Глава 13. Крыс и Квазимодо

По каким-то переходам, коридорчикам, коммуникациям с трубами на стенах и потолке, сквозь двери, пустые проемы и просто проломы Элвис привел ребят в довольно странное, на взгляд Марка, место.

Огромный низкий зал, теряющиеся в полумраке на периферии серые бетонные стены и потолок, квадратные колонны, какие-то самодельные перегородки между ними, непонятные ступенчатые конструкции, идущие от пола до потолка и расширяющиеся вверх…

Элвис провел ребят по проходу между металлическими опорами этих конструкций, распахнул тяжелые, зачем-то обитые железом двери со внушительными засовами… и у Марка невольно захватило дух от вида, открывшегося ему.

Обширное пространство в середине зала было освещено и обнесено крепкой сплошной оградой, затянуто сверху прочной стальной сеткой до самого потолка… терявшегося в полумраке где-то высоко, намного выше обычного. Скавен присмотрелся и с удивлением обнаружил, что потолок над центром зала был разобран до следующего уровня, располагавшегося выше. («Это ж сколько пришлось корячиться, чтоб такое провернуть!» – с изумлением подумал алтуфьевец.) Огороженная барьером и сеткой площадка имела форму сильно вытянутого, со скругленными углами, прямоугольника и за пределами ограды была окружена многоуровневыми ступенчатыми трибунами с рядами ярких пластиковых сидений. Трибуны также уходили на целых два этажа вверх, и Марк сообразил, что именно их он только что и видел но только с обратной, «изнаночной» стороны.

Слово «арена» подошло к этому месту, как родное.

По этой самой Арене бегали и прыгали несколько крепких мускулистых мужчин разного возраста с разнообразным холодным оружием в руках. Кто отрабатывал приемы, кто разминался, а кто-то уже схватился в тренировочном спарринге с коллегой.

Пахло привычно для Марка – железом, кожаной амуницией и терпким мужским потом.

«Запах войны и охоты… – невольно подумалось скавену, к слову – обладавшему очень тонким (благодаря «наследию» крысиных «предков») обонянием. – Запах настоящих мужчин!»

– До войны тут была подземная парковка под торговым центром «Атриум», – пояснил распорядитель. – Собственно, он и сейчас над нами, но выходы туда заложены безопасности ради. Парковка трехуровневая, уровни считаются в обратном порядке. Мы сейчас – на самом нижнем, минус третьем. Он связан системой переходов с Чкаловской и обеими Курскими. Хозяин приказал проделать, чтоб сюда со станций попадать можно было. Здесь находится Арена и всякие заведения, что ее обслуживают в дни боев. Здесь же постоянно живут бойцы и некоторые сотрудники Зверинца. А сам Зверинец находится выше, на минус втором уровне. Туда, через бывший автомобильный въезд и складские грузовые ворота, доставляют пойманных на поверхности монстров и держат их там в клетках. Потом, когда надо, спускают вниз, на Арену. И гладиаторы с ними сражаются. Минус первый же уровень заблокирован и не используется – в силу того, что он практически наземный. В общем, это пока – краткий экскурс по месту, где мы находимся. Более полный для вас проведут ваши будущие коллеги – вон они как раз тренируются. Бои проходят по субботам, а в остальные дни вся площадка в их распоряжении.

Он окинул зал таким гордым и довольным взглядом, будто все это принадлежало ему, и подмигнул подросткам:

– Ну что, парни, пошли, познакомлю вас с остальными!

Через открытую в сплошной стене ограды не то дверь, не то калитку Элвис ввел их на Арену.

– Запомните этот день, парни! – шепнул он им.

Их заметили. Мускулистый усатый дядька лет пятидесяти с лишним что-то сказал своим товарищам, указывая на пришедших. Те оставили свои занятия и сгрудились вокруг них.

– Элвис, это кто? – спросил дядька, указывая на подростков. – Кого ты нам притащил – таких разрисованных? – он вгляделся в лица ребят, брови его взметнулись. – Оп-па! Мутант?..

– Ваша будущая смена, Гай! – ответил распорядитель, пропустив мимо ушей его удивление тем, что один из купленных оказался не человеком. – Вот, отдаю вам на воспитание, хозяин так распорядился. Ну, и заодно будут помогать тут прибираться и все такое прочее. Навроде оруженосцев или денщиков – принеси, поди, подай, пошел нафиг, не мешай… В общем, вы тут давайте, знакомьтесь, а я побегу. Мне еще перед хозяином о поездке отчитываться! Бай-бай!..

Он «сделал ручкой» всем присутствующим и выкатился за ограду.

– Чего это еще Мазюков удумал? – недоуменно проворчал Гай, хмуро рассматривая новичков. Те под его взглядом невольно придвинулись друг к другу, плечо к плечу. – Пацанов – в гладиаторы? Да еще мутанта… А не рановато ли вам подвигов захотелось, ребята? – обратился он вдруг к подросткам.

– Не рановато, – неожиданно для Марка ответил Костя. – И не захотелось. Нас сюда купили. Мы – рабы.

Скавен внутренне поежился: «чистый» так спокойно и без внутреннего сопротивления говорил об их, прямо сказать, незавидном положении… Ну да, он-то привычный, а вот Марку, бывшему вольному алтуфьевскому охотнику, до сих пор было очень не по себе от таких резких перемен в жизни.

Бывшему?

Кулаки невольно сжались.

«Хрен вам! Я выберусь отсюда! И вернусь домой! Поняли, сволочи?!»

Реакция гладиаторов на реплику Кости оказалась не такой, как, внутренне ощетинившись, ожидал О’Хмара. Вместо того, чтобы начать смеяться над ними (и прежде всего – над ним, мутантом), они вдруг притихли, а на лицах их появилось сперва смущение, потом – сочувствие. Кто-то присвистнул, кто-то даже тихо матюкнулся.

– Надо же… – проронил один из бойцов. – Мазюков уже и работорговлей не брезгует!

Он вдруг шагнул вперед и протянул руку. Движениями и комплекцией – плотно сбитый, с мощными руками и ногами – он напоминал кого-то из кошачьего племени. Вот только кого именно – Марк, за недостатком информации о животном мире до Удара, не мог точно определить. Рысь? Нет, что-то другое… Пожалуй, если чуть-чуть увеличить Кузьмича…

– Меня зовут Кевлар, – отрекомендовался «кошак», прервав размышления юноши. – Ну, погоняло такое, у нас у всех тут прозвища вместо имен. Я – зам вот этой хмурой груды мышц, которую зовут Гаем и который тут над нами типа главный.

– Вы его не бойтесь! – весело усмехнулся другой боец, лет сорока с чем-то, смуглый, с перехваченными взмокшей повязкой жесткими черными волосами и черными же раскосыми глазами (сразу же напомнившими Марку о живущих на их Линии «желтых» скавенах). – Гай только притворяется страшным крокозябром, а на самом деле – белый и пушистый! – он неожиданно показал язык невозмутимому Гаю и тоже протянул руку для приветствия. – Я – Шаолинь. Прозвали так, потому что с какого-то перепугу решили, что я – китаец. А я – не китаец, а кореец, из московской корейской диаспоры. Мои предки переселились в Россию лет двести назад, не меньше. Прижились, обрусели… А вообще меня Валерой зовут. Валера Ким.

– Бур, – в свою очередь назвался высокий белобрысый и донельзя носатый мужик с улыбкой, все норовившей разъехаться от уха до уха. – Ну, или просто Диман. Мы с Шаолинем кореша.

– …и по совместительству – главные местные клоуны! – ворчливо добавил Гай. На что «клоуны» отреагировали смешливым фырканьем. – Один из которых – хотя это вам вряд ли о чем-то скажет – вообще бывший кавээнщик из команды МГИМО… – Шаолинь при этом отвесил шутовской поклон. – Ну что ж, практически всю команду вы теперь знаете. Есть еще один боец с очень милой кличкой Людоед, но он сейчас в законном отгуле по бабам, вернется дня через два, не раньше. Меня вам уже представили, но сделаю это еще раз. Гай, тренер и старший над этим доморощенным клубом веселых и находчивых. Несмотря на то что типа главный, сам иногда выхожу по субботам помахать ковырялом, поразмяться и лишний раз поддержать рабочую форму. Вашим обучением также буду заниматься я, но мои коллеги будут мне в этом помогать.

Подростки смущенно, один за другим, пожали широкую лапищу Гая, причем Марк с невольным удивлением и замешательством отметил, что к его руке гладиатор прикоснулся, не колеблясь, без отвращения и опаски.

Это было неожиданно, но приятно. Может, эти «чистые», что через слово сыплют незнакомыми ему понятиями из прежней, довоенной жизни, и не такие сволочи, как те, кого Марку до сих пор доводилось встречать?

Открытие слегка взволновало скавена и пробудило в нем неясные надежды на то, что все еще не настолько хреново складывается в его нынешнем положении. Однако О’Хмара продолжал хранить неприступный вид.

– Надо будет вам тоже потом дать прозвища, – озабоченно сказал меж тем Гай. – Как у нас тут принято. Вот ты, черноглазый, – повернулся он к Марку. – У тебя есть какое-нибудь прозвище помимо имени… которого мы пока еще не знаем?

– Прозвище? – О’Хмара посмотрел ему в глаза и с вызовом усмехнулся. Нет, он не собирался раскрывать этим незнакомым пока «чистым» всю свою подноготную. В том числе и «второе имя», данное ему на родной станции. – Конечно же, есть! Но тут, на вашей «территории людей», меня с самого начала называют исключительно ублюдочным мутантом и паршивым крысенышем. Так что выбор вариантов для прозвища у меня невелик.

Гай пристально посмотрел на скавена и вернул ему ухмылку – не менее крокодилистую.

– Что ты мутант – это и без прозвища видно, Кэп. Насколько ублюдочный – пожуем, увидим. На крысеныша ты и правда немного похож, но Крысеныш – это для наших реалий несерьезно. Тем более для такого почти взрослого парня, как ты. Будешь… О! Будешь Крысом! Тебе подходит – смотрю, такой же зубастый и наглый.

Гладиаторы весело загалдели, смакуя прозвище новичка. Тот стоял, насупившийся и настороженный, в ожидании какого-нибудь внезапного подвоха.

Нет, не доверял «чистым» О’Хмара из Алтуфьево! И не собирался доверять!

– Крыс, а правда, как тебя по-настоящему-то звать? – обратился к нему Бур. И тут же спохватился: – Если это, конечно, не секрет!

Скавен окинул любопытного подозрительным взглядом, но ожидаемого подвоха не почуял. Белобрысый смотрел довольно дружелюбно, а улыбался вполне искренне.

– Не секрет, – спокойно и почти равнодушно пожал плечами алтуфьевец, решив все же ответить ему: – Звать Марком.

– Марк? Хо! А это круто! – Бур поднял вверх большой палец. – Подходящее имя для наших «с понтом третьеримских» реалий!

И он запросто хлопнул новичка по плечу. О’Хмара в ответ неприязненно дернул уголком рта: очень не по нутру ему было столь быстрое панибратство!

– Да уж, в этом самом Риме Марков было… – протянул Кевлар. – Марк Туллий Цицерон, Марк Лициний Красс…

– Крыс.

– Что?

– Крыс, а не Красс! – повторил довольный удачным каламбуром Шаолинь и хохотнул.

– Тогда уж не Крыс, а Крысобой! – поддержал хохму Бур. – И, между прочим, тоже Марк! Марк Крысобой, был такой чувак в «Мастере и Маргарите».

– Бур, в наше время и с нашей работой вредно быть таким начитанным! – закатил глаза Кевлар.

– А сам-то? – не остался в долгу остряк, кивая на маленькую затрепанную книжку, красноречиво торчащую из заднего кармана брюк коллеги.

– В белом плаще с кровавым подбоем Понтий в картишки играл с Крысобоем! – вдруг выдал Шаолинь и скорчил рожу в сторону носатого товарища.

…Как позже узнали ребята, всякими шутками и эпиграммами на злобу дня боец искрил практически постоянно. Причем как по поводу, так и без. Время от времени они с Буром схватывались в шутливых словесных поединках, с наслаждением точа друг о друга ядовитые языки.

– Клоуны… – пробурчал Гай, старательно сохраняя серьезность «старшего над этим доморощенным клубом веселых и находчивых». – Вас надо было обозвать Тарапунькой и Штепселем и выдать вместо ковырял поролоновые носы, одноколесные велосипеды и шляпы с кроликами. Аншлаг был бы полным и ежедневным… Эх, не ту арену вы выбрали, парни!

– Ну, вот уйдем на пенсию… – подмигнул ребятам Бур.

Остальные гладиаторы, услышав шутку, расхохотались, как ненормальные. Видимо, в их кругу данная хохма – про пенсию – была очень популярна.

– А почему Бур? – осмелился спросить у весельчака Костя. Правда, пока – шепотом.

– Потому что нос! – гладиатор повернулся в профиль, демонстрируя ребятам означенную деталь внешности.

– Нормальный нос, – пожал плечами новопоименованный Крыс, решив все же поучаствовать в общении. – А при чем тут он?

Боец вздохнул.

– Вообще-то, раньше было Буратино. Это потом сократилось. Для удобства. Ну, и брутальности ради.

Подростки смотрели непонимающе.

– А, вы же не знаете, кто такой Буратино? – догадался гладиатор. И принялся объяснять: – Это, парни, такой пацан из сказки. Его выстругали из дерева, и у него был во-от такенный нос! Прям как у меня… И вот он этот свой нос вечно совал куда ни попадя, за что и огребал всяких неэпических люлей. А вам что, в детстве эту сказку никто не рассказывал? Мамки там или батьки?

Костя закусил губу и опустил глаза. Марк, наоборот – поднял их на рассказчика. Хмуро и недобро. Как-то некстати, напоминая о только что пережитом, заныла исхлестанная спина.

– Бляха медна… – проронил Бур, догадавшись о чем-то. – Простите, парни, не хотел вас обидеть, честное слово! Мужики! – тут же позвал он остальных. – Тут у нас обнаружился досадный пробел в образовании этих вот славных ребят! Насчет сказок и прочей беллетристики. Исправим на досуге?

– Займись, – коротко кивнул Гай, от которого не укрылась вся предыдущая мизансцена. – Можешь даже взять в помощь Шаолиня, все равно вы друг без друга, как блоха без бобика, жить не можете.

– Служил Гаврила педагогом… – обреченно вздохнул бывший студент МГИМО и развел руками, смиряясь с повешенными на него новыми обязанностями.

– А что касается Крысобоя… – вернулся к вопросу имянаречения старший гладиатор. – Зелен он пока еще для этого прозвища. Вот подрастет, оперится – посмотрим, что из него выйдет.

Бойцы одобрительно зашумели.

– Теперь ты, красавчик, – повернулся Гай ко второму подростку, безошибочно разглядев за синяками и ссадинами его настоящую внешность. – С твоим хмурым и дерзким другом мы уже познакомились, а с тобой – пока еще нет.

– Не называйте меня, пожалуйста, красавчиком, – юный черкизонец мотнул головой и сжал разбитые губы в тонкую упрямую линию. Глаза его неприязненно блеснули. – Меня Костей зовут.

– О, как! – Гай как будто удивился. – А ты, я смотрю, не менее зубастый, чем твой приятель! А по виду и не скажешь… Значит, Костя. А прозвище-то у тебя есть какое-нибудь, Костя?

– Прозвища нет, – снова мотнул головой паренек. – Но… – он немного подумал и вдруг спросил: – Скажите, а что такое квазиморда?

– Че?.. – Гай даже слегка растерялся, но потом принял прежний невозмутимый вид. – Квазиморда? Ну… это такой горбун был… в довоенном мюзикле… Только не Квазиморда, парень, а Квазимодо.

– Гай, ну ты им еще «Белль» спой! – хохотнул Бур. – За всех троих героев-любовников. И вообще: какого фига ты отнимаешь хлеб у профессионалов? Сам ведь меня сказочником назначил…

– Да иди ты в жопу… сказочник! – отмахнулся старший. – Если знаешь и можешь им рассказать – так рассказывай, харэ хохмить!

– В общем, если вкратце, парни, то Квазимодо – это был такой чувак в одной очень старой книге, – с воодушевлением начал «сказочник». – Работал… ну, уже не суть, кем и где он там работал, все равно вы теперь мало что поймете. Главное – был он страшен как смертный грех. Кривой, горбатый, хромой… И вот однажды он влюбился в одну красотку – цыганку по имени Эсмеральда. Та была, конечно же, влюблена в другого – писаного красавчика, да еще и рыцаря… ну, то есть офицера… Но этот офицерик оказался полным дерьмом и, когда Эсми подставили, повязали и собрались казнить за чужое преступление, ничем ей не помог. Хотя и серенады ей пел, и свиданки при луне назначал… сволочь такая. А вот Квазимодо – помог. Потому что он хоть и урод был, каких свет не видывал, но добрый. Спас девчонку и дал ей приют у себя на… на работе. Когда Эсмеральду все же поймали и повесили – умер от любви и горя на ее трупе. А именем его потом стали обзывать тех, кто на рожу страшон. И даже перехреначили Квазимодо в Квазиморду. Вот такой сказ, ребятки.

– Понятно… – Костя еще немного подумал и, наконец, выдал: – Я выбрал себе прозвище.

– И какое же?

– Квазимодо.

– Парень, – осторожно сказал Гай, – если ты из-за этих блямб на своем фэйсе – так они же рано или поздно сойдут. А кликуха может на всю жизнь прицепиться! Подумай хорошенько!

– Я подумал, – Костя чуть улыбнулся каким-то своим тайным мыслям и на миг опустил ресницы. – Это взвешенное и окончательное решение. Умирать на чьем-то трупе от любви я, разумеется, не собираюсь. Но все равно буду Квазимодой.

Старший гладиатор внимательно оглядел его с головы до пят… и кивнул.

– Что ж… Я вижу, что ты не склонен бросаться словами. И упрямец тот еще. К тому же – зубастый упрямец. Это хорошо, это тебе пригодится в жизни… Бойцы! – возвысил он голос. – Поприветствуйте Крыса и Квазимодо – нашу возможную будущую смену!

– Ура-а-а! – с воодушевлением, не сговариваясь, грянули гладиаторы и с веселым смехом и беззлобными подначками потащили «будущую смену» на экскурсию по Атриуму.