Глава 11

Без десяти двенадцать в офисе Отиса Бигла вдруг громко зазвонил телефон. Он снял трубку.

— Алло?

— Отис, это Пинки Девол, — послышалось в трубке. — Я хочу, чтобы ты как можно скорее приехал в клуб. Немедленно!

— Что, шикарный обед, Пинки?

— Может быть, и не такой уж шикарный, но все равно приезжай тотчас же!

— Хорошо, скоро буду.

Бигл положил трубку на рычаг и задержал долгий взгляд на телефонном аппарате: интересно, голос Девола на самом деле был заметно менее дружелюбным или это ему просто показалось?

Он задумчиво покачал головой, встал со стула, подошел к вешалке, взял свою шляпу и трость. По дороге к двери сунул руку в карман, вытащил тысячедолларовую купюру. Внимательно осмотрел кабинет в поисках надежного места, чтобы ее спрятать, но затем вдруг передумал и решил не оставлять ее здесь без присмотра.

Вместо этого он сначала сложил ее и засунул под ленту шляпы, но, вовремя вспомнив, что в клубе шляпу придется сдавать в гардероб, вынул купюру и оттуда.

В конце концов, устав от бесплодных поисков надежного тайника, снял правую туфлю и засунул купюру в носок. После чего вышел из офиса, закрыл дверь на ключ и положил его за выступ верхнего плинтуса.

Через десять минут Отис Бигл уже неторопливо входил в здание Сансетского атлетического клуба.

— Отличный сегодня денек, — улыбнувшись, сказал он привратнику.

— Да, неплохой, сэр, — согласился тот. Затем, прочистив горло, сочувствующим тоном добавил: — Весьма сожалею, что у вас такие проблемы, сэр.

— Мои проблемы? Вы, должно быть, что-то перепутали. Лично у меня нет никаких проблем.

— Но в газетах писали…

— Друг мой, не стоит верить всему, что пишут в газетах. Обычно там одно вранье, уж поверьте.

Бигл легкой походкой вошел в клубный холл, небрежно кивнул администратору, сидевшему за длинным столом, и дружески похлопал по плечу вице-президента «Бэнк оф Америка».

— Прекрасно сегодня выглядишь, старина! — игриво заметил он. — Продолжай в том же духе…

— Спасибо, Отис. Тоже рад тебя видеть.

Бигл прошел к гардеробу, где отдал свою шляпу и трость.

— Пинки Девол уже в ресторане?

— Полагаю, там, сэр.

Зайдя в зал ресторана, Отис Бигл осмотрелся и сразу же заметил Девола, сидящего за столом в кабинке в дальнем конце зала. Рядом с ним был какой-то мужчина с волосами серо-стального цвета.

— О, Пинки! Привет, Пинки, старина! — через весь зал крикнул ему Бигл, приветственно маша рукой.

Пинки Девол — дородный человек лет тридцати с хвостиком и таким красным лицом, которое трудно было бы забыть, увидев хотя бы только раз. Чем Девол занимался, толком никто не знал, но он был на короткой ноге практически со всеми сколь-либо известными и официальными лицами города. Он также являлся членом Ассоциации адвокатов штата, но юридической практикой по каким-то известным только ему причинам не занимался.

— Привет, Отис, — сказал он, когда Бигл подошел к его столику. — Познакомься, пожалуйста. Это Эл Спарбак.

— Эл Спарбак, помощник прокурора, верно? — Бигл крепко пожал ему руку. — Рад наконец-то лично познакомиться с вами, Эл.

— Добрый день, мистер Бигл, как поживаете? — весьма сдержанно произнес Спарбак в ответ.

— Отлично, спасибо. Пинки, ты, как всегда, отлично выглядишь! Что сегодня пьем?

— Лично мы — виски. А что предпочитаешь ты, Отис?

— Двойной скотч без льда. — Он жестом подозвал официанта. — Жюль, позаботься, пожалуйста. — Затем уселся прямо напротив Девола и поставил локти на столик. — Пинки, зачем я тебе вдруг понадобился, старина? Да еще так срочно… Ну давай, давай, выкладывай.

— Это связано с самоубийством Джолифа, Отис, — с несчастным видом начал Девол…

— Ах это! — Тон Бигла явно показывал, что о таком пустяке не стоит не только говорить, но даже и думать.

— Мне бы очень хотелось послушать вашу версию случившегося, мистер Бигл. Если, конечно, не возражаете.

Девол, как бы подтверждая сказанное, кивнул:

— Эл считает, нам следует обсудить все это вместе.

— Вместе? Ну а почему бы и нет? — охотно согласился Бигл. Официант принес на подносе бокалы с выпивкой. Отис взял свой двойной скотч без льда. — Ваше здоровье, господа! — почти торжественно произнес он, тут же одним точным движением опрокинул содержимое в горло, крякнул и с нескрываемым удовольствием облизнул губы. — Хорошо прошло. Точно так, как надо! — Он посмотрел сначала на Спарбака, затем медленно перевел свой взгляд на Девола. — Это что, настолько серьезно?

— Эл считает, более чем серьезно, — ответил Девол.

— Лейтенант Беккер предоставил в наше распоряжение некоторые весьма тревожащие факты, — начал Спарбак.

— Надеюсь, это строго только между нами троими? — спросил Бигл.

— Боюсь, вряд ли, — чуть поколебавшись, возразил Спарбак.

— Я уже заверил Эла, что ты сможешь объяснить все случившееся к его полнейшему удовлетворению, — добавил Девол.

— Естественно, смогу. — Бигл глубоко вздохнул. — Ладно, лично мне все это, конечно, очень неприятно, но, похоже, другого выхода у меня нет. Хотя в какой-то мере в случившемся есть и доля моей собственной вины, поскольку я ему полностью доверял.

— Кому это — ему? Уилбуру Джолифу? — не повышая голоса, поинтересовался Спарбак.

— Нет, одному из моих служащих. Человеку по имени Джо Пил. Мне его было по-человечески жаль, поэтому я не увольнял его, даже прекрасно зная, что поступаю не совсем правильно, что этого ни в коем случае не следует делать, что он просто-напросто безответственная размазня… По крайней мере, мне так казалось. — Отис снова глубоко вздохнул. — Так вот, где-то месяцев шесть тому назад Уилбур Джолиф обратился ко мне за помощью в каком-то малозначительном деле. Я же был в это время очень занят и поэтому передал дело своему помощнику Джо Пилу. Он им и занимался. Как именно, мне трудно судить, поскольку сомневаться в его регулярных отчетах у меня в общем-то не было никаких оснований. Я занимался тогда куда более важным делом, связанным с некоторыми весьма известными людьми, так что на анализ и проверку его информации просто не было ни времени, ни, честно говоря, желания. Соответственно, приходилось принимать версию Пила, так сказать, на веру.

— А в чем заключалось то, как вы говорите, малозначительное дело? — поинтересовался Спарбак.

— Шантаж. Самый банальный шантаж. Уилбур Джолиф, скажем, весьма неосмотрительно разоткровенничался с некоей молодой особой, которая впоследствии пригрозила рассказать все его жене миссис Джолиф, если немедленно не получит довольно крупной суммы денег. Знаете, сэр, шантаж, мягко говоря, никогда не был мне по душе, поэтому я сказал… то есть Джо Пил встретился с этой молодой девицей и объяснил ей всю ошибочность такого подхода. Равно как и возможные последствия. Подчеркиваю, лично я узнал обо всем этом значительно позже. В переданной мне Джо Пилом информации говорилось только о том, что ему удалось укротить пламенное сердце шантажистки, уговорив ее удовлетвориться куда более скромной суммой в тысячу долларов. Хотя на самом деле он передал ей всего сто долларов, а остальное попросту прикарманил. — Бигл откинулся на спинку стула. — Вот, собственно, и вся история… О которой, поверьте, мне самому стало известно всего лишь совсем недавно.

Девол бросил вопросительный взгляд на помощника прокурора. Тот недовольно наморщился. Наконец, сосредоточенно помолчав несколько секунд, он спросил:

— Да, но мистер Джолиф покончил с жизнью только вчера, а дело, о котором вы нам столь живописно рассказали, имело место по крайней мере шесть месяцев тому назад.

— Но как же вы не видите связи между ними?! — воскликнул Отис Бигл. — Самой прямой связи! Дело в том, что наша молодая шантажистка снова принялась за свое! Уилбуру Джолифу стало известно о том, как его одурачили, он понял, что шантажу не будет конца, — этому, как вы, не сомневаюсь, и сами прекрасно знаете, никогда не бывает конца, — и ему не оставалось ничего иного, кроме как от безвыходности положения и полнейшего отчаяния покончить с собой.

— А что, по-моему, это звучит вполне убедительно, разве нет, Эл? — вздохнув, заметил Пинки Девол.

Спарбак неопределенно пожал плечами:

— В общем-то да, но, надеюсь, вы не обидитесь, мистер Бигл, если я скажу вам, что в вопросе с вашим помощником Пилом вы действовали на редкость неосмотрительно. Если не сказать — безрассудно. Разве можно было допускать, чтобы хоть кто-либо действовал от вашего имени?! Нет, никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя.

— Ну будет вам, Эл. Не могу же я все делать сам. Не разорваться же мне на десятки маленьких кусочков! Джианини ведь не придет в голову выполнять работу кассиров в своих собственных банках, так ведь? И если один из его кассиров вдруг окажется жуликом, вам вряд ли придет в голову обвинять самого банкира…

— Ошибаетесь. В финансовом смысле придет.

— В финансовом — да, но ведь не в уголовном! — Бигл широко ухмыльнулся. — Кроме того, насколько мне известно, вчера вечером беднягу Джолифа, по-моему, никто не ограбил, разве нет? Так что лично против меня у вас ничего нет… и не может быть.

— Конечно же нет! Нет, нет и еще раз нет! — азартно заключил Пинки Девол и жестом подозвал к столику официанта. — Жюль, принесите нам, пожалуйста, еще по одной.

Лоб Спарбака по-прежнему оставался нахмуренным.

— Конечно же вы понимаете, что нам придется взять вашего Джо Пила под стражу, — медленно произнес он.

— Интересно, зачем? И для чего? Он ведь не приставлял пистолет к голове Джолифа!

— Нет, не приставлял, но нерешенным остается вопрос о той весьма сомнительной сделке, которую, как вы утверждаете, он провернул шесть месяцев тому назад.

— Но сейчас, когда Джолиф уже мертв, доказать его вину будет очень и очень трудно. Если вообще возможно. Он ведь единственный, кто мог бы дать реальные показания против… самого себя. Что лично мне представляется более чем маловероятным.

— Но зато их могли бы дать вы…

— Интересно, как вы себе это представляете? Мое слово против его? И что дальше?

Пинки Девол наклонился вперед:

— Самое малое, что ты можешь сделать в такой ситуации, Отис, — это уволить его.

Бигл вопросительно посмотрел на Эла Спарбака. Тот кивнул:

— Кстати, учтите: лейтенант Беккер действительно открыто намекал на возможность и даже желательность отзыва вашей лицензии, мистер Бигл, но если этот ваш помощник уже у вас не работает, то… то в каком-то смысле это существенно меняет дело.

— Так, понятно. Что ж, если так надо, я его уволю. Причем немедленно! — энергично заверил Отис Бигл, и его слегка потускневшее было лицо сразу же прояснилось. — Ну а теперь как насчет хорошего обеда? Полагаю, мы все его заслужили…