Глава 2
Наутро выяснилось, что самые худшие предсказания Жанки сбылись в полной мере. За ночь холодильник опустел очень сильно. То же самое касалось и колодца, в котором еще оставались продукты с прошлых перебоев с электричеством. Сама Катька объяснить пропажу продуктов затруднялась. Она отводила глаза и твердила, что не представляет, как это могло получиться.
– Ну, хоть яйца остались. Сделаем омлет или просто глазунью.
– Да, да, – поддержала ее Катя. – Глазунью!
Но когда Марина встала к плите, то ее поразила необычайная легкость упаковки. Полная самых дурных предчувствий, она разбила первое яйцо.
– Пусто!
Взяла второе.
– Тоже пусто.
Наклонившись к яйцам, Марина заметила, что в каждом проделаны два аккуратных отверстия.
– Это что же такое! Их кто-то высосал!
Жанна вскочила на ноги.
– И я даже догадываюсь кто!
Уж на что Марина была лояльна к людям, но перспектива остаться без завтрака заставила и ее взглянуть на Катю довольно сурово.
Катя под ее взглядом затрепетала:
– Девчонки, да вы что? Вы на меня, что ли, думаете?
– Ну, а на кого нам еще думать? Кто у нас известная обжора?
– Да, я люблю покушать, – с достоинством призналась Катя. – Но вы же столько всего привезли, тут на целый полк бы хватило. Холодильник был битком забит. В морозилку не вмещалось. А сейчас посмотрите сами!
В морозильной камере не было ни наггетсов, ни пельменей, ни отбивных. Не было там даже упаковки куриных окорочков.
– Не могла же я их съесть. Ну, наггетсы или пельмени – это еще понятно. Они быстро готовятся. Шмяк на сковородку, и все. Но отбивные или окорочка, их же надо долго жарить. Не могла же я их сгрызть сырыми!
Марина с Жанной притихли. Они попытались представить себе Катю, которая сидит в одиночку в ночи и с хрустом грызет замороженные окорочка. Кусочки льда летят от нее во все стороны. А Катя жмурится от удовольствия и продолжает разгрызать замерзшее мясо, хрустя им, словно леденцами.
– Действительно, это было бы чересчур даже для тебя.
– Извини нас.
Катя мигом повеселела:
– Да чего там! Я ведь и впрямь обжора. На кого же вам было думать, если не на меня.
Жанка сбегала за припрятанным молоком, и Катя на нем сварила очень вкусную кашу.
– Вкуснятина! – заметила Марина. – Как у тебя получается такая вкусная каша?
– На этот случай есть старый анекдот. Рассказать?
– Давай.
– Так вот… умирает один старый еврей. Вокруг него собралась вся его семья, друзья, соседи, близкие тоже пришли. Всех их интересует один вопрос. Как старику удавалось заваривать такой вкусный чай. И они его просят, открой нам свой секрет. Старик покряхтел немного и говорит им: «Евреи, не жалейте заварки»!
Жанка прыснула первой. За ней засмеялась и Марина.
– Другими словами, ты положила в кашу побольше молока, масла и сахара?
– Что это за крупа? – спросила Жанна. – Рис?
– Нет.
– Дайте угадаю! Это пшено?
Катя покачала головой:
– Вы обе не угадали. Это кус-кус.
– Что?
– Крупа из пшеницы. Покрупней манки.
– Интересный вкус.
– Мне нравится.
Это сказала Жанна. А уж ей можно было поверить. Жанна ела мало и редко, но зато всегда очень вкусно.
К счастью, йогурты и сок тоже уцелели. Впрочем, Жанна к ним даже не прикоснулась, и это навело Марину на кое-какие мысли. А вот простодушная Катя ни о чем не думала, а просто укладывала в себя один продукт за другим.
Наконец, Жанне это надоело:
– Ну, мы на озеро-то пойдем?
– Угу.
И они пошли. Вернее, оседлали три велосипеда и покатили на них. Жанне по причине малого роста достался детский велосипед. Катя невозмутимо крутила педали на старой и видавшей виды «Ласточке», а вот Марине досталась какая-то невообразимо сложная конструкция с переключением скоростей на обоих концах руля. Марина просто не знала, как с такой сложной техникой управиться.
– Откуда у тебя такой навороченный велосипед?
– Подарили.
Катьке вечно что-то дарили, приносили и отдавали просто так. Многие из этих даров ей были не нужны, но Катька все равно неизменно их принимала, чтобы не обижать хороших людей. И это тоже было предметом постоянной зависти Жанны, которой приходилось предпринимать титанические усилия и плести долгие подковерные интриги, чтобы ей кто-нибудь что-нибудь все-таки отдал. Нет, успехи у нее тоже были. Но до чего же ей трудно давалось то, что Катьке само валилось на голову!
Жанна долго изучала лежащий на песке велосипед, а потом повторила:
– Классный велик. Откуда взяла?
– Говорю же, подарили.
И когда Катька пошла в слишком холодную, по мнению ее подруг, воду, Жанна шепнула на ухо Марине:
– Ненавижу ее.
– Ты чего? За что?
– А ты как думаешь! Все у нее есть, и все ей еще валится и валится. Дачу эту, к примеру, взять. Конечно, дом – скворечник. Я посмотрела, всюду в стенах щели, особенно на втором этаже. Но земля тут стоит о-го-го! Я узнавала, не меньше миллиона только участок стоит. И еще сколько-то там дом. И баня. И сараи. И сад. А ты знаешь, от кого она ей досталась?
– От тети Наташи.
– Да какая она ей тетя! Это просто подруга ее мамы. Одинокая. Она Катьке и свою квартиру оставила, и деньги, и эту дачу. А знаешь, зачем?
– Зачем?
– Чтобы Катька ей памятник хороший поставила. А самое главное, чтобы Катька за нее службы заупокойные заказывала. Ну, и сама чтобы молилась. Уже больше трех лет прошло, а Катька памятник так и не установила. Службы заупокойные, правда, регулярно заказывает. Ну, ты же знаешь, она вообще на этом деле ку-ку!
И Жанка покрутила пальцем у виска. Сама Жанна хотя и была из семьи татаро-армян, не верила ни в Аллаха, ни в Спасителя, ни в черта, ни в его кочергу. Верила она только в твердо конвертируемую валюту, которой поклонялась с таким неистовством, что иногда становилось просто страшно.
– Если бы мне какая-нибудь старуха отвалила столько деньжищ, я бы ей не только памятник, я бы ей… я бы ей дворец на могиле выстроила!
– Зачем покойнице дворец? – рискнула спросить Марина. – Молитвы ее душе куда важнее. А в том, что Катя за нее молится, я просто уверена. А ты бы вот стала за чужую тебе тетку в течение трех лет молиться?
Жанна замолчала. Но потом заговорила снова:
– Нет, ты мне скажи, почему одним все, а другим ничего? Чем Катька заслужила, что у нее теперь и в городе хоромы, и дача, и деньги? Она ведь даже не работает нормально.
– Почему? Она работает.
– Где? Библиотекарем у них в храме? Не смеши меня! Она появляется у себя в библиотеке от силы пару раз в неделю. Да и что она там делает? Ничего она не делает. Читателей две с половиной старушки, да и те приходят от раза к разу. Сидит, чаи из самовара пьет и лясы со священниками точит.
– Ты же у нее никогда не была.
– Могу себе представить и так!
Жанкино злоязычие в конце концов надоело Марине, и она решила пойти искупаться. Лучше уж ледяная вода, чем наветы Жанки. И чего она так взъелась на Катюшу? В кои-то веки той улыбнулось счастье. А у самой Жанны и так всего навалом. И дача в полные два этажа из кирпича – подарок свекрови, и квартира трехкомнатная – подарок мамы. И денег полно – это уже ее собственная заслуга. Так чему же тут завидовать?
Но Жанна до такой степени желала очернить Катю, что даже в воду за Мариной поперлась. И продолжала кляузничать и жужжать, словно назойливая муха:
– А продукты? Уверена, Катька те продукты, которые мы с тобой ей привезли, отдала какому-нибудь убогому!
– Какому убогому? Что ты!
– Нищему соседу, – со злобой произнесла Жанна. – Пьянице!
Пьяниц она категорически не любила. Прямо-таки их ненавидела. Пьяниц, наркоманов и игроманов, которые транжирят свои деньги на всякие глупости вместо того, чтобы отдать их Жанне. И по этой ли причине или по какой другой, но ее буквально преследовали упомянутые персонажи. Отец у нее пил очень страшно. Брат принимал наркотики, и тоже страшно. А муж оказался игроком, да таким, что, глядя на него, тоже делалось страшно. Всех троих Жанна последовательно из своей жизни вывела, но добрей от этого к людям почему-то не стала.
– Видела я, как к ней какой-то старикан таскается. Пока мы вчера тебя ждали, он два раза заходил. Пьяный. Все требовал, чтобы Катька ему призналась, что нуждается в любви.
– Чьей?
– Его, разумеется.
– А Катька чего?
– Будто бы ты ее не знаешь? Смеется!
Марина пожала плечами. Катька в это время рассекала могучим торсом водную гладь, особенно не глядя по сторонам. Плыла она, низко опустив голову в воду, и лишь изредка поднимала ее, чтобы глотнуть воздуха. Глаз она при этом не открывала. И, в общем-то, не было ничего удивительного в том, что она врезалась в другого пловца. А так как вес у Катьки был немаленький и плыла она целеустремленно и быстро, то удар получился внушительный.
Пловец взмахнул руками, издал звук:
– Бульк!
И ушел глубоко под воду.
– Ой! – закричали с берега. – Она его утопила!
– Катька! Ныряй за ним!
Катя открыла глаза. Со всех сторон к месту аварии плыли желающие помочь. Кто-то на надувном матрасе, кто-то греб на огромном круге, другие приближались брассом, а иные кролем. Вскоре молодого человека извлекли из водной пучины и доставили на берег, где и оказали ему первую медицинскую помощь. Впрочем, никаких особенных мер не понадобилось. Молодой человек и сам быстро пришел в себя. Он оглядел собравшихся вокруг него людей мутным взглядом.
– Как вы? В порядке?
Но молодой человек в черных плавках ничего им не ответил. Он поспешно ретировался с пляжа, даже не поблагодарив своих многочисленных спасителей.
– Видели этого грубияна! – возмутилась Катя, которая больше всех переживала, что по ее вине чуть было не погиб человек.
– Это он.
– Кто? – не поняла Катя.
– Тот парень, которого я видела вчера.
– Ты уверена?
– Нос точно его. Уж нос я всегда запомню.
Был у Марины такой пунктик. Кто-то смотрит на бицепсы, кто-то на обувь, а она смотрела на нос привлекшего внимание мужчины. Почему-то именно он выдавал ей все интимные тайны кавалера. Нос никогда не обманывал Марину. Если он был короткий и мясистый, то и то, сами понимаете что, было соответствующим. И не то чтобы парень в черных плавках так уж заинтересовал Марину с этой точки зрения, был он совсем не в ее вкусе, но привычка, знаете ли, вторая натура. От нее так быстро не избавишься.
– Да, я уверена, что это был тот самый, которого я видела вчера.
– Допустим, даже если это и так. Что с того?
– Не знаю.
Марина действительно не знала. Так и не искупавшись нормально, они вернулись назад домой. По дороге Жанна все время допытывалась у Кати, кто же ей подарил такой отличный велосипед, который стоит не меньше тридцати тысяч. Ничего не подозревающая Катя подвела Жанну к сараю, сняла замок, и перед изумленными взглядами подруг предстал настоящий склад спортивного инвентаря.
Тут были горные лыжи, сноуборды, роликовые коньки и коньки обычные, шлемы, защита, парапланы и парашюты. Одних палаток тут набралось целых четыре штуки. Имелись также надувные плоты, спасательные жилеты, подвесная канатная дорога и еще какая-то спортивная мелочь вроде мячей, конусов и ворот.
– Это… что такое?
И простодушная Катя объяснила, что у них в приходе есть такой отец Алексий, который дружен с другим священником, отцом Назарием, а тот, в свою очередь, увлекается спортом.
– У него и секция детская благотворительная была при храме, детишки там силу и ловкость развивали. Но последний преподаватель куда-то делся, уехал, что ли, а других, которые бы соглашались работать даром, пока что не находится. Вот от него нам спортивный инвентарь и перепадает. У нас-то таких спортсменов не водится.
– Но все эти вещи, они же денег стоят!
– И еще каких!
– И они у тебя просто так в сарае лежат?
– Мне их отдали на сохранение. Найдутся новые преподаватели для секции, заберут. Но пока что я могу пользоваться.
– Обалдеть! А если преподаватель не найдется? Все это богатство у тебя так и останется?
– Не знаю. Вряд ли. Найдется. Всегда находился и сейчас найдется.
За обедом Жанна была непривычно задумчива и молчалива. Пышный пучок молодого укропа, который передала одна соседка, и еще более пышный пучок молодого салата, который передала Кате другая, вызвали у Жанны лишь легкий зубовный скрежет по поводу того, что эти вкусные вещи на дармовщинку снова достались все той же Кате. Но с Жанной все же было что-то не то. Она даже не стала по своей излюбленной привычке подсчитывать, сколько может стоить то или иное подношение. Только заметила, что в супермаркетах зелень совсем не та. Но в целом мысли ее были далеко.
А ведь обед из уцелевших продуктов получился очень неплох. Сварили вареники с картофелем, которые лежали дальше всех в морозилке и потому тоже уцелели. Салат порезали, залили сметаной и добавили немножко соли и сахарка. Получилось нечто восхитительно сочное и вкусное, идеально подошедшее в качестве закуски перед варениками. После еды все пошли отдыхать. Катя в свой гамак. Марина на диван. А вот Жанна наотрез отказалась укладываться на свою раскладушку.
– Днем дрыхнут одни лишь лентяи. Я лучше пойду прогуляюсь. А вы лежите, жиры отращивайте.
И ушла. А Марина при всем своем желании не смогла удержаться от мысли, что без Жанны жизнь как-то спокойней. Никто не ворчит, не укоряет и не язвит. Конечно, Жанна – подруга не ее, а Кати. Но честно говоря, Катя могла бы выбирать себе друзей более осмотрительно. Вот взять, к примеру, Марину. Какие у нее недостатки? Да ни одного. А у Жанны? Да их целая куча!
Так в таких приятных мыслях о собственном совершенстве и несовершенстве других Марина и задремала. Пробуждение ее было кошмарным. Кто-то совсем рядом с ней орал и громко топал ногами. Марина вскочила с дивана и выбежала во двор. Оказывается, вернулась Жанна и обнаружила новые пропажи.
– Пропало! – орала она, топая ногами и брызгая слюной. – Все пропало!
– Что? Что пропало?
– Украли! – орала Жанна. – Ограбили!
– Да что случилось?
– Сама посмотри! Холодильник пустой! Совсем!
Марина заглянула внутрь холодильной камеры и была вынуждена признать, что в чем-то Жанна права и, пожалуй, она имела сейчас право так злиться.
– Совершенно пусто, – подтвердила Марина. – Как же так?
– Да, как?! Катя, скажи нам!
Взгляды подруг обратились на Катю, которая в ответ возмутилась:
– А чего я? Я ничего не ела.
– Точно?
– Клянусь.
Но Жанна ей все равно не поверила. Она обежала гамак, в котором раскачивалась Катя, и внимательно ее осмотрела.
– Мне кажется, гамак провис значительно больше, чем раньше. А значит, ты и весить стала больше.
Но Катя твердила, что она не прикоснулась ни к чему съедобному, за исключением мороженого, за которым она самолично сходила после обеда в магазин.
– Кстати, я и для вас купила.
– И где это мороженое? В морозилке тоже шаром покати!
Катя вылезла из гамака, сходила на кухню и лично удостоверилась, что в морозильной камере гуляет ветер, а на полках лежит одинокий капустный кочан.
– И где все?
– Вот это мы хотим у тебя спросить.
– Не понимаю.
– А чего тут понимать! Ты все съела.
– Даже если бы я съела, осталась бы пустая упаковка. А в ведре только мой фантик от мороженого.
Блестящая обертка от сахарной трубочки сиротливо болталась одна-одинешенька в пустой мусорке. Все три подруги молча на нее посмотрели, словно бы эта бумажка могла им сказать, что тут произошло.
– Если это не ты все съела, тогда кто?
– Я не знаю.
– Раньше такого не случалось?
– Ну, иногда кое-что из продуктов пропадало, – призналась Катя и тут же простодушно прибавила: – Хотя у меня много никогда не оставалось. Так, кусок-другой сыра или хлеба. Да, они пропадали. Но я не придавала этому особого значения. Думала, что сама съела по рассеянности и забыла. Но чтобы опустошить целый холодильник… Такое мне не под силу. Вы же столько всего привезли, девчонки!
– И что же нам делать?
Марина немножко подумала и предложила:
– Пойдем в магазин за продуктами.
– Правильно, – обрадовалась Катя. – Не сидеть же нам теперь голодными. Не знаю, как вы, а я снова хочу есть.
А вот Жанна, та яростно воспротивилась.
– Ну уж нет! – воскликнула она. – Мы купим, а этот неизвестный снова все утащит! Я на такое не согласная!
– Подождите, вы меня не дослушали. Как мы можем вычислить и поймать этого воришку? Только если снова его приманим.
– Предлагаешь забить холодильник вкуснятиной, а потом устроить слежку?
– Да. Организуем посменный присмотр за холодильником. И рано или поздно воришка попадется.
– Ну, не знаю… – протянула Жанна.
– Продукты за мой счет.
Жанна моментально повеселела и дала свое согласие на участие в затее.
– Надо же тебе, Катька, помочь избавиться от нахлебника. А то он тебя совсем обожрет.
Втроем подруги пошли к магазину, до которого, к счастью, было рукой подать. Но возле магазина они обнаружили непривычно большое людское столпотворение. Вряд ли все эти люди явились сюда за хлебом или молоком. Все их внимание было привлечено к небольшому листку бумаги, который висел на стене объявлений рядом с входом в магазин.
Подруги не могли обойти своим вниманием такое необычное зрелище. Они тоже подошли ближе и увидели, что это объявление о приезде цирка шапито.
– Давайте пойдем! – обрадовалась Катя. – Обожаю цирк! Будет весело!
Жанна идею похода в цирк отмела решительно:
– Кто будет холодильник сторожить?
– Но это же совсем ненадолго. Представления в цирке дают в четыре часа, в шесть и восемь. Значит, вряд ли они продлятся больше часа. Ведь артистам нужно еще отдохнуть в промежутках. Допустим, на четыре мы уже не успеваем. На шесть впритык. А вот на восемь – это будет в самый раз.
– Я не пойду.
– Перестань. Если тебе на билет денег жалко, то мы тебе купим.
Зря Катя прямо упрекнула Жанну в жадности. Дело в том, что Жанна и впрямь была чуток прижимиста, даже сказать честно и откровенно, жадновата. Но, подобно всем скрягам, она воображала, что этот ее порок никому не заметен. И, услышав от Кати такое прямое обвинение в свой адрес, она вознегодовала:
– Никуда я не пойду. Ни с вами, ни без вас. И дело вовсе не в деньгах. Да я сто тысяч раз могла бы сходить в цирк, просто не люблю этого!
И всю дорогу издевалась над подругами, называя их маленькими детишками, соплячками и другими обидными прозвищами, которые должны были ясней ясного выразить позицию Жанны. Мол, она не просто жалеет деньги на билеты, а принципиально не ведется на эту затею, считая ее глупой и детской.
В итоге Жанна осталась охранять холодильник, а Катя с Мариной, слегка перекусив бутербродами с докторской колбасой, отправились на представление.
