III
Убер и лётчик

Макс, прозванный Лётчиком, дернулся и открыл глаза. Полежал несколько секунд, глядя в темноту потолка. Откинул одеяло, поморщился. Он проснулся весь мокрый, в поту – резкий запах страха, охватившего его во сне, лез в нос. Майка прилипла к спине. Мочевой пузырь превратился в булыжник – твердый и болезненно большой. Надо срочно отлить.

«Что мне снилось?» – подумал Макс.

Что-то страшное. Оно надвигалось из темноты, издавая звуки… В горле пересохло, как в пустыне. Да, именно! Звуки, словно ржавая кирка скребет по сланцевой жиле. Кррр, кррр. Кррр. Лётчик передернулся. Слишком знакомый звук. Он потер запястья, с которых до сих не сошли следы от кандалов.

«Как поживают твои тридцать сребреников?» – вспомнился насмешливый хрипловатый голос. Лётчик вздрогнул. Нет, это всего лишь воспоминание. Того, кто произнес эти слова, давно уже нет.

«Его нет в живых». Так сказал Директор.

– Костян! – позвал он. – Костян! Уснул ты там, что ли?!

Тишина. Где-то далеко капает вода. Лампа на столе не горит, в полумраке палатки видно, как падает свет по контуру закрытой двери. Макс огляделся и чуть не поседел – что это?! Справа, почти у двери, черное пятно, тень складывалась в характерный силуэт сидящего человека. И, кажется… Нет, сердце стучало так, словно собиралось вырваться из груди. Кажется, что у человека – бритая голова.

Да нет там никого.

– Костян!! – он повысил голос. – Спишь, лентяй!

– Привет, брат.

Лётчик вздрогнул.

Насмешливый хрипловатый голос. Знакомый до дрожи:

– Вот так проснешься однажды и некому водички подать.

Лётчика словно окатило ледяной волной.

– Убер?!

– Не, – в темноте хмыкнули, зашевелились. – Это твоя нечистая совесть и пары алкоголя. Конечно, блин, Убер. Что за идиотский вопрос?

Макс вскинул голову. Сердце бешено стучало.

Тень, что он принял за Убера, поднялась на ноги, сделала шаг вперед, на свет… и это действительно был он. Убер. Макс моргнул. Живой. И даже выглядящий примерно так, как тогда, на Звездной. Скинхед улыбнулся.

В руке – его, Макса, пистолет.

– Убер, я… – Макс остановил себя. Не хватало еще оправдываться. Оправдания всегда выглядят жалко, даже если ты имеешь на них право. Он выпрямил спину. Взял себя в руки. «Я – Лётчик».

Особенно если на оправдания у тебя права нет.

Убер ждал.

Безжалостное, насмешливое, неотвратимое возмездие с бритой башкой.

– Как мы это сделаем? – голос почти не дрогнул.

Убер хмыкнул. Глаза его блеснули в полумраке:

– Молча.

Убер бросил Максу ржавые кандалы. Лётчик машинально поймал, взвесил в руке. Тяжелые, ржавые, исцарапанные. Настоящие каторжные кандалы, как на Звездной. Что ж… Макс кивком поблагодарил Убера.

Значит, вот как повернулось.

Это будет схватка по каторжным правилам – без жалости и сомнений. И никаких оправданий. Противники скованы одними кандалами за одну руку, в другой руке зажат нож или кайло. В зубах – кляпы, чтобы не привлекать внимания охраны криками боли. Такая схватка идет до смерти одного из противников.

Лётчик покрутил головой, разминая шею.

Потянулся за кайлом. «Посмотрим, так ли хорош этот скинхед».

– Подожди, – остановил его Убер. – А поговорить?

– Пошел ты. – Лётчик замер. Буркнул: – Мне бы отлить для начала.

– Для конца.

Скинхед усмехнулся, потом мотнул головой в сторону стола. Там, среди недоеденных остатков ужина, рядом с бутылкой коньяка, стояла стеклянная бутылка с водой. Костян, заботливый, притащил боссу на утро – залить сушняк.

– Мне что, прямо в бутылку?!

– Ни в чем себе не отказывай.

Лётчик встал и охая, дотащился до стола. Ноги как квадратные столбы, еле шевелятся. Непослушными со сна пальцами отвинтил пробку с бутылки, выглотал воду. Прохлада пролилась внутрь, словно дар богов. Исчезла без остатка. Лётчик сразу почувствовал себя лучше. Это всего лишь обезвоживание. «Сейчас я приду в себя и – еще посмотрим, кто кого».

Он пристроил бутылку – и зажурчал. Кажется, целое озеро во мне, черт побери. Закончил и поставил ее на пол.

Повернулся. Убер разглядывал его с интересом:

– Руки помыл?

– Чего? – тупо спросил Лётчик.

– Вдруг ты меня зарежешь грязными руками. Я брезгую.

Пауза. «Он что, серьезно?» Да нет, конечно. Издевается в очередной раз. Лётчик выругался. Чертов хохмач.

– Воды больше нет, – сказал он.

– А ты коньяком. Нам царям, что…

Ладони стали сухие и чистые, с запахом дыма, нотками шоколада и ванили.

– Хороший был коньяк, – сказал Макс. – Курвуазье.

– А ты знаешь толк в извращениях, – кивнул Убер одобрительно.

– Начнем или болтать будем?

– Вечно ты торопишься. Кстати, я тебе подарок принес, – Убер усмехнулся. Бросил Максу в руки. Тот вздрогнул, но поймал.

– Подарок?

– Открой.

Он развернул сверток. Маленькая белая книга, на обложке – мальчик с желтыми волосами. Рядом – крошечная планета. Лётчик поднял брови. И что это значит?

«Маленький принц», прочитал он. Автор – Антуан де Сент-Экзюпери.

Лётчик поднял голову:

– Ты издеваешься?!

– А ты почитай. Может, человеком станешь.

Кем он себя возомнил? Богом?! Кровь бросилась в лицо. Лётчик разозлился, отшвырнул книгу в сторону.

– Хватит болтать!

Они разошлись на расстояние цепи, натянули ее. Перехватили цепь ладонью. Убер сунул пистолет за пояс сзади, взял кирку. Покрутил головой. Хрустнули позвонки.

Макс наконец не выдержал.

– Давай уже. Поехали!

…Ржавое лезвие кирки вспороло его, словно рыбину. Макс рухнул на колени. На мгновение ему показалось, что кто-то приложил его со всей дури веслом – так, что свело мышцы спины и ног. Если бы не кандалы на руке, притянутые к запястью Убера, Макс рухнул бы на бетон. Кирка выпала из ладони. Звяк.

Головокружение. Холодный пот. Все вокруг – как в тумане.

Макс выплюнул кляп, откинул голову и заорал. АААаааАААААаа! Вопль эхом разнесся под сводами станции, полетел по тоннелям, перегонам, тамбурам…

Все было кончено.

Кровь вытекала из раны на животе. Больно. Больно. Больно! Паника. Макс орал. Казалось, что голова его, словно шарик с гелием, подлетела наверх на тонкой ниточке и зависла под потолком. Лётчик упал на колени, на бок. Перевернулся на спину. Все стало мокрым и красным. Макс руками зажал живот, чтобы не дать внутренностям вывалиться. И перестал кричать.

Над ним встал скинхед. Почесал окровавленной рукой лоб, остались красные пятна.

– Похоже, отбегался ты, брат, – сказал Убер. – Рана смертельная.

– Не… – он задохнулся. – Ненавижу тебя!

– Прости, брат. А книгу все-таки почитай. Это хорошая книжка. Она из многих взрослых сделала людей.

Шум. Сюда двигались «летуны». Помощь, подумал Макс. Запоздалая, никому на хрен не нужная помощь. «Что толку, если я уже умираю?!»

– Б-беги, – сказал Макс. От боли челюсти едва разжимались. – Я т-тебя… все равно н-найду.

Убер наклонил голову, разглядывая раненого.

– Какой ты интересный предатель, – Убер усмехнулся. Голубые глаза смотрели в упор. – Будет жаль, если это последняя наша встреча. Но я надеюсь, что последняя.

– Н-не прощаюсь, – выдавил Макс. Откинулся. Застонал сквозь зубы. «Блядь, как больно-то! Как…»

Грохот. Голоса людей. Щелчки оружия.

– Н-не… н-не дождешься, сука, – выдавил Макс.

Убер с одобрением посмотрел на истекающего кровью Лётчика. На запястье скинхеда висели кандалы. Убер вставил ключ в скважину, повернул. Щелк. Кандалы глухо звякнули о бетон. Скинхед потер запястье, прочерченное старым шрамом.

– Вот поэтому я тебя и уважаю. Хоть ты и изрядная сволочь, но упрямая до чертиков.

– Бывай, – сказал Убер. И исчез. Огромное тело двигалось так быстро, что Макс не успел понять, куда тот делся.

В следующее мгновение в палатку ворвались охранники. Впереди – помятый, но живой Костян. Не убил его скинхед, оказывается.

Поздно.

– Босс! Босс! – закричал Костян. – Что случилось?

– Ур-роды, – сказал Лётчик. – Скоты.