Глава 27
Побег клоуна
Станция Электросила, 25 ноября 2033 года
– Ты понимаешь, чем это закончится? – спросили из темноты. Артем прищурился, сделал два шага вперед, пытаясь рассмотреть говорящего. Впрочем, еще раньше он узнал голос.
Питон. Силач, бывший глава цирка, сидел у стены в углу. Коротко стриженная голова его была совершенно седой. Лицо измятое, пожеванное. Мешки под глазами. Серо-желтоватая кожа, словно у больного печенью.
Артем на мгновение почувствовал к нему жалость. Этот некогда чудовищно сильный человек… В нем что-то надломилось.
Артем выпрямился.
– Да. Меня поймают.
Силач засмеялся без тени веселья:
– Хуже. Тебя расстреляют. В общем, можешь считать, что я получил твое сообщение. Что ты хотел сказать?
Они встали напротив друг друга, словно старые враги. Или друзья.
– Ты и есть этот Пожиратель, – медленно сказал Артем. – Верно?
Питон медленно покачал головой.
– Не я.
– Покажи повязку.
Силач посмотрел на Артема в упор, кивнул и начал разматывать грязный бинт на запястье.
Размотал.
Под бинтами на предплечье – заросший мхом участок кожи. Зеленая метка размером с половину ладони. Неровное пятно.
Артем почувствовал дурноту. И эта хрень растет на живом теле?!
– Ты не пытался…
– Пытался, конечно. И не раз. Срезал кожу, жег кислотой, огнем. Она снова вырастает.
Пауза.
– Некоторые здесь только притворяются людьми, – сказал Питон. – На самом деле это очень большой вопрос – кто в метро вообще человек.
– Лахезис знает?
Питон улыбнулся и стал похож на себя прежнего: спокойного, уверенного распорядителя цирка. Человека, который управлял всем и мотивировал каждого.
– Я думаю, она догадывается. У нее на самом деле есть талант предсказывать. Ты не знал?
– Эта штука… она тобой управляет? – самый важный вопрос.
Питон хмыкнул.
– Надеюсь, что нет. Иначе я бы уже проломил тебе голову.
– То есть, она никак не…
– С ней я намного сильнее. Это правда. Наверное, когда меня после смерти вскроют, обнаружится, что побеги этой хрени пронизывают все кости и мышцы моего тела. Мы неразделимы. Думаешь, я и раньше был атлетом? До Парнаса?
Артем растерялся. Такая мысль ему в голову не приходила.
– Ээ… а кем тогда?
– Я был клоуном.
«Невероятно».
– Весь старый цирк погиб на станции Парнас. Идеальный мир творчества оказался грубой и жестокой ловушкой Пожирателя – твари, создающей иллюзии, чтобы заманивать пищу. Бойня, малыш. Это была настоящая бойня. Из тридцати двух циркачей, вошедших в тот день на станцию Парнас, наутро осталось в живых всего несколько человек…
– Я… я знаю.
– Не перебивай, – Питон помедлил. Наклонил голову, его мощная шея блестела в свете карбидки. Едва слышное шипение газа, запах ацетилена. – Со станции Парнас в тот день вернулось двое. Так говорят. На самом деле: четверо.
– Четверо? Но…
– Четвертый давно исчез, больше его не видели. Оставшиеся трое создали новый цирк.
Артем кивнул.
– Ты, Лахезис… Третьим был Гоша?
– Нет. Гоши там не было.
– Как?! Что?! – Артем не поверил ушам. Его теория рушилась на глазах. – Тогда кто?
Пауза.
– Третьим был Акопыч. Черный Акробат. Тот самый, из легенды. Он вытащил Лахезис, потом вернулся за мной. Тогда его и переломало. Больше он не мог работать на манеже. Зато мог учить. Он был моим наставником и моим начальником штаба.
…Выстрел. Акопыч толкает Артема в бок – и падает сам. Брызги крови. Акопыч, Акопыч. Осень в сердце. «Ты похож на Леонида Енгибарова – тощий, печальный».
«Мотивации не существует».
«Бить и бить в стену, пока…»
Гоша.
Ледяная рука взяла Артема за затылок, сжала пальцы. Я УБЬЮ ВСЕХ КТО ТИБЕ ДОРАГ.
– Гоша, он… – Артем помедлил. Сказать это было трудно. – Он убил Лану.
Питон моргнул. И словно весь закаменел, словно одна из тех статуй на улицах мертвого Питера.
– Это правда?
Пауза.
– Да.
Тишина. Где-то вдалеке проехала дрезина, характерный скрежет катков о рельсы разнесся эхом. Потом кто-то пробежал. Невнятные голоса, потом смех. Заплакал ребенок, потом сразу засмеялся.
«Где-то продолжается нормальная жизнь» – подумал Артем. Где-то в узком промежутке между «здесь» и линией фронта.
– Можно задать вопрос? Кем ты меня считал? – Питон ждал ответа. Безразличные непроницаемые глаза силача смотрели прямо на Артема.
– Носителем для Пожирателя. Я думал, ему требуется… – Артем помедлил, затем сказал прямо: – ну, больше места, понимаешь?
Питон усмехнулся.
– Поэтому ты сначала подумал на меня?
– Да.
– Спасибо за откровенность.
– Я ошибался. Какая уж тут откровенность…
– Не так уж сильно, – Питон помедлил, поднял руку с зеленым пятном: – В каждом из нас осталась частичка Пожирателя. В каждом, кто выжил в тот день на станции Парнас.
Холод в затылке.
– Акопыч?
– Да.
– Лахезис?! – Артема окатило холодом.
– Мы не говорим об этом, – Питон усмехнулся. Поднял бинт и начал забинтовывать руку. – Неужели ты думаешь, мы собираемся каждую пятницу в кружок и начинаем: меня зовут Питон и я – Пожиратель?
Да уж. Выглядело бы глупее некуда.
– Таинственный Директор – это и есть Пожиратель, – сказал Артем. – Я понял. Вот кто управлял цирком.
– Нет, – помотал головой Питон. – Цирком управляли мы с Акопычем. Вернее, мы трое – и есть Директор.
– А этот коротышка… Гоша. Он кто?
– Думаю, слуга. Некоторые люди созданы быть только проводниками чужой воли. Гоша – идеальный исполнитель.
– Питон…
– Да?
– Кто был в черной палатке?
Пауза. Питон медленно покачал головой.
– А ты как думаешь?
– Я сначала думал: Директор. Но раз цирком управляли вы с Акопычем… Теперь думаю, Гоша…
– Нет.
Артем помедлил.
– Тогда кто?
– Память. Память о том, что произошло на Парнасе, – Питон вздохнул. – И не только… Ты был там? Чувствовал запах? Словно земля и гниль разом?
Артем вспомнил, как приносил котелок с едой в палатку.
– Да, но…
– Там была бочка с компостом. Вот для этого, – он показал руку. – Я приходил и погружал ее по локоть. Чтобы эта штука наелась. И сила возвращалась ко мне. Меня кормила мать сыра земля, как ни издевательски это звучит. Прямо как в былинах.
– А…
– Теперь нет. Думаю, хватит. С того дня, когда погибли Лана и Акопыч, я больше не подходил к палатке. Да и палатки больше нет. Эта штука должна сдохнуть или мы сдохнем вместе.
Молчание. Вот, значит, почему силач теперь так плохо выглядит. Проблемы с сердцем… и словно усох. Артем сглотнул.
– Гоша…
Питон покачал головой.
– Возможно, он делает это как-то по-другому. Я не видел его в палатке. Знаешь, я вообще не уверен, что ему это нужно. Может, он просто человек. Самый обычный шпион. Должны у Вегана быть и просто шпионы, а?
– Как думаешь, где он сейчас?
Питон окинул Артема прежним пронизывающим, застывшим взглядом.
– Есть одна идея. Гоша всегда испытывал страсть к замкнутым помещениям. Думаю, я знаю, где его искать. Другой вопрос: что мы будем с ним делать?
– Я разберусь.
Питон хмыкнул. Встал, расправил плечи.
– Это не твой номер, мальчик. Этот номер работают двое.
* * *
Грязное служебное помещение. Заброшенное. Логово лилипута.
Артем поморщился. Запах здесь стоял – вонь, пот, гнилые отбросы, неутоленные страсти и перекисшая зависть. И, похоже, больной разум.
Порванный барабан. Булавы свалены, как попало, в пыли, рядом разбросаны цирковые ножи с цветными рукоятками – наподобие тех, что были у Ланы. У Артема комок застрял в глотке. Лана, последняя из Лерри. «Я отомщу за тебя».
В углу стояло пыльное старое пианино. Очень знакомое. Артем шагнул вперед, не веря глазам:
– Это же… это!
– Да. Вещи цирка. Все здесь. Все, что не успели растащить.
Только теперь Артем по-настоящему понял слова Питона: цирка больше нет. Цирка больше не будет.
Все, что осталось, служит логовом сумасшедшего маньяка.
«Артист умер, да здравствует Артист!»
Питон обошел помещение, осмотрелся. Указал Комару на промятый топчан с грязной простыней.
– Здесь.
Подняли вонючий матрас.
Точно. Два цирковых пистолета, реквизит Гоши. Россыпь патронов к ним. Мелкий калибр. Нужна удивительная точность, чтобы убить человека такой пулей. Питон выпрямился и показал Артему патрон – пуля была надпилена крест-накрест. Значит, не такая уж точность. Надпиленная пуля наносит страшные раны.
На стене над топчаном надписи. Артем подсветил фонарем.
ЛАНА + ГОША = ЛЮБОФ
ПРЕДУРОК СДХНИ!!!!
МОЯ ЛЮБОФЬ
СНЫ БОЛЬШЕ НЕ СНЯТСЯ САВСЕМ ПАЧЕМУ
ЛОРД ГОША ВИЛИКИЙ
МОЙ ПОВИЛЕТЕЛЬ
СМЕРТЬ
– Кто здесь? – раздался голос лилипута. Артем вздрогнул.
– Я, – сказал Питон. Повернулся и шагнул вперед.
Гоша. Маленькая фигурка в другом конце помещения. Лампа-карбидка с жестяным отражателем в руке.
В ее свете лилипут казался еще меньше. Совсем крошечный.
Лилипут поставил лампу на пол, выпрямился. Голубые глаза горели лихорадочным, безумным огнем.
– Вы все умрете. Вы – жалкие подлизы трупоедов. Империя Веган – оплот свободы и равенства! Когда мы победим, я буду настоящим лордом, лордом Вегана. Мне обещано.
Питон вздохнул.
– Гоша, ты хоть понимаешь, какую чушь несешь?
– Вам, трупоедам, не понять.
– А про рабов ты забыл? – Питон сделал осторожный шаг в его сторону. – У веганцев рабы, помнишь?
– Не пытайся заговорить мне зубы.
– Зачем ты убил Лану?
Лилипут оскалился.
– Руки убери, громила. Думаешь, я позволю до себя дотронуться? Ты, тупой идиот, не видящий дальше своего носа! – Гоша навел на Питона палец, словно это был пистолет. – Что ты теперь скажешь?
«Он безумен» – понял Артем. Совершенно и окончательно.
– Гоша! – крикнул Артем. – Что ты делаешь?
– Ты все еще думаешь, что я тебя спас? – лилипут повел головой, словно она ему мешала. – Ты – идиот. Я промахнулся.
– Ты целился в меня?
– До сих пор не могу поверить, что промахнулся, – пожаловался Гоша. Детская обида. На глазах лилипута блеснули слезы. Поразительно. Артему вопреки всему стало смешно. Плачущий убийца, блин.
– Как ты вообще связался с веганцами? – спросил он.
– Я был их человек на станции. Я дал сигнал к началу атаки. Это все я. Я! Я! Я один!
– Похоже, ты великий параноик, – сказал Питон насмешливо. – Может, тебе сменить сценическое имя на Невероятно Параноидальный Гоша?
Артем спросил другое:
– Почему они тебе поверили? Веганцы?
Лилипут замолчал. Щека его задергалась в нервном тике.
– Я принял дар, – сказал он так тихо, что Артем едва расслышал.
– Дар? Какой еще дар?!
– Он – во мне.
– В левом глазу, что ли? – съязвил Артем. Лилипут дернулся. – Что, серьезно?
– Сейчас вы умрете. Я обещал.
Артем и Питон переглянулись. Силач поднял брови, пожал плечами. Все-таки с головой у Гоши беда. Что может сделать один безоружный лилипут против человека нормального размера? А тем более против двоих: один из которых клоун, а другой – великан чудовищной силы?
Тем более что пистолеты лилипута у них.
– Гоша, не глупи, – Артем пошел к нему. – Ну, серьезно. Пошли с нами, если все расскажешь… тебе зачтется…
Гоша мерзко улыбнулся.
– Осто… – Питон не договорил.
Лилипут подпрыгнул и ударил ногой. Артема снесло. «Никогда не подозревал, что человек таких размеров может так сильно бить», – запоздало подумал он. Врезался головой в стену. Блин!
Вспышка перед глазами. Темнота.
«Что у него, нога из чугуна, что ли?!»
Больно-то как. Артем сполз на пол, перевернулся. Открыл глаза. Комната кренилась на бок и пыталась выскользнуть из-под Артема. Лежа на полу, он видел, как Питон идет на Гошу. Нелепо наклонившись, раскинув руки – чтобы поймать этот маленький клубок ярости и ненависти.
– Вы все сдохнете! – кричит Гоша. Это было удивительно смешно, хотя и страшно. – Сдохнете, суки!
Питон, наконец, ухватил его, поднял вверх. Гоша вопил, не переставая, маленький, багровый и страшный, как демон.
Черт, подумал Артем. Питон его не удержит. Он вдруг похолодел. Пистолеты! И горсть патронов рядом, вокруг, на матрасе…
Если лилипут доберется до своих пистолетов… Артем вспомнил, как впивались пули в мишень. Я УБЬЮ ВСЕХ КТО.
«Этот снайпер нас в пять минут уделает».
– Помоги мне! – закричал Питон. – Быстрее!
Коротышка вырывался и кричал – тонко, на одной режущей ноте. Бился в руках, словно угорь. Удивительная сила. Даже при чудовищной хватке Питона тот едва мог удержать лилипута в руках.
А если он вырвется?
Артем встал, с трудом удержал равновесие. Из рассеченной брови по лицу текла кровь.
– Я… сейчас… – он бросился к силачу. Гоша вывернулся у того из рук, бросился в сторону, влево, вправо, кувыркнулся через голову, вскочил. Чертов мелкий засранец. По-идиотски выглядит – два великана не могут поймать одного коротышку.
Гоша стремился к матрасам.
– Возьми пистолеты! – закричал Артем силачу. – Пистолеты!
Силач повернулся, но было уже поздно.
Артем бросился наперерез Гоше, прыгнул вперед. В последний момент Гоша свернул в сторону – Артем приземлился, по инерции пробежал несколько шагов. Споткнулся обо что-то, полетел на пол. Загремели медные тарелки, с грохотом рухнула свернутая в рулон портьера. Бум. Облако пыли. Артем чихнул. Черт! Чихнул еще раз…
– Да будь ты здоров! – заорал Питон. – Некогда болеть!
Когда он повернулся, Гоша уже был у матраса. Фонарь Артема перекатывался у ног лилипута. Тень Гоши зловеще выросла, достигла потолка… За ней бежала маленькая, усохшая тень Питона.
Нет, подумал Артем. Он бросился вперед. Успею, успею.
Выстрел.
Артем, не понимая почему, упал на колени. Больно. Еще выстрел. Ба-бах, ба-бах. Силач споткнулся, зашатался. Вытянул руку к лилипуту – и рухнул во весь рост. БУХ. Словно обрушилась огромная башня. Пыль вокруг, свет фонаря качается в пыльном облаке. Питон упал, неловко подвернув руку, – и застыл. Все, кончено.
Артем перевернулся на спину, на бок. Подтянул ноги к животу. Боль пульсировала внутри, словно кровавый червь, пробивающийся к свету. «Куда он мне попал? В плечо?»
Шаги. Артем поднял взгляд.
Рядом, широко расставив ноги, стоял лилипут Гоша. В каждой руке у него было по пистолету.
– Ну, как тебе представление? – спросил лилипут. – Здорово, да?
– Ты… ты убил Лану? По… чему?
– Какая разница?
Лицо Гоши было безразличным, забрызганным кровью. Светлые глаза. Артем поморгал. Ему вдруг показалось: в левом глазу Гоши что-то шевельнулось. Нечто черное.
Артем зажмурился, снова открыл глаза. Нет, ничего.
– Но… что-то же было?
– Я любил ее, – сказал Гоша просто. – Она была мое солнце, моя луна. Моя простуда, когда температура сорок, хочется пить до безумия и нет сил сглотнуть. Когда ломит все тело и хочется только одного – умереть. Моя смерть. Мое лекарство. Мой наркотик. Я любил ее, Мимино. А она меня – нет. Разве нужны еще какие-то причины? Ты… ты увел ее у меня.
– Увел?! – несмотря на боль, разозлился Артем. – Мы были друзьями! Друзьями, идиот!! Дурак ты, Гоша.
Лилипут покачал головой, поднял пистолет. Черное дуло смотрело прямо на Артема. Конец, подумал Артем. Наступило удивительное спокойствие, словно все плохое осталось позади.
– Дурак ты, Гоша, – повторил чей-то голос. Голос Питона!
Лилипут мгновенно развернулся в сторону великана.
Питон встал и пошел.
– Я не дурак.
Выстрел. Пороховая гарь.
Артем не верил своим глазам – великан продолжал идти.
Выстрел.
Питон рухнул на колени.
Лилипут улыбнулся. Але-оп! Пистолет в его руке дымился.
Все кончено, подумал Артем. Мы проиграли. Эта веганская тварь… этот предатель…
Питон рывком встал.
Невозможно!
– Что? – лилипут вскинул пистолет. Нажал на спуск… Щелк. Щелк.
Патроны кончились.
Георгий с удивлением посмотрел на пистолет в своей крошечной руке. Потом отбросил его в сторону. Звяк.
Питон медленно, роняя кровавые пятна, но неумолимо шел к нему. Это было пугающе. И величественно. Каждый шаг силач впечатывал в бетон, словно ноги его были отлиты из чугуна. Гоша выпрямился.
Битва Давида и Голиафа. Только, кажется, в легендах хорошим был как раз маленький…
– Ах, ты так, – сказал Гоша. – Ну, получай.
Он наклонился, затем выпрямился. Артем с ужасом увидел в его руках цирковые ножи – ножи Ланы.
– Нет, стой! – закричал Артем. Он поднялся и пошел, шатаясь. Боль пронзила его насквозь, Артем застонал.
Лилипут схватил нож, бросил. В последний момент Питон успел закрыться могучей рукой. Охнул.
Свист воздуха.
Из предплечья великана торчала рукоять ножа.
Лилипут оскалился и выхватил другой нож. Гоша был страшен и смешон одновременно.
Свист рассекаемого воздуха. Питон замычал от боли. Второй нож вонзился ему в предплечье, прямо в бинты. Артем моргнул. Кажется, там выступило что-то зеленое?
Гоша бросил следующий нож. Но неудачно – великан успел дернуть руками, клинок улетел в потолок.
Питон схватил его могучими руками и – сжал. Артем бросился к ним, но ступня подвернулась. Горячее бежало по ноге. Кровь. Артем поскользнулся, упал на спину. Боль вспыхнула, пронзила насквозь. Черт. Черт!
Треск.
Питон медленно опустился на колени. Рухнул лицом вперед.
Из его рук выпало маленькое тело лилипута. Изломанное. Неправильное.
Лицо Гоши расслабилось, голубые глаза открыты. А потом – Артем вздрогнул – в его левом глазу зашевелилось что-то черное. Словно червячок. По лицу лилипута пробежала гримаса…
И он вдруг зашарил ручками вокруг. И начал подниматься.
Да что ж это такое! Артем пополз быстрее. «Дар – он во мне». Да, Гоша не был носителем Пожирателя с Парнаса. Это правда. Но зато веганцы подарили лилипуту своего собственного, веганского Пожирателя…
И никакого оружия! Артем в отчаянии огляделся.
– Вы… сдох… нете, – сказал лилипут механически, словно автомат. Сел. Повернул голову к Артему… – Сдохне…
В следующее мгновение Артем выдернул из предплечья Питона один из цирковых ножей и с размаху воткнул Гоше в лицо.
Нож вошел с легким, жутковатым звуком – прямо в глаз. Прямо в черного червяка.
Пауза.
Червячок шевельнулся, изогнулся. И обмяк.
Гоша повалился назад, ударился затылком об пол. И остался лежать.
Рукоять ножа торчала из его глазницы.
– …сдохнете, – договорил лилипут. И затих. Навсегда.
* * *
– Питон! Игорь! – Артем, прижимая к груди поврежденную руку, попытался перевернуть силача.
– Я…
– Скажи ей, – несмотря на усилия Артема, силач истекал кровью. Губы посерели. И едва шевелились. – Скажи Лахезис… Теперь она свободна. Я… отпускаю ее.
– Не надо, – сказал Артем. – Подожди. Я перевяжу тебя. Все будет хорошо.
– Сыграй… пожалуйста.
Старое пианино. Сейчас, наверное, совсем расстроенное. Артем поднялся на ноги и пошел к нему. От потери крови кружилась голова.
Откинул крышку, положил пальцы на клавиши. Вздохнул. И начал играть «К Элизе». Сначала одним пальцем, спотыкаясь, затем – все быстрее, всеми пятью. Другая рука висела плетью. Звуки плыли под сводами служебной платформы. Прекрасное эхо умершего мира.
– Я еще могу… мечтать… – прошептал Питон. – Я… могу… Спасибо.
Питон медленно развалился на полу, закрыл глаза. Лицо расслабилось – впервые за много дней. Стало нечетким, мягким, бесформенным. Воля делает некоторых людей красивыми, подумал Артем. Воля собирает, лепит лицо и скульптурные черты.
Воля Питона была чудовищной.
Теперь, после момента, как душа силача готовилась уйти в загробный мир, Артем едва его узнавал.
– Кажется, пора мне возвращаться, – сказал Питон.
Они лежали рядом: великан Питон, утыканный ножами, как дикобраз, и скомканный, подтянувший колени к груди, крошечный Гоша, мини-Бонд. Давид и Голиаф, последнее сражение. Залитые кровью. И растоптанный крошечный… Артем сглотнул. Сначала он принял это за червячка, но теперь видел. Это было похоже на червя и на уродливого младенца одновременно.
Темный, червеобразный, с наростами крошечный Пожиратель. Цирковой нож разрезал его пополам.
Или – это только личинка Пожирателя? Артема передернуло. Как эта тварь годами жила в крошечном теле Гоши? Или она там недавно?
Личинка жила. Ела, росла. Заставляла его убивать? Серьезно?
Или это была просто попытка оправдаться? Артем поморщился. Возможно, я никогда этого не пойму.
Потому что убивал Гоша – сам. И предавал – сам.
Не все можно спихнуть на паразита Пожирателя.
За некоторые поступки человек должен отвечать сам.
– Тебе это почти удалось, – сказал Артем мертвому лилипуту. – Сукин ты сын.
