13
Стою, наблюдаю за границей. Как я добрался, лучше не вспоминать. Отмахать двести километров… На машине — ерунда, но в кабине бронехода… Понятно, что его движет мотор, но и ногами работать нужно. А я не бегал давно.
Батареи разряжены в хлам. Не учел, что ночью работают без меня. Фло нет, энергия не идет. А я торопился уйти подальше — с базы могли выслать беспилотники. Утром, перешел на шаг и кое-как доковылял. Тащился, пока не уткнулся в указатель: «Пограничный пункт, 3 мерга». Свернул с дороги и попер между холмов, пока выбрался к границе.
Впереди проволочный забор, хорошо видны изоляторы. Значит, ток. Бронеход не пройдет, а без него можно не пытаться. Зажарит вмиг. С батареями я бы проделал проход. Срезал бы проволоку молниями, у бронехода они мощные. Но батареи в хлам. Зачем было бежать? Грустно. Меня ищут и скоро найдут. Уже поняли, что к посольству я не пошел. Отдадут приказ по пограничным войскам, те поднимут беспилотники, а я тут как яблочко на подносе…
Тело ломит, хочется есть и пить. Жить тоже. Что делать? Сахья рядом, но граница непреодолима. Остается послать прощальный привет…
Это мысль. Если есть забор, то имеются и те, кто его охраняет. Как мне достучаться до них? По радио? Курумцы запеленгуют. Но и наши должны слышать. Не поверю, что они не шарят на частотах врага. Рискнуть? А что я теряю? Не получится — пойду на прорыв. Током меня уже било.
Включаю связь.
— Облетела листва, у природы свое обновленье.
И туманы ночами стоят и стоят над рекой.
Твои волосы, руки и плечи — твои преступленья,
Потому, что нельзя быть на свете красивой такой…
Пою. Дай бог, курумцы не догадаются. А вот наши должны. Это песня из фильма «Очаровашка», его все видели. Умолкаю.
Женский голос в наушнике:
— Кто так красиво поет?
Говорит с иронией. Голос у меня хриплый. Но это ерунда. Главное, услыхали. Вот только кто?
— Я Милашка.
— Ты где?
Не удивлены. Странно.
— А вы кто?
— Пограничная стража Сахья.
Проверим.
— Кому Милашка рассказывает истории в фильме?
Ответят правильно — наши. В Куруме этот фильм не видели.
— Бронеходчицам. Мне понравилась история про командира и подчиненную.
Наши!
— Рад слышать вас, девочки!
— И мы тебя. Ты где?
— В половине мерга передо мной проволочный забор с током. Слева на вашей стороне — холм. На его вершине — пирамида из камней.
— Какого цвета камни?
— Сейчас посмотрю… Снизу — серые, посередине — белые, потом, вроде, черные.
— Третий пункт. Иди к нему. Дорогу проложим.
— Только не стреляйте! Я в бронеходе Курума.
— Мы в курсе. Поспешай. Нас слушают.
Намек понял. Вперед! До чего же тяжело! К ногам будто привязали гири, а на плечи положили мешок. Не иду, а ковыляю.
— Милашка?
Голос другой. Отвечу.
— Я.
— Говорит третий пункт. Можешь быстрей? Наблюдаю бронеходы Курума. Движутся сюда. Скоро будут.
Спохватилась кавалерия…
— Не могу… Батареи сели… Бронеход на себе тащу…
— Брось его к Темноте!
— Это их новейшая разработка… «Агарь»… Все равно быстрей не получится.
— Милашка, миленький! Торопись!
Где мое второе дыхание? Или третье? Скорее всего, четвертое… Давай Влад, давай!..
Вот он забор. И что дальше?
— Стой там!
Стою. Холм словно вспыхивает. За броней слышен рев. Участок забора сметает словно метлой. Рельсотрон… Я видел его «работу» в кино. Снимали без нас, но экране, впечатлило. А тут видеть наяву…
— В проход! Быстро!
Ковыляю. Наконец, вписываюсь в «ворота». Еще несколько шагов…
— Милашка, быстрей!
С чего они? Я на своей территории. Или нет? Волоку опоры. Еще шагов пятьдесят… Больше не могу. Пусть меня убьют! Шваркнут молнией, раздавят бронеходом, расстреляют из рельсотрона. Я сам к вам выйду. Кнопка, дверь… Не спускаюсь, а выпадаю на сухую траву. Опираюсь, руками о землю и смотрю назад.
У забора три курумских бронехода. Два встали, один заскочил в «ворота». Идет ко мне. Поднимает манипулятор. Сейчас…
Рев… Бронеход-нарушитель разрывает на части. Летят в стороны корпус и оторванные опоры. Рельсотрон разгоняет снаряд до нескольких махов. Удар его страшен. А тут очередь…
Уцелевшие бронеходы бегут прочь. Хорошо рванули. Успеют добежать до канадской границы. Сажусь, опираясь о землю рукой. Та дрожит. Поворачиваюсь к холму.
Ко мне бегут двое. На них военная форма и береты. Подбежали и встали напротив.
— Милашка?
С трудом стаскиваю шлем.
— Он! — восклицает одна из женщин. — Что у тебя с лицом?
— Били…
— Сучки! Ну, мы вас!.. — она грозит кулаком в сторону границы. — Идти можешь?
Мотаю головой. Меня подхватывают под руки. Не ведут, а, скорее, несут. Перед глазами встает склон холма. Он крутой, покрыт серой травой. На Орхее зима. Темнота…
* * *
Автомобиль замер у казармы, Гайя выбралась наружу. От крыльца метнулась фигура в форме.
— Дому председатель! За время моего дежурства происшествий не случилось. Докладывает кап Сейя Вар.
— Где Милашка?
— Наверху.
— Чем занимается?
— Поет.
— Поет?
— Так точно, дому. После прорыва он спал. Затем встал и поел. Девочки попросили спеть.
— Веди! — приказала Гайя.
Они вошли внутрь. На второй этаж вела лестница. Подойдя к ней, Гайя услышала пение:
— Спой о том, как вдаль плывут корабли,
Не сдаваясь бурям,
Спой о том, что ради нашей любви
Весь этот мир придуман.
Спой о том, что биться не устает
Сердце с сердцем рядом,
Лишь о том, что все пройдет,
Вспоминать не надо…
Голос у певца был бодрым. Гайя покачала головой и стала подниматься. На втором этаже она прошла коридором и стала в дверях. Небольшой зал был полон. Пограничницы сидели и стояли. Перед ними на стуле устроился Влад с риком. Он пел. Гайя присмотрелось. Выглядит здоровым, хотя на лице следы от побоев. Ссадина на лбу, бурые полосы на кончике носа, пожелтевший синяк под глазом. Одет в мешковатый комбинезон незнакомой расцветки. На ногах — ботинки. «Форма бронеходчиц Курума», — догадалась Гайя. Влад ударил по струнам.
— Все пройдет: и печаль и радость.
Все пройдет, так устроен свет.
Все пройдет, только верить надо,
Что любовь не проходит, нет…
Он закончил петь и улыбнулся аудитории. Пограничницы зааплодировали. Некоторые визжали от восторга. Одна из них взглянула на дверной проем и вскочила. Аплодисменты и крики стали стихать. Женщины встали.
— Дому председатель!..
— Отдыхайте! — сказала Гайя и пошла к Владу.
— Здравствуйте! — улыбнулся он. — Вы Гайя Лорн, председатель Совета безопасности?
— Да, — кивнула она. — Я за тобой.
— А я тут спасительницам пою. Если б не они…
— Знаю, — сказала Гая. — Я читала доклад. Собирайся.
— Все с собой, — улыбнулся он. — Вещи остались в Куруме, — он поставил рик у стула. — До свиданья, девочки! Благодарю! Никогда вас не забуду.
Он шагнул к одной из пограничниц, обнял ее и чмокнул в щеку. Женщина покраснела, остальные засмеялись.
— Она стреляла из ресльсотрона, — объяснил Влад гостье. — Глаз — алмаз. Снаряды прошли над моей головой и разнесли курумский бронеход в клочья. Ее зовут Цая Крум. Прошу наградить.
— Непременно! — кивнула Гайя. — Идем.
Влад поднял руки над головой, сцепил их ладони и потряс.
— До свидания! Приезжай еще! — зашумели пограничницы.
Гайя с Владом вышли и спустились вниз. Подойдя к машине, Влад открыл дверцу перед Гайей.
— Садись ко мне! — сказала она и скользнула в салон. Влад влез следом. Водитель включила мотор, автомобиль тронулся.
— Как чувствуешь себя? — спросила Гайя.
— Хорошо.
— Нос болит?
— Ноет. Но терпеть можно. Что в Куруме?
— Переполох. Директора Департамента безопасности отправили в отставку. Вину переложили на нее, дескать, проявила ненужную инициативу. Агент по имени Мург покончила с собой.
— Это та, что пытала меня, — сказал Влад. — Так ей и надо!
— Тебе нужно выступить с заявлением. Рассказать о похищении.
— С заявлением выступать не буду, — помотал головой он.
— Почему? — удивилась Гайя.
— Сделаем по другому…
Гайя слушала, поражаясь. Вчера Влад едва не погиб. Перед этим его пытали. Другой бы на его месте бы впал в меланхолию. Но рядом сидел уверенный в себе человек. Говорил он спокойно и рассудительно. То, что Влад предлагал, было необычно, но Гайе нравилось. Очень.
— Доложу председателю Высшего Совета, — пообещала она. — Нужно ее одобрение.
— Хорошо, — кивнул он. — Теперь о наших шпионских делах. Куруму меня сдала бывшая телохранитель Сайи. Зовут Лейга. У нее был мотив — уволили из-за меня.
— Найдем! — пообещала Гайя.
— На заводе Кая у курумцев агент. Рядовой работник, без доступа к разработкам.
— Отыскать трудно, — вздохнула Гайя. — Их там тысячи.
— Круг можно сузить. Думаю, что это мужчина.
— Почему?
— Легче завербовать. Пообещать райскую жизнь в Куруме. Там свобода и равноправие, — хмыкнул он. — Но деньги агент получал. Вот тут и надо копать. Посмотреть, кто с скромной зарплатой кутит в ресторанах и покупает дорогие вещи. Или имея жену, содержит любовницу. И так далее.
— Ты прав, — согласилась Гая. — Откуда знаешь? Работал в безопасности?
— Нет, — улыбнулся он. — Но я об этом читал. Большинство агентов прокалывается на деньгах. Им хорошо платят. Ради денег они продают Родину, и хотят жить красиво. На этом и ловят. Если агент работает за идею, его трудно разоблачить. В истории моей страны был случай. Разведка завербовала аристократов иностранного государства. Деньги, положение в обществе — все у них было, но они работали за идею. Десятки лет их не могли разоблачить. Один из них даже возглавлял департамент, который вел разведку против нашей страны, — он засмеялся. — Представляете? Со временем появились подозрения. Но королева не позволила их арестовать — не поверила, что они предатели. Ведь у них все было. Агенты дожили до старости и умерли на свободе.
— Не хочешь работать у меня? — спросила Гайя. — Мне такие нужны.
Он покрутил головой.
— Почему?
— У меня счет к Куруму, верней, к его руководству. Я его оплачу, но по-своему.
— Как?
— Скажу позже, — пообещал он и добавил: — Бронеход забрали?
— Погрузили на платформу. Поедет с нами.
— Хорошо, — сказал он.
Автомобиль подъехал к железнодорожной станции. Они вышли и поднялись в вагон. Электровоз дал сигнал, и поезд тронулся. Гайя с Владом прошли коридором и оказались в роскошно обставленном салоне. Стол из полированного дерева, кресла, мягкие диваны у окон. Хрустальные люстры на потолке.
— Ого! — оценил Влад.
— Вагон Лейи Дум. По ее приказу прислали.
— За что честь?
«Он не знает, что сделал для нас, — поняла Гайя. — Даже не представляет. Разрушить союз против Сахья… Послы заверили Лею, что не поддержат Курум».
— Располагайся! — она указала на диван. — Через три часа будем в столице. Поедем без остановок. Там нас встретят.
«И ты удивишься, как. Но пусть это будет сюрпризом».
— Тебе нужно переодеться, — сказала Гайя. — В этом, — она указала на комбинезон, — ходить нельзя. Одежду я привезла.
— Хорошо, — сказал он. — Но форму оставьте. Пригодится.
* * *
— Уважаемые дому и домины! Тофу и тофины! Рады видеть вас. Сегодня у нас необычная встреча. С замиранием сердца наша страна следила за происходящим в Куруме, где таинственно исчез выдающий актер Влад Хома…
Крег выглядит импозантно. Строгий, темный костюм, белая сорочка и галстук. Это я ввел моду. Надоел китель, и я попросил у портных пиджак. Соорудили его быстро. Другим понравилось, вот и пошло… Я предложил Крегу вести пресс-конференцию. Идеальный выбор. Немолодой, но стройный мужчина с сединой в волосах. Американский типаж, такой вызывает доверие. Не дрыщ в студии…
Крег справляется хорошо, хотя, по-моему, перебирает. Никакой я не выдающийся. Ладно, пусть говорит.
— …Сегодня мы узнаем подробности. Представляю участников конференции. Председатель Совета безопасности государства Сахья, дому Гайя Лорн. (Аплодисменты.) Наш выдающийся режиссер Кея Дон. (Аплодисменты.) Актер и певец Влад Хома. (Бурные аплодисменты, переходящие в овацию.)
Насчет овации пошутил, но хлопают энергично.
— В зале журналисты из Сахья и других стран. Перечислю их. Норгея, Эпир, Курум…
В Сахья работают иностранные журналисты. Ничего удивительного — они и при Сталине были. Но я о здешних не знал. Оказалось, есть. Позвали всех — пусть клевещут. То есть пишут и показывают. А мы им информации подбросим.
— Предоставляю слово дому Гайе.
— Благодарю, тофин Крег. Сначала предыстория. В Совет по культуре нашей страны обратилось посольство Курума. Попросило продать фильм «Очаровашка». Обещало широкий прокат. Пригласило режиссера и исполнителя главной роли. Условия предложили хорошие. Мы согласились, но попросили гарантий. Курум их дал. Оказалось, что он не собирался их выполнять. Влада похитили. Как это произошло, пусть расскажут сами.
— Тофу Кея!
— Это был предпоследний день нашего пребывания в Куруме. Хозяева устроили банкет. Пришли наши коллеги — режиссеры и артисты. Меня увели поговорить. Когда вернулась, Влада не было в зале. Официант сказал, что его увела какая-то женщина. Я побежала к нему в номер. Дверь никто не открыл. Я пригласила администратора. Дело в том, что мы условились с Владом после банкета поговорить об отъезде, а тут его нет. По моему требованию дверь открыли. Вещи Влада оказались на месте, на столе лежал чек — гонорар за выступление. Я поняла, что что-то случилось. Влад не мог загулять — он не тот человек. Не мог уйти, не предупредив меня. Я потребовала вызвать Охрану. Она приехала, опечатала дверь в номер. Затем я позвонила послу. За мной прислали сотрудника. Ночевала я посольстве, утром уехала в Сахья. У меня все.
— Тофин Влад!
— На банкете ко мне подошла женщина. Представилась как Рут Марг, владелец киностудии «Свобода». Пригласила меня в кабинет, где предложила сниматься в Куруме. Для этого не возвращаться в Сахья. Я отказался и пошел искать Кею, но ее нигде не было. Ко мне подошла женщина-официант. Меня это удивило. До тех пор я Куруме я видел только официантов-мужчин. Незнакомка сказала, что он старшая над ними и предложила помощь…
— Минуточку, тофин! На том банкете тофу Кея вела съемки на клач. Так сказать, на память. Сейчас мы попробуем найти эту женщину. Оператор, фото на экран! Смотрим.
Молодец Крег! Вовремя реплики подает. Все по сценарию. За спинами загорается экран. Поворачиваемся к нему. Один снимок, другой, третий…
— Остановите! Предыдущее фото! Вот она, у дверей в зал, — указываю рукой.
— Оператор, увеличьте! Кто знает эту женщину?
— Я, — кивает Гайя. — Это специальный агент Департамента безопасности Курума Мург Тумс.
— Оператор, отключите экран. Итак, Влад. К вам подошла специальный агент Мург. Что она предложила?
— Отвести к Кее. Но на деле завела в служебное помещение ресторана и применила парализатор. Очнулся я на военной базе.
— Напоминаю присутствующим, — подключилась Гайя, — что применение парализатора в отношении гражданского лица и последующее его похищение является тяжким преступлением во всех странах нашего континента. В Куруме — тоже.
— Продолжайте, Влад! — говорит Крег.
— Я потребовал объяснить, почему меня похитили. В ответ тюремщица ударила меня дубинкой по лицу.
— Следы курумского гостеприимства до сих пор видны на лице Влада, — дополняет Крег. — Продолжайте, тофин!
— Вечером меня отвели к директору Департамента безопасности Курума. Ей не понравилось мое разбитое лицо. Видимо, помешало планам. Директор заявила, что это я сам ударился лицом о дубинку…
Смех в зале.
— Затем подошла и схватила за поломанный нос. Было очень больно. Она сказала, что заставит меня сказать то, что ей нужно. Меня усадили на стул. Две тюремщицы держали меня за руки. Подошла агент Мург. В руках у нее был электрический генератор. Она присоединила провод к моему уху и стала крутить ручку. Боль была невероятная. Мург пообещала, что в следующий раз провод присоединят к гениталиям. Говорила, что я вонючий мурим…
— Позвольте! — вскакивает тетка в зале. — Репортер курумского телевидения Авен Сар. Вы лжете. Слово «мурим» в Куруме запрещено. Виновных наказывают по закону.
— Видимо, Мург об этом не знала. (Смех в зале.) Как и директор Департамента. Она тоже говорила «мурим». А тот факт, что меня били и пытали, вас не смущает? Это законом разрешено?
Тетка что-то бурчит и садится на место. Ай, молодца! Сама подставилась.
— Мне предложили заявить, что я остаюсь в Куруме. Дескать, выбрал свободу. В противном случае обещали пытать. Пришлось притвориться. Меня перестали бить, а через три дня я сбежал. Вот и все.
— Тофин Влад!
В зале встает стройная брюнетка.
— Меня зовут Гюль, информационное агентство Эпира. Как вам удалось сбежать и выбраться из Курума?
— Просто, тофу. На той базе обучали бронеходчиц. Мне удалось изучить их распорядок. Вечером я нейтрализовал Мург, применив ее же парализатор. Затем пробрался в ангар. В раздевалке парализатором нейтрализовал одну из бронеходчиц. Надел ее шлем. Он не позволяет рассмотреть лицо. На мне была военная форма Курума. Как я понимаю, ее дали, чтобы не привлекал внимания. Это помогло. Выдав себя за пилота, я пробрался в бронеход, и вместе с остальными вышел за территорию базы. Был вечер, бронеходчицы отрабатывали ориентирование в темноте. Меня отправили на дальний край полигона. Там я преодолел забор и вышел на дорогу. По ней, а впоследствии и другим, добрался до границы. Перешел ее. Вот так.
— Извините, тофу, но ваш рассказ вызывает сомнения. Мужчины не водят бронеходы.
Спасибо, Гюль, за вопрос. Я ждал его от курумки. Но та молчит — знает.
— Попрошу всех выйти во двор. Я кое-что покажу.
Журналисты встают. На лицах удивление, смешанное с предвкушением. Как я их понимаю! Сам когда-то таким был. Выходим во двор. Операторы волокут камеры, репортеры — микрофоны на штангах. Сейчас мы вас удивим. Во дворе стоит «Агарь». Рядом застыла пилот в форме Курума.
— В этом я бежал, — показываю на бронеходчицу. — Моя форма и шлем. На нем написано имя пилота — Сис Берт. Ее я нейтрализовал. А вот бронеход. Новейшая модель, ее курумцы не продают. На корпусе опознавательные знаки и тактический номер. А сейчас смотрим!
Под прицелом камер запрыгиваю в машину. Нажимаю кнопку. Закрывается дверь, ноги обхватывают крепления. Веду бронеход к ограде и разворачиваюсь. Боком — влево, боком вправо, поворот. Посмотрите, как танцует бронеход…
Сегодня утром тренировался. Пришлось помучаться, но освоил. У бронеходчиц это обычное упражнение, но я мужчина. У наблюдающих за бронеходом журналистов отвисают челюсти. Подгоняю машину к ним и нажимаю на кнопку. Выхожу наружу и кланяюсь. Аплодируют.
— Еще кто-нибудь сомневается?
— Извините, тофу, — это снова Гюль. — Если б не увидела сама… Откуда у вас такие способности?
— Около года назад меня ударило током. Высокое напряжение. Не знаю, как выжил. Видимо, это повлияло.
— Курумцы не знали?
— Я не рассказывал. А они не спросили.
Журналисты смеются.
— Вернемся в зал или останемся здесь?
— Здесь! Здесь! — кричат операторы. Я их понимаю. Одно дело — снимать в зале, другое — на фоне бронехода. Картинка!
— Задавайте вопросы.
— Тофин Влад, — говорит мосластая тетка с лошадиным лицом. — Я из Норгея. Зовут Яна, — она кокетливо улыбается. — Почему вы отказались сниматься в Куруме? Денег мало пообещали?
— Мне предложили продать Родину. Я ей не торгую.
Аплодисменты.
— Почему именно вам? — не отстает Яна. — Будь вы изобретатель или хотя бы инженер… Но вы актер.
В корень зрит, стерва! Но я этот вопрос ждал.
— У меня только догадки, тофу. Причина — наш фильм. Он шел с огромным успехом, к кинотеатрам стояли очереди. Власть это раздражало. Почему в стране, которую они считают отсталой, снимают такие фильмы? Миф рушится. Следовало сгладить эффект. Актер Сахья, который выбрал Курум, показал бы: у них лучше.
Неплохая версия. И фильму реклама.
— Предлагаю вернуться в зал, — говорит Гайя. — Мы покажем, как Влад пересек границу. У нас есть съемки.
Журналисты устремляются обратно. Еще бы! Такой материал! Все смотрят на экран. Кадры впечатляют. Вот я пересекаю проход, за мной бегут три бронехода. Два останавливаются у забора, один идет следом. Поднимает манипулятор…
Экран гаснет.
— Это запись с регистратора укрепленного пункта, — говорит Гайя. — Как вы видели, Влада пытались убить на территории государства Сахья. Оператору рельсотрона пришлось стрелять. Все в рамках закона. Скажу больше. В знак доброй воли наше руководство распорядилось вернуть Куруму останки погибшего пилота. Вам раздадут носители с записью этого эпизода.
Журналисты довольны. Сенсация в руки плывет! На халяву! К такому здесь не привыкли. Куруму не сдобровать. Мы размажем его в грязь, предъявим миру истинное лицо. Долго икать будут. Пресс-конференция продолжается. Вопрос-ответ, вопрос-ответ. Подключаются журналисты Сахья. Поначалу они робели. Встает здоровенная тетя.
— Можно личный вопрос?
Киваю. Интересно.
— Мы рады вашему возвращению. Но есть кто-то, кто ждал вас особо?
Аудитория обращается в слух. Что ответить?
— Есть девушка, которая мне нравится. А вот я ей — нет.
— Не может быть, тофин! Вас любая вас полюбит!
На лицах журналистов улыбки. Надо завершать.
— Она очень строгая, а я всего лишь актер. Она считает меня легкомысленным.
В зале недоверчивый шум.
— Знаете что, тофу? Я лучше спою. Возможно, она услышит. Я хочу, чтоб она знала: я ее не забыл и вспоминал в застенках Курума. Мне становилось легче.
Делаю знак. Мне несут рик. Это запланировано. Правда, петь я собирался другое. Ничего страшного, поменяем.
— Эту песню вы слышали, она звучит в фильме «Очаровашка». Но мало кто знает, кому я ее посвятил. В моем побеге был такой эпизод. Выйдя к границе, я увидел забор из проволоки. Изоляторы говорили о том, что она под напряжением. Преодолеть невозможно. Я знал, что меня ищут, по пятам шли преследователи. Щадить меня не собирались. Я готовился умереть и в знак прощания запел эту песню. Меня услышали пограничницы. Они расчистили для меня проход и защитили от преследователей. Выходит, моя любовь спасла меня. Благодарю тебя, строгая девушка!
Беру аккорд.
— Облетела листва, у природы свое обновленье.
И туманы ночами стоят и стоят над рекой.
Твои волосы, руки и плечи — твои преступленья,
Потому, что нельзя быть на свете красивой такой…
По лицу задавшей вопрос журналистки бегут слезы. Другие смотрят в пол. Хорошее завершение разговора. На такой ноте и закончим. Не считайте меня циником. Циник говорит то, о чем другие думают.
— Потому, что нельзя, потому, что нельзя,
Потому что нельзя быть на свете красивой такой…
