Глава 6. Безопасный километр

Седой выехал на главную дорогу города и гнал прочь из родного кластера.

— Дак ты его что убил ударом кулака? — спросила Тафгая немного пришедшая в себя Ника.

— Да не, скажешь тоже. — махнул тот рукой. — Оглушил просто, как тупым болтом в лоб для пустыша.

Седого тоже уже порядком попустило, апатия схлынула и он решил включиться в диалог:

— А как ты руку не сломал? Ведь если помножить силу удара на прочность брони твари, получается, что у тебя кости в труху должно было перемолоть.

— Так точно. Но это в том мире, а в этом Улей заботиться, чтоб твое умение тебя же не убило, и как бы подготавливает наши тела к сверхперегрузкам. Поэтому и отделался только ушибом. — на этих словах Тафгай поднял вверх тщательно забинтованный кулак. Ко всему что касалось следов крови, рейдеры относились через чур педантично. Крестный даже подержал руль, пока Седой оттирал ботинки влажными салфетками, которые нашлись в бардачке машины.

Сейчас Крестный в пол уха слушал разговор, не забывая при этом настороженно поглядывать по сторонам, и потому перемену ландшафта заметил первым.

— Сейчас граница кластера будет. — сказал он. Тафгай не обратил на это внимания, а вот новички вытянулись, пытаясь разглядеть пейзаж вдали.

Но смотреть особо было не на что, просто машина чуток подпрыгнула на стыке асфальта и дорожная полоса стала чуть шире. По обоим сторонам дороги было поле с редкими кустами, иногда попадались полуразрушенные постройки.

Еще одну странность Крестный тоже заметил первым.

— Таф, есть еще порох в пороховницах?

— Уже полчаса прошло, да и живца попил малеха. А чего надо? — подобрался тот.

— Грузовик столкнуть. — пристально осматривая окрестности в бинокль, пояснил Крестный.

— А ну это мы запросто.

— Повнимательней тут. — обратился Крестный уже ко всем. — Чуйка чего-то барахлит. — Крестный не всегда мог объяснить, чем вызвано гнетущее ощущение неправильности происходящего. Но он знал, что лучше его слушать. Вот и сейчас он не понимал, что именно не дает ему покоя.

Седой сбросил скорость до минимума. Машина почти подъехала к стоящему посреди дороги «Газ 53», когда до него дошло, что тут не так. Под колесами ржавого грузовика возможно стоявшего здесь еще с тех времен, как Крестный еще не появился в Улье, лежали полешки.

— Тафгай, пулей вперед! — скомандовал Крестный. — Седой, не тормози!

Здоровяк на ходу выскочил из машины и одним мощным рывком оттолкнул грузовик в сторону. Седой слегка притормозил, давая Тафгаю запрыгнуть. Затем он обернулся на Крестного, но тот просочившись сквозь дверцу, открыл огонь из СКС по выезжающей из-за развалин модифицированной под реалии Стикса буханке. Тафгай высунулся в окно и тоже открыл огонь из дробовика наставника, который тот оставил на своем месте.

Огонь из двух стволов не прошел даром и машина не смогла поднять по крутой насыпи на асфальт и опрокинулась на бок. За то из-за тех же развалин показался еще один грузовик, не опознаваемой модели. Седой узнал в нем тот самый, что направлялся в торговый центр. О чем сразу и сообщил.

Крестный запрыгнул в машину так же неожиданно, как и исчез из нее. Седой едва успел перепрыгнуть на соседнее сиденье, когда увидел, как чья-то рука пролезает через дверь и бесцеремонно выхватывает у него руль из рук.

— Не минуты покоя-я-я-я. Не секунды покоя-я-я-я. — сильно фальшивя, затянул Тафгай известный попсовый шлягер.

Крестный выжимал из машинки все, но при этом погоня все равно стремительно сокращала расстояние, что при ее габаритах было за гранью возможного.

— Это что за чертовщина, у них там движок на ракетном топливе что ли? — первый задал интересующий всех вопрос Седой.

— Может умение какое редкое? — предположил Тафгай.

Вражеский грузовик приблизился метров на 20 и по машине застучали первые одиночные выстрелы.

Тафгай потянулся вперед, пошарил в бардачке и, вытащив оттуда приличный рулон изоленты, примотал к носу трофейной винтовки здоровенный охотничий нож. Затем он дурашливо парадируя боевой клич индейцев, раскрыл дверь и держась одной рукой за корпус так, что от пальцев осталась вмятина в металле от души размахнулся и метнул импровизированное копье. Орудие вошло ровно между арматурин и пробило стекло на уровне водительской груди. Грузовик противника сразу повело в сторону, он скинул скорость, но управление не потерял, видимо, кто-то перехватил руль.

— Тогда план Б. - с этими словами Тафгай вынул из-под разгрузки гранату, все той же изолентой примотал ее к одной из сетей, которые так и забыли выкинуть и, вынув чеку, бросил сеть. Скомканный комок слегка распустился в полете, прицепился к решетке радиатора и раздался взрыв. Грузовик тряхнуло, он подпрыгнул и, потеряв передние колеса, проскрежетал днищем еще метров десять, пока не остановился. Капот задымил, а затем и вовсе вспыхнул.

— Тут как в «Безумном Максе». - прокомментировала его действия Ника.

— Скорей как в безумном Стиксе. — хохотнул в ответ Тафгай.

— Может остановиться, добить их, если кто остался? — предложил Седой.

— Нельзя, лишний риск. Мы не знаем, может там невидимка выжил и только и ждет, что мы подранков добивать пойдем. Смекаешь? — резонно ответил Крестный.

— Ну нет, так нет. — легко согласился Седой, мотая на ус, что и такая способность у иммунных тоже может быть. А в свой склерозник записал, расспросить рейдеров о дарах поподробнее.

Оставшееся светлое время суток ехали без происшествий, пока не доехали до указателя с надписью «Безопасный километр». По дороге Седой успел набить 6 магазинов к Сайге. И столько же к Никиной мелкашке.

— А это что еще такое? — спросил он.

— Остановка наша. — пояснил Крестный и, выкрутив руль вправо, вошел в поворот. — Через час стемнеет, вовремя добрались. Это что-то вроде аномалии, небольшой стаб площадью ровно километр на километр. Мы его зовем просто Квадрат. Его даже институтские приезжали изучать. Пока ты на этом стабе, тебе ничего не грозит. Зараженные сюда почему-то не суются.

— Слышал я историю, — вступил со своей любимой фразы Тафгай, — она еще в стародавние времена случилась. Встала лагерем здесь группа хватов. Это раньше так рейдеров звали. И Сейчас конечно таковые остались, но как говорится, поштучно. Ну так вот, тогда границы другие были и орды с зараженных с запада чаще сюда приходили. Орда — это стая зараженных, от нескольких сотен, до десятков тысяч. Пробегает значит такая орда, а хваты сидят перед костром и шашлык жарят. Все твари на них злобным взглядом косились, но ни одна так и не зашагнула на границу.

— Это тебе Молодой шепнул? — осведомился Крестный.

— Он самый.

— Тогда может и не брехня. Ну про шашлык конечно бред, но в целом вполне может быть правдой.

Крестный остановил машину, слегка заехав за размеченную колышками границу.

— Все выгружаемся. — скомандовал он.

— Тоф, с тебя костер. А я ребятам экскурсию проведу.

— Понял. — откликнулся здоровяк.

— А это не опасно, нас же за километр видно будет? — сказал Седой, выбираясь из машины и повесив Сайгу на грудь, чтобы в случае чего можно сразу было взять ее наизготовку.

— Оружие можешь в машине оставить, здесь самое безопасное место в Улье.

— Да я не зараженных боюсь.

— Люди здесь не нападают друг на друга. Стикс жестоко наказывает тех, кто нарушает это правило. Если когда-нибудь еще здесь окажешься, не удивляйся, что можешь увидеть отряд нолдов на одной стороне Квадрата, а стронгов на другой. Любви между ними конечно не случиться, но даже камень друг в друга кинуть не посмеют.

— Почему так? — спросила Ника.

— За поучительными историями это к Тафгаю.

— Ну это можно. — подал голос здоровяк, притащивший охапку валежника. — В общем, случаев было много, расскажу про самые показательные. Прознали, значит, внешники от муров, что есть такая аномалия и приехали на броне двумя бортами с группой ученных. А тут как раз отряд рейдеров был. Их естественно под прицел взяли, те и дернуться не успели. В чистом поле бротив брони не потанцуешь. Ну и тот, что у внешников главный давай хорохориться. Мол, сейчас развеем глупые суеверия этих грязных дикарей рейдеров. И застрелил одного из пистолета. И что ты думаешь?

— Что? — хором спросили заинтригованные Седой с Никой.

— У него еще дымок из дула не перестал идти, как один из их беспилотников, крутившийся по округе, потерял управление и начал падать, причем упал точно в висок этому внешнику. С тех пор даже эти уроды соблюдают перемирие. Разумеется, не все верили, еще пару раз инциденты были с их стороны, но все же людей терять им тоже не выгодно. Поэтому условный рефлекс они все же выработали, убил здесь кого-то — умер сам.

— Получается в этом месте, водяное перемирие, как в мультике про Маугли.

— Типа того.

— Пойдемте еще кое чего покажу. — сказал Крестный, махнув рукой в направлении движения. Они дошли до небольшой таблички с нарисованной вниз стрелкой.

— Это тревожный ящик. — пояснил Крестный, разгребая ботинком землю, пока не показалась деревянная крышка с железной ручкой. Рейдер потянул за ручку и распахнул подвальчик, размером с небольшую комнату. — Тут есть все, что необходимо нуждающимся. Нам вот живчик нечем разбавить кроме водки. Так что чего-нибудь подыщем. Ну и самим положить надо, благо добра нахапали, будь здоров.

— Я так понимаю тех, кто отсюда берет больше чем ему правда нужно, Улей тоже наказывает? — спросил Седой.

— Да. Как и тех, кому было чем поделиться, и он пожадничал.

— Тогда почему здесь до сих пор никто поселение не организовал?

— Потому что хорошего понемногу. Если злоупотреблять пребыванием здесь без лишней на то необходимости, трясучка начинается уже на третий день. А ежели правда нужда есть, ноги например у тебя неделю заживать будут, то лежи себе спокойно выздоравливай.

— Что такое трясучка?

— Что-то вроде пинка под зад от Улья. Он не любит когда кто-то долго сидит на одном месте. Если ты, скажем, бармен и полгода в одном и том же стабе протираешь бокалы, то со временем тебя начнет потряхивать. Сначала легкий тремор в руках, стакашки выпадывать начнут и мимо рюмки лить будешь. А потом так задергаешься, что даже помочиться без чужой помощи не сможешь.

— И что тогда делать?

— Нужно покататься по просторам Стикса денек другой, пересечь границы нескольких кластеров, и все у тебя снова будет хорошо на следующие полгода.

Группа спустилась вниз, Седой уважительно поджал губы, оглядев ящики вдоль стен. Там было все: оружие, экипировка, всевозможные медицинские средства, еда и даже пара канистр с бензином. Крестный сразу заприметил стеклянные бутылки с кока-колой.

— А ты то откуда здесь родимая? — сказал он, покрутив покрытую пылью емкость в руках. — Радуйся молодежь, сегодня у нас живчик особенный будет. Я такого еще не делал. — сказал рейдер, взяв четыре стекляшки.

— А это что наркота что ли? — спросил Седой, взяв в руки шприцы с оранжевой жидкостью.

— И да и нет. Это спек. Его из янтаря делают. Он регенерацию подстегивает, если тебя сильно приголубило. У развитых зараженных в споровых мешках есть такие желтые и оранжевые нити, вот он из них и делается. От него вставляет конечно, но, как и от любой наркоты потом мозги набекрень, так что с ним поаккуратней надо. А вообще стимулятор хороший, пару раз жизнь мне спасал. Пошли наверх. Барышня, с вас ужин. Котелок вон там в углу. — сказал он, указывая перстом. — А ты, Седой, с нашего хабара сюда гостинцы доставь.

Ника взяла котелок со стойками, закинула в него пачку макарон и подмигнув своему мужчине, выбралась наверх вслед за Крестным. Седой еще раз окинул взглядом помещение и полез за девушкой, любуясь ее задом, который с этого ракурса представал в очень даже выгодном свете.

Тафгай уже развел костер, приволок откуда-то два бревна, чтоб удобней было сидеть, и даже помог Нике установить котелок. Девушка же распечатав, еще из дома прихваченную бутыль воды вылила ее в котелок. Рядом уже дожидались своей очереди макароны и тушенка. Не хитрая, но такая желанная еда.

Седой же достал пару бутылок водки, по коробке патронов всех мастей, патронташ, маскировочный костюм, пару оптических прицелов, бинокль, арбалет и приличный запас болтов к нему. Все это он положил в рюкзак и отнес в тревожный ящик.

Ели молча и быстро, желудок набить хотели все. Даже всегда мало евшая Ника навернула полную тарелку и еще помогла Седому расправиться с добавкой. Такая перемена обрадовала парня. Хороший аппетит показатель здоровья.

Чай же наоборот пили медленно и с разговорами. Сначала Крестный показал, как делается живчик.

— Вот это споран, — он достал из нагрудного кармана шарик, похожий на маленькую зеленную виноградину, — он основная валюта здесь.

Споран со звоном упал в железную кружку. Крестный залил ее наполовину водкой, дал ей настояться несколько минут, процедил через несколько слоев марли. Полученную жидкость залил себе в фляжку и до упора разбавил колой, потом закрыл крышку взболтал и приложившись к горлышку довольно крякнул.

— А ничего так получилось. Вот держите. — он раздал новичкам по одному спорану на каждого. — Теперь сами.

Седой запомнил нехитрые манипуляции и в точности повторил их, разве что водки себе добавил поменьше. На вкус и запах получилось гораздо лучше, чем то, что он пил сегодня в течение дня. Ника тоже приготовила себе живчик, добавив еще меньше водки. «Ну и правильно, женский алкоголизм хуже мужского, а нам с такими раскладами придется синячить до конца дней» — подумал Седой.

Теперь у каждого члена отряда была собственная фляжка с живцом. Седой прекрасно помнил, что в брошюре сказано по поводу спорового голодания. И если сухость, слабость и ломку еще можно пережить, то вот превращение в зараженного, его совсем не прельщало.

Когда с этим было покончено, Крестный продолжил обучение крестников.

— Добыча с тварей бывает нескольких видов. Во-первых, спораны, это вы уже поняли. Затем идет горох, он нужен для развития умений. Его тоже готовить надо по спец рецепту. Растворяешь в уксусе, процеживаешь, добавляешь соды и выпиваешь. Но частить нельзя, не больше одного раза в день.

— А что будет, если переборщить? — задал логичный вопрос Седой.

— Есть шанс превратиться в кваза. А это я вам доложу, перспективка не очень. — вклинился в диалог Тафгай. — Это такие иммунные, которые выглядят как зараженные. У них силы и живучести на пятерых. Увидишь такого в стабе, стрелять не вздумай. А то они и так частенько гибнут по чем зря. Встретишь его в чистом поле и на рефлексах пальнешь. А он, умирая, руку к небу вздымает и говорит: «Что же ты наделал? Я же кореш твой драгоценный, мы ж с тобой с первого дня в Улье вместе были, просто я с горохом переборщил». Такие дела.

— По этой теме вопросы есть? — поинтересовался Крестный.

— А если у тебя споровое голодание то горох поможет? — спросил Седой.

— Ну на какое-то время да, но совсем немного. Все-таки спораны, есть спораны. Следующим по значимости идет жемчужина, она бывает черной и красной. С ней тоже частить нельзя. А то будешь потом красавец, с улыбкой страшнее чем у крокодила. Дальше идет белая жемчужина. Ее добывают из таких тварей, которым элита и в подметки не годится. О них говорить не принято, примета плохая, а в некоторых местах за их упоминание можно и маслину поймать. Тут народ все больше простой, да суеверный. Смекаешь?

— Ага. Слушай, сегодня мы выжили во многом благодаря вашим умениям. А каких они видов бывают, и как ими научиться пользоваться?

— Ну вообще традиционно делят на несколько основных категорий, обобщают так сказать для удобства. Первая, как уже говорил — ксеры. Вторая сенсы — это сокращение от экстрасенсов, чувствуют всякое, могут видеть людей или зараженных на расстоянии, хотя разновидности различные бывают. Дальше идут кинетики — телекинезом владеют, тоже разной степени одаренные люди попадаются.

— Однажды видел, как кинетик броневик опрокинул. Ну он из старожилов был, охрану каравана возглавлял. — громко отхлебнув чай, сказал Тафгай.

— Есть еще нимфы — это чисто женская специализация, могут мужикам мозги задуривать, под контроль брать. За это их нигде не любят и могут даже привалить, от греха подальше. Так, что молитесь, что Нике на этой лотерее выпало что-нибудь другое.

— Говорят самые мощные из них способны даже зараженными управлять, что в прошлой жизни достоинство между ног носили. — снова внес вою лепту Тафгай.

— Следующие идут клокстопперы — они могут время замедлять, вследствие чего ускоряются до запредельных величин. Дальше знахари — люди многофункциональные и общественно полезные, но в основном лечением занимаются. Вообще дар обычно сам просыпается в критических ситуациях, но если возникла беда с умениями, то они помогут разобраться. Ну и наконец, ментаты — столпы законности и правопорядка. Ментаты могут вычислить, говоришь ты правду или ложь и составить твою ментат-карту. Туда записываются все твои данные и прочесть эту карту может только другой ментат. Что-то типо твоего астрального слепка или черт знает, что еще. Главное, что во всех цивилизованных стабах, есть база этих карт. Ну в общем, если ты накосячишь по-крупному в одном стабе, то ментат на входе в другой может тебя по ней вычислить, и будешь ты бедолага слоняться по самым вшивым гадюшникам, где спать придется с открытыми глазами, чтоб последний споран не забрали.

— Кстати, на счет стаба. Тот, в который мы едем, что из себя представляет?

— Нормальный стаб, со своими проблемами конечно, как везде, но получше многих будет. Еще вопросы?

— Что вы думаете о Стиксе. Просто я конечно пока мало во что врубаюсь, но все же прикинул, тут слишком все продуманно, во всем прослеживается баланс. Зараженные охотятся на иммунных чтобы развиваться, мы в свою очередь охотимся на них просто, чтобы добыть спораны для живчика и как ни странно, тоже чтобы развиваться. Внешники охотятся на зараженных ради органов, но у нас есть дар, а у них лишь техника и довольствие. Есть стабы чтобы жить на них и обычные кластеры для пополнения личного состава и ресурсов. Кто-то же придумал этот проект, кто-то у кого есть доступ к такому колоссальному ресурсу, как дубляж кластеров мультиверсума.

— За теориями происхождения это тебе к сектантам или институтским. Я считаю, не важно в каком ты мире, у каждого свою путь и своя цель, если человек без цели живет, он и не живет вовсе, просто существует. Его просто несет в бочке по реке говна, которую он называет жизнью. А человек все равно радуется, ведь можно нос заткнуть и на шоколад похоже. Но если у человека есть цель, то он сам выбирает направления течения. Он одну доску подберет, сделает из нее весло, вторую, третью, и вот он бочку уже в плот переделал, и сам выбирает куда ему плыть. Смекаешь?

— Еще как. — сказал Седой, который и сам придерживался таких взглядов. Можно всю жизнь все делать как все, или как кто-то скажет. А можно не оглядываясь ни на кого, выбрать свой путь и стать счастливым, а если уж очень повезет, то еще и свободным. И не важно в каком ты мире, важны лишь какие шаги ты предпримешь.

— А ты что думаешь? — обратился Седой к Тафгаю.

— А я стараюсь по этому поводу не думать. Какая разница создал это место Бог или Сатана, ты что, если узнаешь правду, сразу перестанешь от живца зависеть, или быть может зараженные за тобой охотится перестанут? Я лучше лишний раз представлю, как дочка ружейника ко мне приходит с бутылкой вина в гости, у меня от этого сон крепче. — Все понятливо усмехнулись, лишь Крестный сказал:

— Батяня ее когда-нибудь не пожалеет на тебя пороха, причем стрелять будет исключительно мелкой дробью, чтоб выковыривать больнее было.

— Вот разбогатею, свататься пойду. — мечтательно протянул Тафгай, как бы не замечая слов Крестного. — Вы бы ее видели, у нас в Улье с бабами беда, но я даже в своем мире таких не встречал.

— А как вы вообще сюда попали? — прервала полет его фантазии Ника.

— Попал я сюда лет пять назад. — начал Крестный. — Я в той жизни работал геологом. Идем значит с группой, нас тогда 15 человек было. Зашли в шахту старой алмазной выработки, представляете, каково было наше удивление, когда пещера сменилась канализацией. Мы конечно привал сделали, давай догадки строить, связь еще пропала, мы группу из трех человек назад выслали.

Они вернулись и говорят тупик там. Начальник экспедиции Василий Иванович, конечно не поверил. Пошли всей группой назад — и точно тупик. Бабы у нас сразу в слезы. Василий Иванович, это дело здорово не любил и как пощечину одной залепит, так все стихли. Пошли, значит, вперед, канализация кончилась, начался туннель метро. Народ уже из сил выбился, да и нездоровилось многим. Мы решили, что это из-за недостатка кислорода, сделали привал.

Тогда-то первый раз на зараженного и наткнулись, вышел к нам простой мужик в спецовке, мы подумали пьяный. Василий Иванович хотел у него спросить, где мы очутились, а тот естественно ему в глотку вцепился, а у нас из оружия только ножи, да сигнальные ракеты.

Ну мы с мужиками всем миром накинулись на этого работягу, заломали его, держим. А я смотрю, глаза не человеческие, ну не может быть у нормального, живого человека такого взгляда. Я не выдержал, ткнул ему ножом под ребро. А ему хоть бы хрен. Я в сердце его — он ноль внимания. Ну тогда я ему висок пробил. Иваныча мы просто курткой накрыли.

И дальше бы не пошли, если б радиостанция радиообмен не уловила. Так и двигались пока не наткнулись на раскуроченный вагон метро, внутри правда людей не было, только следы крови, кишок и кости, горы костей. Нас всех прям там вывернуло. Мы с мужиками какими-то трубами вооружились и вперед подались.

Вышли, можете себе представить, на московскую улицу. После перезагрузки не много времени прошло. Толпы людей бегут от орд зараженных, стрельба, аварии пожары, крики стоны, плачущие дети. Бабы у нас в истериках сразу же забились. Как сейчас помню, плакал, когда увидел, как топтун в туристический автобус запрыгивает, на котором у меня брат водителем работает. — голос Крестного заметно дрогнул. — А мы стоим посреди всего этого хаоса, и нас никто не трогает.

Я тогда подумал, может это просто кошмарный сон, иначе как это объяснить. А потом слышу голос справа, тихий такой, спокойный, пойдемте, говорит, нечего вам на это смотреть. Худой мужик, смуглое лицо, черные дреды до плеч, на шее ожерелье, как я потом понял из когтей скре… — он запнулся, а Тафгай подбадривающе махнул:

— Да не боись, мы же в квадрате. Да и от кого они еще узнают, если не от нас.

— В общем, тварь с которой белая жемчужина добывается, называется скреббер. Это самое страшное существо в Улье.

— Прям, как Волан-де-Морт — тот, кого нельзя называть. — сказала Ника.

— Типа того. В общем, он нам представился Шаманом и повел из города. Никаких тебе перебежек от укрытия к укрытию, просто идет себе. Когда мы кластер покинули, одна из девок наших переродилась, а он дальше чешет. Ну девка встала и пошла прочь от нас. Как оказалось, он был хигтером. Это иммунные, которым в первые день, два пребывания в Улье удалось проглотить жемчужину. Частенько у них лишь одна способность, но у нее множество граней. Шаман умел делать так, чтоб зараженные его не замечали, в тот день он всех нас накрыл своей аурой. Про него поговаривали, что он дитя Стикса.

— Подожди. То есть способностей бывает несколько? — выхватил Седой новое для себя открытие.

— Да. Чем дольше мы обитаем в Улье, тем больше у нас увеличивается сила, скорость и ловкость. Но и количество даров тоже растет, это как награда, за то, что тебе удалось столько протянуть. Сроки у всех разные, ну если 3–5 лет проживешь, считай, еще один дар получил. Еще если жемчужину примешь тот же эффект будет.

«С первым бы разобраться» — подумал Седой.

— А что такое дитя Стикса?

— Дитя Стикса, ребенок Улья, цветок Улья, называй как хочешь, суть не изменится — это все те, кто родились в этом мире. — пояснил Тафгай.

Тем временем Крестный продолжил.

— Шаман, значит, идет так, не спеша, а мы за ним гуськом, как цыплята за наседкой. Дошли до какого-то вагончика-бытовки. Он нам вкратце обстановку описал. Что, мол, на западе мы и в самое страшное пекло угодили. Я у него спрашиваю, а ты то что там делал? А он говорит, за своими любимыми пончиками зашел, а тут мы под руку попались. Достает из рюкзака бумажный пакет с термосом и начинаем уминать такие здоровые пончики с начинкой.

Позже он мне признался, что это Улей сказал ему туда идти и ждать нас, а пончики он по дороге захватил. А потом все из группы перерождаться начали один за другим. Он мне тогда сказал: «За тобой меня Стикс послал, я чувствую. Это твои люди и твое бремя. Освободи их, тогда пойдем дальше» и вручил мне топор. Помню меня тогда искусали знатно, живого места на теле не было.

Я у него первый и последний крестник был. Учил меня Улей слушать и говорить с ним. Помог научиться даром управлять. Я поначалу когда перемещался сквозь всю материю проходил — нырнул в бесплотность в камуфляжном костюме, вынырнул в адамовом. Шаман людей не любил, а они его. Не зря его так звали, сразу понятно, что на своей волне мужик был, а может и есть.

Он на север ушел, с тех пор от нем ничего не слышно. Разное за это время случалось. Я и стабом заведовал и на западе жил и к стронгам одно время пристраивался и в шкуре караванщика довелось оказаться. В общем, помотало меня, всякого насмотрелся. Но все же лучше жить вот так, вольным рейдером, а чтобы не скучал, Улей тебе крестников подкидывает. — все трое крестников заулыбались на этой фразе.

— Ты сказал Шаман ушел на север? А мы сейчас тогда где?

— Так сразу и не скажешь. В теории Улей бесконечно простирается во все стороны. Возможно, так и есть, всей правды никто не знает и вряд ли когда-нибудь узнает. География улья постоянно меняется. Есть мертвые кластеры, мы их зовем попросту чернотой, если увидишь, точно не с чем не спутаешь. Только идти через них не вздумай — сгинешь почем зря.

Так вот, эта чернота бывает перестраивается и тем самым в корне меняет расклады. Сразу говорю, за весь Улей не скажу, поведаю только за наш район. На востоке находится Внешка, то есть то, откуда внешники к нам прут. Перед внешкой обычно владения банд муров. На западе Пекло, туда прилетают мегаполисы, сам понимать должен, что там происходит. На границе с пеклом живут западники — специфичный народец. Не удивительно, учитывая, с чем им приходится сталкиваться.

На юге соответственно южане. Говорят, раньше там бардак полный был, но вроде как последние лет 10 у них там объединение земель началось. А стаб, в который мы движемся, получается южнее и восточнее Центра. Центр — это всем стабам стаб, колыбель местной цивилизации.

А на севере почти пустынные земли, проще самому новый стаб организовать, чем уже существующий найти. Вот и выходит, что на пути от Внешки и с юга, мы самый лучший перевалочный пункт. За счет этого и живем отчасти.

— А ты как здесь оказался? — спросил Седой Тафгая.

— А у меня последние дни контракта были. — начал Тафгай. — Служил в ВДВ, ДШБ. Как раз с учений ехали, колонной на бардаках. Дело уже под вечер было, тут туман откуда-то поднялся, кислятиной запахло. Естественно как всегда бывает в таких случаях, дорогу потеряли. Впереди нихрена знакомого, сзади еще хуже.

Тут психи какие-то за колонной увязались. Ротный наш через раз слова путает, заговаривается. Езжайте, говорит, в часть, что вы тут устроили, под трибунал у меня все пойдете за саботаж. А потом табельное выхватил и ствол на летеху навел. Ну, а тот, не будь дурак, ему очередь на пол магазина в грудь всадил, чтоб не повадно было и командование на себя принял, так сказать, как старший, по законам военного времени. Объявил боевое положение и приказал двигаться вдоль дороги.

На выстрелы зараженные повылазили, ну у нас патронов с запасом было. А летеха наш сразу просек, что они не люди и излишними сомнениями не маялся, отдал приказ — в случае чего стрелять на поражение. А это все я вам доложу, не каждый бы провернуть смог. Мы так и ехали, самых настырных давили. Пару раз таких тварей видели, что приходилось из трех четырех стволов ложить. На ночь встали на территории завода бывшего. Машины внутрь загнали.

Лейтенант приказал всем, кто не на фишке в них спать. Ну это и сыграло злую шутку, когда ребята обращаться начали. Кто-то догадался огонь внутри бардака открыть, положило всех рикошетом. Я сам двоим шеи свернул, одному в кашу голову шлемом разбил. Пулемет на плечо и из люка наружу. А там такая тварь прискакала, я тогда с перепугу чуть в штаны не наложил, элитник каких поискать надо.

Ну в общем, днем то мы нашумели изрядно, да и наследили тоже, вот и пришел по наши души по следу. Он броню вскрыл как яичную скорлупу и давай всех цапать. Меня летеха за шкирку, пулемёт, говорит, брось придурок и тащит. А я взгляд от твари оторвать не могу и ноги как не родные. В общем, спас он меня тогда, нам уйти удалось прилично. Потом споровое голодание началось.

Мы засели на старой дамбе, когда за нами стая увязалась. Решили, что один из нас спастись сможет, если другой с пулемета его прикрывать будет. Разыграли на камень, ножницы, бумага. Я выиграл. ПКМ долго грохотал, потом еще калаш пару раз долбанул, а потом тишина настала. Так я и брел, сам не зная куда. Башка без живца уже ничего не соображала.

Когда муров увидел, даже не распознал что они люди. В спорт магазине спрятался, вооружился клюшкой. Одному по башке заехал, клюшка в щепки, ну и он двухсотый. А второй мне ногу прострелил и уже вязать собрался, когда Крестный подоспел. Спас меня, с тех пор и двигаемся вместе.

— Ага, как щас помню, как представил, что эту тушу на себе тащить до стаба придется, подумал, что лучше б и не вмешивался вовсе. — все дружно заржали.

— А ты кстати как выбрался из той передряги в парке? — спросил Седой Тафгая.

— О, это история достойная того, чтоб о ней слагали легенды. — Тафгай уселся поудобней, поставил секиру и принялся ее натачивать, попутно рассказывая. — Я когда в кабинку залез, у мужика там патронов под сотню нашел, ну думаю, сейчас вдоволь настреляюсь, как в тире. А там снизу пустышей с бегунами уже собралось десятка два. Ну я мужика выбросил им на головы, парочку уложил.

— А мужик из наших был или из свежих? — прищурившись, спросил Крестный.

— Свежак, однозначно. Непонятно правда нахера он стрелять начал. Может в списке на перерождение был, и кукуха ехала, а может просто перепугался. Не суть важно, главное, что к заварушке тот самый рубер из вертушки подтянулся и парочка топтунов. Рубер сразу вверх полез, тварь не из простых, броня спереди такая, что пули просто рикошетили. Там только если в глаз попадать, так он тебя по запаху найдет.

В общем, хитрый план я придумал. Выбрался на крышу кабинки и крепления расшатал, аттракцион у вас древний, так что большого труда это не составило. Выждал момент, когда тварь прыгнет прям на кабинку и вдарил посильнее. Конструкция отправилась в свободное падение, я остался болтаться на трубе. Рубер попробовал в полете спрыгнуть, да куда-там. Ему этой железякой хребет переломило. Я в другую кабинку перебрался.

Топтуны тоже попробовали было залезть, я одному секирой лапу обрубил, он упал и ноги об асфальт сломал. А второй не дурак соваться не стал. А потом я засел тихо и стал выжидать. Твари что попроще товарищей доели да и пошли новую добычу искать, а матерые попрятались, думали спущусь, да хрен им.

Я выждал больше часа, даже подремал чуток. А потом быстро спустился и в охотничий припустил. Один лотерейщик правда меня все-таки караулил, но я ему башку снес. Подбираться к вам начал, смотрю элитник с компанией. А там рядом небольшой магазинчик двухэтажный, я туда на крышу забрался и давай из винтовки вам помогать.

— Даже та-а-а-к. — удивилась Ника и перевела взгляд на Седого, как бы спрашивая, ты знал? Седой покачал головой. А Крестный лишь хмыкнул, словно что-то подобное и предполагал.

— Конечно, часть стаи на себя перетянул, ну у меня позиция выгодная, лестницу я оторвал и наверх затащил, чтоб им не забраться было. Находились конечно умельцы, но я их своей красоткой, как огуляю, одна половина туда, вторая сюда. — на этих словах он ласково погладил древко секиры.

— А я из-за нашей пальбы даже твоих выстрелов не слышал. — сказал Седой. — До сих пор в голове не укладывается, что ты вот так одним ударом уложил такую махину.

— Знай наших. — ухмыльнулся Тафгай, незаметно для новичков подмигнув Крестному. Наставник сразу понял, что крестнику пришлось обколоться спеком, чтоб провернуть подобный трюк и тут же не свалится с ног. Может он бы и смог это делать в самом начале их рейда, когда запас сил умения максимальный, но как тут теперь проверишь.

Компания еще посидела у костра, Седой с Никой немного рассказали о себе, пока девушка откровенно не начала клевать носом. На часах к тому времени было почти двенадцать, так что для всех это стало сигналом идти спать. Седой расстелил двухместный спальный мешок и они благополучно уснули. Так кончился самый длинный и тяжелый день в жизни Седого, наверное, если б его волосы были нормального цвета, то он снова посидел.