Хотя, судя по нескольким взрывам и переставшим сокращаться расстояниям между нами и погоней, какой-то урон мутам мы все-таки нанесли. Пытались запустить беспилотник, но мы уже миновали редколесье и теперь шли по настоящему лесу, не сильно густому, но хорошо скрывающему наших преследователей от камер «птички».
Удача неожиданно повернулась к нам лицом уже ближе к вечеру. Енот и Чижик, идущие в головном дозоре, столкнулись на небольшой полянке с тремя мутами, двоих уничтожили, а вот третьего только ранили. Идея устроить хитрую ловушку пришла в голову, по-моему, всем сразу. Раз телепат так чётко находит нас, то и своего недостреленного сородича тоже обязательно почувствует и придёт посмотреть, что же здесь случилось и нельзя ли получить у недобитка дополнительную информацию о нас.
Поскуливающему на земле муту на всякий случай прострелили колено, и в отключке пробудет дольше и отползти куда-нибудь, нарушив наши планы, тоже не сможет. Пока раненый был без сознания, мы успели незаметно установить две гранаты. Пришлось использовать свои, трофейные лимонки намного более заметны.
– Не полезут они сюда все вместе, – Якут внимательно осматривал окружающий лес, что-то явно прикидывая, – скорее всего, пошлют пару-тройку бойцов, проверить раненого, а основной отряд будет на безопасном расстоянии.
– И что предлагаешь?
– Смотри. Пойдут они с той стороны. Удобных мест для наблюдения несколько, но я бы выбрал вот это, с поваленным деревом.
– Согласен, дальше.
– Вот тут установим «монку», подрыв синхронно с гранатами. Всех вряд ли положим, но проредим хорошо.
– Согласен, устанавливай, – жалко тратить мину, у нас их всего три штуки, но возможность сбросить с хвоста погоню того стоит.
– Командир, есть ещё одна задумка, – ко мне подошёл Гудвин.
– Рассказывай.
– Я постараюсь коротко, но многого сам не понимаю, поэтому вопросы лучше потом. Ладно?
– Принято.
– Ты знаешь, что я воюю в лесу уже не один год. Нас хорошо учили, да и практика получилась богатая, так что есть кое-какие наработки, которые ни в какое наставление не включишь. Так вот, – снайпер заметил, что я ничего пока не могу понять из его речи, и попробовал объяснить ещё проще, – короче, бывает, что лежишь в засаде и через некоторое время вроде как сливаешься с лесом. Уже ощущаешь себя не человеком в лесу, а именно как часть леса, что ли. Не могу объяснить, просто слов таких нет. В общем, я предлагаю оставить меня тут, я залягу и попытаюсь слиться, может получится и телепат меня не почует. А если не получится, то аккуратно уйду. Мне и нужен всего один выстрел. Решай, командир.
– Хорошо, давай попробуем. Только не рискуй, если почувствуешь, что учуяли – сразу уходи. Не сможешь уйти тихо – вызывай, устроим уродам встречный бой.
– Есть!
Снайпер ушёл устраивать себе лёжку, а мы поспешили покинуть эту полянку. Нам нужно оторваться от погони минимум на пятьсот метров, а там устроим очередную чехарду, будем снова сходиться-расходиться, менять направление, останавливаться и все остальное, чтобы сбить телепата с толку. Самое главное, чтобы во время наших танцев другие группы мутов не подтянулись. Или хотя бы подходили не все сразу. Через полчаса результат ловушки уже будет ясен, и тогда будем думать, что делать дальше.
Ловушка сработала даже лучше, чем ожидали. Муты оказались именно настолько хитрыми, чтобы заглотить наживку полностью. Сперва вся группа преследователей спряталась в кустах, окружающих поляну, и минут пять изучала место событий. Но ничего подозрительного, естественно, не обнаружила – один стонущий мут и два трупа. Сломанное оружие и распотрошённые рюкзаки. Ни засады, ни растяжек. Вполне нормальная картина. Убедившись в отсутствии прямой угрозы, муты разделились на три группы – самая большая, включающая в том числе командира, радиста и, скорее всего, телепата, залегла за тем самым поваленным деревом. Ещё трое отправились осматривать раненого и место боя, а остальные залегли в кустах вокруг для контроля обстановки. То, что мы часто минируем трупы врагов, муты прекрасно знали, поэтому не стали ничего трогать руками, а интересные вещи вроде рюкзаков и трупов переворачивали с помощью длинной верёвки с крюком. И всё у них было хорошо до того момента, как они решили сдвинуть с места подранка. Две гранаты, подвешенные на ветках деревьев, накрыли всю поляну и окружающий лес сплошным облаком осколков, а противопехотная мина превратила в фарш группу, залёгшую за стволом дерева. Гудвин на всякий случай проконтролировал вражеского командира и пару подававших признаки жизни мутов и незаметно скрылся.
Похоже, удачная ловушка полностью исчерпала наш лимит удачи на этот день. Буквально через полчаса мы столкнулись с большой, больше двадцати особей, группой противника. Без стрельбы обойтись не удалось, и несмотря на то что вышли мы из боя без потерь, нашумели изрядно, и ещё несколько групп мутов встали на след. Без телепатов, но при их численности это уже ничего не значит. Мы опять петляли, оставляли за собой растяжки, несколько раз устраивали засады, но к вечеру стало окончательно ясно, что оторваться от преследования не удастся.
– Ну что, товарищи сержанты, есть мысли?
– Никак нет. От такого количества охотников нам не уйти… – Даже Якут, который, кажется, мог придумать выход из любой ловушки, заметно приуныл.
– А скоро стемнеет, наша скорость упадёт, а мутам темнота не помеха. Да и усталость, – тон Енота тоже был далёк от оптимизма.
– Значит, ищем хорошее место для обороны. Окапываемся, минируем все вокруг и принимаем бой. Как только большая часть уродов ввяжется, Енот с Чижиком берут оборудование и тихо уходят. Попробуете выполнить приказ вдвоём. Других вариантов не вижу.
Все внимательно смотрят на меня. Да, я только что отдал приказ, в результате которого большая часть нашей группы погибнет, а перед двумя егерями встанет практически невыполнимая задача. Но я действительно не вижу других вариантов решения проблемы.
И снова бег по лесу. Чижик и Гудвин ушли вперёд – искать место, где мы встретим мутов. Якут с Енотом растворились в кустах позади – они будут петлять, оставлять ложные следы, ставить растяжки и вообще отравлять жизнь преследователям всеми доступными способами. А мы втроём, навьюченные как верблюды, просто бежим вперёд – наша задача тащить весь груз, который до этого был распределён на семерых, и быть готовыми прийти на помощь. Сто шагов бегом, сто шагов быстрым шагом, не забывать смотреть под ноги и по сторонам. Метры складываются в километры, а удобное для обороны место все не попадается. Сержанты развлекаются вовсю, периодически отстреливая зазевавшихся мутов, подкарауливая следопытов и радистов. У каждого из них на счёту уже больше двух десятков уродов, но погоня не отстаёт, количество групп преследования только увеличивается – сейчас за нами гонится не менее двухсот мутов. Пока мы обходимся без серьёзных стычек, три-пять особей для нас угрозы уже не представляют, у нас нет раненых, про расход боеприпасов тоже можно пока не думать, но все эти плюсы сохраняются, только пока все враги у нас за спиной. Стоит им нас окружить – и пиши пропало. От такой орды не отбиться.
– Командир, есть место. Не очень хорошее, но лучше не найдём, – Гудвин наконец обнаружил что-то стоящее.
– Внимание, всем сбор на пеленг Гудвина. Енот, Якут, при отходе сюрпризы по максимуму.
Последняя пробежка. Вот и выбранное снайпером место. Неплохо, невысокий холмик, на вершине россыпь каменных глыб размером от трехлитровой банки до человека на корточках. Самое главное – на правом фланге овраг. Ну, так себе овраг, скорее овражек, но перепрыгнуть не получится, так что одно направление более-менее прикрыто. Быстренько сваливаем рюкзаки, отдышаться, пара глотков воды и за работу. Перетащить камни, чтобы получились хотя бы минимальные укрытия, все трофейные гранаты на растяжки. Левый фланг минируем плотно, в центре оставляем проход для наших сержантов, сейчас они должны подойти. Проверить магазины, в гранатомёт кассету с ВОСами, аптечка заряжена. Можно отдохнуть.
– Командир, человек на пять часов. Двадцать метров, ориентир – сломанное дерево. Вооружён… – Егеря внимательно смотрят за тылом, сюрпризы с той стороны нам совсем не нужны.
Оборачиваюсь, нахожу взглядом поломанную берёзу. Видимо, поняв, что обнаружен, незнакомец приподнимает над землёй руку с растопыренными пальцами и тихонько посвистывает. Интересно, кто это тут бродит на ночь глядя? Приподнимаю растопыренную пятерню и делаю приглашающий жест. От дерева отделяется нечто, больше всего похожее на кучу лесного мусора, и ползёт в мою сторону. Буквально через минуту рядом оказывается боец в лохматке типа «леший», лицо качественно намазано маскировочным гримом, автомат тоже обмотан лентами грязно-камуфляжной ткани.
– Здравия желаю. Младший сержант Егоров. Разведка первого батальона, – представляется лесное привидение, и я понимаю по голосу, что это совсем молодой парень – лет двадцать, не больше.
– Лейтенант Никель, экспедиция двенадцатой бригады.
– С запада? – и такая надежда в голосе!
– Так точно. Твой батальон здесь расположен? – показываю на карте расположение анклава, с которым приказано установить связь.
– Так точно, товарищ лейтенант!
– Слушай внимательно, сержант. У нас приказ командования доставить в вашу часть оборудование связи. Дело в том, что вы, похоже, самый восточный вооружённый анклав. После установления связи будет возможно оказать вам поддержку. Но ваши места мы не знаем, проводник погиб, а на хвосте у нас до трехсот мутов. Ставлю задачу – провести нашу группу в расположение части. Вопросы?
– Виноват, товарищ лейтенант, но попасть в расположение в данный момент невозможно. ППД плотно окружён противником, можно сказать – мы уже почти месяц в осаде. Из моей группы я один остался и уже вторую неделю ищу способ попасть в анклав.
– Понятно. А установить связь? Кстати, а почему не опознался по рации? – показываю на антенну, торчащую из разгрузки.
– Так батарейка села ещё три дня назад, а зарядить в лесу негде, – сержант пожимает плечами, – и насчёт связи тоже полный швах. С этой стороны магнитная аномалия, нормальная, природная, так сказать, так что по радио никак.
Разведчик задумался, а я быстренько пересказал разговор подошедшим Якуту и Еноту. Представил сержантов новому союзнику. Надо местного разведчика отправить с Чижиком и выдать им все оставшиеся ретрансляторы, может быть, совокупной мощности хватит, чтобы пробить аномалию.
– Товарищ лейтенант! – судя по выражению лица, Егорову пришла в голову какая-то свежая идея.
– Слушаю. И можешь обращаться просто «лейтенант» или Никель. Не на плацу.
– Понял. Есть идея, как связаться с батальоном.
– Отлично, рассказывай.
– Склады резерва. Примерно час ходьбы отсюда. Ничего ценного там уже давно не осталось, в основном форма старого образца и древнее оружие типа «мосинок». Но бросать такое тоже нельзя, вот и дежурит там постоянно одно отделение. Но укрепления там хорошие, и оружия тоже хватает, есть даже крупняк и АГС. Гранат, правда, негусто. Вчера они ещё держались. И там есть проводная линия со штабом. Других вариантов я не вижу.
– Уже лучше. Давай показывай, где эти пещеры Али-Бабы находятся, как пройти, примерные силы противника и так далее.
Минут пять мы прикидывали путь к складам, разбирались с вариантами прорыва, распределяли направления. Тактик в моем планшете выдал очень оптимистичную оценку выполнения задачи – 23 процента. Просто праздник!
Сержант Егоров предлагал штурмовать склады с ходу, но Якут остудил его порыв:
– Предлагаю где-нибудь затаиться до темноты. У нас у всех ПНВ, а от них в темноте больше пользы, чем в сумерках. К тому же муты обычно ночью снижают активность – не у всех уродов есть ночное зрение. Так что лучше отдохнуть пару часиков, а там уже и повоевать.
– Согласен. Егоров, есть место, где можно отсидеться до темноты?
– Так точно. Пещеры. Почти по дороге.
– Отлично. Егоров с Чижиком – головной дозор. Енот – тыловой и ложный след. Растяжки здесь не снимаем. Двинулись.
Мы успели отойти метров на двести, не больше, когда позади началось. Взрывы, автоматные очереди, буханье дробовиков. Веселятся муты, ни в чем себе не отказывая. Надеюсь, это займёт их на какое-то время и нам удастся добраться до пещер. Егоров сказал, что там огромное количество входов-выходов и можно спрятать не только нашу великолепную семёрку, а пару батальонов со всем хозяйством и средствами усиления. И никто не найдёт. Будем надеяться, отдохнуть перед боем действительно не помешает.
Вот и долгожданные пещеры, действительно впечатляет. Мы расположились в небольшой пещерке, всего-то метров пятьдесят квадратных, но по пути прошли какими-то извилистыми коридорами со множеством ответвлений, тупиков, залов со сталактитами и прочими красивостями. На каждом повороте я оставлял маячок для Енота, он сейчас прокладывает ложный след, а потом нас догонит. Маячки без оборудования наших бронекомбезов обнаружить практически невозможно, а для незваных гостей у местных разведчиков припасены самые обычные капканы и несколько ловушек, запрятанных в стенах проходов.
Нам удалось даже поспать. Немного – часа полтора, но и этот короткий сон заметно прибавил сил. Собрались, перекусили ИРП, проверили оружие и снаряжение, заправили в экстренный слот аптечки эльфийский стимулятор. Мы готовы. По глазам вижу – бойцы понимают, что, скорее всего, это наш последний бой. Самый важный. Не с точки зрения командования, самый важный для нас. Для многих этот бой станет последним, но это уже не важно. Мы готовы.
– Послушайте меня, братцы! – мой голос звучит хрипло, в горло как будто песка насыпали, но я должен сказать. – Мы с вами вместе ровно семнадцать дней. Этого мало, чтобы как следует познакомиться, но достаточно, чтобы по-настоящему подружиться. Я хочу, чтобы вы знали – вы самые лучшие бойцы из всех, с кем мне довелось служить. Неважно, останусь ли я в живых после этого боя, но если бы мне предложили пройти наш маршрут заново, я бы согласился. Это последний бой нашей экспедиции. Так давайте пойдём и убьём всех мутов! Как сказал Михалыч, «сдохнуть можно, а облажаться нельзя»! На х… слова! Пойдём и победим!
– Есть! – все моё невеликое воинство вытянулось по стойке смирно, даже сержант-разведчик поддался общему настроению.
– И самое главное. Аппаратуру несёт Чижик. Он должен выжить и дойти. Любой ценой. Младший сержант Егоров – в пару к Чижику. В бой не ввязывайтесь, просто донесите рюкзак. Все. Попрыгали и бегом марш!
