Глава 16-1
Собачья жизнь, собачья смерть
Станция Сенная, день X + 1
Андрей Терентьев, больше известный в метро как Тертый, глава торгового узла Садовая-Сенная, протер глаза. Кофейку бы сейчас. Литра два-три сразу. Сил вообще нет.
Лесин зевнул. Этот не стесняется, ага. Приперся и хлещет чаек.
– А где Ким?
Тертый помолчал. Все тебе скажи.
– Товарищ Ким работает, – объяснять этому хлыщу, почему его эксперт по разведке отсутствует в такой ответственный момент, Тертый не стал. Зачем?
– Это хорошо, что работает. – Лесин выпрямился. – Ладно, проехали. Итак, что мы имеем на данный момент…
– Узел Владимирская-Достоевская полностью контролируется Веганом в настоящее время. Увы, но это жестокая правда. Приморцы не смогли удержать этот важнейший стратегический узел, несмотря на большой контингент солдат. Военная база, созданная ими на Достоевской, захвачена противником. Все ресурсы базы достались веганцам.
– Но… как это вышло?!
– Моя разведка предполагает, что имел место удар в спину.
– Твоя личная?
– Да, моя личная.
Лицо Лесина дрогнуло, но задавать вопросы он не стал. Это правильно. Свои источники Тертый сдавать не собирался.
– Вывод один, – произнес он медленно. – Кто-то помог веганцам внутри станции.
Лесин вскинул голову. Лицо заострилось.
– Предатель?
– Да, – сказал Тертый. – И боюсь, что это был не один человек, а целая группа «любителей природы». Помнишь ту мутную историю с Тигром… тьфу, с Барсом!
– Инженером?
– Диггером, – поправил Тертый. – Его обвинили в работе на Веган. Плюс попытка военного переворота, все такое… Станционные власти приговорили его к расстрелу. Только благодаря нашему вмешательству… точнее, вмешательству Совета Большого Метро приговор был отменен. Но, прежде чем мы смогли допросить Барса, он ушел. Говорят, добровольно. Вместе с ним ушли несколько человек. Ты в это веришь? Поверишь, что кто-то уйдет на поверхность добровольно? И не на пять минут, а навсегда?
Лесин медленно покачал головой.
– Вот и я тоже, – сказал Тертый. – Странно все это. Очень странно. Увы, дальнейшая судьба изгнанников нам не известна.
Мы пытались разобраться в происходящем. И почти преуспели… когда началось наступление «зеленых».
Пройти по путевому тоннелю до Пушкинской имперцы не могут – Провал, сам знаешь. Но есть другой путь – через перегонный тоннель – Веган упорно пытается выбить войска Большого Метро оттуда и добраться до станции. Пушкинскую несколько раз штурмовали и с поверхности. К счастью, пока эти попытки не увенчались успехом. Но Пушкинской требуется подкрепление.
– Всем требуется, – сказал Лесин.
– Им важнее.
– Думаешь?
Тертый вздохнул.
– Уверен.
Окрестности станции Достоевская, день X + 1
– Люди, – сказал Комар сдавленным голосом. «Чертова пыль!». – Чело… веки. Я щас… чихну.
– Не вздумай, – Герда занервничала. – Услышат.
– Да… знаю… я, – в глазах несчастного Комара выступили слезы. Он ухватил себя за нос пальцами. Затем дернул за ухо, так, что голова опасно мотнулась. Снова начал тереть нос. – Я не багу… я сейчас…
Убер мгновенно оказался рядом, двумя пальцами сжал Комару переносицу. Подержал так. Комар, надувшийся было для чиха, благополучно сдулся.
– Ууух.
– Теперь все? – спросил скинхед.
– Да, – сказал Комар. Счастливо улыбнулся. – Теперь точно все. Спасибо!
И – оглушительно чихнул. Эхо пошло гулять по тоннелям.
– Твою ж… – Убер опустил жилистые руки. – Теперь я даже не могу сказать «будь здоров», потому что через пять минут нас всех убьют. Так что… Чтоб ты сдох, дорогой друг! Расти большой.
Действительно, почти сразу зазвучали шаги. Кто-то шел сюда, не скрываясь, словно хозяин.
Комар огляделся. Почему-то сейчас ему совсем перехотелось чихать.
Но деваться отсюда было некуда. Тупик. Убер метался, отыскивая оружие. Нашелся только все тот же ржавый железный прут.
А у веганцев точно будет огнестрел.
Шаги приближались.
Теперь компаньоны слышали даже тяжелое дыхание человека. Убер знаками показал Комару – стань с той стороны. Сам он изготовился к драке.
Дверь скрипнула.
Убер взмахнул прутом. Человек отшатнулся, закрываясь руками. Убер в последний момент остановил удар…
Перед ними был полный человек в жилетке, густо усыпанной различными карманами, словно новогодняя елка – игрушками. На веганца он походил мало. Впрочем, кто их, веганцев, знает. Если это травоед, то Комар впервые видел веганца без зеленой формы и въевшегося в кровь высокомерия.
У человека была густая черная борода, спутанная, словно моток колючей проволоки. В бороде вились седые пряди.
– Вот это номер, – Убер присвистнул. Оглядел бородатого с ног до головы, хмыкнул. Опустил прут.
Человек подергал себя за бороду.
– Ты?! Вы?! – он выглядел потрясенным. – Вы – живы?
– Сам такой.
Некоторое время Убер и Человек-карман продолжали изучать друг друга, словно не могли до конца поверить в то, что видят. Герда и Комар наблюдали за ними с недоумением. Таджик внимательно изучал свои грязные ногти, потом зевнул.
– Профессор, какими судьбами? – Убер, наконец, улыбнулся. Бородатый тоже улыбнулся в ответ.
– Где Иван? – вопросы прозвучали одновременно. Пауза.
Человек-карман, названный «профессором», растерянно заморгал.
– А… вы разве не с ним?
Убер даже шагнул вперед:
– Проф, вы что, серьезно?
Комар переводил взгляд с одного на другого. О каком Иване вообще идет речь? Впрочем, Герда с Таджиком выглядели настолько же понимающими.
Профессор покачал головой.
– Я не видел его с момента, как он вернулся с ЛАЭС. Я… я думал, вы мертвы… Иван сказал, что вы встретились с тем чудовищем… – профессора передернуло. – И все. Я знаю, у нас были с вами разногласия… Серьезно, я очень рад, что вы живы, молодой человек.
Убер усмехнулся.
– Жив, жив. Что случилось с Иваном дальше?
Профессор помолчал.
– Ээ… Он отправился домой. На Ваську.
«На Василеостровскую, – понял Комар. Иван, Васька… Тут до него дошло. – Так это тот Иван?! Про которого все метро… Черт».
– А дальше? – потребовал Убер. – Он меня на свадьбу звал.
– На свадьбу? – протянул Водяник. – Мда, была свадьба, да. Говорят, сын Мемова женился. На невесте Ивана.
Скинхед поднял брови.
– Чего?! Какой еще сын Мемова?
Профессор пожал плечами.
– Не знаю, это слухи. Потом – тоже только слухи. Я бы не хотел…
– Проф!
Водяник вздохнул.
– Ладно, ладно. Говорят, Иван явился на свадьбу и убил жениха…
– В смысле?
– Мемова он убил! – не выдержал Комар. – Ты чего? Об этом же все метро…
– Это слухи, – сказал профессор строго. Повернулся к Комару: – Просто слухи. Стыдно, молодой человек!
Комар открыл рот, подумал и закрыл.
– Да уж, – сказал Убер. Потрогал пальцами шрам над бровью. – Ванядзе на мелочи не разменивается. Черт. Черт. Черт. Убивать, так главу половины метро. Ну, Ваня. Ну, брат. Кого он следующего кокнет? Императора Вегана?!
Профессор развел руками, вид у него был виноватый, словно это он ответственен за такое безобразное Иваново поведение.
– Боюсь, что больше никого, – сказал Водяник. – Иван пропал. Скорее всего, наш общий друг мертв. По слухам, приморцы его казнили… Мне жаль.
Молчание. Где-то вдали капает вода. Кап, кап, кап.
– Ясно, Проф, – сказал Убер. Вздохнул, прислонился к стене, сполз на пол. Тут только Комар понял, насколько скинхед устал. Лицо словно помятый лист бумаги. – Спасибо, что рассказали, – он потер лоб. – Значит, так. План такой. Сейчас быстренько находим снаряжение, добираемся по поверхности до наших, а потом мне надо на Ваську.
Комар с Гердой переглянулись.
– Зачем? – не понял профессор. – Что вы там…
– Иван пригласил меня на свадьбу, верно?
– Да, но… никакой свадьбы…
Убер выпрямился. Расправил плечи.
– Понимаете, в чем дело, Проф, – глаза его были ярко-голубые и страшные. – Свадьбу-то отменить можно, а вот мое приглашение хуй аннулируешь.
* * *
Скинхед насмешливо разглядывал профессора. Тот поежился.
– Итак, Проф. Момент истины. Что вы здесь забыли?
– У меня задание, – признался Водяник. – Только вы никому, пожалуйста…
Брови Убера вздернулись.
– Какое у вас может быть здесь задание, Проф? Совершить самоубийство в кратчайшие сроки? Не то, чтобы я был против, но… – он почесал шрам. – Но как-то все равно – совесть гложет. Веганцев много, а вы один такой.
– Какой? – заинтересовался польщенный профессор.
– Уникальный. Я думал, такие как вы, все перемерли во время атомной войны. Ан нет! Хомо наукус долбоебикус никакая радиация не возьмет.
Профессор надулся. Убер помахал рукой:
– Ладно, Проф, не обижайтесь. Я же любя. Комар, познакомься, это – знаменитый профессор Водяник, он же Проф. Проф, это – Комар.
– О… очень приятно, – сказал Комар.
– Мне тоже, молодой человек, мне тоже, – Водяник внимательно посмотрел на владимирца сквозь толстые очки. – А вы какой комар – малярийный или из рода кусак?
– Тупоносый, – сказал Убер насмешливо. – Но – заебет.
* * *
Заброшенная Достоевская встретила компанию мертвой, пугающей тишиной.
Когда приморцы решили организовать здесь военную базу, то завезли палатки, припасы, оружие, генератор и прожекторы. Мертвая Достоевская ожила. Но и тогда местные отказывались сюда ходить – наотрез. Это все-таки была Достоевская, станция, на которой исчезали люди – иногда прямо средь бела дня. Комар поежился.
Может, уже тогда здесь охотилась тварь вроде Леди? Комар вздохнул, повернулся к компании. Ему вдруг стало зябко, словно от недосыпа.
– Что, мы сюда шли? – спросила Герда. – Ты уверен?
– Сюда, – сказал Комар. – Сейчас выйдем к станции.
За время, что станция Достоевская была заброшена, на подходах к ней скопилось немало хлама. Пустые консервные банки, пластиковые бутылки, цветные наклейки и полиэтиленовые пакеты. Свалка.
Жить здесь никто не рисковал, боялись. Даже бывали редко. Но мусор оставляли регулярно.
– Человек героически засрет все, что угодно, – сказал Убер. – Да. Надо только дать ему время. Откройся на земле дыра в ад, туда сразу бы начали скидывать говно в промышленных масштабах. Дьявол бы еще пожалел, что связался с человечеством.
Они выбрались из служебного тоннеля прямо у выхода на платформу. Прошли по рельсам, прислушиваясь и оглядываясь. Никого. Вокруг стояла тягучая, мертвая тишина. Далекое «кап-кап» разносилось эхом. Неужели на Достоевской никого?
– Не знаю, как сказать, – скинхед почесал затылок. – Но мне тут не нра…
Мелькнул огонек, словно блеснул в почти кромешной тьме полированный металл. Звякнул камешек под чьим-то каблуком.
«Кажется, нас здесь ждали, – подумал Комар отрешенно. Засада! – Эх, дал я маху».
– Убер, сзади! – крикнула Герда.
Убер мгновенно среагировал, но – не успел. Скинхед развернулся и – тут же получил удар в челюсть. Бум! Голова скинхеда дернулась, зубы лязгнули. Но его это только раззадорило.
Убер сплюнул кровь, весело оскалился. Улыбка была окрашена розовым.
– Ну, вот теперь повеселимся. Ты знаешь, с кем связался, урод?!
В следующий момент он ударил нападавшего головой в лицо.
Засада, подумал Комар в отчаянии. Как же мы так глупо… В следующий момент ему стало не до раздумий.
Это не веганцы. Точно не веганцы. Бандиты были кто в чем – разодеты, словно тропические птицы из детской книжки. Цветные вещи вперемежку, кое-где и женские. Сборище озверевших попугаев.
– Беги, – велел Убер Герде, не поворачиваясь. – Таджик, забери ее.
Азиат кивнул. В темных глазах его ничего не отражалось.
Скинхеда сбили с ног. Сердце у Герды оборвалось, она кинулась к нему. И наткнулась на железную ладонь Таджика. Нет, тот покачал головой, оттеснил ее назад.
– Герда, беги, дура, беги! – заорал Убер. Комар подскочил, влепил одному из бандитов в глаз, – быстро и точно, словно ужалил, – и прикрыл скинхеда собой.
Через мгновение владимирца оттеснили назад, но этого времени Уберу хватило.
– Беги!
Девушка сорвалась с места, подталкиваемая Таджиком. Один из бандитов бросился наперерез – Герда легко увернулась, побежала дальше, а Таджик снес незадачливого ловца плечом. Тот по инерции пробежал несколько шагов, запнулся и полетел вниз с края платформы.
Громкий мат возвестил об удачном приземлении.
Герда и Таджик исчезли в тоннеле.
Убер вскочил на ноги. Пнул в колено первого молодчика, а когда тот рухнул на землю, добавил коленом в лицо. Бандит отлетел, потерял сознание. Кровь из носа заливала лицо, капала на светлый мрамор.
Выстрел. Взвизгнула пуля, пошла рикошетом от каменных стен. Убер пригнулся, снова встал прямо. На него бросились сразу несколько человек.
– Комар, ко мне!
Они встали – спина к спине. Толпа набежала… откатилась…
Весь в крови, но в ногах стойкий, Убер выпрямился и оказался один на один с огромным бандитом. Тот с интересом рассматривал скинхеда из-под густых бровей.
– Ты что за хер с бугра? – поинтересовался Убер. Громила был на полголовы его выше и заметно тяжелее. Но скинхеда это не смутило:
– Ты знаешь, с кем связался?! Ты со скинами связался!
Громила улыбнулся.
* * *
…Все было кончено. Их взяли.
Избитых, в крови и в грязи, их связали и бросили у вала, сложенного из мешков с песком. Кажется, это все, что осталось от военной базы приморцев.
Бандитов было человек двенадцать, во главе – какой-то жутковатый однорукий тип. Бандиты зализывали раны, полученные в схватке с компанией. Громила, нокаутировавший Убера, куда-то исчез.
Скинхед успел прийти в себя. Он сидел и разглядывал тех, кто их пленил. Один из бандитов, толстый, с сальной светлой шевелюрой, охранял пленников.
– Эй, друг! У тебя ботинки какой размер? – спросил Убер. Пошевелил связанными руками.
– Сорок вто… – толстый бандит осекся, посмотрел подозрительно. – Тебе зачем?
– Чтобы не тратить время на примерку. Пока с одного трупа ботинки снимешь, пока с другого…
– Ну, ты охуевший, – восхитился толстый. – Правда, он охуевший? – обратился он к другому бандиту, худому. Тот отмахнулся. Половина лица у того заплыла от удара Комара.
– Это мое второе имя, – сказал Убер. – Сразу после «восхитительный» и «прекрасный». Кстати, можешь поцеловать меня в задницу. Только не причмокивай. Не люблю я этого идолопоклонства.
Толстый подошел и врезал Уберу кулаком. Голова скинхеда мотнулась. Убер засмеялся. Голубые глаза горели безумием, из уголка губ стекала струйка крови.
– Давай, девочка, сделай мне приятно.
Толстый замахнулся еще раз – но, заглянув в глаза Убера, бить не стал. Помедлил. Отошел, что-то бормоча.
– Куда ты? Я уже скучаю! – завопил Убер вдогонку. Толстый только передернул плечами и ушел к костру. Там в закопченном котелке, поставленном на карбидку, уже что-то варилось. По подземелью пополз дразнящий мясной дух. Комар сглотнул. Веганские брикеты утоляли голод, и только. Никакого от них удовольствия. И вообще, наесться можно только мясом.
Двое бандитов притащили Водяника и бросили рядом с Комаром – словно мешок с тряпьем. Проф застонал, не открывая глаз. На виске у него была кровь.
– Комар! – позвал Убер. – Ты живой?
– Ага.
– Герда? – спросил Убер вполголоса.
Комар облизнул губы. От удара нижняя треснула, кровь была соленой.
– Она… с тем, молчаливым.
– Таджик, – сказал Убер довольно. – Таджик – нормальный парень. Я, конечно, в чем-то расист. Я это признаю. Но – справедливый.
Комар хотел ответить. Но тут толстый бандит вернулся с битой… В последний момент Убер отдернул голову, Комар – нет.
В глазах вспыхнуло так, словно взорвались атомные фугасы.
* * *
Комар очнулся, в ушах звенело. Затылок сводило от боли.
Убера и Комара посадили спина к спине, руки связали сзади. Профессора Водяника связали отдельно.
Таджика с Гердой не было. Похоже, бандиты их не нашли. «Хорошо», – подумал Комар. Поднял взгляд – и невольно вздрогнул.
Перед ними был тот здоровенный тип со шрамом, что вырубил Убера. Громила с Нижнего Тагила, блин. Он оглядел пленников – скучающим равнодушным взглядом.
– Я – Варлак, – сообщил громила.
Варлак, здоровенный, поперек себя шире и очень-очень опасный. Это почти физическое ощущение исходящей от него опасности. И как он двигается!
Переливается, как сгусток ртути. Сам здоровенный, тяжелый, а двигается легко и бесшумно, словно балерина.
Даже Убер, похоже, впечатлился.
– «Порхай как бабочка, жаль, как пчела». Мохаммед Али, гениальный боксер, – сказал он.
– Порхай как бабочка, мда. – Убер потянулся. Веревки мешали. Кивнул в сторону Варлака. – Похоже, эту бабочку черта с два сачком накроешь. Тяжеловес-балерина, блин.
– Почему Варлак? – крикнул он громиле. Профессор зашипел, молчи, молчи. Но Убер только раздраженно мотнул головой.
Громила совершенно не удивился и не разозлился. Взгляд его темных глаз был спокоен и равнодушен.
– Так звали мою собаку. Кавказец.
– Здоровый крокодил, наверное.
– Здоровый, – кивнул Варлак. – Его съели.
– Кто?
– Да двое. Утверждали, что собачий жир помогает от туберкулеза.
Убер помолчал.
– И как? – спросил он после паузы. – Помогает?
Варлак пожал плечами. Равнодушно.
– Видимо. Умерли они точно не от чахотки.
В словах громилы прозвучала такая вымораживающая душу уверенность, что Комар поежился.
* * *
– Как тебя зовут?
Комар исподлобья наблюдал за Варлаком.
– Федор Комаров. Называют: Комар.
Варлак посмотрел на Комара и сел перед ним, сложив ноги по-восточному. Кивнул, словно старому приятелю. Комар озадаченно кивнул в ответ.
– Ты мне нравишься, Федор, – сказал Варлак. – Ты напоминаешь мне мою собаку.
Комар внутренне сжался. Сейчас Убер засмеется и – конец.
На удивление Убер сказал негромко и серьезно:
– Понимаю тебя, брат. Есть в этом парнишке что-то очень надежное.
Варлак подумал (Комар затаил дыхание) и кивнул. Комар выдохнул.
Потом вдруг сообразил, о чем они говорят. Обсуждают его, словно щенка.
– Э! Вы вообще обо мне говорите!
– Это да, – согласился Варлак задумчиво. Отвечал он скинхеду. – Только он молодой еще. Необученный.
– Но потенциал есть.
Варлак кивнул.
– Что верно, то верно.
– Я это сразу заметил, – заявил скинхед. – Породу не скроешь.
– Я вам не собака! – возмутился Комар. Но его никто не слушал.
– Воспитывать надо, – Варлак тяжело вздохнул. – Не воспитаешь сразу, потом наплачешься.
– Дык, а я про что?
Комар вдруг понял, что ненавидит Убера всеми силами души. Вот сукин бритоголовый сын. К ненависти примешивалось нечто вроде восхищения. Кажется, Убер нашел подход к «балерине-тяжеловесу».
– Воспитанная собака – лицо хозяина, – сказал Варлак. – Невоспитанная – тоже лицо.
– Вот-вот.
Хотя вскоре Комара начали мучить сомнения: действительно ли Убер притворяется? С этим товарищем никогда не знаешь, чего ожидать. Вот сейчас отдаст на воспитание Варлаку… Так и до ошейника недалеко. И собачьей миски. Комар покрутил головой. Ерунда. Многое в Убере было неправильным, странным и жестким…
Но одно можно было знать точно – этот не предаст. Ага, ага. «Такая корова нужна самому». Будет драться за тебя до последнего. Комар зевнул. Несмотря на все происходящее, веки словно свинцом налиты. Комар опять вспомнил, как приближалась к нему в темноте Леди…
Девочка поднимает голову и смотрит прямо в глаза ему, последнему защитнику Владимирской… и глаза ее красные, как кровь… Красные. Красные.
КРАСНЫЕ.
– Комар! Очнись! – пихнул его локтем в спину Убер. Блин. Комар дернулся, возвращаясь в реальность. Помотал головой, зажмурился, открыл глаза, прогоняя кошмар. Тьфу, привидится же…
Он огляделся.
Профессор все еще спал, иногда дергая во сне ногой и причмокивая губами. Забавно, что даже спящим Водяник выглядел так, словно читал очередную лекцию. Глубокомысленно – и немного смешно. Руки у профессора были связаны за спиной. Бедолага.
«Где сейчас Герда и Таджик? – подумал Комар невольно. – Надеюсь, с ними все хорошо».
Оказывается, он уже начал привыкать к их невероятной компании, в которой скинхед и азиат оказались в одной связке, а неприступная женщина-врач Герда и бывший солдат-владимирец, чудом переживший смерть в логове твари, спали рядом.
– Емкости тебе не хватает, вот что, – сказал Убер.
Варлак медленно поднял на скинхеда взгляд.
– О чем ты?
– Емкость души, – сказал Убер. – Душа – это как железный бидон. Что нальешь туда, то и будет. Но самое страшное в другом. Даже если ты всю жизнь лил туда одну чистую отфильтрованную воду… одна-единственная ложка грязи испортит все. Брось в чистую воду кусок карбида – и попробуй ее выпить.
Молчание.
Варлак задумчиво склонил голову на левое плечо. Как большая собака.
– В этом что-то есть, – сказал он. – Только у меня вместо воды – сплошной карбид. Плеснешь воды – разорвет на хуй. Может, поэтому я избегаю любых хороших поступков?
* * *
– После Саддама Великого началась в метро совершеннейшая дичь, – рассуждал Варлак неторопливо. – Демократия. Свобода. Это сейчас все более-менее устаканилось, а тогда нельзя было женщину одну отпустить и уж тем более ребенка. Изнасилуют точно, а то и еще что страшнее сотворят. Люди друг другу волки, это я тебе говорю, Федор. А знаешь, почему?
Комар поморгал.
– Нет.
– В аду все можно, – сказал Варлак убежденно. – Никуда уже ты не попадешь больше, не надейся. Дальше падать некуда. Здесь, в метро все закончится. Все котлы и вилы – все здесь. И все круги ада здесь – на выбор. Поэтому я такой. В аду нужно быть чумазым, как черти. Кто чуть побелее – тот и жертва. Понял? Думаешь, я тебе вру? Себя, думаешь, оправдываю? Нет мне прощения. Это я давно знаю. Но и ада на меня другого нет. Так что я побуду чертом еще немного, а ты как хочешь.
– Ну, вы же… люди.
– Черт я. Ты уж извини, Комар, но другого выбора у меня нет.
Профессор Водяник, не просыпаясь, начал мучительно кашлять. Словно внутри у него что-то рвалось. Комар посмотрел на Варлака.
– Убьешь нас?
– Да нет, зачем? – Варлак покачал головой. – Они тебя убьют, не я, – он мотнул головой в сторону стоянки бандитов, откуда неслись пьяные выкрики и громкий смех. – Только сначала пытать будут. Я не знаю, почему так. Понимаешь, Федор, мне это не нужно. Вот этим только дай сигаретой прижечь, яйца отрезать или еще как… Мне – не надо. Никакого удовольствия. А им хочется. Я никогда не понимал.
– Может, ты просто хороший человек?
Варлак покачал головой. С сожалением.
– Нет, Федор. Даже не надейся. Я бы хотел, чтобы так было. Тогда я бы дал тебе сейчас нож, чтобы ты перерезал веревку. А сам бы взял пистолет и перестрелял бы их всех. Всех этих ублюдков. Я это могу. Ты сильный, Федор, я вижу, но со мной тебе не справиться. А им – тем более.
Комар даже подался вперед:
– Так сделай это. Дай мне нож!
– Нет. Понимаешь, мне все равно. Вот я сижу, говорю с тобой, а у меня внутри пусто. Совсем пусто. У меня внутри словно метро и все пустое, вымороженное. До самого дна.
Комар помолчал.
– Тогда дай мне нож, чтобы я хотя бы попытался… умереть человеком.
– Не выйдет, Федор.
Опять тупик. Думай, велел себе Комар. Ну!
– Слушай, брат, – сказал Убер из-за спины Комара. – А как ты относишься к азартным играм?
Варлак улыбнулся. Ну же! Комар затаил дыхание, боясь спугнуть удачу. Если Варлак пожелает спорить с Убером, это наш шанс…
– Никак.
* * *
– Эй, ты! – пинок, грубый голос. – Дезертир! Вставай!
Владимирец повел плечами. Похоже все, отбегался Комар. Как тот Колобок из сказки. «Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел… я от Леди ушел… И от Лорда ушел…»
А от этих пьяных придурков хрен уйдешь.
Отряд уродов. Откуда веганцы их только понабрали? Говорят скорее как жители Большого Метро. Оружия мало, формы нет, ходят в чем попало. И ни следа знаменитой дисциплины, которой славятся войска Империи. Одно слово: бандиты. «Всех бы вас, уродов, перестрелять».
Его снова пнули в бок. Больно.
– Вставай, сучонок!
Комар нехотя поднялся, набычился.
– Куда вы его? – спросил Убер. – Эй!
– Там узнаешь.
Комара потащили двое, как он не упирался.
– Варлак! – окрикнул он громилу. «Тяжеловес-балерина» медленно, нехотя повернул голову.
– Что тебе?
– Что сказал твой пес перед смертью?!
Варлак замер. Лицо его сделалось лицом каменной статуи с набережной Невы. Мраморное, выщербленное ветром и непогодами. Неподвижное.
– Варлак!! – он рванулся, упал коленями на гранит.
– Хватит болтать! – сказал один из тех, что пришел за Комаром. – Сейчас мы с тобой будем играть в интересные познавательные игры, – пообещал наемник. Кулак врезался Комару под дых, дыхание прервалось. Комар ударился лбом об пол, стиснул зубы, пережидая боль. – Вставай, собачка, там народ заждался. Ну!
Комара вздернули вверх за воротник.
Убер рванулся. Сбил с ног одного из наемников, пинком ноги отправил другого в нокдаун. Стоя со связанными за спиной руками, Убер оскалился. Ударил головой в лицо третьего…
Варлак был уже рядом. Полуголый избитый Убер попытался увернуться. Нырнул вниз и вправо, словно боксер, уходящий от мощного прямого… Но Варлак оказался быстрее.
Удар.
Убер застыл на мгновение, затем повел головой – и упал на колени. Варлак аккуратно поймал скинхеда и опустил его на платформу. Вернулся к своей жестянке, сел, сложив ноги по-турецки.
Когда Комара тащили к костру, Варлак равнодушно ковырял ложкой в банке с тушенкой.
Скрежет жести преследовал Комара весь путь до костра… Эх ты, Варлак. Эх, ты.
А говорил: собак любит.
* * *
Боли было много.
Даже слишком.
Он все падал и падал. Кричал и падал. И снова кричал.
* * *
– Что там?
– Скоро будут здесь, – сказал один из бандитов. – Я сообщил о дезертире. Этого идиота скоро заберут.
Изуродованный, в шрамах, рыжий. Однорукий главарь. И еще мутант – судя по тому, что у него было с лицом.
Словно его вылепил из глины подвыпивший Микеланджело.
Комара бросили, как мешок с тряпьем, у карбидки. Он едва успел отдернуть голову. Но все равно – коснулся лицом раскаленного железного круга, на котором жарились куски мяса. Ожог.
Комар зашипел, откатился подальше от лампы. Бандиты засмеялись.
– Сейчас мы сделаем тебе больно, – пообещал толстый бандит. Комар видел каплю пота, стекающую по жирной шее. – Так больно, что тебе будет даже приятно. И ты попросишь еще.
Комар вспомнил, как лежал в темноте, а к нему приближалась Леди. Бррр. Его передернуло. Вот уж без этих воспоминаний он легко мог бы обойтись. Но теперь чуть ли не каждую ночь ему снилась она… эта тварь. Это шуршание. Эти всхлипывающие звуки. Этот…
«Поиглаем?»
…тонкий детский голос. Комара передернуло.
Он снова вспомнил, что говорил низкий мужской голос:
«Иди в Исаакий».
Толстяк раскалил нож над огнем, засмеялся. Смех был булькающий, словно бандит им давился. Комара затошнило.
– Увидишь, все будет аккуратно, – сказал толстяк. – Ты еще будешь меня благодарить. Снимем кожицу ровненько, красивенько. Я в этом мастер.
– Дезертира не трогать, – предупредил рыжий. Без особой, впрочем, настойчивости.
– Да мы же чуть-чуть… только поиграться.
Плечо пронзило огнем. Толстяк сглотнул слюну, облизнул губы. В глазах его горело возбуждение, словно причиняя боль, он занимался сексом.
– Еще чуть-чуть… еще капельку…
С ножа свисал тонкий, полупрозрачный клочок кожи. Кровь на лезвии.
Комар заорал. От собственного крика оглох и задохнулся.
– Дай теперь я, – произнес чей-то голос. Комар сквозь волны боли поднял взгляд, увидел Варлака. Тот смотрел на владимирца спокойно и равнодушно. Комар сжал зубы.
– Варлак, зачем? Ты же говорил…
– Мы живем в аду, – сказал «тяжеловес-балерина». – Теперь ты понимаешь, парень?
– Я… – договорить он не успел.
Огромный кулак Варлака обрушился на Комара.
И все померкло.
Темнота.
* * *
В темноте он слышал, как тихонечко покачиваются под потолком пещеры мешки с телами. И огромная тварь Леди ползет к нему, Комару, вытягивая белесые щупальца. Щупальца ласково касаются его лица… руки… Плечо обожгло огнем.
(поиглаем?)
Комар закричал.
А потом куда-то провалился.
* * *
Почему-то ничего не болело. Совсем.
Комар скосил глаза. Нет, не показалось. У его левого бедра лежал использованный шприц-тюбик обезболивающего. А рядом – нож.
В первый момент Комар не поверил своим глазам. Нож?! Откуда он взялся?
Комар дотянулся до рукояти ножа пальцами, подтянул к себе. Освободив руки, аккуратно и бесшумно перепилил веревки на ногах. Подкатился к скинхеду, аккуратно зажал ему рот ладонью.
– Убер! – позвал.
Скинхед открыл глаза – Комар поразился, насколько они голубые – дернулся, потом сообразил. Замер.
Убер глазами показал: все. Комар убрал ладонь. Скинхед приподнялся, повернулся набок, чтобы владимирцу было удобнее резать веревки.
Освободившись, скинхед долго тряс руками и разминал мышцы. Сжимал зубы от боли. Растирал суставы. Все это в полном тишине, только вдалеке что-то гудело и ухало. Возможно, там шла война. Пока скинхед приходил в себя, Комар разрезал веревки, которыми был связан Водяник. Проф зашевелился, заворчал сквозь сон, но глаза так и не открыл.
Наконец, Убер повернулся к Комару и кивнул. Поехали.
Бесшумно, словно две мстительные тени, компаньоны перебрались через завал. Туда, где расположились бандиты. Единственный шанс – напасть внезапно, и попытаться захватить чей-нибудь автомат. Иначе их перебьют еще на подходе.
Они подготовились к атаке. Бандиты, видимо, уснули. Голосов больше не было слышно. Шесть черных силуэтов расположились вокруг диодного фонаря. Бандиты ничего не опасались, даже часового не выставили. Что ж, они об этом еще пожалеют. Комар мягко переместился поближе, взял нож на изготовку. «Интересно, где Варлак?», – подумал Комар невольно. Этот тип самый опасный из них. Громила, с которым справиться почти невозможно. Комар почувствовал холодок в спине. «Как зовут твою собаку?»
– Вперед!
Они выскочили к свету. Убер ударил кого-то ногой – человек молча упал на спину. И – ни звука. Оказалось, это не Варлак, а тот самый толстый, что пытал Комара. Лицо у него было серым, искаженным. Мертвым.
Странно.
Они огляделись. Комар заморгал. Убер присвистнул. Пошел, уже не таясь, заглядывая в лица.
Кровавая феерия.
Все было кончено – еще до их прихода. Убер выпрямился, поднял брови. Комар заморгал.
Бандиты лежали, кто как – там, где их застигла смерть. Фонарь помаргивал, садились батареи. Потеки крови сливались в черные лужи, в блестящей поверхности отражался мигающий свет фонаря. В воздухе стоял сильный, кисловатый запах крови. Привкус железа на языке. Убер присвистнул, повернулся к Комару:
– Варлак?
Комар кивнул. Больше некому.
– Мдаа, – протянул Убер. – Одно могу точно сказать: эти люди умерли не от чахотки.
«Что сказал твой пес перед смертью?»
Комар наклонился, поднял «калаш» одного из наемников. Бандит лежал на спине, горло было перерезано от уха до уха. Кровь залила все. Огромное пятно вокруг человека. И мухи. Откуда здесь мухи?
«Какой все-таки странный человек, этот Варлак». Жуткий. Непонятный. Человек, не верящий в добро.
И все-таки он их спас. Правда, так, что мороз по коже.
– Что ж… – Убер покачался с носка на пятки, разгоняя кровь в мышцах. Поморщился. – Давай закончим то, что он начал. Бери оружие. И сваливаем, – скинхед повернулся. – Проф, просыпайтесь! Проф, ну что вы там копаетесь?! Проф!
Ответа не было.
– Проф!
Водяник не отзывался. Словно сквозь землю провалился.
Они вернулись к месту, где оставили Водяника. Пусто. Обошли всю станцию. Профессора нигде не было. Никаких следов. Только остались лежать на граните сломанные очки. Дужка заклеена скотчем.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Убер. Он опустился на колено, забросил на плечо «калаш» одного из бандитов и начал стаскивать с трупа ботинки. – Ты понимаешь?
– Это Достой, – сказал Комар, словно это все объясняло. – Тут и не такое случается.
– Профессор! – позвал Убер без особой надежды, не отрываясь от дела. Шнуровка медленно поддавалась. Эхо разлетелось под сводами станции.
Темнота давила.
– Проф!!
– Да здесь я, здесь, – отозвался недовольный голос. Профессор Водяник собственной персоной. Он вылез из небольшого люка в платформе, которую компаньоны впопыхах пропустили. Шевелюра дыбом, в бороде пыль, лицо перемазано сажей и машинным маслом. – Зачем вы меня звали?
Убер захохотал. Комар хмыкнул.
– Что вы там забыли, Проф? – спросил он.
– Вы понимаете, молодой человек, я собираю материал… у меня задание…
– Тьфу, блин, – Убер сплюнул, швырнул ботинки в сторону. – Маленькие!
