Очкарик, сидевший за столом, уставленным пробирками и заваленным бумагами, склонился над микроскопом. Ученый так увлекся, что даже не заметил, как вспыхнул электрический свет и как коллеги погасили керосиновые лампы, которыми освещалась лаборатория, наспех организованная в Пирамиде.

Окрыленный удачным воскрешением пациента, ботаник, который, к слову сказать, и ботаником-то не был, велел принести все записи, оставшиеся после Хилы, Хмельницкого и других исследователей, трудившихся в разное время над разработкой проектов, заказанных рублевским фараоном. Что касается самого очкарика, то в свои двадцать с небольшим лет он мог бы с легкостью защитить докторскую диссертацию и очень страдал от того, что академий и ученых советов, которые могли бы присвоить ему звание профессора, больше не существовало.

Несмотря на тщедушное телосложение и слабое здоровье, Людвиг Прокофьев мог работать сутками, забывая о сне и еде-питье, но на том, однако, условии, что тема исследований была достойна его внимания. Сейчас был как раз тот случай.

Как и все гении, Прокофьев жил в своем мире. Его не очень-то беспокоило то, что за стенами Пирамиды идут уличные бои с мутантами. К тому, что злобные порождения радиации могут сожрать его, Людвиг относился вполне ровно. И если проблема победы над мутантами и интересовала его, то не из-за спасения собственной жизни, не по поручению руководства, а с чисто научной точки зрения.

– Земноводные, – пробормотал ученый, засовывая под окуляр микроскопа предметное стекло с очередным образцом. – Земноводные. Гм… Вот оно! Земноводные! Птеродактили и черви были потом. Как и эти… Лемуры. Фермент агрессии стал универсальным не сразу… Земноводные…

Отодвинув микроскоп, Людвиг схватил красный карандаш и принялся яростно чертить бензольные кольца на листах бумаги, уже почти полностью испещренных формулами предшественников.

– Чаю? – поинтересовался помощник Прокофьева, заботившийся о том, чтобы гениальный шеф был в форме.

– Чай? Ах да, чай…

Когда кружка была поставлена на стол, Людвиг даже не заметил ее.

– Есть! – вдруг завопил он так, что Архимед со своей «Эврикой» не стоял даже рядом. – Я раскусил их! Слышите, вы?!

Схватив лист с последними записями, Прокофьев перевернул кружку с горячим чаем себе на колени, но даже не заметил этого. Пулей он вылетел в коридор и бросился вниз по лестнице – в помещение, где заседал военный совет. Часовой у двери попытался преградить ему путь, но хлипкий Людвиг оттолкнул здоровяка и бросился к столу, за которым сидели Хорошев и Бамбуло.

– Вот! – рявкнул он, кладя лист на стол и для пущей убедительности припечатывая его ударом кулака. – Вот оно!

– Что вот? – поинтересовался Степан, с интересом разглядывая мокрые брюки ученого. – Мы ни хрена не понимаем в твоих закорючках…

– Закорючки? Ха-ха-ха! Закорючки?! У вас есть что-то, что стреляет, ну… газом? Пистолеты? Ружья? Ну?

– Мне кажется этот сумасшедший имеет в виду револьверный гранатомет, – улыбнулся Хорошев. – Сядьте и успокойтесь, господин ученый. Расскажите все толком. Если потребуется, мы для вас и танк найдем.

– Да-да. – Людвиг сел. – В двух словах… Как бы это вам попроще объяснить… Тот, кто изобрел фермент агрессии, что был распылен над Жуковкой, работал поэтапно. Сначала опыты ставились над крысами, то бишь, грызунами. Потом были насекомые, рептилии. В итоге получился универсальный состав, вызывающий агрессию у всех мутантов. Нейтрализовать мы его не можем, но… Почему бы не сделать более агрессивными, скажем, варанов?

– Что еще за чушь? – поморщился Стук. – Разве нам агрессии мало?

– Постой-постой, – вступился за Людвига Хорошев. – Он дело говорит, Степа. Я так понимаю, что мы можем внести раскол в лагерь противника?

– Ну наконец-то! – Прокофьев воздел руки к потолку. – Фермент, который я могу синтезировать, будет действовать избирательно. Черви, птеродактили, лемуры, гарпии и гипносы его даже не почувствуют. Зато вараны…

– А люди? Что прикажешь нам делать с солдатами? – не унимался Бамбуло. – Кому станет лучше, если ящерицы станут еще злее?

– Стоп. Тут все ясно, Степан. Нам придется отступить к Пирамиде. Организовать последний рубеж обороны. – Хорошев задумчиво прошелся по комнате, вернулся к столу и склонился над картой. – Потом наши гранатометчики обстреляют ферментом мутантов, и те начнут грызть друг дружку. В этом что-то есть…

– Сергей, ты предлагаешь сдать мутантам Первый Периметр?

– Он и так почти сдан, Степа. Несколько часов – и наша оборона будет прорвана. Лучше организованное отступление, чем беспорядочное бегство.

– А твой фермент подействует? – Стук начал сдаваться. – Точно разозлит ящеров?

– Это наука, товарищ Бамбуло, – вздохнул Людвиг. – Гарантировать результат на сто процентов нельзя, но… Думаю, все получится.

– Лучше будет, если получится. – Стук погрозил ученому кулаком. – У нас и так все плохо. Для тебя будет лучше, если получится. Ладно, иди, вари свое зелье.

Оставшись наедине с Хорошевым, Стук нахмурился.

– Ты понимаешь, полковник, что мы сами загоняем себя в угол? Пирамида превратится в ловушку, из которой не будет выхода.

– У нас и так его нет, а так может появиться шанс. Кроме обычного оружия и того, что, может быть, сварганит Прокофьев, используем огнеметы. Они у нас портативные, небольшого объема, и бьют всего на десять метров, но если правильно оборудовать позиции огнеметчиков, может завариться приличная каша. Для ближнего боя вполне сгодится.

– Эх, сдается мне, полковник, что все бои у нас теперь будут ближними. Лады. Не мне тебя тактике и стратегии учить. – Степан выглянул в коридор. – Командиров групп – ко мне!

Уже через полчаса вокруг Пирамиды начал расти последний рубеж обороны. В ход шли мешки с песком, бетонные обломки плит, разрушенных взрывом, – все что имелось в Пирамиде и могло пригодиться для сооружения баррикады. Одновременно с этим поисковые группы выводили жителей Жуковки из их укрытий в Пирамиду. Не обходилось без стычек с мутантами, но днем их напор немного ослаб.

Стук провожал взглядом вереницу людей, шедших в Пирамиду. Совсем недавно многие из них и помыслить не могли о том, чтобы вот так запросто войти в святую святых Рублевской Империи. Раньше это было бы тем же самым, что побывать в Кремле и поздоровкаться с бессменным президентом, не без участия которого в 2013-м началась новая эра. Тогда Степан был совсем пацаненком, но хорошо запомнил лицо кремлевского владыки, обещавшего россиянам все земные блага. Жаль, что того президента не было среди этой трясущейся от страха богемы…

Кстати, напуганы происходящим больше всего были те, кто был одет лучше других. Противогазы делали жителей Жуковки похожими друг на друга, но остальным нарядом – комбинезонами из разноцветной резины, «берцами», сшитыми на манер лабутенов, и прочими одежно-обувными выкрутасами – элита сильно отличалась как от буржуев средней руки, так и от простых гастов.

Стук ухмыльнулся. Теперь все эти красавцы, привыкшие купаться в роскоши, зависели от него – простого мужичка без роду-племени.

Правда, эйфория собственной значимости улетучилась, когда Бамбуло увидел направлявшегося к нему Микутина. Тот едва передвигал ноги, а повязка на рукаве, наложенная прямо поверх прорезиненного комбинезона, насквозь пропиталась кровью.

Уложив очередной мешок с песком на баррикаду, Стук вышел навстречу Микутину.

– Ранен?

– Это ничего. До свадьбы заживет.

– Варан цапнул?

– Если бы. Мы нашли одну группу, хотели вывести, но эти гады начали отстреливаться.

– Небось, компания Кроликова?

– Похоже на то. Вооружены до зубов и беспрестанно молятся.

– Они. Ничё, отмолились. Нехай теперь о них мутанты позаботятся. А ты ступай к санитарам. Пусть перевяжут как положено.

– Слушаюсь, товарищ Бамбуло.

Войдя в Пирамиду, Микутин пошел в медпункт. По пути он заглянул в распахнутую дверь и увидел мечущихся между столами, заставленными колбами и пробирками, людей в белых халатах.

В лаборатории кипела работа над синтезом фермента агрессии для земноводных. Прокофьева было не узнать. Очкарик-ботаник, ухватившийся за большую идею, преобразился. До хрипоты кричал он на подчиненных, не позволяя им мешкать. Спорил и ругался с группой гранатометчиков, переданных в его распоряжение. Он будто стал выше ростом, а в голосе прорезались начальственные нотки – в созвездии гениальных ученых, работавших в Жуковке, зажглась новая звезда.

Бамбуло тем временем работал на баррикадах. Благодаря его энергии и целеустремленности линия защиты превращалась в серьезное препятствие на пути мутантов. Степан занимался сооружением очередного пулеметного гнезда, когда со стороны Периметра, еще не оставленного бойцами, раздались автоматные очереди и ухнуло несколько гранат.

Стук вскочил на груду мешков. Однако рассмотреть что-либо из-за дыма было нельзя. Наконец из клубов пыли показалась группа солдат. Впереди, подталкиваемый в спину стволами автоматов, шел толстяк без противогаза. Рассмотрев пленника, Стук развел руки, словно приглашая его в объятия.

– Мистер Бронкс! Мать твою! Вот уже кого не чаял увидеть! Милости прошу до нашого куреня! Волоките его сюды, хлопчики! И как же я без тебя соскучился, сука!

Степан не стал дожидаться, когда пленного введут на огороженную территорию, спрыгнул вниз и заехал Бронксу кулаком в челюсть.

– Где Корнилов?! Говори, падла!

– Не знаю. – Бронкс вытер рукавом кровь с разбитых губ и ухмыльнулся. – Может, уже подох!

– Где вы его сцапали? – обратился уже к солдатам Стук.

– У стены Первого Периметра, товарищ Бамбуло! – доложил старший. – Он что-то заложил под нее и… Целый пролет взорван. Мы не смогли сдержать варанов. Пришлось отступить.

– Взорван? Почему я не слышал взрыва? Целый пролет! Он что, атомную бомбу в кармане принес?

– Никак нет, товарищ Бамбуло! Не бомбу. Все было бесшумно. Кирпичи просто рассыпались в труху. Я не знаю, что он использовал!

– Так-так. Сейчас ты мне все расскажешь, жирный урод!

Воплотить свое намерение в жизнь Стук не успел. Песок под ногами одного солдата зашевелился. Образовавшаяся в считаные секунды воронка втянула человека, так и не успевшего понять, что произошло. Когда из виду исчезла его голова, на поверхности мелькнул хвост, покрытый ромбовидной чешуей.

– Черви! – завопил Степан, прошив песок в месте образования воронки автоматной очередью. – Отступаем! Пленного! Пленного держите! Ах, чтоб вас!

Воспользовавшись суматохой, Бронкс вырвался из круга конвоиров и бросился в сторону ближайшего бункера. Беглец старался избегать участков, не застеленных плитами, но это не помогло. Одна из плит под его ногами зашевелилась, дала трещину и вдруг рассыпалась на куски. Через ячейки арматуры показались головы сразу четырех или пяти безглазых червей. Один обвил ногу Бронкса, но тот сильным рывком освободился и пополз к стене бункера. Степан прицелился в толстяка, но промахнулся – пули пересекли пополам червя, пытавшегося вцепиться Бронксу в спину. Заминка позволила беглецу скрыться за углом строения.

Стук выругался, швырнул одну за другой две гранаты, целясь туда, где шевелился песок. Когда осела поднятая взрывами пыль, на поверхности остались темные пятна крови и обрубки червей.

– Ничего. Далеко он не уйдет, – утешал себя Степан. – Не те, так другие сожрут.

– Товарищ Бамбуло, товарищ Бамбуло! Смотрите! Там!

Вынырнувший из облаков дыма и пыли четырехметровый варан подбежал к шевелящемуся обрубку червя и проглотил его. Желтые глаза ящера уставились на людей, прячущихся за мешками песка. Медленно ударяя хвостом по земле, рептилия словно чего-то ждала или, быть может, выбирала себе самую легкую добычу. Через минуту из дыма и пыли показались другие вараны. Приблизившись к вожаку, они тоже остановились.

Бамбуло оттолкнул пулеметчика и сам занял его место в гнезде.

– Ну чё, хлопчики, повеселимся? Как говорил мой землячок Махно, «бей красных, пока не побелеют, бей белых, пока не покраснеют!». Огонь, братцы!

Вараны еще только собирались атаковать, поэтому свинцовый ураган, обрушенный на них защитниками Пирамиды, сразу отыскал себе жертвы. Мутанты заметались. Одни начали пятиться, другие, наоборот, ринулись таранить баррикаду. Но и первых, и вторых ждала одинаковая участь. Пулеметы работали безостановочно. Крупнокалиберные пули прошивали ящеров насквозь, разрывные – взрывались внутри, разбрасывая кишки варанов. Уже через десять минут все вокруг было усеяно оторванными лапами, хвостами и тушами, дергающимися в смертельной агонии.

Бамбуло сосредоточился на крупном варане, появившемся первым. Завалить гиганта оказалось еще той задачкой. Ящер уворачивался от пуль, а несколько угодивших ему прямо в лоб отрикошетили от поразительно толстой кости черепа, не причинив монстру ощутимого вреда.

Для Степана и его криволапого противника поединок стал личным делом. Вожак мутантов не собирался отступать, а Бамбуло, в свою очередь, пообещал себе не отрывать руки от пулемета до тех пор, пока не покончит с этим вараном.

Противники оказались достойными друг друга. Рептилия бросалась в новые атаки, а Стук охлаждал ее пыл пулеметными очередями.

– Ах, сучонок! – шипел Степан. – Я тоби покажу, хто тут господар!

Противостояние затягивалось. Стук так увлекся, что не сразу увидел группу гранатометчиков, собранных под предводительством Хорошева.

– У нас все готово, Степа. – Полковник потряс Стука за плечо. – Стреляем гранатами!

– Отлично. А ну-ка, дай мне эту штуковину. – Бамбуло как всегда без церемоний завладел гранатометом. – Может, моей ящерке это понравится!

Он направил ствол на варана и нажал спусковой механизм. Фу-у-ух! Тук! Граната отскочила от бетонной дорожки и шлепнулась в песок. Повалил густой желто-зеленый дым. Мутант остановился, уставился на гранату. Когда облако распыленного фермента добралось до него, ящер скрылся из вида.

Все замерли в ожидании, и в этот момент на поле боя спикировал птеродактиль. Он намеревался подхватить с земли еще дымящийся кусок мяса, но тут из желтого облака выпрыгнул варан. Прыжок его был таким стремительным, что птеродактиль не успел набрать нужную высоту. Зубы ящера, клацнув, вцепились в крыло летающего монстра. Мощный рывок – и птерозавр шлепнулся на землю. Раздался хруст – варан сомкнул челюсти на черепе короля ночного неба и раскусил его, как орех. Агония птеродактиля была недолгой. Уже не обращая внимания на людей, к туше крылатого мутанта спешили другие вараны. Однако их вожак не собирался делиться добычей. Издав оглушительный рев, он бросился на сородичей, раздавая удары хвостом и впиваясь клыками во все, что попадалось на пути. Мелкие ящеры не остались в долгу. Инстинкт заставил их объединиться против обезумевшего вожака. Они атаковали его сразу с нескольких сторон. Завертелся, обильно поливая землю кровью, варан с откушенным хвостом. Исчезла в пасти вожака лапа другого варана. Вывалились кишки третьего. Но яростный отпор лидера стаи не мог длиться бесконечно. Сила и ярость не устояли перед числом. Через минуту тушу великана облепили со всех сторон бойцы его же войска. А вскоре на бетонной дорожке лежал его истерзанный труп.

На этом рептилии не остановились. Они стали драться между собой. Через рухнувший пролет в стене Первого Периметра к центру Жуковки стекались все новые полчища ящеров. И они тут же принимались рвать на куски своих собратьев. Это был кромешный ад. Защитники Пирамиды уже не стреляли. Все завороженно смотрели на битву.

– Это работает! Это работает! – завопил кто-то позади Степана. – Я сделал это! Оно работает!

Бамбуло обернулся. Прокофьев в своем белом халате, даже не удосужившись натянуть противогаз, выплясывал у входа в Пирамиду странный танец – нечто среднее между танго и рок-н-роллом. Увести его внутрь удалось только после долгих уговоров.

– На самом деле работает, – прошептал Стук и уже во весь голос крикнул: – Эй, гранатометчики! Чё застыли? Рассредоточиться по кругу! Подбросим дровишек в печь! Зададим им жару! Огонь, хлопцы, из всех стволов!

Засвистели пущенные гранаты. Со всех сторон начали подниматься облака желто-зеленого дыма. Новые порции фермента агрессии привели ящеров в полное неистовство. Наступал вечер, и в темноте уже трудно было что-либо разглядеть. Но рев, удары крыльев о землю, жалобный клекот гарпий и очень похожее на плач мурлыканье лемуров говорили о том, что битва титанов продолжается и за завесой ночи, пропитанной дымом и пылью.

Бронкс не видел этого дикого веселья. Обильно поливая свой путь кровью из раны, оставленной на ноге червем, он доковылял до бункера Кроликова и принялся рвать на полосы шелковую простыню. Стянул с себя комбинезон. Промыл и перевязал рану. Половина бутылки марочного коньяка вернула толстяку способность соображать. Он лег на кровать и уставился на розовый балдахин. Через десять минут понял: какие бы планы он ни строил, центральное место в них занимал Тесла. Без этого знатока последних тайн Рублевской Империи сделать что-либо путное было невозможно. Но фанатичное желание ученого отомстить новым хозяевам Жуковки могло стать самоубийственным. Бронкс и сам уже сомневался в том, что ради мести готов был дойти до последней черты. Не тянуло его влиться и в бодрую семейку армагеддонцев Кроликова, которая, кстати, куда-то запропастилась.

Бронкс встал.

– Тесла. Сначала Тесла. Все остальное потом.

Он принялся искать в гардеробе подходящую для себя одежду. Тряпья у бывшего короля гламура было хоть отбавляй, но Бронксу наряды Кроликова не подходили ни по размеру, ни по стилю.

Наконец Бронкс, матерясь, натянул на себя атласные зеленые с блестками штаны, которые пришлось чуть разорвать по швам, и стал похож на некогда зажиточного, но обедневшего гея, одетого в добротную кожанку и совершенно немыслимые брюки.

– Тьфу! – Бронкс увидел себя в большом настенном зеркале. – Угораздило меня связаться с этим стилистом. Почему не перешел к Корнилову, когда это еще можно было сделать? Гм… А кто сказал, что сейчас нельзя? Если… Там будет видно.

Бронкс открыл потайную дверь. Прежде чем продолжить путь, он остановился и достал из внутреннего кармана куртки бережно сложенную вчетверо карту. Ловушки, которые довелось испытать на собственной шкуре Корнилову, были отмечены на ней красными крестами. Карта эта не была полной – Тесла скопировал для Бронкса только часть путеводителя по своим владениям.

Марат добрался до комнаты, где пытали Юрия. Топнув ногой, прогнал собравшихся там крыс и присвистнул.

– А пленник-то сбежал… Эй, Тесла, отзовись, если жив!

С полчаса Бронкс бродил по лабиринту, пытаясь докричаться до Теслы. Потом, всерьез обеспокоенный, уставился на карту.

Тесла покидал свое подземелье только в исключительных случаях. Он ненавидел поверхность так же, как Корнилова с его соратниками. «Где же он? – удивленно размышлял Бронкс. – Отправился в погоню за Юрием или… Отправился на тот свет?» Он знал властелина атмосферной энергии мало, но достаточно хорошо для того, чтобы понять: тот или догонит пленника, или умрет. Оставался еще один вариант – Тесла мог быть ранен и валялся, истекая кровью, в этом проклятом цилиндрическом туннеле.

Размышлял Бронкс недолго. Он всегда был человеком действия. Толстяк решил поискать Теслу и Корнилова, а заодно попытаться разгадать секрет подземного лабиринта. Часть карты – тоже карта. Чуточку внимательности, немного терпения – и можно получить в свои руки отличный козырь в игре с двумя противоборствующими сторонами.

Бронкс сунул руку в карман куртки, убедился, что карандаш на месте, и, тихонько мурлыкая под нос какой-то рэп, медленно двинулся в глубь лабиринта.

Сверяясь с расположением красных крестиков, он быстро разгадал тайну решеток-педалей, запускающих ловушки, и уже уверенно углубился в ту часть лабиринта, которой не было на карте.

Охваченный эйфорией первооткрывателя, Бронкс достал карандаш, чтобы по мере продвижения вперед дополнять карту. Он так увлекся этим занятием, что всего на мгновение забыл о том, что следует смотреть под ноги. Этого вполне хватило на то, чтобы коварное подземелье сыграло с толстяком-рэпером злую шутку. Неосторожный шаг – и ботинок Бронкса надавил на одну ложную решетку. Раздалось негромкое шипение. Вместо того чтобы остановиться и задержать дыхание, Бронкс запаниковал. Метнулся назад. Потом развернулся и побежал вперед. Когда ему показалось, что опасность миновала, он вдруг увидел крыс, чинно сидевших по обеим сторонам туннеля и словно застывших по стойке «смирно», как солдаты в почетном карауле.

– Кыш!

Вместо того чтобы броситься врассыпную, крысы одновременно повернули головы к человеку. Несколько десятков пар красных глаз уставились на Бронкса.

Он открыл рот, чтобы опять прикрикнуть на грызунов, но тут… Лампы-подковы замигали со скоростью стробоскопа, и в глубине туннеля появились трое мужчин. В отличие от крыс, они не смотрели на Бронкса, а занимались своим делом – взявшись за руки, танцевали. Водили хоровод. Это были Коготь, Коробцов и Ахмаев – с блаженными улыбками на лицах и прищуренными от удовольствия глазами… Три мертвеца кружили под только им слышную музыку и не касались ногами пола.

Наблюдая за этим хороводом, Бронкс неожиданно испытал желание присоединиться к ним. «А почему и нет? В конце концов, чем еще заняться в туннеле? Лучшего способа развлечься, чем хоровод, и не придумаешь», – подумал он.

– И если хочешь, то рядом встанешь ты! – выпалил громким голосом Бронкс, откашлялся и продолжил, хлопая себя по коленям. – Идеология жизни – во благо, не во вред. Это лейбел Blackstar, всем нашим – привет!..

Продолжая читать рэп, Бронкс бросился к покойным дружкам, но хоровод мертвецов отплыл от него по воздуху на десяток метров. Это повторялось при каждой новой попытке Бронкса приблизиться к танцорам. Крысы тем временем снялись со своих мест и, выстроившись в две шеренги, следовали за Бронксом. А тот, закончив одну песню, перешел к следующей. Он не мог остановиться, потому что вновь чувствовал себя молодым, полным сил, энергии и новых планов. Это восхитительное ощущение длилось до тех пор, пока ноги толстяка за что-то не зацепились. Бронкс брякнулся на пол и уткнулся лицом во что-то мягкое. Он попытался поднять голову, но та словно налилась свинцом. В глазах рябило. Бронкс с трудом подавил подкативший к горлу рвотный спазм. И лежал до тех пор, пока не прошло ощущение тяжести в голове. Упершись руками в пол, он сел.

Груда, о которую он споткнулся, оказалась телом Теслы.

– Ну дела, – прохрипел Бронкс, рассматривая багровую борозду на шее дружка. – А Корнилов, видать по всему, тебя все-таки достал. Я всегда говорил: этот парень не промах.

Борясь с новым приступом накатившего головокружения, Бронкс встал. Осмотрелся: ни крыс, ни танцоров-мертвецов. «Галлюцинация, – понял он. – Глюк, вызванный какой-то мерзостью, которой напичкал свой туннель Садыков».

Смерть Теслы беспокоила Бронкса куда как меньше, чем то, куда он забрел в беспамятстве и сколько прошел по лабиринту, следуя за призраками. Походив по кругу, он решил пройти немного вперед и вскоре оказался в тупике, исписанном иероглифами. Черный толстый шнурок, свисавший с вставленного в щель ключа-кулона, сразу бросился в глаза. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить: Корнилов там, за толстой стальной стеной. Но Бронкс еще не был готов поворачивать ключ в двери, ведущей в неизвестность.

Он размышлял: «Попытаться найти дорогу назад? Вернуться к банде Кроликова, которая без знаний и фокусов Теслы превратится в кучку безмозглых фанатов? Сдаться в плен дружкам Корнилова? Почему бы и нет? Я, конечно, наворотил кучу дел, но теперь у меня есть то, что можно отдать в обмен на амнистию. Да и рассказать этим, мать их так, корниловцам, я смогу немало. Так вперед или все-таки назад?»

Нерешительность Бронкса стала для него роковой. Он услышал за спиной топот сапог. Единственное, что толстяк успел сделать перед тем, как обернуться, так это спрятать ключ. С автоматами навскидку к нему приближались люди, в которых Бронкс сразу узнал приспешников Кроликова. Пророк тоже был с ними. Вся компания выглядела изрядно потрепанной. Некоторые были ранены и наспех перевязаны. Сам Кроликов тоже смотрелся не ахти: белый хитон порван в нескольких местах, волосы всклокочены, а глаза затянуты подозрительно мутной пеленой.

– Ты чё, укололся или обкурился? – дружеским тоном поинтересовался Бронкс. – Нашел время развлекаться. Дела у нас хуже некуда. «Калаши» бы опустили! Не видите, кто перед вами?

– Видим, – выступил вперед Кроликов. – Все видим. Ты убил Теслу? Зачем?

– Я? Не пори чушь, Серега! Корнилов, видать, постарался. А сам, сука, сбежал.

– Заткнись. Теперь уже все равно. Тесла убит. Корнилов сбежал. Как думаешь: зачем теперь мне нужен ты? Хорошенько поразмысли, Маратик, прежде чем отвечать. Ага. Усек. Взять его! И обыскать. На шее у Теслы был ключ в виде кулона.

– Не сметь трогать меня! – заревел Бронкс, отталкивая тянущиеся к нему руки. – Зачем слушаете этого козла?! Он всегда обманывал вас. Все, что он делал, было…

– Заткните ему пасть! – прошипел Кроликов. – Проклятый еретик! Из-за тебя провалена наша великая миссия! И теперь ты сам станешь искупительной жертвой!

У Бронкса отняли кулон, карту, скрутили, затолкали в рот кляп. Через минуту он стоял у стены, расписанной иероглифами, и горько жалел о том, что не осмелился повернуть ключ.

Кроликов с улыбкой повертел кулон Теслы в руках и надел себе на шею. Потом, вытянув руку, указал на Бронкса.

– Этот святотатец змеей вполз в наше братство, чтобы погубить его изнутри. Вы все видели – он украл талисман, равный по своей мощи Ковчегу Завета! Спрятал и надеялся скрыться! Но Господь видит все! Он не позволил Иуде предать Христа во второй раз! Ты заслужил смерть! Но мы помолимся за твою бессмертную душу!

Тут Кроликов сделал паузу, чтобы убедиться в том, что слова его произвели нужный эффект и все согласны с выдвинутыми обвинениями. Потом, уже без пафоса, тихо добавил:

– Расстрелять его.