61
Три месяца спустя…
Летом в Париже всегда жарко, но терпеть можно. Он шел по городу, разглядывал толпу, состоящую из туристов и местных жителей. На этот раз туристы его не раздражали, нет, ему доставляло удовольствие гулять по узеньким боковым улочкам, заходить в неприметные кафешки и магазины. Ветерок доносил до слуха обрывки разговоров на французском и английском языках. И кое-что он даже понимал.
Нога уже почти не болела, и хотя он все еще прихрамывал, но внимания на это уже не обращал. Люди здесь его не узнавали, как в Лондоне, за что он был им признателен. Кроме того, он и выглядел теперь совсем иначе. Очень изменился.
К гостинице «Ла Мезон» он подошел около двенадцати. Она была уже там, сидела в баре. Узнал он ее сразу. Хотя помнил ее плохо, образ стерся и раздробился, как и разговоры, отрывки которых он слышал вокруг. Оглядываясь в прошлое, он видел, что образ ее ускользает и никак не удается составить полный портрет. Но думал о ней он часто и подолгу. Поэтому и узнал сейчас сразу. Узнал ее каштановые волосы, которые она заложила за уши, узнал милое, юное лицо. Словом, все то, что так привлекло его с самого начала.
– Bonjour, – сказала она и улыбнулась.
– Bonjour, – ответил он и сел на табуретку рядом с ней.
То самое место, где они познакомились… почти то же самое.
– А вы сегодня другой, – сказала она, дотошно разглядывая его задумчивым взглядом мечтательных глаз.
– Да, – ответил он. – А вы, как всегда, очаровательны.
– Вам заказать? – спросила она, кивая на коктейль.
Он уже чуял его запах. Запах алкоголя, ароматный и вместе с тем терпкий. Чего еще желать в жизни?
– Содовой, пожалуйста, – сказал он и, заметив удивленный взгляд, добавил: – Я пытаюсь бросить.
Шаг за шагом.
– Vous allez faire une boisson de femme seule?
– Je le crains, – подумав секунду, ответил он.
Она удивилась:
– Tu parle francais?
– Совсем немного. Хожу на курсы.
Она помахала бармену, и он мгновенно явился. Она не из тех, кого можно заставлять ждать.
– L’eau petillante s’il vous plait.
Бармен быстро поставил перед ним бутылку охлажденной газировки и стакан. Она протянула деньги, но он отмахнулся. Казалось, он потрясен. Еще бы, такой клиент!
– А зачем тебе французский?
– Врач посоветовал. Говорит, надо загружать мозг. Да к тому же тут есть одна девушка, которая мне очень нравится, так она частенько ни с того ни с сего съезжает на французский, вот я и подумал, что язык мне не помешает.
– Да ты просто дамский угодник. Впрочем, и ей повезло.
Она отпила из стакана.
– Удивительно, что ты меня нашел. Мы ведь с тобой так почти ничего друг о друге и не узнали, когда… ну, ты понимаешь…
Он усмехнулся:
– Да… Мне тогда срочно позвонили из студии.
– Я искала тебя… слышала, ты уволился.
Он налил в стакан воды.
– Да. Думаю, да, уволился. Показалось вдруг, что не стоит продолжать эту бодягу, не интересно стало, знаешь… Там хотели, чтобы я остался. Выходит, и дурная слава хороша. Но я не смог. Ты, наверно, все уже слышала?
– Да.
– И ты меня не осуждаешь?
– Моя бабушка говаривала: «Un homme sans demons est pas un homme du tout» – Мужчина без тараканов – и не мужчина вовсе.
– Да. Нет, я все понял без перевода. Это нетрудно.
Она засмеялась:
– И что ты теперь собираешься делать?
– В первый раз в жизни понятия не имею.
– Стрёмно, – сказала она, улыбаясь.
– Да.
Он откашлялся, взял стакан. Бар уже заполнялся дневными туристами, становилось жарко.
– Мне нужно задать тебе один вопрос… Для этого я и искал тебя.
– Да?
Шеппард заглянул в ее глубокие голубые глаза и подумал: а хочет ли он знать, какие тайны в них скрываются?
– Ты знала, что должно было случиться? Ты знала Эрена… то есть Каса Карвера?
Шеппард все еще с трудом произносил это имя. Он снова представил себе морской берег, волосы, мокрые от соленой воды. Он вытирает кровь с рубахи.
– Я все думаю… может, у него был там кто-то, чтобы заставить меня вернуться в номер.
– Non. Если помнишь, я побежала за льдом и после этого тебя больше не видела. Вернулась, постучала в дверь, никто не отозвался. Я минут тридцать стояла, все стучала и стучала. Думала, что ты вышел зачем-то или уснул. Меня уже не в первый раз так бросали, что тут скрывать. Так что делать было нечего. Поэтому…
– Поэтому ты постаралась все забыть.
– Да. Пока не увидела новости. И все поняла.
– Ты могла откликнуться, все рассказать. Тебе бы неплохо заплатили.
– Могла. Но не стала.
Он кивнул. Она говорила правду, такая вряд ли станет обманывать.
– А что с другими? – спросила она. – Кто был там с тобой.
Он секунду подумал. Он их давненько не видел. Поначалу встречался, но встречи проходили слишком натянуто. Несколько раз навещал Райана в больнице, но всякий раз его не покидало чувство неловкости. Словно в их отношениях поставлена жирная точка. Конечно, они всегда будут связаны тем, что случилось в бункере. Но это уже в прошлом.
– Насколько мне известно, все хорошо, – решился он. – На следующей неделе хоронят Хьюза. Хотя, пойду ли я, еще сам не знаю.
– Ты должен обязательно пойти, – сказала она. – Отдать ему последний долг.
Что ж, внутренняя борьба закончилась. Решение прозвучало. Ему стало ясно: он должен пойти.
– Он в тюрьме? – спросила она.
Понятно было, о ком она спрашивает.
– Скоро будет суд. Аманда… ну, то есть Филлипс… – (в газетах их всех называли по фамилиям), – уже получила приговор. Ахерн отправили в Бродмур. Выяснилось, что она должна была принимать лекарство, но долго не делала этого.
– Значит, mechants за решеткой. Une fin heureuse?
– Нет, думаю мой fin вряд ли будет очень heureuse.
– Что-то я не очень понимаю.
Он отпил еще водички. Почему-то вдруг разнервничался. Может быть, просто посттравматическое стрессовое расстройство. Врач говорил, это побочный эффект нормального состояния трезвости. Он решил все-таки попробовать.
– Ты не проголодалась? Я знаю одно неплохое местечко…
– Ты приглашаешь меня на свидание?
– Почему бы и нет?
Она секунду подумала.
– Хорошо. J’adorerais.
– Вот и отлично, – сказал он и усмехнулся. – Мне вот только сейчас пришло в голову, что я все еще не знаю, как тебя зовут.
Она засмеялась и протянула руку:
– Одри.
– А я Морган Шеппард, – сообщил он, пожимая ей ладошку.
– Знаю, – засмеялась она.
