18
Черный сидел один в сквере ЦДХ, крутя в руках потрепанную книгу. Михаила сегодня в институте не было, так что оставалось только заниматься с книгой. Это был один из немногих предметов, который Седой дал им лично. Обо всем остальном он просто информировал, предоставляя им право самим отыскать то, что нужно. Если это их интересовало… Книгу же он передал лично. Совершенно невзрачная – старая, изданная еще в кондовые советские времена, из серии «Дидактические материалы для средней школы».
Вроде как с информацией из этой книги они с Михаилом, отучившись еще в советской школе, должны были сталкиваться. Но Черный не помнил ничего такого. Книга была о календарях разных времен и народов или, если шире, о системах летосчисления.
Миша просто сунул ему эту книгу, сказав, что Седой рекомендовал внимательно и лучше не один раз прочитать ее, и, похоже, забыл о поручении. Не до того ему было. И без того вокруг Михаила крутился целый сонм событий…
Но Черный вцепился в нее, как клещ. Вообще, последние недели он жил ожиданием чуда, скорых невероятных перемен. Ночами долго лежал без сна, представляя, как перед ним открываются новые, неведомые миры, как он, а не Михаил, приходит в гости к Дерини. Уж он-то бы нашел, что у них спросить!.. Или о чем расспросить гномов.
Черный почти не сомневался, что те карлики, которых видел Михаил в замке, именно гномы. Седой же говорил, что они жили на Земле, но затем их почти всех эвакуировали в другие миры. Почти, но не всех! Тем более что для такого ожидания, казалось, были все основания. По словам Михаила, выходило, что сейчас Седой как раз озабочен созданием защиты для Черного. Миша однажды сказал, что видел у Седого необычный меч. В его клинок был как-то имплантирован крупный кристалл, и на вопрос Миши, для чего этот меч, Седой ответил: «Для ритуала Черного».
Теперь Черный ходил по знакомым улицам и как бы прощался с ними. Он почти перестал заходить в Фидо, практически перестал бывать на тусовках и ждал, ждал, ждал…
Конечно, находиться в таком состоянии было просто невыносимо. Тем более что Михаил начал демонстрировать признаки охлаждения интереса к встречам с Черным. Нет, они не поругались, и внешне все выглядело более-менее обычно. Они по-прежнему встречались после занятий или экзаменов и шли в любимый сквер при ЦДХ, вот только такие встречи становились все более редкими. Да и рассказывал о контактах с Седым Михаил уже как-то нехотя.
Книжку, переданную Седым, Черный прочитал уже дважды. Внимательно. И ничего особенного для себя не открыл… То есть нет, открыл, конечно. Например, то, что свое летосчисление было у не вышедшего из каменного века африканского племени до-гонов.
Люди с каменными рубилами – и на тебе, исчисляют века и тысячелетия! Или то, что календарь майя оканчивается 2012 годом. Или что в России до Петра Первого годы исчисляли от Сотворения мира, и по тому календарю сейчас шел бы 7502 год…
Но вот на что именно следовало обратить внимание в книге? Что именно было важным, а что так – забавный факт и ничего более?..
– Привет, сидишь читаешь?
Черный обернулся. На лавочку присел появившийся неизвестно откуда Михаил. Сегодня он был вполне в умиротворенном состоянии.
– Привет. Да нет, прочитал уже. А ты чего на консультации не был?
Михаил неторопливо сделал большой глоток пива из бутылки, которую держал в руках, и ей же изобразил этакий неопределенный жест:
– Дела были… Слушай, а ты раньше на картах гадал?
Черный пожал плечами.
– Ну, гадал…
– А мне погадать можешь?
Черный хмыкнул.
– Да брось… Я раньше баловался помаленьку… ну, когда еще ничего не понимал. Пока Седой нам не рассказал… Но это же так, чепуха всякая.
– А Седой сказал, что ты умеешь.
– Седой сказал?! – Черный удивленно покачал головой.
Михаил испытующе смотрел на него.
– Так как, погадаешь? Я вон и карты принес. – Он достал из кармана запечатанную в целлофан свежую тридцатишестилистовую колоду, которую, наверное, купил в ближайшем киоске.
– На этих не смогу, – покачал головой Черный.
– Почему?
– Для гадания особые карты нужны, Таро называются.
– А цыганки на таких гадают, – не поверил Миша.
– Цыганки – может быть, – упрямо стоял на своем Черный, – да и то не уверен. Скорее они на таких картах лохов разводят. А по-настоящему гадают все равно на специальных. На Таро или Ленорман.
Михаил разочарованно сунул колоду обратно в карман.
– А у тебя эти… Таро есть?
– Есть, дома. Только я их уже больше года в руки не брал. – Черный помолчал. – А что, Седой так прямо и сказал, мол, я могу?
– Ну, я ж тебе говорю! – даже слегка обиделся Миша. – Я поэтому и карты купил. Думал, к окончанию консультации успею, да опоздал малеха. Слава богу, тебя здесь в скверике застал.
Черный задумчиво потер подбородок.
– Хорошо, давай я завтра принесу свои. Тогда и погадаю.
– Завтра ж занятий нет, – засомневался Миша, но потом махнул рукой. – А, ладно, тащи! Все равно мне завтра по Москве по делам мотаться. Здесь пересечемся…
На следующий день они встретились, как и договорились. Черный пришел со своими старыми картами Таро, которые остались с тех времен, когда он еще вовсю считал себя вполне продвинутым магом и оккультистом. Михаил ждал его на той же лавочке.
– Ну что, принес?
– Да.
– Ну, давай посмотрим, что там нас впереди ждет? – Миша был весь в предвкушении.
Черный достал карты, развернулся так, чтобы Михаил был правильно сориентирован, и начал процесс.
– Слушай, чего-то не идет на будущее, – озадаченно сообщил он Михаилу спустя некоторое время. – На прошлое – все нормально, расклады те еще, а вот на будущее не ложатся карты и все! Сумбур сплошной получается.
Михаил разочарованно сморщился:
– А ты точно смотрел?
– Ну да, я уже ваши с Седым карты приметил: твоя вот эта – «рыцарь кубков», а у Седого – «паж посохов» получается. Я уже три раза расклад выкладывал, так что все точно. Но все равно практически при каждом раскладе разворот в прошлое почти сразу вылезает.
Миша задумчиво потер щекой о плечо, затем внезапно оживился.
– А, ну да, понятно! Седой говорил… Это же все из-за Берсеркера! Когда он появился, у них тоже все расклады смешались, и ничего особенно просчитать не удается.
Черный удивленно покосился на приятеля, потом перевел взгляд на карты. Так что, это действительно работает? Ну дела!..
Михаил еще минуту посидел, задумчиво глядя на карты, поднялся и, вздохнув, произнес:
– Ну, не получилось. Ладно, я пошел, бывай…
Черный махнул ему рукой, продолжая озадаченно пялиться на карты, и даже не заметил, как Миша ушел. Как выяснилось – навсегда…
Следующие несколько недель прошли как во сне. Черный продолжал ждать скорого чуда и не особенно сильно беспокоился. Ну мало ли какие еще дела могли быть у Седого. Тем более за пару недель до последней встречи Миша говорил, что Седой велел передать ему, Черному, что у него состоится интересная поездка, во время которой он многое узнает. И тут ему внезапно подвернулся шанс поехать на фольклорный фестиваль в Калининград. Черный решил ехать. Даже если эта поездка не та, о которой говорил Седой (ну что такого можно узнать на фольклорном фестивале?), хотя бы развлечется.
Фестиваль вышел шикарным. В нем участвовали клубы исторической реконструкции из почти пятидесяти стран Европы. Главные действия фестиваля проходили на острове, со всех сторон омываемом водами реки Преголь. Там же располагался кафедральный собор, в котором была могила Иммануила Канта. Доступ на остров был ограничен. Свободно пропускали только участников фестиваля и тех, кто был одет в национальные костюмы. Черный оказался в числе и тех, и других. Он толкался среди пестрой толпы, облаченный в черный плащ с кроваво-красным подбоем, стилизованный костюм средневекового горожанина и остроносые кожаные башмаки, пялился на работу кузнецов, гончаров и ткачей, которые развернули на площади свои мастерские, и просто получал удовольствие. На одной из боковых улиц он наткнулся на лавчонку, торгующую всякими амулетами и оберегами из кожи, дерева и металла, и задержался около нее.
– О, Черный, привет!
Он обернулся. Его окликнул знакомый из числа организаторов фестиваля. Он тоже был в средневековом костюме, но рядом с ним стоял какой-то парень, одетый вполне привычно – этакий повседневный «милитари».
– Амулеты присматриваешь?
– Да нет, просто глазею, – улыбнулся Черный.
– Знакомься, – представил он парня в «милитари», – это Паша.
Черный протянул руку. Рукопожатие у того оказалось крепким.
– Ну что, пошли где-нибудь посидим?
– А пошли к воротам Калиостро. Там классная кафешка есть, и отсюда недалеко, – предложил парень.
Черный вздрогнул.
– Что?
Парень улыбнулся.
– О, прошу прощения, я имел в виду Королевские ворота. Просто у нас в Калининграде есть легенда, хотя многие считают ее несомненным подтвержденным фактом, что однажды тот самый, всем известный Калиостро выехал из всех ворот города одновременно. В те времена в воротах Кенигсберга (я думаю, всем известно, что до 1945 года наш город носил именно это название) обязательно вели специальные журналы, в которых записывались все въезжающие и выезжающие из города. И вот через некоторое время после отъезда Калиостро, при сверке записей журналов оказалось, что сей господин покинул город в одну и ту же минуту через все ворота города!
Черный осторожно кивнул. Он чувствовал, как его сердце возбужденно бьется. Это был знак!
– А почему вы назвали именно те ворота – воротами Калиостро? Он же выехал через все.
– Да кто-то ляпнул в компании, ну и прижилось.
Паша оказался человеком, увлеченным изучением аномальных зон. Он очень много рассказывал о них в тот день.
– Понимаете, – вещал Паша, – многие из этих зон – возможные порталы перехода. Как бы двери в иные миры!..
Но Черный слушал его вполуха. Он все ждал того, что должно было произойти. Недаром же он вот так, на улице, услышал имя Калиостро. Но, к сожалению, в тот вечер ничего так и не случилось. Ну не считать же событием глупые байки нового знакомого?
Вернувшись в Москву, Черный промаялся несколько дней, а затем вспомнил о давней просьбе Седого заняться Брюсом. Ну да, вот на что намекал знак – на Брюса! Ведь по информации Седого, это был единственный человек, который встречался с Калиостро-Берсеркером.
И он поехал в Глинки.
Усадьба оказалась уютной. Черный шлялся по окрестностям, выслушал легенду о том, как Брюс заморозил пруд в разгар лета и катался по нему на коньках, порылся в местных архивах, но потом понял, что основную информацию все равно надо искать в Москве. И вернулся в столицу.
Расследуя историю деятельности Якова Вилимовича Брюса, Черный пришел к сенсационным результатам. Брюс оказался тайной, завернутой в загадку и спрятанной в секрет. В архивах РГАДА многие документы петровских времен не читались и не просматривались со дня их возникновения. Сделать такой вывод помогло следующее.
Как правило, на каждом просмотренном документе исследователь-архивист ставит дату просмотра документа и печать. А на большинстве таких отметок не было. До многих документов до сих пор не добрались не только исследователи новой российской эпохи, но и периода власти СССР. Зато в архивах ВИМАИВ из проработанных документов оказались обширные подшивки «Архива переписки Брюса за 1704–1705 годы», в который входят письма, связанные с Походной артиллерийской канцелярией. Документы в других архивах не систематизированы вовсе. Письма Брюса были разбросаны по всему архиву и находились в разных главах, что сильно затрудняло поиск нужного материала.
Но даже из той информации, что приоткрылась, можно было смело предположить: значимость личности Якова Брюса намеренно принижалась историками Екатерининской эпохи. В дальнейшем последующие историки также не нашли в себе смелости восстановить историческую справедливость. Так уж случилось, что, несмотря на огромные заслуги перед Российским государством, несмотря на разностороннюю деятельность на военном, государственном, дипломатическом, просветительском поприще, Брюс оказался на многие столетия в забвении. И жизнь, и деятельность Брюса во многом до сих пор остаются неизвестными.
Зато отсутствие информации о Брюсе компенсировалось огромным количеством легенд, блуждающих в народе и по сей день. Легенды передавались из уст в уста, из поколения в поколение, обрастая новыми фантастическими подробностями, превратив Брюса в самую легендарную личность в истории России.
Яков Вилимович (Яков Даниэль) Брюс (1669–1735) родился в Москве в семье отставного военного. Потомок знатного королевского рода Шотландии и Ирландии. Впрочем, в этом он был не одинок. В Россию тогда довольно бурным потоком устремлялись эмигранты из якобы более просвещенной и удобной для жизни Европы. Похоже, не все так плохо было в той, еще допетровской России, если народ пер сюда этаким валом…
Военную службу Яков Брюс начал в 1686 году в звании прапорщика. Многие историки утверждали, что Брюс был записан в потешные войска, впоследствии ставшие гвардейскими. Но эта информация документально не подтвердилась, поскольку нигде не упоминается гвардейское звание Брюса, которое при Петре Первом сохранялось на всю жизнь.
Затем Брюс вместе с Петром Алексеевичем участвовал в Азовских походах 1695 и 1696 годов и в январе 1695 года получил чин майора. По-видимому, зарекомендовал он себя в этих походах неплохо, поскольку уже в 1696 году получил звание полковника русской армии.
А еще через четыре года Яков Брюс – уже генерал-майор!
В 1701–1704 годах Петр Первый доверил ему губернаторскую должность в Новгороде, передав в подчинение довольно сильный гарнизон. И не зря. Генерал-майор Брюс сумел им распорядиться достойно.
В 1704–1710 годах Брюс – генерал-фельдцейхмейстер. В 1721 году ему пожалован титул графа.
Брюс явно был одним из ближайших сподвижников императора, о чем свидетельствовали хотя бы должности, которые он занимал в его администрации. С 1717 года – сенатор и президент Берг– и Мануфактур-коллегии. С 1719-го – начальник Главной канцелярии артиллерии. 1720-й – директор Монетно-денежного двора. Глава русской делегации в 1718–1719 годах во время переговоров о заключении важнейшего для России Ништадтского мира.
Обширной была и научная деятельность Якова Вилимовича. С 1697 года он обучался в Англии математике. Но роль Брюса сводилась не только к знакомству с реформой Ньютона. На Брюса была возложена обязанность приобретать математические приборы, а также книги по навигации и кораблестроению, подбор лиц в области математики и многое другое. Благодаря знанию иностранных языков Брюс был едва ли не единственным специалистом в свите Петра Первого, понимающим, что необходимо России. Поэтому император дает Брюсу полную свободу действий. Оставшись в Англии, Брюс получает приличную сумму денег на свое обучение, закупку инструментов, приборов и редких книг.
С 1706 года Брюс осуществлял надзорную деятельность над первой московской типографией. В 1715–1716 годах под его руководством издается первый в России географический атлас…
Черный копался в архивах довольно долго, но особенного понимания не наступило. Да, Брюс был необычным человеком, да, эта его необычность была сильно заретуширована официальными историографами. Уж специально или нет – сейчас разобраться было сложно, но что, что же следовало понять, разбираясь со всем этим? Неужели Седой не был способен установить эту, по его меркам вполне жалкую, кучку фактов?
И Черный решил сделать перерыв. Иногда, когда ты бьешься лбом о стену, стоит отодвинуть проблему и дать мозгу отдохнуть. И тогда часто бывает, что спустя некоторое время тебя настигает озарение: ну, вот же решение, вот оно, прямо перед носом! И чего я раньше не видел?.. А иногда за время этого перерыва просто появляется новый кирпичик, последний пазл, которого не хватало, чтобы собрать в голове всю картину. Так, может, и сейчас сработает хоть что-то из этого?..
Так прошло некоторое время. И вот однажды Черный с подругой, которую звали так же, как и жену Михаила, Татьяной, сидели в летнем кафе и просто наслаждались теплым летним вечером.
– Привет, Черный! – послышалось откуда-то сбоку. Он обернулся. К столику неторопливо приближался знакомый парень, с которым они ездили на фестиваль-карнавал в Калининграде.
– А, привет! Садись, – гостеприимно предложил Черный.
Парень благодарно кивнул. Они некоторое время перебрасывались ничего не значащими фразами, а потом знакомый, уже собираясь уходить, внезапно полез в карман и достал оттуда вещицу. Черный вздрогнул. В руке у парня поблескивал странный предмет.
Когда-то давно Седой сказал по поводу одного фантастического фильма, который назывался, кажется, «Из ада», что показанная в нем вещица, некий артефакт – шкатулка, части которой при вращении выстраивались определенным образом и открывали дверь в иные миры, – действительно существует. Вернее, не она сама, а принцип подобного устройства, который не просто имеет место быть, но и довольно распространен во Вселенной. И вот сейчас знакомый парень держал в руках нечто подобное.
Черный покосился на подругу. Он кое-что рассказал ей о происходивших событиях, потому что не мог держать это только в себе, и сейчас она тоже смотрела на вещицу округлившимися от изумления глазами.
– Видел такое?
Черный медленно кивнул. Он чувствовал, что у него во рту пересохло, в висках стучит, а по спине стекает тонкая струйка пота. Сработали оба варианта. Теперь он понял все! Барьер Берсеркера… Те, кто ищут Седого и остальных, прошли не через космос… Аномальные зоны – двери в иные миры… И, наконец, вот это…
– Откуда оно у тебя?
– Да так… подруге под руку попалось. Забавная штукенция! Вот, принес тебе. Знаю, что ты любишь возиться со всякими странными штучками. – И знакомый поставил эту вещицу на стол.
Она загадочно блеснула в лучах заходящего солнца. Черный протянул руку и благоговейно взял ее. Вещица представляла собой металлическую конструкцию из нескольких металлических частей, соединенных по принципу «ласточкиного хвоста». Основа конструкции – равносторонний крест. Черный осторожно нажал на одну из граней. Части конструкции легко и плавно сдвинулись относительно друг друга, хотя никакого зазора между ними не было. Когда конструкция была в спокойном состоянии, она казалась одним массивным куском металла, на котором очень тонкими линиями был нацарапан некий странный рисунок. Но при этом все части перемещались друг относительно друга необыкновенно легко.
– Ну ладно, я пойду… – сказал приятель поднимаясь. Черный только рассеянно кивнул.
Следующие несколько дней он неустанно возился с доставшимся ему предметом. Крутил его, как обезьяна, таскался с ним во все места силы, о которых знал, даже заходил в церкви. Но ничего так и не понял. По всему выходило, надо было возвращаться в Калининград. Там все началось, и там были люди, которые исследовали аномальные зоны.
Черный созвонился с Пашей и через два дня уже садился к нему в машину возле Королевских ворот, тех самых, что в Пашиной тусовке называли воротами Калиостро. Они въехали на парковку, чтобы никому не мешать, и остановились. Черный только сунул руку в карман, чтобы достать загадочную вещицу, как вдруг почувствовал сильный толчок сзади. Оба резко развернулись.
– Елы-палы!
Их машина стояла одна на большой парковке. Но несмотря на это, какая-то машина с сильно тонированными стеклами въехала им в задний бампер. Паша распахнул дверь и выпрыгнул наружу. Но машина резко сдала назад, молниеносно развернулась и скрылась из глаз. Черный выпрыгнул следом за Пашей. Тот уже стоял, согнувшись над задним бампером.
– Вот уроды!
– Сильно задели?
Паша пошкрябал ногтем по бамперу.
– Да вроде нет… Здесь я еще в прошлом месяце царапнул, а ничего нового не вижу. И чего это было?
Черный пожал плечами, а сам осторожно сунул руку в карман и погладил пальцами вещицу. Он решил назвать ее матрицей, даже не подозревая, что через несколько лет будет греметь фильм с таким же названием. Это явно был знак, но какой? Возможно, пока не стоило рассказывать про эту вещицу?
– Ладно, садись, поехали, нечего здесь торчать, раз уж такие уроды тут катаются, – сердито бросил Паша.
Они ехали по темным улицам старого города под моросящим дождем, и Паша рассказывал ему о зонах. О том, что они там увидели, о своих друзьях, с которыми он ходил по ним. Но Черный слушал его вполуха, продолжая размышлять над странным происшествием. Что-то в нем было не то, причем даже невзирая на саму сюрреалистичность того факта, что к ним, стоящим в одиночестве на пустынной парковке, подъехала неизвестная машина, тюкнула их в зад и просто уехала. Но что именно, он никак не мог понять…
Следующие несколько дней они с Пашей шлялись по разным квартирам, где собиралось много интересного люда, среди которого встречались и Пашины соратники, увлеченные аномальными зонами. Черный слушал их рассказы, рассуждения, байки и досадливо вздыхал. Все не то, не то, не то!.. У них была своя версия того, как устроен мир, которая очень слабо состыковывалась с тем, как об этом рассказывал Седой. Скорее это было некое мрачное полотно в духе Карлоса Кастанеды. Так что у Черного сразу возникло предубеждение против этих рассказов. К тому же в них было очень мало конкретики. Больше феерические байки в духе городского фольклора. Оставалось только одно – идти в зоны самому. Впрочем, он и так собирался это сделать…
