Глава 15. Нулевой
Он умирал. Медленно холодели руки и ноги, утекали силы вместе с кровью из раны, мутилось в глазах и в голове. А в животе будто ярилась преисподняя. Ему казалось, что в его внутренности погрузила окровавленную морду гиена и смачно их пережевывает. Он почти слышал хруст и чавканье, хотя от боли мало что соображал. Его охватило иррациональное желание посмотреть на зверюгу, но сил не было даже оторвать затылок от земли.
Глупо… Черт, да просто дебильно! Пожалуй, тут можно даже на премию Дарвина претендовать. Он ведь почти ушел, почти вырвался. И откуда только появился этот псих с дробовиком? Хотя его реакцию отчасти можно было понять.
Беглец представил свой видок в средневековом костюме и засмеялся бы, не будь ему так больно и страшно. И меч еще этот… Зачем он держал его в руках? Ах да, эта долбаная дворняга, вылетевшая на него из подворотни и вцепившаяся в ногу. Ее пришлось огреть деревяшкой по голове. Но что стоило затем спрятать дрын в ножны? Может, тогда тот придурок не стал бы сразу палить…
Больно и холодно. Тело деревенеет. Зачем? Зачем он сюда поехал вообще? Будь проклят Вик со своей игрой! Давно пора перерасти это подростковое увлечение – ему двадцать четыре стукнет вот-вот… То есть могло бы стукнуть, если бы не этот тип. Невезение просто адское!
Господи, жить-то как хочется! Или не Господи. Кто угодно уже. Душу бы продал за спасение! Да только на такой товар фиг найдешь покупателя…
В этот самый момент на умирающего упала чья-то тень. Он попытался сфокусировать слезящиеся глаза. Получалось с трудом… Не может быть! Неужели глюки? Над ним стоял человек в длинном плаще с глубоким капюшоном. Монах?! Господи, только не это! Это ведь он все устроил там, в замке, а теперь пришел за ним, как за свидетелем! Нет, еще рано умирать! Не надо!
Человек в капюшоне склонился над умирающим.
– Вот и ты, – прозвучал скрипучий голос. – Как хорошо, что я тебя нашел!
Беглец попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь беспомощный хрип вперемешку с кровавыми пузырями.
– Тихо-тихо, – проговорил Монах. – Так ты еще умрешь ненароком, а нам этого не надо.
Он достал что-то из кармана плаща. Туман в глазах мешал разглядеть точно, но беглецу показалось, что это шприц. Шприц?! Лечить будет или…
– Не дергайся! – предупредил Монах, прижимая к земле левую руку умирающего. – Ты ведь хочешь жить, да?
Беглец отчаянно закивал бы, если б нашлись силы. Укола он почти не почувствовал, что неудивительно, ведь гиена продолжала грызть его потроха, нимало не смущаясь присутствием человека в капюшоне. Онемение начало расползаться от руки по всему телу, которое довольно быстро утрачивало чувствительность. Это было весьма кстати – ведь терпеть адскую боль у него уже не было сил, а заморозка милосердно уменьшала его муки: вначале боль стала тупой и нудной, затем ноющей, пока не утихла совсем. Перед глазами умирающего так и вставал безумный образ: гиена нажралась наконец до отвала, вынула морду из его живота и, недовольно рыкнув на Монаха, не спеша потрусила прочь. Что за люди – поесть не дадут!
Беглец попытался поднять голову, но шея не гнулась от слова «совсем». Впрочем, не слушались и никакие другие мышцы, кроме глазных. Тело казалось хорошо промороженной деревянной колодой. Правда, улучшилось зрение.
Монах поднял руку так, будто посмотрел на часы. Затем достал диктофон и заговорил:
– Двадцатое августа, девятнадцать тридцать. Лесногорск. Пациент ноль – молодой человек лет двадцати пяти. Серьезно ранен в живот, скорее всего из дробовика. Также присутствует отметина на бедре, похожая на довольно свежий собачий укус. В ране на животе начался сепсис. Предполагаемое время наступления смерти – через два часа. Пациенту ноль введена первая доза экспериментальной сыворотки образца «А», пять миллилитров. Эмпатическое взаимодействие с пациентом позволяет определить снижение болевого синдрома и общий паралич примерно восьмидесяти процентов мышц. Одновременно отмечено начало бурного регенерационного процесса, по завершении которого будет произведено необходимое псионическое воздействие, и пациент ноль вернется в город для выполнения дальнейшей программы исследований. За ним будет установлено дистанционное наблюдение.
Спрятав диктофон, Монах опустился на корточки рядом с беглецом, и создалось впечатление, что пустота под капюшоном оценивающе уставилась в лицо «пациенту ноль».
– Нуте-с, и как мы теперь себя чувствуем?
