…где она немного рисовала или гравировала? – Во второй машинописи далее следует рукописная вставка, вычеркнутая Прустом в третьей машинописи: «И оттого, что она сидела здесь полуодетая, я лишь усилием памяти восстанавливал того человека, каким была она в Бальбеке у моря: настолько мы были теперь другими людьми – и по одежде, и по поведению, и по окружению: изменения произошли и внутри нас, и я сознавал, насколько мало останется от нас прежних, когда износятся эти ткани и им на смену придут другие. Море отступило от нас с легким шумом, который все еще звучал у меня в ушах; и взамен, набравшись знаний, которые она могла получить лишь от меня, Альбертина постепенно сбрасывала старую кожу и покрывалась новой, а я отвыкал от того представления о ее великолепии, сложившегося у меня ранее, на смену которому пришла безыскусственная сладость обладания».
