Глава 5
Изумруды в глазах
Очаровывающий изумрудный взгляд светился в темноте…
Такого цвета бывает водная гладь озера, сверху освященная солнцем, а снизу оттеняемая водорослевым дном. Сложный генетический контур радужной оболочки ее глаз можно было рассмотреть даже в кромешном мраке. Они жили своей, дополнительной жизнью. Краеугольная кривая, окружавшая зрачок, не переставала двигаться ни на секунду. Вся глубина новой вселенной словно была сокрыта в них. Волны изумрудного спокойствия накрывали Тагира. Это ли их ждет? Возможна ли новая жизнь за пределом этого взгляда? Или они обречены? И только некоторые из них смогут приспособиться, как приспособилось это чудо? Он тонул в ее глазах. То ли потому, что взгляд этот, как никакой другой, напоминал ему о жене, то ли из-за того, что отсутствие нормальной еды и голод уже погружали в некоторое состояние эйфории. Тагир смотрел на бегущего впереди ребенка и поражался каждому ее плавному, рыскающему движению, каждому звуку, напоминавшему рык маленького тигра и мохнатой мордашке, скрытой под капюшоном комбинезона с ушками. Тагир не мог понять, что за эксперименты или генетические мутации могли привести к такому внешнему виду ребенка. И что за человек додумался упаковать девочку в такой спортивный костюм?
Стоило девочке исчезнуть в очередном закутке леса, необычное чувство спокойствия тут же пропало. Она, как проводник, передавала ощущение безопасности, когда была рядом, и перекрывала этот сигнал, когда убегала.
– Куда?
Вернувшись из кратковременного путешествия по закоулкам памяти, вызванного взглядом девочки, Тагир снова вернулся на тропу, по которой они шли уже несколько часов. Об этой части реальности напомнил и голос племянника султана.
– Спокойно. Уже четвертый раз убегает и возвращается. Никуда она не денется. – Тимур шел позади, осматриваясь по сторонам – не следил ли кто за ними? Он еще не успел привыкнуть к темноте, однако спину Тагира, а также силуэт ребенка все же видел. – Складывается такое ощущение, что для нее это игры какие-то.
– Так и есть. Ребенок же еще. – Тагир остановился и посмотрел куда-то в сторону.
– Ну да, тебе виднее. Твоя, небось, так же себя ведет?
– Не совсем. Просто после смерти матери Камиля словно повзрослела. Она, конечно, та еще хулиганка, но в определенные моменты может и поддержать, и понять.
– Ясно. А что ты делаешь?
Племянник султана понял, что они уже никуда не двигаются, а Тагир все пытался рассмотреть что-то между деревьев.
– Ты видишь, куда она убежала? Сколько мы уже идем? Час? Два? Помнишь, те постройки, в которых нас держали гарибы?
– Стараюсь забыть… – коротко ответил Тимур.
– На одном из домов висел указатель – «Улица Азамат». Мне знаком этот район, где-то в этой части должен быть выход на Проспект Победы. Если выберемся на эту улицу, там и до метро недалеко. Найдем этого Хана, отдадим ему ребенка, а сами попросим, чтоб нам помог на ту сторону перебраться…
– Так, а если мы его пропустили?
– Не должны были. Раз девочка возвращалась, значит, других выходов на улицы пока не было. Если только Проспект Победы не зарос так же, как и многое здесь.
– А вдруг она просто привязалась к нам?
– Ты свою рожу видел? – усмехнулся Тагир. – А мою? Максимум, кто к нам может привязаться, это голодные твари или жаждущие мести гарибы. Так что лишняя встреча ни с теми, ни с другими, нам ни к чему. Опа…
Тагир утонул во тьме. Продолжая всматриваться в пространство между деревьев, он заметил некое просветление. Лес заканчивается? Или, это ему казалось…
– Кажись, нашли!
С бесшабашным, игривым визгом из кустов выскочила девчонка, до чертиков испугав Тагира.
– Ах ты ж, бесенок! И почему ты все время молчишь? Могла бы хоть подсказать, что ты здесь.
Она несколько раз окинула мужчину с ног до головы пристальным взором, полным откровенного любопытства, а затем снова издала интересный рокот, что-то вроде вопросительного мурлыканья, и скрылась в темноте.
– Пойдем. – Тагир поддался вперед и потащил племянника султана за собой.
– Откуда ты так хорошо знаешь эту часть города?
– Это долгая история…
– Так мы вроде никуда и не торопимся.
– Это ты не торопишься, а у меня дочь…
Тимур посмотрел в обеспокоенное лицо Тагира и улыбнулся ему. Тагир инстинктивно улыбнулся в ответ и сдался:
– Загадочное название «Казметрострой» тебе о чем-нибудь говорит?
– Нет…
– Борын заманда, когда люди жили еще на поверхности, организация под названием «Казметрострой» взяла на себя ответственность за постройку этого подземного царства. В этой организации и служил мой отец.
– Тебя послушать, твой отец везде успел.
– Тогда это называлось загадочным словом «инженер». По его словам, сейчас мы и представить не можем, какими возможностями обладало человечество тогда. Он все говорил про какую-то «Сююмбике» – штуку, величиной с сам туннель, которая и позволила прорубать такие дыры в земле.
– А при чем здесь ориентация по местности?
– Отец осматривал местность, в которую собирались прокладывать туннели. А поскольку мать все время пропадала в театре, он возил меня с собой. А вообще, я даже родился не в этом городе.
– Да? А в каком же? – удивился Тимур.
– В Москве. Но я маленький был, не помню этого совсем. Отцу предложили здесь должность, и мы приехали. Именно поэтому первой станцией, которую мы посетили здесь, был Северный вокзал.
– Почему «поэтому»?
– На тот момент ее называли Московской. Рабочее название. – Тагир остановился и быстро переключился на другую тему. – Ну-ка, посмотрим…
– Что не так?
– Да нет, все так. Мы на месте…
Теперь, когда глаза уже совсем привыкли к темноте, Тимур воочию увидел улицу. Перед ними открылась гигантское пространство, утыканное оранжевыми коробками с оконными отверстиями. На одной из таких коробок, зажатой между башней повыше и постройкой пониже, гордо маячили остатки конструкций – красных букв, приглашавших в гости. WELCOME TO KAZAN. Интересно, что это значило?
– Ого! – вымолвил племянник султана.
Разглядывая кирпичные строения, словно расставленные гигантской рукой на шахматном поле массивные фигуры, Тагир старался припомнить, каково это было – жить нормально? Подниматься, измученным школой, на свой этаж, чтобы поскорее закрыться в двухкомнатной ячейке, в которой уже ждали родители, горячий ужин и ящик с мультфильмами. Неужели когда-то все это принадлежало им, маленьким, несмышленым детям, не знавшим проблем и уверенным в том, что мама и папа справятся с любой, даже самой страшной бедой? Но они не справились. И теперь, и им, и их детям, внукам и правнукам приходилось вкушать зараженные плоды нового мира…
– Ты когда-нибудь думал о том, какой была бы твоя жизнь, если бы не Трагедия? – спросил Тагир.
– В смысле?
Тимур не понимал. Он был помладше, и о своей жизни на поверхности не помнил практически ничего. Для него дома оставались коробками, а дворы – всего лишь дворами, в отличие от Тагира, который успел немного захватить той, прошлой жизни и насладиться возможностью как можно дольше не уходить домой, чтобы еще «пятнадцать минуточек» поиграть в войнушку с Лешкой и Сашкой во дворе. А теперь войнушка превратилась в его настоящую жизнь…
Но хуже всего то, что если для пастуха прошлая жизнь еще отдавала каким-то послевкусием, медленно растворявшимся в памяти, то для Тимура такая жизнь была настоящей с самого начала. Ну не мог человек мечтать о том, о существовании чего он даже не знал! Не мог он ни понять, ни представить мира, которого для него никогда не существовало.
– Не бери в голову, просто вспомнилось, – отмахнулся Тагир. – Знаешь, что это за постройки?
Тимур отрицательно мотнул головой.
– Олимпийская деревня.
– Ого? Если так раньше выглядели деревни, тогда мы точно в полном дерьме.
Тагир рассмеялся:
– Нет, это просто название такое. Олимпийская деревня – это жилье для спортсменов… людей, который бегали, прыгали, плавали – соревновались, в общем.
– С кем соревновались?
– Друг с другом.
– Посмотрел бы я на них, как они с Зилантом посоревновались, на скорость.
Тагир снова рассмеялся:
– Да, сейчас бы их навыки пригодились… – он указал на переулок, тянущийся вдоль построек. – Пройдем здесь. Выйдем на другую улицу, которая доведет нас до Проспекта Победы.
Их неторопливые шаги отзывались эхом, растворяясь в ночи, нависшей над переулком, на котором не было теперь и следа тех тысяч людей, что жили здесь раньше.
– Не хотел бы я быть самым сильным, – сказал Тимур.
– Это почему же?
– Да ну, такая ответственность. Вот напали бы, скажем, на эту твою олимпийскую деревню кяльбы или еще кто, похуже. И тебе говорят: ты же самый сильный, вот иди и спасай всех. То ли дело, быстрый – встал на свои две и побежал, пока сильные за тебя отдуваются.
– Думаю, раньше с кяльбами проблем не было, – усмехнулся Тагир.
– Вообще лучше бы они соревновались, кто из них самый умный, самый хитрый, самый расчетливый. Где были эти спортсмены, когда случилась Трагедия? Почему самые сильные не остановили тех, кто в этом был виноват? Почему самые быстрые не бежали спасать тех, кто в этом нуждался? А иначе, какой толк был во всем этом?
– Жизнь была другая, Тимур. Мы же тоже не боремся сейчас за то, чтобы снова жить на поверхности, не спасаем тех, кто попал в беду в других городах. Мы просто сидим и выжидаем, когда за нами придет смерть. Или надеемся, что все решится само собой – мутанты разбегутся, радиационный туман рассеется, а вода очистится, после чего наши дети смогут жить нормально. Но ничего не решится. Ничего этого не будет, пока мы сами этого не сделаем.
– Вот поэтому я и говорю: если бы вокруг было побольше умных, а не сильных людей, ничего бы этого могло и не быть. Все было бы нормально. И сейчас бы твоя дочка тоже бегала на каких-нибудь соревнованиях, а не лежала в постели.
– Я думаю, в этом и была их задача – показать, что можно быть лучше, чем ты есть. Если ты сильный – будь сильнее, если ты быстрый – будь быстрее, если умный – будь умнее, но никогда, никогда не забывай быть добрым. Возможно, у них просто не было шанса успеть что-то сделать, ведь нас погубили не они, а злые и корыстные люди.
– Возможно, ты прав, Тагир. Возможно.
Тимур замолчал, а Тагир посмотрел вперед и промолвил:
– Видишь вышку? – пастух указал на странный, вытянутый и накренившийся указатель с изображением тюльпана. – По моей памяти, эта дорога ведет к проспекту. Значит, уже недалеко.
– Скорее бы. Жутко холодно… – отозвался Тимур.
Тагир взглянул на продрогшего племянника султана – тот действительно дрожал от холода. За все время, проведенное на поверхности, бедняге досталось больше всего. Единственное, чем Тагир сейчас смог бы отвлечь его – это небо.
– Потерпи чуток, брат. Скоро придем. Зато посмотри, какое небо красивое. Ты когда-нибудь видел такое?
Небо действительно было красивым. Здесь, на открытом пространстве, оно не выглядело таким уж угрожающим, как в лесу. Пробиваясь сквозь плотные облака, оно подмигивало глазами звезд, пока путники обходили одну ржавую колымагу, оставленную на дороге, за другой. В глубинах деревьев проглядывались многоэтажные здания, хотя точно определить, где они идут, Тагир все еще не мог. И девчонка куда-то снова пропала.
Впереди замаячили огромные железные буквы, выставленные на крыше. «ПРОСПЕКТ». Разобрав слово, Тагир понял, что они уже совсем близко.
– Тимур, поднажмем! Мы рядом.
Последние несколько десятков метров путники преодолели бегом. Чувство безопасности как-то разом нахлынуло на обоих – они приближались к метро. Тагир первым подбежал к постройкам изогнутой формы, и то, что он увидел, ему не понравилось. Двери обеих построек, расположенных друг напротив друга, были заколочены… снаружи. Подолбившись в заложенные стальными листами окна, Тагир кинулся ко второй постройке. Аналогично.
– Эй! Там есть кто-нибудь?
– Откройте! Здесь люди!
– Бесполезно. Отсюда явно несколько лет никто не выходил, – выдохнул Тагир.
– Побежали на ту сторону! Там должны быть еще выходы! Ну точно! Должны! – вскликивал племянник султана.
Не жалея ног, он кинулся на другую сторону дороги, к еще двум постройкам. Подойдя ближе, Тагир заметил, что те тоже были заколочены. Без вариантов. Чувство безопасности снова ускользнуло. Провалилось в никуда.
– Эй!!! Есть там кто-нибудь??? Ээээййй!!!
Тагир подошел к племяннику султана и постарался оттянуть его, словно прилипшего, от здания.
– Все, Тимур. Пойдем. Входа здесь нет.
– Я не пойду! – заистерил тот. – Я не хочу больше идти! Я хочу сюда! В метро!
– Пойдем-пойдем. Мы уже столько прошли. И еще пройдем. Все будет хорошо…
Тагир еще какое-то время стоял и смотрел, как племянник султана пытался выломать ногами загороженные проходы, а затем обернулся, когда почувствовал, что кто-то или что-то крепко вцепилось в его штанину и не отпускало. Это была она. Волшебство изумрудного взгляда снова ударило в голову.
– Ну, чего тебе? Набегалась? Нужно идти дальше… – мужчина попытался отшагнуть в сторону, но девочка не отпускала. Она, как собака, потянула его в темноту. – Господи, ну с кем я говорю? Я даже не знаю, понимаешь ты меня или нет.
Тагир резко дернул ногой и вырвал штанину изо рта девочки. Сделав пару шагов, он обернулся. Девочка присела на месте, с досадой посмотрев на пастуха, и потянула к нему руки. В множестве луж, оставшихся в рытвинах на земле после дождя, отражалось ее обиженное личико. Тагир пристально посмотрел ей в глаза и улыбнулся:
– Что? Устала, малышка? Ну, иди ко мне. Только не надо плакать, просто сейчас не время для игр… – мужчина заботливо поднял девочку на руки, и ее лицо резко сменилось с миловидного на озорное. Она оголила свои клычки, вцепилась зубами в свисток пастуха и рванула в темноту. – Стой! Да что ж за ребенок-то такой? Стой!
Тагир кинулся за девочкой.
– Папаша, он в любой ситуации – папаша! – Тимур громко заржал, оставил в покое вход в метро, и двинулся следом. – Ну, что? Поймал ее?
– Подожди. Видишь? Похоже, это маленькое чудо природы все-таки нас понимает.
Тагир сидел на корточках, всматриваясь в то, как девочка подставляла свою мохнатую мордашку легкому ветерку и наслаждалась его игривым скольжением по лицу. Племянник султана увидел решетку – девочка вывела их к вентиляционной шахте.
– Ну-ка, помоги мне!
Тагир привстал, погладил девочку по голове и с размаху ударил ногой по железу. Решетка не поддалась. И девочка тоже не сдвинулась с места. Тимур встал рядом с Тагиром, и оба переглянулись.
– На счет «три»…
– Раз…
– Два…
На «три» решетка скрипнула, а ноги обоих путников врезались в пустоту. Оглянувшись, Тимур заметил, что девочка просто потянула железяку на себя, и та с легкостью открылась.
* * *
Запах в шахте стоял крайне неприятный, но, за неимением других вариантов, все трое позли по трубе: Тимур впереди, следом за ним – маленькая девочка, а сзади ее подталкивал Тагир, из-за чего она постоянно фыркала и шипела. Шахта была не такой широкой, поэтому двум взрослым мужчинам пришлось изрядно попотеть, чтобы проползти по ней. Слышался какой-то слабый, трескающийся звук, как будто шуршала бумага, которую кто-то сминал в комок.
– Чувствую себя земляным червем!
Племянник султана вытер пот со лба и пополз дальше. Девочка все игриво старалась ухватить его за развязавшиеся на ботинке шнурки.
– Хорошо, что проход не такой большой – гарантия того, что не напоремся на монстра какого-нибудь. Ты достань-ка пистолет! Лишним не будет, – кряхтел Тагир. – И этот звук дурацкий…
– А толку? Все равно патронов нет, – усмехнулся Тимур.
– То есть, как это, нет? – раздался удивленный голос Тагира сзади.
– А так! Все у урманов оставил.
– Ну хоть рукояткой ударить, – сделал предположение Тагир.
– Кого ты собрался рукояткой ударять? – племянник султана застыл и повернул голову, пытаясь рассмотреть лицо сообразительного пастуха, чтобы понять, шутил тот или нет.
– Да хоть кого, лишь бы живым отсюда выбраться, – лицо Тагира было серьезным. Он не шутил.
– Хорошо, тогда стоп. – Тимур, как мог, свернул свою руку и потянул ее к поясу. – Ай! – и одернул ее быстрее, чем дотянулся до пистолета.
– Что такое?
– Да что-то мохнатое притерлось!
– Что мохнатое здесь может притереться? Если только ее рука. Малышка перестань проказничать, – укоризненно произнес Тагир.
– Ай! Тагир, это не ребенок. Она до руки даже не дотягивается.
– Да, а что тогда?
– Труба шахты загрохотала так, словно по ней заколотили сотней дубин.
И тут появились они.
– Не двигайтесь! – предупредил всех хриплым голосом Тимур и прижался к стенке шахты как можно плотнее.
Черная волна копошащихся существ накрыла их почти с головой, проскальзывая по их телам. Сотни и даже тысячи жуков текли непрерывным потоком и все терлись, и терлись об них, спеша куда-то вперед. Тагир заорал во всю глотку и тут же поплатился за это – несколько жуков провалились в рот. Поддавшись инстинкту, девочка рыкнула и рванула с места, проползя по спине Тимура. Услышав крик пастуха, племянник султана тоже занервничал, инстинктивно выдернул пистолет из-за пазухи, закричал и пополз скорее вперед! Бессознательно он начал давить на спусковой крючок.
Каково же было удивление Тагира, когда из пистолета, через раз начали простреливать пули. Его лишь чудом не задело. Последующее расстояние путники преодолели минут за пять, добравшись до прохода, уводящего вверх, настигнув там же и маленькую девочку. Все трое наконец поднялись и выровнялись. Наверх, к решетке вела лестница, но никто не торопился по ней подниматься.
Тагир вытирал рукой язык и сплевывал, пытаясь избавиться от мерзкого привкуса.
– Твою мать, что это было? – сплюнув в очередной раз, проговорил пастух.
– А я знаю? И какого хрена так орать?
– А может, я испугался?
– Тоже мне, герой, штаны с дырой!
– На себя посмотри, козлина! Патронов у него нет!
– С патронами, согласен, ошибочка вышла.
– Ошибочка? – Тагир рассвирепел.
– Все, давай успокоимся! Мы живы, и это главное!
Едва стоявшие от усталости и пережитых тревог, оба посмотрели наверх.
– В этот раз, ты первый! – перешел на громкий, но все же шепот, Тагир.
– Хорошо.
Племянник султана начал подниматься по ступенькам к решетке, отделяющей их неизвестно от какого туннеля. Он аккуратно приподнял ее и посмотрел по сторонам. Все было чисто. Спереди. А кто-то сзади помог ему поднять решетку и приставил что-то холодное, но явно острое к голове.
– Вы находитесь на территории ханства Маадин. Что вам здесь нужно? – прозвучал голос сзади.
– Собственно, нам сюда и нужно. Точнее, нам нужен хан.
Тимур попытался повернуть голову, но холодное острие плотнее прижалось к ней, и он оставил эту попытку.
– Вам? Сколько еще людей внизу?
– Сколько людей? Только один…
Тагир услышал переговоры Тимура с неизвестным и присел рядом с ребенком.
– Послушай меня, малышка. Тебе нужно посидеть здесь и подождать меня! Как только я разведаю обстановку, сразу вернусь за тобой, только никуда не уходи, хорошо? Кивни, если ты меня понимаешь.
Девочка фыркнула в знак согласия. Тагир глубоко вздохнул и запрыгнул на ступеньку, услышав голос сверху:
– Кто там еще? Выбирайтесь!
– Всё! Сиди здесь!
Девочка завернула голову на бок и удивленно посмотрела на мужчину. Тагир полез следом за Тимуром и его так же радушно встретили люди ханства Маадин.
* * *
Внутренний голос громогласно предупреждал Тагира об опасности, горел в сознании, как красная лампочка, на которую пастух перестал обращать внимание.
Несмотря на то, что Проспект Победы с первого взгляда показался Тагиру своеобразным тренировочным залом, шарм и величие в станции все же присутствовали. Золотые буквы, утопленные в стене, блеск красных гранитных плит, белый закругленный потолок и даже салюты из завитков люстр, правда, без лампочек – видимо, маадины с уважением относились к тому месту, в котором жили, и постарались сохранить все это в первозданном виде. Пробегая глазами по названиям городов, выведенных на коричневых, тонированных стеклах, зависших между колонн, Тагир все никак не мог вспомнить, почему именно эти города были указаны здесь. Москва. Ленинград. Минск. Киев. Что-то очень страшное было связано с ними. Тагир поймал себя на мысли, что нужно освежить память и почитать об этом в дневниках отца.
Проходя вдоль колон, Тагир стал свидетелем целого тренировочного действа – кто-то здесь рассыпал искры ударами мечей, кто-то метал кинжалы, а в центре станции, в квадрате, выложенном черной плиткой, разворачивалась самая настоящая битва. Два воина крепкого телосложения бились чуть ли не на смерть. С легкостью бабочек, но с чудовищной силой соприкасались их мечи. Как оказалось, столь фееричное начало боя пришло к быстрому завершению, когда воин с голым торсом уклонился от меча, проносящегося над ним, и поставил противнику подножку. Потом отошел в сторону от упавшего, сплюнул и произнес:
– Алмаз? Чё творим? Чё творим, а? Без башки меня оставить удумал? Назови-ка мне главное правило!
– Ни одним оружием, ни в коем, случае… – отдышавшись, заговорил упавший. Последнюю фразу оба воина произнесли синхронно: – Нельзя навредить невинному человеку!
Далее воин с голым торсом продолжил сам:
– Смотри-ка, правило помнишь, так что ж ты тогда учудил мне, а?
– Извините, тренер. Вошел в азарт.
– Шайтан управляет твоим азартом, а ты идешь у него на поводу! – крепкий мужчина протянул руку тому, что лежал на полу и помог подняться.
Гаскарец, который вел Тагира и Тимура, окликнул его:
– Хан! Принимай гостей!
Мужчина протер вспотевшее тело тряпкой и вышел к путникам.
– Ас Саляму Уалейкум! – воин протянул руку сначала Тагиру, а затем и Тимуру. – Друзья зовут меня Ханом. Зовите так и вы.
– Уалейкум Ас Салям! – оба доброжелательно протянули руки.
– Тагир.
– Тимур.
– А что у тебя с лицом, брат? Ты, случаем, не гариб? – заострил мужчина свое внимание на последнем.
– Я? Нет! Это просто сыпь, – испуганно отозвался Тимур. – А что, казнить меня хотите?
Крепкий мужчина засмеялся в голос:
– Что ж сразу казнить-то? Для меня нет разницы. Все мы люди. Помочь я тебе хочу, если ты действительно не гариб…
– Я теперь кто угодно, но только не гариб, – выдохнул Тимур. – Но от помощи не откажусь.
Мужчина дружелюбно улыбнулся и снова оглядел обоих.
– Ну и что привело вас в наше ханство?
Пастух спокойно посмотрел в лицо Хану. На вид тому было лет сорок пять. Его волнистые черные волосы сзади доходили аж до самой поясницы, а спереди и с боков были полностью выбриты. Всклокоченная борода свисала с его заостренного подбородка. Профиль у Хана был словно выточен из камня. Он устало улыбнулся, обнажив заметно выступающие вперед крепкие зубы, а его глаза щурились, придавая Хану хитрый и чуть ли не злобный взгляд. Но Тагир почему-то доверял ему.
– Что привело нас сюда – это долгая история. Но если вкратце, нам нужно перебраться в Султанат. У меня дочь больная. В общем, нам нужно как-то это сделать.
Тагир с надеждой посмотрел на воина, но Хан лишь в очередной раз рассмеялся в голос:
– С какой же это стати я должен вам помогать? Вы хоть понимаете, что через метро вам к Султанату не пройти? Как сюда добрались, так и возвращайтесь. Я же не виноват, что вы заплутали и попали к нам.
– Мы не заплутали, – в разговор вмешался Тимур. – Нас направили!
– Предводитель гарибов попросил доставить вам ребенка! – подхватил Тагир.
– Гарибы? Ребенка? И для чего же, позвольте узнать, гарибы отправили ко мне своего отпрыска?
Все дружно рассмеялись, но Тагир резко перебил этот смех:
– Это девочка…
– Что?
Хан сразу изменился в лице.
– Девочка. И предводитель попросил доставить ее сюда. Перед смертью… Он сказал, вы знаете, что с ней делать.
– Девочка… – Хан присел на одноместную скамью из светлого дерева, расположенную прямо под мемориалом, между колоннами. – И где же эта девочка?
– Она осталась в шахте. Прячется, ждет нас.
– Так пойдем те же, посмотрим на это чудо! Ха, девочку!
Хан быстро собрал нескольких гаскарцев, и они все вместе направились в туннель, к выходу из вентиляционной шахты. Недавно побежденный Ханом воин отправился следом.
Когда Тагир и Тимур очутились в туннеле, пастух сразу же кинулся к решетке, опустился на колени и засунул голову в шахту.
– Эй! Эй!
Хан удивленно посмотрел на кричащего мужчину.
– У нее, что, имени нет?
– Нас не просветили. – Тагир вытащил голову из шахты и посмотрел на Хана. – Не успели…
Минуты тянулись как резиновые, а девочка так и не откликнулась. Тагир хотел уже спуститься за ней, но Хан остановил его, придержав за плечо.
– Прошу меня простить, друзья. Но, сдается мне, что все ваши россказни – это ложь. Не пойму только, зачем вам выдумывать все это?
Подскочив к Тагиру, до сих пор стоявшему на четвереньках, воин Хана подставил кинжал к его лицу и грозно произнес:
– Отвечай, слышь!
Тагир медленно повернул голову, оценил острие кинжала и попытался вспомнить имя гаскарца.
– Алмаз, угомонись, прошу. Я еще не сделала ничего плохого…
– И не сделаешь!
Воин пнул Тагира, повалив того на землю. Пастух с секунду сомневался, стоило ли ему отвечать, но решение было принято за него. Пара изумрудных точек затанцевала в темноте. Вынырнув из объятий туннеля, девочка вцепилась клыками в вытянутую руку Алмаза, и тот заорал. Бешено тряся конечностью, воин пытался скинуть с себя малышку, но та лишь крепче впивалась в него, удерживаясь своими крохотными, но сильными ручонками за волосы гаскарца. Освободиться из цепких объятий удалось лишь тогда, когда кто-то из воинов резко двинул ребенку по голове. Тагиру показалось, что он услышал хруст костей, когда девочка упала на пол. Он незамедлительно кинулся к ней и быстро поднял на руки.
– Вы с дуба рухнули?! Она же совсем ребенок!
Девочка прижалась и крепко обняла Тагира, как это делала и Камиля.
– Алмаз! Отстранен от занятий! – Хан подошел к воину и оттолкнул его в сторону.
– А чё я-то сразу?!
– Быстро на станцию!
Прежде чем уйти, Алмаз кинул на пастуха презрительный взгляд. Тимур и Хан вместе Тагиром смотрели вслед удаляющемуся гаскарцу, опасаясь, что тот в очередной раз вспылит. Когда Алмаз скрылся в туннеле, Хан подошел к Тагиру и виновато посмотрел на девочку.
– Дайте взглянуть на нее.
Девочка зашипела.
– Тише-тише, я не обижу. – Хан оттянул капюшон от лица девочки и увидел на ее висках татуировки. – Хм… Возвращаемся на станцию! Мои извинения, Тагир. Я вам верю, но мне нужно кое-что проверить. А пока мои люди вас накормят.
Тагир поднялся с ребенком на руках и посмотрел в глаза Хану.
– С этого нужно было начинать…
* * *
Стол накрыли, как подобает.
Пока Хан что-то изучал в своей юрте, забрав девочку с собой, Тимур и Тагир вгрызались в прожаренные куски мяса. Что это было за мясо, путников не особо волновало, особенно, если учесть, что они не ели уже несколько суток. И на их лицах читалось, что мясо это было чертовски вкусным.
Гаскарцы Хана смотрели на гостей с интересом – треск костей и темп работающих челюстей превышал всевозможные показатели нормального обеденного процесса. С первой тарелки мясо исчезло во ртах путников молниеносно. На второй темп поглощения немного стих. Когда Тимур схватился за первый кусок на третьей тарелке, Тагир довольно раскинулся на подушках и вытер салфеткой рот, с которого стекал жир.
– Двадцати трех минут вам хватило, чтобы уничтожить дневной запас мяса нашей станции…
В шатре появился Алмаз, которого Хан отстранил от занятий.
– ДА! И это были лучшие двадцать три минуты за последние несколько дней! – Тагир запустил палец в рот, чтобы избавиться от мелких кусочков мяса, пристроившихся в зубах, и с удовольствием причмокнул. – За это вам – большое спасибо!
– Я вот только одного не могу понять, как это вы вообще умудрились спастись от птицы, да и от гарибов, учитывая, что их предводитель умер на ваших глазах?
Гаскарец вплотную подошел к столу и поставил на него ногу ровно в тот момент, когда Тимур потянулся за еще одним куском мяса. Рука племянника султана повисла в воздухе. Он посмотрел на воина и, передумав, также потянулся за салфеткой, чтобы вытереть жирные руки и рот.
– Сила воли, боевая сноровка и немного удачи… – каждую эту фразу Тагир разделил смачным причмокиванием.
– Ах, вот оно что! – Алмаз оглядел непрошеных гостей и присел на подушки напротив. – А мне кажется, что не было никакого нападения птицы. Вас просто послали сюда, чтобы организовать его здесь!
Тагир устало посмотрел на гаскарца:
– А ты лучше не сомневайся, а то…
– А то, что? – воин вскочил с места. Ситуация в шатре стала напряженной, и к нему стали подтягиваться другие гаскарцы, привлеченные шумом.
– Так. Я думаю, разговор завел нас в тупик. Давайте лучше выпьем чаю и расслабимся.
Тагир потянул руку к наполненной пиале, но воин легким движением кисти ударил по ее дну, из-за чего кипяток выплеснулся на руку пастуха.
– Что ж вы все подозрительные-то такие, а? – Тагир вытер об себя руку и подул на нее. – Чем мы вам не угодили?
– А знаешь, что я тебе предложу? – гаскарец снова выпрямился и улыбнулся Тагиру. – Поединок!
– О-о-о-о, – протянул Тагир. – Поединок? Как неожиданно! А я-то уж думал, ты мне ванную приготовишь, спинку потрешь. Лет триста не мылся!
Гаскарец пропустил обидные высказывания мимо ушей.
– Поединок, поединок. Должен же я удостовериться в твоих силах. Победишь меня, значит, не врешь. Поверю, что ты способен был выжить в лесу!
– Мне нечего тебе доказывать. Да и на полный желудок как-то не хочется. – Тагир протянул руку к чаю, поправил недавно перевернутую пиалу и снова налил в нее кипятка. – Тимур, чай будешь?
Тот молча кивнул и дерзко посмотрел на гаскарца. Когда Тагир передал пиалу Тимуру и наполнил вторую себе, воин снова нагнулся и тем же легким движением перевернул ее. Вновь обожженный Тагир резко вскочил с места, оказавшись глазами на одном уровне с гаскарцем, и схватил его за ворот.
– Знаешь, это уже ни в какие рамки не укладывается! Шел бы ты…
– О! Чувствуется характер!
Воин улыбнулся, но Тагир снова успокоился, расцепил руки и, развернувшись, направился к своему месту. Однако не успел этого сделать, поскольку почувствовал, как что-то тяжелое ударило его в шею. Тагир рухнул на пол, а Тимур соскочил с места, но гаскарцы быстро схватили его и не дали сделать и шагу. Алмаз оттолкнул ногой стол, чтобы освободить пространство, и подул на кулак, которым только что ударил Тагира.
– Больно, но терпимо…
Тагир резко оттолкнулся руками от земли и, вскочив на ноги, понесся на воина, по пути занося руку для удара. Ответная реакция растерявшегося гаскарца опоздала лишь на несколько секунд, но Тагиру вполне хватило этого, чтобы зарядить ему костяшками в ухо. Глаза Алмаза округлились, насколько это было возможно, он проплыл по шатру на заплетающихся ногах и рухнул в угол. Первый бой был окончен. Но только первый: оскорбленные поражением товарища, остальные гаскарцы ринулись к Тагиру и повалили его на пол. Тимур нырнул в эту кучу следом, но как-то слишком быстро оказался в центре, рядом с Тагиром. Пришлось принять около тридцати ударов ногами, прежде чем в шатре появился Хан, который быстро раскидал своих людей в стороны.
– Кто начал?
Его бойцы тупили взгляды.
– Кто начал, я спрашиваю?!
– Тренер, я только хотел… – Алмаз наконец-то пришел в себя.
– Быстро собери всех на платформе. Начинайте отрабатывать удары по самим себе, пока я не скажу прекратить.
– Но, тренер…
– С каждым пререканием ты продлеваешь время своих занятий, и занятий остальных. Всем бить в полную силу! Алмаз!
– Чё?
– Не «чё», а «что»! Для чего мы это делаем?
– Чтобы почувствовать боль, которую испытывают другие, когда на них нападают более сильные…
– Вот, все же знаешь, но такие вещи вытворяешь! Вперед, балбесы!
Когда отара гаскарцев покинула шатер, Хан немного ослабил свою строгость. Но лишь немного.
– А вы? Что, язык трудно держать за зубами?
Оба потупили взгляды.
– Суфьян ибн ‘Абдулла ас-Сакафи как-то спросил у Пророка: «Что наиболее опасно для меня?» И знаете, что посланник Всевышнего ответил?
Тагир и Тимур отрицательно покачали головами.
– «Вот это», – сказал Пророк и указал на язык! Так что, смотри, Тагир, когда-нибудь это и тебя доведет до беды. Следи за своей речью.
Тагир ничего не смог ответить Хану, поскольку на этот вечер роли самоотверженного рыцаря ему хватило.
– Техники боя у тебя, конечно, никакой, но вдарил ты ему нормально. Однако это не значит, что я этим восхищаюсь. Любой силой нужно пользоваться с умом. Иначе пострадают невинные. Пойдемте, я кое-что вам покажу.
Мужчины вышли из обеденного шатра и направились к юрте Хана.
Несмотря на то, что на Проспекте Победы жили одни воины, в жилище Хана было очень уютно. И основную его часть занимали книги. Девочка мирно сидела на табурете. Хан подошел к ней и снял с нее капюшон. Только теперь Тагир и Тимур увидели, что часть лица девочки, не покрытая волосами, была сплошь усыпана арабскими татуировками. Завитушки букв языка, который существовал на этой планете уже много сотен лет, ровными рядами расположились на голове девочки, уходя куда-то под одежду.
– Что это? – Тагир подошел к малышке ближе.
– Это послание…
– Послание куда?
Хан посмотрел на Тимура с укором.
– Не «куда», а «о чем». Предводитель гарибов больше ничего вам не передавал?
Пастух и племянник султана переглянулись, и Тагир кивнул:
– Тимур, покажи, что ты нашел.
Племяннику султана не удалось скрыть своего удивления – он был уверен, что в суматохе пастух ничего не заметил, но… Тимур покорился и протянул Хану кристалл.
Хан принял прозрачный предмет и подкинул его на своей большой ладони.
– Так я и думал…
– Что это?
– Вот это, – Хан указал на татуировку за ухом девочки, – ее имя. Ее зовут Латика, что в переводе означает «Виноградная лоза».
Тагир и Тимур переглянулись.
– А это, – Хан указал на остальные надписи, – легенда об источнике. А кристалл – один из ключей к этому источнику…
– К какому источнику?..
Встав со своего места, Хан подошел к небольшой полке с книгами, вынул из одного ряда Коран, раскрыл его и вытащил несколько рукописных страниц, явно вырванных из какой-то тетради…
* * *
Черные кожаные ичиги, на которых словно дивной красоты источник расплывался по всей поверхности, отбивали ритм под крышкой большого стола, в такт мелодии, разносящейся по юрте. Кажется, это была «Туган як». Напевая этот мотив, хан Хафиз справа налево выводил арабские письмена своей старой, но крепкой рукой. Мелодия прервалась, когда в шатер вскочил гаскарец с обеспокоенным лицом.
– Хафиз Мансурович, гости прибыли и дожидаются вас в праздничном шатре.
– Каждый ли из них доволен? Нет ли на их лицах печали или озабоченности? – спросил Хан, продолжая писать.
– Нет, вроде все довольны, Хафиз Мансурович.
– Хорошо! – Хан гарибов закрыл книгу, снял свои прозрачные очки и обратился ко мне: – Ты слышал, Наиль? Все довольны.
Я снял с вешалки его парадный халат и помог одеться.
– Это еще ничего не значит, мой господин.
– Прошел уже год, как мы подписали соглашение о ненападении и взаимном сотрудничестве и, поверь мне, это было лучшее время из того, что мы жили здесь.
– И все же, еще рано делать выводы. Только из уважения к вам гости могут не подавать вида своего недовольства.
Хан посмотрел на меня с укором.
– Наиль, ты всегда даешь мудрые советы и, надеюсь, что сегодняшнее событие, послужит лишь большим поводом для укрепления дружбы между нашими станциями. Пойдем, поприветствуем наших гостей.
Хан Хафиз надел на шею медальон с изображением белого барса, поцеловал его на удачу, и мы вышли из юрты. И пока шли до большого шатра, Хан приветствовал каждого жителя Аметьево, встречавшегося на пути.
Улыбчивое лицо хана с тюбетейкой на голове, прикрывающей седину и набухшие волдыри, заглянуло в шатер. Гости встретили его дружественными улыбками и приветствиями. Я вошел следом.
– Уалейкум Ас Салям!
Первым хану протянул руку Марат Султанович, поскольку находился ближе всех из гостей к нему. Остальные, так же поприветствовав предводителя гарибов, удобно расположились на подушках, разложенных в шатре. Хан занял свое место во главе собравшихся и обратился ко мне:
– Наиль, попроси, пожалуйста, чтобы гостям, уставшим с дороги, принесли самого лучшего чая, что есть в нашем племени. И, конечно же, пусть не забудут мед. В метро это пока что редкость, но мы прилагаем все усилия, чтобы добыча велась складно. Пасека-то, вон, рядом с нами! – усмехнулся хан.
Это было правдой. Недалеко от станции Аметьево обосновался небольшой рой пчел, который и служил своеобразным фондом для пополнения метро кристаллами меда. А поскольку гарибам зараженный воздух и разносчики мутации уже не могли навредить, они старались привнести эту огромную пользу в их сложившееся год назад общество. И это было не единственной особенностью гарибов.
– Хафиз Мансурович. В этот особенный день, я, как и все остальные, собираюсь сделать вам значимый подарок, – взял слово Марат Султанович.
– Да? Если только вы привели своего племянника, чтобы я мог полюбоваться этим будущим вожаком? – усмехнулся Хан Хафиз.
– Хафиз Мансурович, а вы помните себя в том возрасте? Неужели бы вы променяли вылазки с друзьями на какую-то нудную встречу стариков?
Сидящие в шатре поддержали Марата Султановича дружественным смехом.
– Кроме того, вы же не просили приводить его с собой, а сами знаете древнюю поговорку: непрошеный гость хуже татарина, – все снова рассмеялись. – Или, как оговорился один из моих помощников, – лучше, лучше татарина.
В тот момент, когда шатер заполнился смехом, несколько молодых девушек появились с подносами ароматного чая и пиалами, наполненными до краев медом. Лица каждой из них были скрыты паранджой, чтобы не выставлять то, чем наградила их свихнувшаяся природа, на всеобщее обозрение. Я оглядел гостей и уловил странный, легкий блеск во взгляде Марата Султановича.
– Дорогие гости. – Марат Султанович приподнялся. – Позвольте от лица нас всееееехххх…
Глава султаната рухнул на одно колено, словно тысячи болевых импульсов сковали его тело, и рукой приземлился в чашку с горячим кипятком, перевернув ее. Я быстро подбежал к нему в надежде узнать, что случилось, и увидел на его лице улыбку, пробивающуюся сквозь боль.
– Наиль, все в порядке. Это лишь приступ, – прохрипел он.
– И часто с вами такое?
– На каждый шаг приближающейся смерти количество приступов увеличивается. А вообще, за сегодняшний день это третий, чего никогда еще не было.
Я помог ему удобнее усесться на подушках, но его до сих пор передергивало от приступа, отчего он постоянно зажмуривался. Тогда я попросил гаскарца сбегать за лекарем, но хан Хафиз меня остановил:
– Наиль, не надо лекаря. Думаю, я смогу помочь избавиться от этого.
Хан Хафиз присел позади султана, а я взял его снятый халат, пока тот расправлял рубашку. Оголив спину султана, хан начал прощупывать ее.
– За каждую боль, как и за каждую способность, в нашем теле отвечает какая-то точка. Если найти ее, я с легкостью смогу избавить вас от недуга.
Пока все смотрели, как старый султан корячился от боли, мало кто обратил внимание на то, что делал хан Хафиз. За долю секунды легкий блеск в его глазах сменился чернотой, полностью заполонившей их. Все это произошло настолько быстро, что когда Марат Султанович пришел в себя, все что он мог сказать, это:
– Я не чувствую боли…
– Прошло?
– Кажется… да…
Хан отнял свои ладони от спины мужчины и улыбнулся. Марат Султанович поднялся, сделал несколько шагов по шатру, сопровождаемый взглядами предводителей, и засветился:
– Действительно, вся боль прошла!
Все дружно заулыбались и негромко поаплодировали Хафизу, а я в очередной раз убедился, что гарибы намного приспособленнее и намного сильнее, чем обычные люди.
– Ну, что ж, не будем терять времени. Допьем чай и отправимся, наконец, за тем, ради чего все собрались, – в последний момент Хан обернулся и обратился ко мне: – Наиль, приведи, пожалуйста, Лилию и мою малышку. И попроси Рифу, чтобы он сопроводил нас…
* * *
– Что это значит?
– Тагир, читай дальше… – уверенно ответил Хан.
И Тагир продолжил…
* * *
Младенец мирно посапывал на руках матери, абсолютно не обращая внимания на то, что делегация из прибывших гостей и гарибов, сопровождавших их, шествовала по темному туннелю, оставляя позади станцию Аметьево. Хан Хафиз и его жена Лилия отставали от основной группы на несколько шагов. Я видел, что он был счастлив появлению того крохотного создания, что сейчас держала его жена на руках. В течение многих лет Хан был лишен этого дара, и с каждым днем все меньше надеялся на чудо, пока не узнал, что скоро станет отцом. Хафиз принял это как благословение Всевышнего.
И как бы мне не хотелось отвлекать его от этого радостного события, что-то все же не давало мне покоя. Какое-то странное чувство, бушевавшее в груди, как ураган.
– Хафиз Мансурович, – я слегка дернул его за халат, чтобы правитель Аметьева еще немного отстал от группы. – Хочу кое о чем вас спросить.
– Наиль, а это может подождать до вечера?
– У меня есть некоторые опасения…
Хан Хафиз тут же сморщил лоб и подозвал к себе одного из гарибов, шедших позади:
– Иди рядом с моей женой и ни на секунду не спускай взгляда ни с нее, ни с моей дочери.
– Слушаюсь!
Мы еще немного отстали от группы, чтобы нас никто не слышал.
– Хафиз Мансурович, вам не кажется, что еще слишком рано демонстрировать гостям источник? Это может быть слишком опасно!
– Наиль, не время сейчас говорить об этом! Если бы кто-то и хотел сделать что-то дурное, у него было много времени, чтобы это совершить!
– Как раз самое время! В этот самый момент наиболее уязвимы и вы, и источник! Никто не знает, на что способны эти люди!
– Наиль, прекрати, пожалуйста. Обещаю тебе, все будет в порядке. Какое чудовище способно сотворить что-то ужасное в момент празднования рождения ребенка? Кроме того, если ты помнишь, моя жена – сестра Марата Султановича. И он, я уверен, наверняка оставил с десяток своих людей на подходах к станции. Но уж если ты так переживаешь, то отправь одного нашего на станцию, чтоб он привел еще людей. И больше не беспокой меня своими предчувствиями.
В тот день он был особенно строг со мной. И я не мог с ним спорить. Поэтому, когда хан вернулся к своей жене и еще раз взглянул на сопящее чудо у нее на руках, я подозвал к себе нескольких гарибов.
– Вы двое. Возвращайтесь на станцию и приведите еще людей.
– Что-то случилось?
– Пока нет, и в наших интересах, чтобы и дальше также продолжалось! Это понятно?
– Да.
– Тогда, выполняйте! И еще: не надо придавать этому огласку. Ни к чему, чтобы народ беспокоился.
Двое гарибов развернулись в сторону Аметьева и быстрым шагом отправились назад, а я еще некоторое время стоял в темноте, перебирая в голове тревожные мысли…
* * *
– Что за шутки, Хан?
– Боюсь, это не шутки, Тагир. По словам нескольких выживших гарибов, с которыми мы общались после, в ту самую ночь, когда правитель Аметьева провел обряд посвящения и арабскими письменами обозначил свою дочь хранительницей источника, на станции появились семеро воинов, которые разнесли к чертям все Аметьево.
– Что за бред? – запротестовал Тимур. – В этих записях явно какая-то нестыковка, хан! Мой дядя не мог этого сделать! Женщина, о которой говорится в записях, – моя мать! А Латика, получается, моя… сводная сестра.
Мысли грузом осели в голове Тимура, и он присел на кровать Хана.
– Я не… я не понимаю. Этого просто не может быть! А что-то еще есть в дневниках, другое упоминание о дяде? Если нет, тогда это ничего не доказывает!
– Ты уверен в своих словах? – осторожно произнес хан. – Потому что гарибы говорили…
– Да какая разница, что говорили гарибы?! – вспылил Тимур. Они и меня хотели за это казнить, но я же ничего не делал. Или ты считаешь, что делал?
– Прости, Тимур, конечно же, нет. Я даже и не знал о таких подробностях. Просто твой дядя – единственный, кто выжил после той бойни. И это не дает мне покоя.
– Конечно! Потому что в тот день его там даже не было!
– Не единственный, – перебил его Тагир.
– В смысле? – не понял Хан…
Тагир потряс листками бумаги, которые держал в руках и которые только что прочитал:
– Это почерк моего отца…
* * *
– А ты хорош, улым…
Султан вздрогнул от старческого голоса и открыл глаза. Капли пота стекали по его лицу.
– Отправил дошколят на верную гибель…
Повернув голову и присев на кушетке, на которой мирно дремал, Марат Султанович увидел старуху. Но это была не говорящая с джиннами, а ее сестра. Хотя их скрипучие голоса были очень похожи.
– Вы о чем, эби? – султан вытер пот рукавом мантии и только теперь обратил внимание на то, что старуха выставила на полу юрты круг из пылающих свечей, а сама присела на краешек сундука. – Что это? И зачем вы пришли?
Сгнившие зубы, как по приказу, оголились в улыбке:
– Голову мне не морочь, улым. Думаешь, если я слепая на два глаза, ничего про тебя не вижу? Моей сестре можешь заливать. Глупая она, со смертью играет.
– В твоем возрасте, эби, с ней не играть нужно, а под ручку в лучший мир вышагивать…
– Успеется, – кивнула бабушка. – У нас с ней свой договор… И с тобой, улым…
– Эби. – Марат Султанович встал с кушетки. – Никаких договоров у нас с тобой нет. Может, ты пойдешь уже? Дай поспать…
– Пойду, улым, пойду. Только вот это тебе покажу…
Резко махнув руками, хлопнув в ладоши и на одном дыхании проговорив «А’уузу бил-ляяхи минаш-шайтоони ррджиим!», бабушка встала. А вместе с ней вспыхнул огонь свечей, едва не опалив лицо султана, который стоял рядом. Марат Султанович сделал шаг назад и принялся наблюдать. Вытягивающееся пламя сматывалось в узел по центру круга, очерченного свечами, и вспыхивало от каждого хлопка, подгоняемый старухой. Достигнув определенной высоты, пламя замерло, захватив собой взгляды и султана, и бабушки.
Прыгающее отражение в их глазах перерастало в образы, показывая события многолетней давности. Султан снова увидел те десятки смертей из своего страшного сна. Увидел смерть гарибов, услышал их стоны. Узрел, как проливают чужую кровь те шестеро. А посреди этого зла – он… седьмой… Пышущий здоровьем, жаждущий крови, требующий власти, отбирающий жизни…
Затем, перед его взором возникли Тагир, Тимур и… Латика… живые…
В ушах раздался знакомый рык…
Пламя затухало. Усталые огоньки медленно возвращались к своим очагам, освобождая разум наблюдателей. Когда пелена спала с глаз старухи, она сделала глубокий вдох, но выдохнуть уже не смогла. Жесткая рука вцепилась в ее сухую шею и сдавливала ее, как могла, до хруста, до боли, до конца. Рука султана сдавливала шею старухи до тех пор, пока со стены не упал, отвлекая его, шамаиль, разбившийся вдребезги. Ослабив хватку, мужчина снова посмотрел на старуху.
В потухающих черных глазах султан увидел свое отражение… и, вытащив из-за пазухи пистолет, выбежал из юрты.
В тот вечер смерть наконец-то встречала на своем пороге говорящую с джиннами, а также ее сестру Зухру и брата…
