25

Когда он добрался, кирпичные стены здания глухо гудели. Он выбрался с заднего сиденья лимузина и помахал рукой людям, стоявшим в длинной очереди и терпеливо ожидавшим, когда их пустят. Ему замахали в ответ, многие радостно закричали. Он усмехнулся и, проходя мимо, кивнул охраннику. Крупный и крепко сбитый мужчина улыбнулся в ответ и, ни слова не говоря, пропустил его.

Шеппард медленно спускался по ступенькам. Он уже успел изрядно нагрузиться, да и с пилюлями перебрал. Руки и ноги приятно онемели; казалось, они плывут по воздуху, а в голове было столь знакомое ощущение легкости. На мир он смотрел словно сквозь облако, но выпитое тащило его на землю. Крутое сочетание. Он пребывал где-то между небом и землей. В некой новой реальности. К несчастью, в реальности, которую он оставил позади, принято ходить на двух ногах и с ровной спиной. Он покрепче ухватился за перила, поскольку всегда скользил на ступеньках, покрытых ковровой дорожкой. Сердце замерло и застучало быстрее. Ступеньки вечно враждебны к пьяным.

Он наконец добился своего и оказался в просторном открытом зале клуба. Здесь было невероятно темно, помещение освещалось только вспыхивающими на миг лампами. Все пространство представляло собой до отказа забитую народом танцевальную площадку с возвышающейся сбоку стойкой бара и киосками по краям. И эта толпа людей непрерывно прыгала под попсовую музычку.

Он улыбнулся и стал пробираться сквозь толпу. Завидев его, люди уступали дорогу. Некоторые пытались заговорить, приобнять его. Но он только улыбался в ответ. В этом освещении никого не распознать, он понятия не имел, кто лезет к нему с объятиями. Все это призраки. И это его почти радовало. У него и для реальных людей не было времени.

Он огляделся. Поискал глазами место, где собираются важные шишки. Зону для ВИП-гостей. Обнаружил ее рядом с баром. Там было ограждение, а за ним – все знакомые лица. Охранник его сразу заметил и заулыбался.

– Мистер Шеппард, – прочитал он по движению губ. – Рад вас видеть.

Охранник открыл ограждение и пропустил его внутрь. Шеппард улыбнулся в ответ, похлопал по плечу и незаметно сунул ему три двадцатифунтовые банкноты.

Тайный знак: «Не беспокоить».

Зона для ВИП-гостей располагалась слегка в стороне и была как бы вне клуба. Там имелась ниша, небольшая, но достаточно длинная, чтобы слышать музыку, доносящуюся из основного помещения. В несколько измененном виде. Приглушенном. Здесь было и гораздо светлее: с кирпичного потолка светили небольшие лампочки. Удобные кресла расставили по кругу, и Шеппард видел лица всех собравшихся. Большинство кресел пустовало, но он заметил своего специалиста по рекламе, увлеченного разговором с двумя эффектными барышнями, на вид сестрами-двойняшками, а также своего режиссера и личного помощника, которые вяло перекидывались пустыми фразами, и, конечно, Дугласа Перри, который, скорее всего, поджидал Шеппарда, попивая странного вида разноцветный напиток из бокала, увенчанного долькой апельсина и маленьким розовым зонтиком.

Круглый стол был весь уставлен пустыми бокалами, и, пока Шеппард озирался, явилась хорошенькая юная официанточка и принялась убирать их. Стол стал липким от пролитого алкоголя, и, когда она взяла бокал и поставила его на поднос, Шеппард заметил на милом личике недовольную гримасу.

Шеппард опустился в кресло, очень довольный тем, что не нужно больше беспокоиться, теперь он наверняка не упадет, и Дуглас отвлекся от телефона и поднял голову. Увидел Шеппарда и, не вынимая соломинки изо рта, заржал. «Интересно, сколько он принял?» – подумал Шеппард. Агент питал слабость к кокаину и почти всегда был под кайфом. Несколько раз он даже пытался и Шеппарда соблазнить, но, несмотря на довольно приятные ощущения, Шеппарду не понравились последствия. Он все-таки предпочитал «колеса».

– А-а, вот и он, герой дня. Или лучше сказать, герой года.

Услышав столь громкое заявление, все подняли головы и увидели Шеппарда. Заулыбались ему, некоторые захлопали. Девушкам, которые разговаривали с его специалистом по рекламе, кажется, сразу захотелось бросить собеседника к чертям и сбежать к Шеппарду, но рекламщик говорил столь увлеченно, что им неловко было оставлять его одного.

– Я тебя умоляю, ты что, ничего не пьешь? Я угощаю!

– Это бесплатный бар, Дуг, – отозвался Шеппард заплетающимся языком.

– Ну да. Поэтому я и угощаю, – сказал Дуглас и от души рассмеялся.

Он поднял руку и помахал женщине в коротеньком красном платье. Хорошенькая, с длинными ногами. Шеппард медленно смерил ее взглядом снизу вверх и обратно, а Дуглас заказал ему бурбон, а себе еще одну порцию чудовищно цветистой смеси.

Она ушла, а Дуглас снова повернулся к Шеппарду:

– Ну как поживаешь, старина?

У Дугласа была манера изъясняться, как этакий пожилой джентльмен, заставший еще годы военного лихолетья. На самом же деле ему стукнуло всего пятьдесят и по натуре он был совершенным слизняком.

– Отлично, – ответил Шеппард, поудобнее устраиваясь в кресле.

Он уже подумывал, не пришло ли время еще разок «встать на колеса». Эти пилюли он мог глотать горстями и все равно не наглотаться досыта. Он словно бы жил попеременно в двух мирах под названиями «Слишком много» и «Слишком мало». И он не знал, где ему хуже.

– Что-то ты сегодня неважно выглядишь, дружок, не сердись.

Шеппард улыбнулся, подошла женщина с его напитком. Он взял стакан и хлопнул его залпом. В голове просветлело, будто прошел сквозняк, Шеппард ощутил прилив энергии. Вот так будет лучше.

– Так лучше? – спросил он.

Он поставил пустой стакан на поднос официантки и попросил еще. Она кивнула и ушла.

– Ха! Ну, я думаю, ты это заслужил. Ты у меня один… Благодаря одному тебе мои оболдуи переходят в колледже с курса на курс.

– Да брось ты…

– Честное слово, Шеппард, это же просто фантастика. Абсолютная фантастика. Твои цифры зашкаливают. Это шоу в утреннем окне перебивает все, что когда-нибудь было. Ты хоть видел цифры? Зоя показывала тебе цифры?

– Видел. Зоя показала.

– А я ее еще здесь не видел. Когда придет, покажет тебе цифры.

– Дуг, – засмеялся Шеппард, – да видел я эти цифры.

Дуглас замолчал, потом тоже засмеялся.

– Ну извини, дружок. Но это просто фантастика. Ты такой крутой, черт бы тебя подрал. Ты помнишь, как я взял тебя к нам? Тебе же было…

– Четырнадцать лет. Помню, конечно. Помню, как пришел в первый раз.

– …четырнадцать, да. Я и вообразить не мог, что ты так далеко пойдешь. То есть я хочу сказать… не хочу, правда, говорить о мертвых ничего худого… но, ей-богу, учителя математики тогда убили весьма вовремя.

Шеппард не знал, что ответить. Поэтому молча улыбнулся. Дуглас вечно ляпает такое, что хоть стой, хоть падай, у него талант. А еще – четверо детей от двух бывших жен, и все его презирают.

В затуманенном мозгу возник образ мистера Джеффериса. Этот добродушный толстяк, учитель математики… он всегда помогал ему делать домашние задания. Его нашли висящим под потолком.

– Так о чем ты хотел поговорить со мной, а, Дуг? – спросил Шеппард, когда женщина с красивыми ногами вернулась и принесла ему еще один бурбон, а Дугу – коктейль.

На этот раз Шеппард взял стакан и поднял его к свету. Бодрящая коричневая жидкость была соблазнительно приятна и на вид, и на вкус. Это его горючее, оно дает ему энергию, чтобы жить. Он отхлебнул и обратился к женщине:

– Сделай так, чтобы мой стакан никогда не опустел, поняла?

Женщина кивнула. По лицу было видно, что она взволнована, даже потрясена. Наверное, его поклонница. Узнавая его, женщины всегда делали такие вот загадочно-умильные глазки. Непонятно было, хотят ли они переспать с ним или зарезать. И в том и в другом случае они казались ему соблазнительно опасными.

Дуглас взял стакан.

– Да вот хотел поговорить с тобой о новых возможностях.

– Звучит зловеще, – отозвался Шеппард.

Напиток обволакивал его сознание, как теплое одеяло в прохладный вечер.

– Ко мне, понимаешь, со всех сторон пристают… слушай, ты можешь написать книгу?

– Книгу?

– Ну да. Это такая штука, у которой внутри есть слова.

– Очень смешно, Дуг. И о чем же мне писать книгу?

– Да о чем-нибудь, все равно. О чем сам захочешь. Можно интересную, а можно и нет, бред какой-нибудь, как пожелаешь. Я тебе честно скажу: это не имеет значения. Люди будут покупать ее потому, что на обложке прочтут твое имя. Книги – почти как телевизор. Главное – это про того человека, который на экране.

– Я не умею писать книги.

– Да тебе помогут. Черт возьми, за тебя напишет кто-нибудь другой, если хочешь. Главное, чтобы на обложке стояло твое имя. Ну, что скажешь?

Шеппард рассмеялся:

– Только и всего?

– Именно. Надо только продумать, о чем будет книга. Ну, скажем, о трудностях, с которыми сыщик-резидент Морган Шеппард столкнулся при расследовании убийства своего учителя, когда ему было всего одиннадцать лет от роду. Да черт возьми, Морган, это же верняк, это будет настоящий хит. Твоя книга войдет в список бестселлеров «Таймс».

– А что, звучит очень даже заманчиво, – сказал Шеппард, раскачав стакан так, что бурбон в нем закрутился в водовороте.

Он уже представлял себе это. Как его книга красуется в главной витрине «Уотерстоунз». Со вкусом оформленная, модная обложка. На обратной стороне – его портрет, он улыбается читателям с тысяч экземпляров книги. Толстенький такой томик, в котором описываются приключения юного сыщика, расследующего загадочное убийство.

– Ну и?..

– Я не очень часто говорю «нет», Дуг, – сказал Шеппард, – и было бы довольно глупо начинать сейчас.

Дуглас чуть из кресла не выпрыгнул.

– Ха! Есть, сэр! Да ты просто супер, Шеппард! Да мы с тобой завоюем весь мир. Ты да я. Морган Шеппард в первых строчках каждого списка бестселлеров. Ты станешь брендом. Мы заработаем миллионы. Я уже знаю издателей, готовых выложить за первую книгу кучу денег.

– Первую? Не будем увлекаться, Дуг.

– Не будем увлекаться, – передразнил его Дуглас. – Звучит так, будто у Шеппарда выпить не на что. Девушка!

Он помахал официантке, желая немедленно повторить.

Остаток вечера потерялся в токсичном дыму ядовитых субстанций. Шеппард и Дуглас какое-то время еще болтали о том о сем, а больше ни о чем, медленно, но верно теряя человеческий облик. Небольшие стайки девиц то и дело скапливались у ограждения и просили у Шеппарда автограф. Изначально заявлено было, что вечеринка устраивается исключительно для работников телекомпании, но ни одной из этих девиц он не знал. Дуглас настаивал, чтобы он подписывал каждой без исключения, и Шеппард не роптал.

Музыка заиграла громче, лампочки еще больше потускнели, и Шеппард уже почти не видел сидящего напротив Дугласа, не говоря уже о том, чтобы слышать. Оба что-то кричали друг другу, но не понимали ни слова. Шеппард решил, что ему срочно надо пересечь обширное пространство танцевальной площадки и поискать, где бы отлить. Он попытался сообщить об этом Дугласу жестами, и пьяный в хлам Дуглас, как ни странно, врубился.

Шеппард встал, мир вокруг него покачнулся. Ага, это, оказывается, мир такой неустойчивый, а с ним все в порядке. Он чувствует себя великолепно, никогда еще лучше не чувствовал. Юный сыщик. Телеведущий. А теперь вот еще и писатель. Он кое-как выбрался на территорию, где обитали простые смертные, похлопал охранника по плечу, из дружеских чувств, конечно, но более для того, чтобы не упасть. Площадка для танцев казалась теперь больше, чем прежде. Она распухала перед ним и пульсировала сплошной, темной людской массой. Он набычился и двинулся сквозь нее.

Странное дело: если ты человек известный, то всем почему-то хочется тебя потрогать. Обычай дикий и абсолютно неправильный. Людям, похоже, мало просто видеть тебя, им надо убедиться, что ты настоящий. Бредя по площадке, Шеппард ощутил этот феномен на себе в полную силу. Люди хлопали его по плечу, по спине, жали руку, даже обнимали. А Шеппард настолько опьянел, что сопротивляться не было сил.

Прошла тыща лет, прежде чем он в конце концов покинул площадку с пляшущими, вырвался на свободу, поднял голову и отыскал на стене неоновый знак со словом «Джон» и стрелкой, указывающей в сторону узенького коридорчика. Джон? Ага, это имя мужское, догадался он и пошел, куда указывала стрелка, и наконец нашел туалет.

Через полчаса он вернулся в зону для ВИП-гостей. Уселся и заметил, что Дуглас успел проглотить еще три стакана разноцветного пойла. Группы сконвергировались, и Дуглас уже оживленно разговаривал с близняшками, а продюсер горячо дискутировал со специалистом по рекламе. Его персональный помощник Роджерс сидел бледный… то ли собирался отключиться, то ли блевануть, а может, и то и другое.

Когда официантка принесла ему еще один бурбон, на него уже оглядывались.

– Спасибо, – сказал Шеппард и, недолго думая, хлопнул его залпом. – Еще один, пожалуйста.

Женщина улыбнулась и кивнула.

Дуглас засмеялся. Вскинул руку в сторону Шеппарда.

– Этот парень знает, что значит настоящее веселье, – сказал он, обращаясь к девицам.

Шеппард улыбнулся в ответ.

– Да я совсем чуть-чуть, – сказал он.

– Ну как ты, дружок? Что-то ты долго пропадал.

– Хм… скажем так, в следующий раз, когда мне захочется пописать, я начну путь к сортиру минут на пятнадцать пораньше. Я вот что думаю… знаешь, что нам сейчас надо? Нет? Я думаю, надо еще выпить.

Дуглас улыбнулся:

– Что ж, я с удовольствием.

Словно по мановению волшебной палочки, явилась женщина с бурбоном для Шеппарда. Он уже потерял им счет – да, было времечко, когда он подсчитывал, сколько выпил. Теперь особо не парился. Шеппард чокнулся с Дугласом и девицами, а личный помощник Роджерс вдруг взял и отключился. Шмякнулся мордой об стол и свалился на пол.

ВИП-зона разразилась дружным смехом.

Шеппард вскарабкался на стол, музыка слегка притихла: диджей сразу заметил – что-то происходит.

– А теперь трижды ура нашему Роджерсу – он в отключке! – прокричал он.

И все в клубе три раза дружно исполнили: «Гип-гип– ура!» Половина из них, скорее всего, понятия не имела, в чем дело, однако орала вместе с остальными.

Шеппард вытянул руку со стаканом, обвел им вокруг, расплескивая напиток, и рухнул в кресло.

С этой минуты он больше ничего не помнил.