Глава 35

В половине десятого вечера сотрудники агентства «ЭФ» подъехали к расцвеченному огнями зданию в центре города. На вывеске сверкало и переливалось название: «Barbarella». По дороге Феликс успел немного рассказать, что такое греческие «бузуки», и продолжил рассказ уже у дверей заведения.

– То есть это не ресторан как таковой? – Валентин то и дело одергивал пиджак и поправлял галстук, чувствуя себя неловко в костюме цвета крепкого кофе.

– Нет, здесь не подают еду, только легкие закуски к крепким напиткам. Люди приходят сюда как следует выпустить пар – напиться и потанцевать под концертную программу. Это единственное в своем роде место, где приветствуются битье тарелок и пляски на столах. Если хорошо танцуешь, в тебя будут бросать гвоздиками.

– Что ж, постараемся не посрамить фирму. – Улыбаясь, Герман расстегнул пуговицы пиджака цвета шампанского. На Феликсе был черный костюм с бордовой рубашкой, в руках он держал букет красных и белых роз.

Невзирая на брюзжание, старика Никанора так же обрядили в пиджак с галстуком и даже заставили причесать непокорные, вечно торчащие в разные стороны седые кудри. А Алевтина с Ариной беспрекословно нарядились согласно установленному начальством дресс-коду: женщина сверкала в платье до пола, сплошь усеянном синими блестками, а на девушке красовалась золотая мини-юбка с кофточкой-корсетом.

– Какие мы шикарные! – Арина стала приплясывать на высоких каблуках, разглядывая соратников. – Надо обязательно сфотографироваться всем вместе! Сделаем большой портрет и повесим в офисе!

– Еще чего не хватало, – ответил Феликс, рассеянно глядя на дорогу.

Одна за другой к зданию стали подъезжать машины и выпускать разнаряженных стариков и старушек – друзей Софии и Марии. Следом подъехали и они сами. На Софии было бледно-голубое платье до колен и белые туфли. Женщина сияла взволнованным румянцем, как перед первым свиданием. Феликс шагнул ей навстречу, протянул букет, подал руку и повел ко входу. За ними, смеясь и переговариваясь, потянулись остальные.

За дверью оказалась широкая, крытая коврами лестница, ведущая вниз. Компания спустилась, и любопытным взглядам сотрудников агентства открылся просторный зал на сотню столиков – не меньше. Высокие потолки, сцена с опущенным тяжелым занавесом и повсюду золото и красный бархат.

– Ох ты! – Сабуркин присвистнул. – Прямо Большой театр! Даже как-то неудобно это самое… на столах выплясывать…

– Справимся! – Гера хлопнул его по плечу. – Нас так просто не возьмешь.

Навстречу компании бросились администраторы. С приветственными речами и ослепительными улыбками гостей проводили к столам у самой сцены. В общей сложности занятыми оказались десять столиков, к коим немедленно подбежали официанты с полными подносами напитков и закусок.

Вскоре свет в зале начал медленно гаснуть.

– Отчего так рано? – София обернулась и посмотрела на пустые ряды столов. – И почему никого нет?

– Никого больше и не ждем, – Феликс поднял бокал вина, приглашая остальных сделать то же самое. – Я снял «Барбареллу» целиком на эту ночь.

У тех, кто это услышал, невольно вытянулись лица, оторопела даже София. Но прежде чем к ней вернулся дар речи, заиграла музыка, поднялся занавес и на сцену вышел пожилой седовласый господин с микрофоном. Поприветствовав публику, он запел «Вернись ко мне, моя любовь».

К четвертому часу утра программа стала завершаться. Уставшие и изрядно захмелевшие сотрудники агентства засобирались в отель, невзирая на уговоры своих новых греческих друзей еще куда-то ехать «кушать традиционный утренний суп, который обязательно надо поесть после бузуки».

Все вместе поднялись наверх и вышли на улицу в теплую ночь, пахнущую разогретым асфальтом и морем. Долго прощались, благодарили друг друга за прекрасно проведенное время, наконец, расселись по машинам и разъехались в разные стороны.

Уже в отеле Феликс сказал, что сегодня все отдыхают, отсыпаются, набираются сил перед лесным походом.

– И когда идем? – Широко зевнув, Валентин нажал кнопку вызова лифта.

– Если никаких помех не возникнет, то послезавтра утром выдвигаемся.

– Хо-ро-шо! – пропела Арина в ритме греческой мелодии и поправила воткнутые в волосы головки красных гвоздик. – Я, наверное, не засну сейчас, ноги танцевать продолжают!

– А мне бы до кровати доползти… – Аля уткнулась в спину Сабуркина и пробормотала: – Да где же этот лифт, где его носит!

Словно услышав ее, дверь кабины открылась, и люди ввалились внутрь.

Весь следующий день команда агентства «ЭФ» гуляла по городу, заглядывая в магазины с кафешками. Как беспечные туристы, они наслаждались солнечной природой, покупали сувениры, кормили чаек на причале, а Феликс постоянно с кем-то созванивался, уточняя детали предстоящей поездки. Он держался чуть в стороне со своими переговорами, не мешая сотрудникам развлекаться, лишь следил, чтобы никто не отбился от группы и не потерялся.

Вечером разошлись по номерам и раньше обычного улеглись спать. Подъем предстоял ранний – в пять утра.

Закрывшись в своей комнате, Феликс сначала долго стоял под душем, смывая с себя краски, запахи и звуки прошедшего дня. После распахнул балконную дверь, чтобы слушать городской шум вместо прибоя, лег на кровать и уставился в потолок. Он собирался взять с собой золотой трилистник в поход к тайной пещере Олимпа. Если эта веточка на самом деле имела некую разрушительную силу, ее требовалось вернуть на место, на тот самый старт, откуда она начала свое путешествие.

Слушая уличную музыку, отдаленный шум машин и голоса людей, Феликс старался ни о чем не думать, чтобы случайно не вызвать воспоминаний. Почти получилось, и вскоре он заснул.