То, что случилось после взрыва, устроенного Кондратом, походило на обычную массовую зачистку. Гризли с пулеметом наперевес ворвался через внутреннюю дверь в жилые помещения и принялся палить во все, что движется. В разные стороны полетели щепки и ржавая пыль, выбиваемые пулями калибра 7,62. За стенами слышались стоны раненых и крики испуганных жителей, но и они смолкали. Сеня же двигался дальше, за ним, из-за спины прикрывая топорами и ножами, – Варвар и Зек. Следом шли Юдины и зачищали другие направления разветвляющихся полутемных коридоров. Помповые ружья огрызались лишь поначалу, но малая скорострельность и количество патронов сводили обороноспособность на нет. «Печенег» же, пробивая старые доски на раз, резал живую силу врага и за двумя стенами.

Люди, спускавшиеся с лестницы, ничего не понимали, когда им переламывало ноги, и они валились под градом пуль. Дверь из комнатушки отворялась, но тот, кто собирался выйти, выпадал в коридор уже мертвым, будь то мужчина или женщина. Гризли толкал дверь, перешагивал истекающие кровью тела и шел дальше. В комнатушку врывались остальные и добивали тех, кого не свалил «Печенег».

Если Жлоб не успевал повернуть в какой-нибудь боковой коридор, а оттуда, из полутьмы, выскакивал местный житель, то он тут же валился на пол с топором в голове или ножами в теле, а потом Варвар с довольной ухмылкой обтирал оружие об одежду и перешагивал через труп.

Жизнь поселения, где тишина узких улочек иногда разбавлялась недовольным матом в адрес женщины или стонами оргазма из той или другой деревянной комнаты, превратилась в ад. Визжали женщины, кричали раненые, трещали расколотые доски, грохотали помповики, короткими очередями огрызались АК-74У и частично заглушал все остальные звуки «Печенег», лишь иногда прерываясь из-за смены цинка с боезапасом. И пока Варвар менял короб и соединял ленту, их прикрывали Юдины и Зек.

Кондрат же сопровождал Грома. Олег, дождавшись, когда группа продвинется, перешагнул через сорванную взрывом железную дверь, подошел к одному из контуженных бойцов, которые из-за ударной волны отлетели к противоположной стене, наклонился и, нажав на вывороченную осколком плоть, привел мужчину в чувство. От боли тот вытаращил глаза, заорал и, изогнувшись, попытался сбросить руку Грома. Но тот с легкостью продолжил издеваться.

– Где пленники? – он наклонился ближе к раненому.

– Больно! От… от… отпусти!

– Еще раз спрашиваю, – Гром надавил сильней, и боец издал новый крик боли. – ГДЕ ПЛЕННИКИ, ЧТО ВЫ ВЧЕРА ЗАДЕРЖАЛИ…

– Я не зна… Нет! А-а-а… Хватит! Отсюда их повели к Бакину!

– Куда? Я не совсем понял…

– К Бакину! К главе Кольчугино.

– Это в какую сторону?

– Наверх! На самый верх! – Бледная кожа бойца покрылась испариной, а лицо исказила гримаса боли. Олег, продолжая пальцами ковырять рану, на секунду залюбовался превращением человека в воющее от боли животное. Потом он встал, поднял пистолет и прикончил мужчину. Осмотрел второго, махнул рукой: мол, на этого не стоит тратить патроны, и вышел в переплетение деревянных улочек и построек.

Бойцы рассыпались по первому этажу. Тут и там звучали выстрелы. Крики женщин теперь больше раздавались наверху, а вниз скрытно спускались мужики на защиту своих домов. С первого взгляда было понятно, что бойцы они неопытные. В панике выскакивали из-за углов, словно кузнечики, не задумываясь, что там может уже находиться враг.

Поэтому Гром без труда отстреливал местных, кому-то хватало одного патрона, кому-то – двух. «Стриж» работал исправно, а АКСУ Кондрата поддерживал сбоку.

Первый подъем оказался наиболее трудным, еще пришлось прятаться за углом, прежде чем завалили пятерых противников, далее плутали по лабиринту улочек, пока не нашли следующую лестницу. Тут уж всего два бойца преградили им дорогу, задержав на полминуты, и то Кондрат, прострелив стену, уничтожил самого «умного». Тот захрипел и вывалился в проход, где Гром и добил его выстрелом в голову.

Они поднялись на этаж, где длинный прямой коридор вел через все здание. В дальнем конце мелькнула тень человека в плаще. Гром бросился вперед, переходя на бег: это явно был Потемкин! Но что он тут делает, если пленник? Решать головоломки не было времени, поэтому Олег откинул лишние рассуждения и был уже на середине коридора, когда дверь справа распахнулась непосредственно перед его носом, и оттуда вылетел мужчина, сбив Грома с ног.

Две фигуры на глазах отставшего Кондрата, который потратил время, чтобы оглянуться, влетели в противоположную дверь, исчезнув из коридора. Боец поднажал, на спине подпрыгивал рюкзак с гранатами и динамитом, а сзади, из бокового прохода, выскользнул местный. Он присел на колено и прицелился.

Гром рухнул на деревянный пол, сверху навалился мужик, и враги, сцепившись, покатились. Пистолет отлетел куда-то, широкий армейский нож не достать – в голенище «берца». Гром схватил противника за руки, в одной из которых сверкнуло широкое лезвие. Мужчины еще несколько раз перевернулись, сшибли парашу, отчего ведро загремело по полу, расплескав содержимое, и, наконец, замерли в одном положении. Гром снизу, враг верхом с направленным на Олега лезвием. А в глаза бросилось бельмо противника, блестящее в слабом освещении не хуже, чем у волка. Гром елозил под одноглазым, удерживая его руки с ножом на расстоянии и стараясь скинуть с себя, но не удавалось. Лезвие медленно приближалось к правому глазу, Гром зарычал от напряжения, но нож был все ближе.

Вдруг все вокруг вздрогнуло от взрыва. Противников завалило обломками досок и окатило горячим воздухом, одноглазого сбросило с Грома и швырнуло к стене. Олег врезался головой в кровать и отключился.

Сознание вернулось слишком быстро, пронзая голову сильной болью. Олег медленно встал, скидывая с себя обломки дерева. Через развороченные стены виден коридор, кое-где горят доски, освещая руины, оставшиеся от жилищ.

На месте коридора, где недавно пробегал Олег, ничего нет. Словно взрыв выгрыз из поселения шар объемом в пять метров, а далее – фрагменты комнат и коридоров на два этажа вверх и вниз, ощерившиеся, словно зубами, изломанными и обожженными досками, выдранными металлическими листами и несколькими телами людей, не вовремя находившихся в зоне взрыва.

Одноглазого завалило обломками, из-под них выпала рука и растеклась лужа крови. Она медленно расползалась вокруг ноги Олега и капала в образовавшуюся пропасть. На одной из стен висел изогнутый АКСУ, наглядно указывая Грому, что причина и жертва катастрофы – Кондрат, а вернее – взрывоопасное содержимое его рюкзака. Покойся с миром…

Мужчину покачивало, в ушах звенело, но не было времени отдыхать. Потемкин вполне может скрыться, а деревянная конструкция вот-вот рухнет: треск дерева и пошатывание пола становятся все ощутимей.

Олег, прихрамывая, пошел по коридору в ту сторону, где видел силуэт в плаще. Нужно догнать, нужно схватить. Потемкин… сука!

Юрий Соколов некоторое время еще наблюдал за крышей, но, знать, любопытный идиот, так удачно подставившийся под пулю, на самом деле мертв. Кто же высматривает стреляющего, когда убивают рядом стоящего человека? М-да… Но внутри гложет туманное чувство, будто все очень просто получилось. Сокол за несколько мгновений снял караульных с крыши; Гром, судя по грохоту, удачно вломился в обитель выживших и до сих пор хозяйничает там, так как стрекот «Печенега» почти не стихает. Как-то неправильно. Не часто судьба и удача настолько благоволят людям. Особенно последние двадцать лет.

Но нужно сворачиваться и догонять вперед ушедших. Сокол еще раз сквозь оптику осмотрел крышу здания – никого, встал с удобного холмика и огляделся: дорога впереди, покинутая деревушка сзади, по правую руку – все еще покрытая туманом дамба водохранилища, а после дамбы – речка. Он поднял на лицо черный платок и зашагал к заводскому зданию, словно корабль, плывущему по туману.

Странно было входить в это белесое облако, стелящееся по земле, будто и не по твердой почве идешь, а где-то в небесах. Все вокруг расплывчато и нереально, темные силуэты возникают по сторонам, иногда пугают похожестью на что-то. Искривленное дерево, дорожный столб или старый автомобиль – все искажается и превращается в причудливых чудищ, и создается ощущение, что они живые. Так сильно туман искажает знакомые очертания предметов.

Вот, вроде, человек. От легкого перемещения воздуха он колышется. Опять, наверное, какой-нибудь пень или изогнутый и скрученный неведомыми силами фонарный столб. Но нет, теперь он принимает очертания уродливого черного существа, неподвижно застывшего у Сокола на пути. Аж мурашки по коже – так это реалистично. Но вот наплывает более плотный слой тумана, и существо снова превращается в зыбкий фонарный столб, скрученный и чуть-чуть завалившийся на бок. Отменная игра с миражом, самое то, чтобы пощекотать себе нервы.

Снайпер прошел мимо темнеющего в тумане силуэта, он был спокоен, хоть и чуть напуган: мало ли, что привидится в столь зыбком белесом мареве…

Внезапно краем глаза он уловил движение, легкое и молниеносное. Повернулся, а черный силуэт растворился в «белом молоке», словно его и не было. Вновь мурашки побежали по телу, но… это ведь просто туман? А холодок пробрался уже в душу. Туман туманом, но не могут предметы исчезать настолько быстро. Снайпер обернулся и увидел его: черное существо в лохмотьях, похожее на человека. Оно стояло перед ним и протянуло руку настолько стремительно, что Сокол не успел среагировать. Юра вдруг понял, что висит над землей, удерживаемый всего лишь одной клешневидной лапой. И сколько он ни бился, сколько ни дергался, не мог вырваться из сильного захвата. В глазах потемнело. Соколов, чуя неминуемую смерть, попытался направить на существо винтовку. Но не смог: монстр оказался слишком силен. Последнее, что услышал Юра, был ужасный взрыв, страшным звуком разнесшийся по округе.

– Стой! – Семен подставил руку, чтобы придержать Яра, вынырнувшего следом из-за угла. Юноша остановился, вытянув шею, чтобы увидеть, что происходит за поворотом. Последний прямой коридор вел к железной двери в бетонной стене, а проход напуганные нападением жители Кольчугино перегородили мешками с песком. Двое бойцов с ружьями наготове всматривались во тьму впереди, откуда, по их мнению, должен выйти приближающийся неизвестный с пулеметом наперевес, расстреливающий где-то в глубине все подряд. Звуки стрельбы действительно приближались, и надо было что-то делать, но дробовик забрал с собой Игорь. – Черт! Засада!

И это действительно была засада: спереди защитники, сзади нападавшие, а Яр с Семеном оказались зажаты меж двух огней в прямом смысле. И пространство это неуклонно сжималось.

– Стой здесь! – прошептал юноша на ухо Волкову. – Я быстро.

И исчез в коридоре, ведущем вглубь здания.

Судя по звукам выстрелов, работала команда из нескольких человек, и они разбрелись сейчас по лабиринту ходов нижнего этажа, что несколько упрощало задачу. Яр на слух отделил автоматные выстрелы от пулеметных и направился по узким проходам в ту сторону, откуда доносились звуки перестрелки. Это не было безумством, а лишь желанием испытать возможности перерождающегося нового организма. Чем бы ни был вирус, он дал Яросу силу, о которой юноша и не мечтал. Кто знает, чем еще наградила его необычная болезнь?

Далеко ходить не пришлось. Коридоры наводнили затаившиеся защитники поселения. На одного из них Яр и наткнулся, не ожидая такой встречи. Боец тихо стоял в полутемном закутке и направлял помповое ружье в сторону пулеметных выстрелов, дожидаясь, когда нападающие сами выйдут на него. Но на него вышел Яр, вернее – налетел. Не успев затормозить, врезался в спину. Боец от неожиданности нажал на спусковой крючок, грохнул выстрел. А юноша дернул руку с дробовиком вниз, второй схватил противника за лицо и, потянув, впечатал бойца затылком в деревянную стену. Раздался треск дерева, мужчина задергался, не в силах освободить голову из зажавших ее досок. Юноша подобрал дробовик и бегом вернулся к баррикаде. Семен сидел на корточках у угла, ожидая. Ярослав протянул ему ружье.

– Что? – Семен в недоумении уставился на ствол. Он не ожидал, что оружие отдадут именно ему и придется геройствовать. Поэтому попытался протестовать: – Мы так не договаривались…

– Бери! Ты лучше знаком с этими ружьями. Или хочешь обратно в камеру?

– Ну, спасибо тебе, мил-человек! – Волкову ничего не оставалось, как принять ружье. Сделал он это с кислой миной и без всякого желания.

– Всегда пожалуйста! – радостно прошептал Яр.

– Ладно, – вздохнул Семен и повернулся, прикладывая ружье к плечу. – Смотри, как действуют профессионалы…

Волков выпрыгнул из-за угла, выстрелил, передернул цевье и снова выстрелил, сразу же нырнув в другой коридор. Из-за баррикады раздался только один выстрел, в стене образовалась дыра, затем послышался звук перезарядки и резкий шепот.

– Денис! Денис! Твою ж мать!

Семен не стал дожидаться, когда боец уверится в смерти своего напарника, и прыгнул обратно к Яру, еще раз выстрелив в направлении мешков с песком. Послышался приглушенный крик боли и матюги.

– Давай, Яр! Они могут выйти! Беги!

И юноша бросился по узкому трехметровому коридору, преодолев его в два прыжка, перемахнул с наскока через мешки и врезал раненому ногой в лицо. В этот момент дверь скрипнула, приоткрываясь. Видимо, защитники решили выяснить, что происходит снаружи, и послали вперед молодого, который, открыв дверь, первым делом просунул в проем ствол ружья. Яр, не останавливаясь, толкнул дверь, прищемив руки бойцу. Человек за ней закричал и выронил оружие. Яр еще несколько раз приложил его дверью, протянул руку и поднял дробовик. Внутри раздались выстрелы. Пули выбивали холмики в толстой стали двери, но пробить ее не могли. Отставшая от резкого удара старая краска хлопьями летела на пол. Покалеченный боец стонал, зажатый дверью. Он скорчился внизу, плакал, понимая, что свои же стреляют, пока он находится на линии обстрела, и кричал:

– Хватит! Хватит!

Подошел Семен. Он просунул ствол сквозь дверной проем и приставил его к голове парня так, чтобы все внутри видели это.

– Он под прицелом! Бросайте на пол оружие!

Последовало недолгое молчание, затем неуверенный голос спросил:

– Семен, ты, что ли?

– А то! Колян, открывай! Я никого не трону, смоюсь тихо под шумок…

– Смоюсь? Да ты в своем уме? Нас за тебя на куски порежут! Стой, где стоишь, и, может, тогда…

– Что, Колян? Тогда замочат меня эти пришлые? Не так?

– Не-е-е… Их скоро схватят, и ты вернешься. В камеру обратно, – за дверью в два голоса заржали. – Наивный ты, Волк, слинять захотел! Мы бабу твою еще не пробовали всей кучей у тебя на глазах. Никуда ты отсюда не уйдешь.

– Слышь, Колян? – Волков еще раз попробовал уговорить обороняющихся. – Слышь, друг, эти же сейчас подойдут и разнесут всю богадельню на фиг! Пойдем со мной, пойдем отсюда… да хоть куда!

– Да какой я тебе друг, Волк позорный! Что ты там мне несешь? Хватит ссать в уши, а не то сам тобою зай…

Прогремел оглушительный взрыв, заставив заткнуться раскричавшегося дозорного. Семен, воспользовавшись замешательством, резко распахнул дверь и выстрелил, но во время перезарядки сам был ранен вторым дозорным. Его бросило к стене, а Яр немедля прыгнул в дверной проем. Нырнул под выстрел, перекувырнулся и в упор пальнул в противника. Того отбросило на стеллаж у стены, после чего тело, оставляя кровавый след, мешком рухнуло на пол.

Яр осмотрелся с ружьем наперевес в поисках второго. Но тут же опустил оружие. Противник с развороченным лицом лежал справа на полу.

Юноша вернулся в коридор, подбежал к Волкову, нагнулся, осматривая раны. Разорвав фуфайку, в груди его обнаружил огромную дыру, пробившую правое легкое. Кровь пропитала одежду и местами пузырилась. Семен часто и с хрипом дышал, в уголках рта тоже надувались кровавые пузырьки.

– Сейчас! Сейчас что-нибудь сделаю, – заметался Яр в поисках тряпки, но Семен слабой рукой остановил его.

– Уходи! – задыхаясь, заговорил он. – Бери, что хотел, и уходи!

– Нет! Сейчас чем-нибудь заткнем твою дыру, и…

– Чем ты ее заткнешь, придурок? Может, двадцать лет назад и помогли бы мне, но не сейчас… Беги, говорю! Трос на крыше здания, если Игорь твой не тормоз, то он по нему спустится. А там здание обогнете… банк будет… а справа обойдете – пожарная часть, там на авто пересядете. Домчит, покуда колеса держат. Привет передавай… Может, свидимся… – Семен закашлялся, в ране забулькала кровь. – Уходи… Слышишь? – он на время замолк, указывая в сторону возобновившегося пулеметного треска. – Смерть стрекочет… в лучший мир унести меня хочет…

Он снова замолчал, глаза остановились в одной точке, а Яр словно только что услышал приближающиеся выстрелы. Юноша бросился обратно в комнату, отыскал рюкзаки Игоря и девушек, схватил свой лук, винтовку и пару автоматов, что у них отобрали – странно, но их веса он почти не чувствовал. После этого Яр отворил дальнюю дверь и вышел на улицу. Линия низеньких построек уходила вдаль. С литейного цеха на четырехэтажное здание вдалеке перекинулся еле заметный на фоне серых облаков трос. Наметив путь, юноша зашагал в ту сторону, быстро скрывшись за ближайшим строением.

– Черт! Что это было? – спросил Алексей, младший из братьев Юдиных, когда взрыв зашатал деревянные постройки. Дерево заскрипело, стены заходили ходуном, но выдержали.

– Хреновина какая-то, – ответил Андрей, поднимаясь с пола. – Надо двигать к выходу, а то мало ли, сложится тут все, как карточный домик!

– Назад ворочаться-то долго очень, – заметил Петр, выстрелив в выбежавшего из-за угла бойца. – Не успеем.

– Так не надо назад, – Андрей указал в противоположную сторону. – У таких зданий несколько выходов. А цех – не бесконечный. Уже почти до другой стены дошли. Чуть-чуть – и найдем выход.

– Тогда вперед! – скомандовал старший брат.

– Стойте! – Алексей смотрел назад. – Надо наших предупредить! Идите, а я им навстречу.

Андрей посмотрел на Петра, тот, секунду помедлив, кивнул, и братья разделились. Алексей бросился обратно, туда, где Жлоб все еще палил из пулемета. Он быстро достиг дыры от взрыва, тянущейся вверх на три этажа. Кое-где горели доски и занимались огнем другие, плавился пластик. Надо было спешить.

С треском обвалилась часть комнаты с третьего этажа, подняв кучу пепла. Алексей, подождав, пока развеется пыль, попытался обойти завал из досок, но вдруг за что-то зацепился. Обернувшись, увидел, что его держит за ногу мужчина. Его придавило свалившейся конструкцией, а в спине торчали крупные острые щепки. Голова была задрана, белесый глаз уставился на Алексея, а запекшиеся кровью губы двигались и шептали.

– Ангелы черные рядом… Руку протяни – дотронешься до снов. И они будут править миром… без людей… без жизни… б-б-без… мира.

Рука разжалась, и мужчина уткнулся лицом в пол, словно ставя жирную точку в своей жизни, таким образом ее заканчивая. Алексей почувствовал, как холодок пробежал по спине: ничего кошмарнее он еще в жизни не видел. Конструкция вокруг затрещала громче, отчего мужчина вышел из оцепенения. Теперь не надо было пересекать завал – пулемет замолк, а матюги Зека, Варвара и Сени слышались с этой стороны, совсем близко.

– Быстрее! Уходим! – крикнул Юдин, когда отыскал их в лабиринте.

– Э-э-э, что орешь? – выругался Василий Аркадьевич, замахнувшись ножом. – Мы могли и тебя замочить!

– К черту! – отмахнулся Андрей. – Не до этого сейчас! Конструкция может рухнуть!

– Конструкция? – не понял Варвар, оглядываясь.

– Да доски эти, что понастроили тут! Надо валить из здания! – Как бы в подтверждение его слов, строение застонало, затрещали и начали ломаться деревянные опоры, стены заходили ходуном, раскачиваясь. – Быстрее! Туда!

Бойцы бросились за Алексеем, который интуитивно чувствовал, в какую сторону надо бежать. Они лавировали в лабиринте стен и коридоров настолько узких, что Жлоб иногда еле протискивался. «Печенег» он сбросил давно за отсутствием боеприпасов, иначе бы уже застрял.

Нарастающий гул, в котором слились звуки рушащейся конструкции, усиливался, подгоняя беглецов. Дышащие на ладан деревянные стены не выдержали. Изрешеченные пулями и расшатанные взрывом, они полопались, обвалились, нижние этажи потянули за собой верхние, и деревянное сооружение начало складываться, как карточный домик, из основания которого вытянули одну карту.

До выхода оставалось чуть-чуть, но их преследовала смерть. Жизнь людей вновь оказалась во власти того, что они создавали. Ирония судьбы на протяжении веков – игра со смертью…

Алексей остановился на финишном перекрестке и, подгоняя остальных, махал рукой:

– Давай! Давай! Давай! – первым проскочил мимо Зек, за ним Варвар, а следом Гризли, грубо толкнув Юдина. Тот не удержался на ногах и упал. Поднявшись, метнулся было к спасительной двери и комнате за бетонной стеной, но «карточный домик» сложился раньше, похоронив Алексея под тоннами деревянных обломков.

Игорь оставил Яра и Волкова внизу – заниматься возвратом имущества, благо Семен знал, что и где хранили в этом муравейнике, а сам что есть духу бросился наверх. На нижних этажах пришлось три раза воспользоваться оружием: защитники стекались сверху вниз, чтобы остановить неизвестного врага, который своим пулеметом разрушал их мир. Естественно, что угрозой был и Игорь, и он не питал надежд на понимание жителей Кольчугино, поэтому без зазрения совести стрелял на поражение. Потому что нет друзей в этом мире, и любой человек с оружием опасен. Сейчас задачей было выбраться и прихватить с собой Ольгу с Лидой, а как это сделать, Игорь пока не представлял. Хорошо еще, что отсюда есть запасной выход через крышу, а то шаткая конструкция поселения вызывала очень серьезные опасения. Ведь дерево – не бетон, пули крошили нижние опорные стены, и долго это нагромождение связанных друг с другом хижин не могло простоять.

Третий этаж встретил Игоря длинным полутемным коридором, в конце которого маячили фигурки людей. Они бежали по направлению к Потемкину, но связываться сейчас с ними – лишь терять время. Лекарь быстро скользнул на лестницу и скрылся в лабиринте четвертого этажа. Здесь пришлось помучиться, отыскивая путь наверх, и Игорь тысячу раз проклял ухищрения самобытных инженеров, умудрившихся запихать лестницу на пятый этаж в гущу жилых комнат. Зато оттуда ход вел прямиком на шестой, где Потемкин нос к носу столкнулся с Лидой и следовавшей за ней Ольгой. Не успели они обрадоваться друг другу, как прогремел мощный взрыв.

– Да гребаные идиоты! – выругался он, поднимаясь с пола: деревянную постройку мотануло с такой силой, что люди не смогли устоять на ногах. – Разве ж кто взрывает в таких хлипких помещениях?

– Что поделать-тоть, – согласилась Лидия, поднимаясь. – Кругом одни ж идиоты! Одни мы…

– Как выбрались? – спросил Игорь.

– Да как… доски у них тут хрупкие, – ответила Лида, зарумянившись. – Чуть прыгни – и ты уже этажом пониже.

– Отлично! Пошли, – Потемкин махнул рукой и кинулся в сторону лестницы, ведущей наверх.

– Стой! Мы только оттуда! Там же этот… Бакин!

– А там, – Игорь остановился и указал вниз, – Гром! Иногда, чтобы выпутаться из ситуации, нужно искать опасность, а не избегать ее.

– Понял, не дурак… не дура, – козырнула женщина, и они с Ольгой последовали за Потемкиным обратно под крышу цеха.

Наверху творилось невообразимое. Испуганные женщины окружили домик Бакина и стенали о жестокой судьбинушке. Кто-то плакал, кто-то стучал кулаками о деревянные стены жилища главы с требованием прекратить безобразие, кто-то свернулся калачиком и, обхватив коленки, тихо поскуливал… Странно, но от власти люди всегда ждут покровительства. И даже после свинского обращения с ними женщины искали защиты именно у Бакина. А то, пользоваться – пользовался, а как опасность – и знать не знает, прячется в своей деревянной халупе под «куполом»?

Выбежав наверх, лекарь осмотрелся. До крыши цеха оставалось каких-то четыре-пять метров, но их еще нужно было преодолеть. Должен быть какой-то способ, ведь основное здание строили намного раньше внутренних нагромождений из досок. И точно: по периметру с торца здания, там, где начиналась металлическая силовая ферма, поддерживающая крышу, чуть левее домика Бакина, по стене ползла железная лестница с опоясывающими дугами безопасности. Вот оно!

– Туда, дамы! Скорее! – Игорь подтолкнул женщин в сторону лестницы, а сам с оружием наготове осматривался.

Окружившие жилище Бакина женщины притихли, пока мимо пробегали незнакомцы, одни отшатнулись, другие – наоборот, вышли вперед, с интересом наблюдая за их действиями. Что-что, а не каждый день настолько богат событиями.

Когда Игорь с женщинами забрались на узкую площадку под крышей, из-за спин столпившихся баб выскочил Гром. Немного шатаясь, он осмотрел огромное помещение и успел заметить закрывающийся люк. Не думая, бросился туда, тоже взбираясь наверх.

Как только дверь за ним затворилась, из-за спин любопытных женщин выбежали Бакин с дочкой, навьюченные тюками. Бабы дружно возмущенно охнули: они поняли, что глава сбегает без них.

– Девоньки, гляди-ка! Что это творится?

– А что, не видно? Бакин лыжи навострил!

– Никак, кидает нас, гнида!

– Да что же это? Да как так?

– Он выход знает! – встрепенулась одна. За ней удивленно зароптали остальные, наконец осознав, что происходит.

– Точно! Айда за ним!

– Ну, где ж это видано, чтобы своих баб бросать? Не, ну, а?

– Девоньки, давай за ним! Там крыша получше будет! А здесь, того и гляди, все из-под ног провалится!

И толпа женщин, сначала медленно, подалась вперед, к узенькой металлической лесенке. Потом бабы заспешили, понимая, что лестница-то одна, а их много. Они лавиной обрушились бы на стену, если бы Бакин, протаскивающий тюк с вещами через заграждающие планки, не увидел это. Он дернул сильнее, тюк, порвавшись в паре мест, проскочил, а глава Кольчугино, столь жалкий в своем страхе, поднял ружье и выстрелил вверх.

– Стоять! – закричал он не своим голосом. – Следующий выстрел – по вам!

Шедшие впереди резко затормозили, как будто споткнулись, а задние продолжали давить. Толпа забуксовала, смешалась. Исковерканные за много лет своим «царем и богом» существа, потерявшие души, застыли в ужасе, когда их хозяин направил на них оружие. Стихийное собрание загудело, заголосило, словно рассерженный улей, и стало медленно надвигаться.

– Стоять, кому говорю! – испуганный Бакин понял, что на грани смерти людьми не покомандуешь. Они скидывают оковы, а желание жить – превыше всего.

Он бросил помповое ружье: сейчас главное – руки и возможность быстро забраться наверх. Страх при виде сотни разъяренных женщин обуял его. Такие могут и порвать.

Но и тут на помощь пришла удача: вот неизвестно, почему она так любит всяких мразей и подлецов?

Дерево под ногами женщин издало протяжный стон, конвульсия волной прокатилась от края до края сооружения. Многие из баб попадали на пол. И вдруг все, начиная с середины построек, обрушилось. Треск дерева, скрежет металла, крики женщин смешались в ужасающем грохоте. Бакин побледнел и, не в силах вынести зрелища творившегося внутри здания ада, полез наверх. Через несколько секунд пыль взметнулась, скрывая ужас, творящийся внизу. Глава, задыхаясь, бросил тюк вниз, закрыл рукавом нос и поспешил из здания.

Выбежав, Игорь в первую очередь отыскал взглядом ту балку, о которой говорил Семен. Она крепилась на краю крыши со стороны города. Металлические щиты по центру крыши, которые когда-то разъезжались и через которые выносилось оборудование, заржавели. И жители приспособили балку в качестве удерживающей металлический трос опоры. На тросе, заклиненной, висела люлька – так, видимо, на крышу поднимались когда-то доски для строительства. Игорь осмотрел механизм люльки и удовлетворенно хмыкнул: заставить ее спуститься по тросу ничего не стоило – механизм простой, хоть и полностью проржавевший, а крючкообразный стопор от пары хороших ударов сдвинется с места.

– Отлично! Заходите! – пригласил лекарь девушек.

– Туда-ть? – изумленно и испуганно спросила Лида, оценивая взглядом расстояние до земли.

– Другого варианта нет, – подтвердил Игорь. Пригорок с домами манил, но одновременно был так далеко. – Все будет здорово, я уверен! Да и когда еще возможность представится на американских горках покататься?

– Горках? Американских? – обреченно переспросила Ольга, но слова ее оборвали выстрелы. От двери по крыше шел Гром. Он целился из пистолета и стрелял, но ни одна из пуль так и не попала в цель.

– Скорее, – поторопил Игорь женщин, а сам повернулся к врагу и, направив на Олега винтовку, крикнул: – А по-мужски не пробовал?

– По-мужски? – зло заорал Гром, продолжая наступать и стрелять из пистолета, но, сильно оглушенный, не мог нормально прицелиться. – По-мужски, Потемкин? Ну, хорошо, спрошу по-мужски! – Патроны закончились, и Олег отшвырнул пистолет на битумную поверхность крыши. – Где Рита?!

– Рита? – не сразу понял Игорь, опуская ствол.

– Ты же хотел по-мужски, Потемыч? – зло спросил Гром, доставая из ножен, прикрепленных к голени, нож. Обожженная кожа на лице натянулась, образовав жуткую маску. – Отбрось свою пукалку и поговорим. Как мужик с мужиком! По-настоящему, по-взрослому!

– Спокойно, Олег, – Игорь откинул помповое ружье в люльку, подняв руки. – Мы лишь пытаемся добраться до Москвы с Ярославом…

– С Яром? О! За него у меня будет отдельный разговор, – Гром медленно пошел на Потемкина, перехватив нож обратным хватом. – А теперь скажи: где Рита? Жена твоя где? Ответь мне!

– С какого хрена ты беспокоишься о моей жене? – нахмурился лекарь, медленно отступая. – Она тебя совершенно не касается! И никогда не касалась!

– О! Я бы не сказал «никогда»! – Олег сделал выпад, второй, третий. Потемкин успешно избежал ударов, уйдя с линии атаки. – Я говорил ей, что ты ее недостоин! Я говорил, что не сможешь постоять за нее! Две тысячи второй, питерская военно-медицинская академия имени Кирова. Второй курс! Все еще не помнишь, сопляк? Как я дрался за нее! Как тебя, чмо никчемное, за нее отметелил! Как я любил ее! До сих пор…

– Ты все-таки вспомнил… Но как?

– Как? – Гром продолжил надвигаться, часто делая выпады. – Это ты мне скажи, сопляк! Это же ты меня нашел после стольких лет! А ее сохранить не сумел… где она, урод ты чертов?!

– Не твое дело! – Игорь отбил удар, вновь откинул лезвие и сразу оказался вне досягаемости. – Как и раньше не твое было. Ничего не изменилось, как видишь.

– Ах, ты! Убью! – взревел Олег и ринулся на Игоря, делая ножом частые и резкие выпады. Потемкин ускользал от них и неожиданно, быстрым движением в броске, схватился за запястье врага и вывернул его, нож покатился по крыше. Затем Игорь сильно ударил Грома ногой по голени, отчего тот рухнул вниз, и, потянув на себя его руку, стукнул Олега коленкой в лицо.

– Я тебе не тот самый салага, что был тридцать лет назад, Гром, – Игорь склонился над поверженным врагом. Олег завалился навзничь и пытался сфокусировать взгляд на Потемкине, но это у него получалось плохо. Из носа обильно потекла кровь. – Я же говорил, что я – военный доктор? Не? Служба в Свердловске-19 бесследно не прошла, Гром. Я тоже кое-чему научился. И, чтобы ты знал… Смерть Риты – это наше с ней личное дело. Тебя оно никоим образом не касается!

– Убью! – прошептал Олег, но Потемкин его уже не слышал. Он быстро запрыгнул в люльку к женщинам, парой точных ударов сшиб стопор, и люлька под визг Ольги с Лидой унеслась на другое здание.

– Убью, – повторил Гром, поднимаясь. Он немного пришел в себя от удара Игоря. Шаткой походкой доплелся до пистолета, сменил магазин и подошел к краю крыши, наблюдая, как люлька стукнулась о похожую балку на краю четырехэтажного здания.

Огромный цех с грохотом зашатался. Олегу пришлось схватиться за металлический кронштейн, чтобы удержаться на ногах. И, обернувшись, он встретился взглядом с прилизанным мужиком с мешком на плече. За ним пряталась довольно миловидная девушка. В глазах обоих отражался неприкрытый испуг. Они явно не ожидали кого-нибудь здесь встретить. Олег поднял пистолет, сменил обойму и навел оружие на главу Кольчугино.

– У меня всего два вопроса. Первый: куда они поехали? И второй… где мне взять транспорт?