Аня уехала на объект рано утром. Он проводил ее до машины, а заодно выгулял Данилку. Вернувшись в квартиру, позавтракал, потому что до этого пил только кофе. Настроение было не очень хорошим, кошки это чувствовали и не приставали. Просто сидели рядом. Расстраивался Сергей из-за Камиллы, женщины, с которой его связывали теплые чувства на протяжении полугода. Именно к ней он собирался лететь, когда Аня позвонила.

Итальянка Камилла жила в Пизе. Статная красавица со смоляными кудрями понравилась Отрадову сразу. Он увидел ее в ресторане, куда случайно зашел поужинать. Она стояла за стойкой бара. Как оказалось, именно ей и принадлежал этот ресторан. Сергей сначала захотел подойти и познакомиться, но потом передумал. Решил, что она неприлично молода для него. Но его восхищенные взгляды от Камиллы не укрылись, и она отправила ему бутылку вина. А потом подсела, чтобы выпить бокальчик. К огромному удивлению Сергея, женщине уже исполнилось шестьдесят. Она все равно была значительно его моложе, но не так, как ему думалось. Издали Камилла выглядела на сорок. Вблизи на пятьдесят. А без одежды на тридцать. Считавший себя потухшим угольком Отрадов снова воспылал. Да так, что хоть туши…

У них завязался роман на расстоянии. Сергей летал к даме сердца (или чресл?) пару раз в месяц, оставался на несколько дней. Камилла тоже бывала у него в гостях, но все время названивала домой, боясь, что без нее бизнес развалится, сыновья начнут изменять женам, а внуки станут наркоманами. Решили встречаться на итальянской земле.

О Камилле Сергей никому не рассказывал. Стыдился. Помирать скоро, о душе думать пора, а он в страстях бьется. Когда слышал о своих ровесниках, что женились на молоденьких, испытывал неловкость. Старые дураки, зачем людей смешат? Но Камилла с ним не соглашалась. При чем тут возраст? Просто цифры в паспорте. Поэтому Сергея ни от кого не скрывала. Ни от семьи, ни от подруг. Даже хвалилась им. Сергей недоумевал – почему. Он же дед старый. Да, неплохо сохранившийся для своих лет, но все равно замшелый. А она – красотка! Такая любого молодого заполучит. Да, он богат, но она об этом не знает. Думает, просто хорошо обеспечен. Примерно так же, как она. Поэтому смущается, принимая от него дорогие подарки. Не машины или яхты, а сумочки от «Шанель», украшения с бриллиантами, платья «от-кутюр».

Когда Сергей сказал, что не прилетит к ней, потому что нужен дочери, Камилла устроила скандал. Не потому, что он променял ее на Аню. Просто попросила познакомить их хотя бы по скайпу, а Отрадов отказался. «Ты меня стыдишься?» – кричала Камилла. А он никак не мог объяснить ей, что не ее – себя.

С тех пор они не разговаривали. Сергея это угнетало. Отсюда – плохое настроение.

Встряхнувшись, Отрадов взял телефон и позвонил Эдику.

– Здоро`во, Серега.

– Привет. Есть вести с полей?

– Прикинь, молодежь уже не поймет этого прикола. Переспросит.

– Но мы-то с тобой старая гвардия.

– Помощника Суханского замели. По моей наводочке. Взяли пару часов назад, когда он тачку возвращал на место. На данный момент он первый подозреваемый в убийстве.

– Допрашивали уже?

– Сейчас в кабинете у следователя. Угадай, кто дело ведет?

– Неужто Станислав Палыч Головин?

– «В яблочко»! Сам начальник отдела дело курирует. С чего бы?

– Неравнодушен он к нашей семье и всем людям, с нею связанным.

– Да, без нас он полковничьи погоны не нацепил бы. Суханского когда-то мы ему на блюдечке поднесли. И его тут же продвинули. Сейчас наверняка в генерал-майоры метит.

– Нормальный он мужик. Ничего против не имею.

– Я тоже. Из всех знакомых ментов он самый не гнилой. Ты, Серега, машину хорошо водишь?

– Да.

– Свози меня в одно место? А то я за рулем не сидел лет двадцать.

– Куда твои «двое из ларца» делись?

– Один в ментовке, второй Анюту пасет.

– Не надо уже.

– Лучше перестраховаться.

– Я отвезу тебя, конечно. А на чем?

– Ты думаешь, у меня всего две тачки?

– Извини, не сообразил.

– Тогда я тебя жду. Только пса не бери. Может помешать.

На этом разговор закончили, и Сергей, быстро собравшись, вызвал такси.

К Эдику он приехал через сорок минут. Вульф, в джинсах и пуловере, а не в спортивном костюме, ждал его у гаража. Стоял у старого «Линкольна». Он ездил на нем еще при жизни матушки.

– Ты не продал это старье?! – удивился Сергей.

– Эй, полегче. Это классика. Лет через пятнадцать будет ретроавтомобилем. Сын или сам ездить будет с гордостью, или продаст.

Новицкий достал телефон и показал Отрадову снимки сына-школьника и дочки, которая была младше Леши и Лины на год. Мальчика звали Брюсом – в честь актера-каратиста Брюса Ли.

– Красивые у тебя дети получаются, Эдик! – восхитился Сергей. – Все до единого!

– Потому что на меня не похожи, – рассмеялся Вульф. – Эти – в мать, старшие – в бабку.

– Нет, Фрося очень на тебя похожа.

– Брось.

– Просто голубоглазая и светловолосая, как Элеонора, а в остальном – копия ты.

– Ну, вообще я в молодости был ничего. Даже красивый. Толстый только. Ладно, поехали. – Он кинул Сергею ключи.

– Куда?

– На кладбище.

– Какое?

– Где мать похоронена.

– Решил навестить? – Они уселись в машину. Сергей пристегнулся, а Эдик нет. Чихать он хотел на меры безопасности, а на постовых и подавно.

– Вообще-то я хожу на ее могилу каждый год.

– Правда? Почему мы с Аней тебя никогда не видели? На годину всегда навещаем.

– А я бываю в день своего рождения. Она когда-то говорила, что это самый важный день ее жизни.

Это было правдой. Элеонора очень любила Эдика. По-своему… Как могла. Но даже любимым она некоторых вещей не прощала. А, быть может, особенно им.

– Ты родился в феврале, а сейчас май.

– Надо кое-что проверить. – Сергей вопросительно посмотрел на Вульфа. – Когда парнишку этого, помощника Марка, арестовали, он не успел рюкзак свой из машины достать. Выбрался из салона, тут-то его и повязали. Пока то да се, Пашка успел тачку открыть и рюкзак забрать. В нем было это…

Вульф раскрыл сумку, что висела через плечо, и достал осколок тарелки.

– Битая посуда?

– Да, но главное не сам черепок. А рисунок на нем.

– И что в нем такого?

– Да ты посмотри сам!

– Я слежу за дорогой.

– Карта это. Вернее, ее часть. И, похоже, нарисовано кладбище, где мать похоронена.

– А ну-ка, дай. – Сергей отобрал у Эдика осколок. – Кладбище, да. Кресты, звезды, обелиск павшим. Но почему именно то, где могила Элеоноры?

– По логике. А еще вот, – он указал на схематично нарисованную фигурку хищной птицы с раскинутыми крыльями. – Первый, кто был похоронен на том кладбище, носил фамилию Орлов. Его в народе Орловским называют.

– А ведь точно!

– Голова я?

– Да, но… Мы по всему погосту ходить будем и, как в сказке, искать «то, не знаю, что»? Карта же не полная.

– На месте разберемся.

– Ты лжеблокадника отпустил?

– Еще чего. В пустующий загородный дом отвез, пусть там посидит под присмотром сторожа. Вдруг еще пригодится?

– Сбежит.

– Ты моего сторожа не знаешь. И его песика по имени Демон. От них не сбежишь.

– Какое славное имя!

– Соответствует экстерьеру и характеру! Огромная черная тварь, ненавидящая все живое. Он еще молодым псом ко мне на участок забежал. Предыдущего пса, тоже зверюгу серьезную, задрал за пару минут. И улегся в его будке. Победил врага и занял его замок. Я Палычу, сторожу то есть, велел пристрелить демона, а тот пожалел. Сказал, заглянул в глаза, а они добрые. Прятал от меня пса. И выдрессировал так, чтоб тот не выл и не гавкал. Как смог, не знаю. Но однажды сижу на веранде. Чаек пью из самовара. Ночь, тишина. И вижу, из сарая выскакивает монстр. Из пасти пена, клыки как сабли. Думал, все, кабзда мне. А Демон мимо меня пронесся, как на забор запрыгнет, как схватит кого-то. Оказалось, меня кокнуть один из давнишних шестерок хотел. Вот и залез на забор с пушкой. Но Демон меня защитил. Пришлось оставить…

Тема сама собой поменялась, мужчины начали обсуждать собак. Так за разговором и доехали до Орловского кладбища.

Мужчины вышли из «Линкольна» и направились к воротам. При входе на кладбище продавали цветы, живые и искусственные. Последние Элеонора ненавидела всеми фибрами души. Поэтому Эдик купил охапку голландских роз.

Памятник Элеоноре ставила Аня. Она же выбирала портрет. На нем ее бабуся была уже не молодой, но еще очень красивой. Лина могла бы до самой смерти такой оставаться, но после того, как Фрося обманом выписала ее из квартиры – выгнала из родного дома, «сослав» в хрущобу на окраине, махнула на себя рукой. Перестала делать прически, наносить на лицо маски и косметику, элегантные вещи заменила на удобные и теплые. Слилась с толпой.

Сергей поставил букет в мраморный вазон. Присел на лавочку рядом с могилой. А Эдик… на колени бухнулся! Чем шокировал Отрадова. Вульф был не из тех, кто поклоны бьет.

– Тебе плохо? – забеспокоился Сергей. Эдик уже не мальчик, а жизнь у него была нервная, вдруг с сердцем что?

– Да не бзди, Серега, – ответил ему Новицкий. – В порядке я. Ищу кое-что.

– Где?

– В могиле. Если где и прятать другую часть карты, то здесь.

– Как Элеонора могла сделать это? Посмертно?

– Не она затеяла эту игру. Неужели ты не понял?

– А кто тогда?

– Вот этого не знаю, – Вульф отломил ветку с деревца, посаженного возле оградки, и начал аккуратно проверять импровизированным щупом землю вокруг памятника. – Предположил бы, что кто-то из материных давних и самых преданных поклонников или друзей. Возможно, по ее указке. Но, может, и по собственной прихоти.

– Тогда я знаю, кто это.

– И?

– Александр Бердник.

– Тот чудак, что хотел подарить своей дочке-неудачнице «Славу»? Нет, вряд ли. Если бы он знал, где диадема, взял бы ее, а не устраивал крысиные бега. Это не счастливый бриллиант, но тоже шикарная вещь.

– А если он не знал? Владел только частью информации? Как в случае со «Славой». Элеонора, если выражаться иносказательно, разделила ключи от замка`, запирающего дверь, за которой скрывается клад, и вручила фрагменты нескольким доверенным людям. Берднику, Кон-Невскому, своей модистке Карелии. Так и тут…

– Нашел! – вскричал Эдик. – Смотри! – И достал из-под вазона запачканный землей осколок тарелки.

– Протри. Может, это и не оно?

– Чую – оно! – Вульф резво вскочил на ноги. Затем плюхнулся на лавку рядом с Сергеем и стал вытирать осколок тарелки о штаны.

– Дай, – отобрал его Сергей. У него при себе имелся носовой платок, им он фарфор и очистил. – Да, ты прав. Это оно.

Новицкий достал второй осколок, приложил к найденному. Рисунки не совпали.

– Между ними должен быть другой. Так ничего не понятно.

– Нужно добыть все материалы по диадеме, что были в компе у Суханского. Глядишь, станет понятнее.

Новицкий хмуро посмотрел на дядю:

– Уж не передумали ли вы, Отрадовы-Моисеевы, отказываться от царской короны?

– Нет, – успокоил его Сергей. – Я просто впал в азарт. Кстати, а не съездить ли нам к Алле Игоревне?

– Зачем?

– Пусть на своем оборудовании определит возраст тарелки и нанесенного на нее рисунка.

– Шаришь! – хлопнул его по плечу Вульф. – Погнали! А я пока дам указания насчет материалов из компа Марка и велю Бердника пробить.

Они синхронно встали с лавки и достали телефоны. И не обратили внимания на человека в черном плаще с капюшоном, который наблюдал за ними, укрывшись за памятником неподалеку.