Планеты кукольников двигались почти со скоростью света в сторону северного полюса Галактики. Говорящий-с-Животными развернул корабль в гиперпространстве в южном направлении, так что, когда «Лжец» вывалился из Слепого Пятна, он уже мчался прямо в систему Мира-Кольца.

Звезда G2 выглядела сверкающей белой точкой, напоминая Солнце, каким видел его Луис у границ Солнечной системы, возвращаясь из путешествий. Но эту звезду окружал едва различимый ореол. Луис понял, что уже не забудет, как впервые увидел Мир-Кольцо невооруженным глазом от границ системы.

Говорящий разогнал большие плазменные двигатели на полную мощность. Выдвинув из крыла плоские инерционные диски и развернув их вдоль кормы корабля, он добавил их силу к основным соплам. «Лжец» ворвался в систему подобно огненной двойной звезде, замедляясь со скоростью почти в двести «же».

Тила об этом не знала, поскольку Луис ей не говорил. Ему не хотелось ее волновать. Если бы искусственная гравитация в кабине отказала хоть на мгновение, их размазало бы, как жуков под каблуком.

Но гравитация в кабине работала идеально и ненавязчиво. По всему жилому пространству корабля ощущалось лишь мягкое тяготение планеты кукольников и слышался приглушенный мерный гул плазменных двигателей, который проникал сквозь единственный паз по кабелю толщиной с человеческую ногу.

Даже в гиперпространстве Говорящий предпочитал лететь в прозрачном корабле. Ему понравился хороший обзор, и Слепое Пятно никак не воздействовало на его разум. Корабль оставался прозрачным, за исключением личных кают, и открывавшийся обзор постепенно стал привычен для всех.

Плавно переходившие друг в друга стены, пол и потолок зоны отдыха и рубки управления казались невидимыми. В мнимой пустоте проглядывали отдельные островки твердого вещества – Говорящий в пилотском кресле, окружавший его подковообразный набор зеленых и оранжевых циферблатов, неоновые очертания дверей, кресла возле стола в зоне отдыха, блок кают на корме и, конечно, плоский треугольник крыла, – вокруг которых простиралось бескрайнее звездное небо. Вселенная была совсем рядом, статичная и неизменная. Окольцованная звезда находилась прямо за кормой, скрытая каютами, и нельзя было проследить, как она увеличивается в размерах.

В воздухе пахло озоном и кукольниками.

Несс, который должен был бы сжиматься в комок от ужаса из-за шума несущихся с замедлением в двести «же» двигателей, чувствовал себя совершенно спокойно, сидя вместе с остальными вокруг стола в зоне отдыха.

– У них нет гиперволновой связи, – говорил он. – Это гарантирует сама математика их системы. Гиперволны – обобщение математики гиперпривода, а его у них быть не может.

– А если они открыли гиперволны случайно?

– Нет, Тила. Можем попробовать гиперволновые диапазоны. Пока мы замедляемся, делать все равно нечего, но…

– Невмирс! Сколько можно ждать? – Тила внезапно вскочила и почти выбежала из зоны отдыха.

В ответ на вопросительный взгляд кукольника Луис лишь раздраженно пожал плечами. Тила пребывала в дурном настроении. Неделя в гиперпространстве основательно ее утомила, и от перспективы провести еще полтора бессмысленных дня в режиме замедления она готова была лезть на стену. Но чего она хотела от Луиса? Что, он изменит законы физики?

– Придется подождать, – заметил Говорящий, который сидел в рубке управления и, возможно, не почувствовал эмоциональных ноток в голосе Тилы. – На гиперволнах нет никаких сигналов. Могу гарантировать, что создатели Мира-Кольца не пытаются общаться с нами с помощью какой-либо известной разновидности гиперволн.

Тема связи стала общим местом. Пока они не смогут добраться до создателей Мира-Кольца, их присутствие в данной системе попахивало бандитской вылазкой. Не наблюдалось никаких признаков того, что их обнаружили.

– Мои приемники работают, – сказал Говорящий. – Если с нами попытаются выйти на связь на электромагнитных частотах, мы об этом узнаем.

– Если только они не попробуют прибегнуть к очевидному способу, – возразил Луис.

– Тоже верно. Многие расы использовали для поиска разума на планетах других звезд диапазон излучения холодного водорода.

– Например, кдатлино. Они оказались достаточно умны, чтобы найти вас.

– А мы оказались достаточно умны, чтобы сделать их своими рабами.

Межзвездное радио заполнено шумом космических помех, но в диапазоне в двадцать один сантиметр, расчищенном бескрайними кубическими световыми годами холодного межзвездного водорода, царит тишина. Именно этот диапазон выбрала бы любая раса для связи с инопланетянами. К несчастью, раскаленный, словно сверхновая звезда, водород в выхлопе «Лжеца» сводил все преимущества этого диапазона на нет.

– Не забывай, – сказал Несс, – что наша расчетная орбита свободного падения не должна пересекать само кольцо.

– Ты уже миллион раз это повторял. У меня превосходная память.

– Обитателям кольца мы не должны показаться опасными. Верю, что ты об этом не забудешь.

– Вы, кукольники, ничему не верите, – проворчал Говорящий.

– Хватит вам, – устало произнес Луис, недовольный их перебранкой, и побрел в свою каюту спать.

Шли часы. «Лжец», замедляясь, падал к окольцованной звезде, неся перед собой два ярких, словно сверхновая, и столь же раскаленных потока плазмы.

Говорящий не обнаружил никаких признаков отраженного от корабля когерентного света. Либо кольцевики пока не заметили их корабль, либо у них не было приемопередающих лазеров.

За неделю, что они летели в гиперпространстве, кзин провел немало времени в обществе людей. Луису и Тиле пришлась по вкусу его каюта, со слегка повышенной силой тяжести, голограммами желто-оранжевых джунглей и древней инопланетной крепости. В ней постоянно менялись острые ароматы чужого мира. Убранство их собственной каюты не отличалось особой фантазией: городские пейзажи и наполовину покрытые генетически модифицированными водорослями морские сельскохозяйственные угодья. Кзину, однако, их каюта нравилась больше, чем им самим.

Они даже попытались разделить с кзином трапезу в его каюте, но тот набросился на ужин, словно изголодавшийся зверь, а потом заявил, что человеческая еда воняет горелыми отбросами. На этом все и закончилось.

Сидевшие у стола в зоне отдыха Тила и Говорящий о чем-то негромко беседовали. Луис вслушивался в тишину, нарушаемую лишь отдаленным гулом плазменных двигателей.

За всю свою жизнь он привык полагаться на искусственную гравитацию в кабине. Его личная яхта могла ускоряться до тридцати «же». Но на ней стояли инерционные двигатели, не издававшие ни звука.

– Несс? – прервал он монотонный гул пылающих в соплах корабля солнц.

– Да, Луис?

– Что вам известно о Слепом Пятне? Такое, чего не знаем мы?

– Не понял вопроса.

– Гиперпространство повергает тебя в ужас. Но полет сквозь космос верхом на огненном столбе, похоже, нисколько. Ваша раса построила «Рискованную ставку», и кукольники наверняка знают о гиперпространстве нечто такое, что недоступно нам.

– Ну, возможно, мы действительно кое-что знаем.

– Что именно? Если, конечно, это не один из ваших тщательно оберегаемых секретов.

Говорящий и Тила стали прислушиваться к их разговору. Уши кзина, в сложенном виде полностью исчезавшие в густой шерсти, развернулись подобно прозрачным розовым веерам.

– Мы знаем, что мы не бессмертны, – ответил Несс. – Не стану говорить за вашу расу, не имею на то права, но кукольники смертны, что доказали ученые. Мы боимся умереть, ибо знаем, что смерть – это навсегда.

– И?

– В Слепом Пятне исчезают корабли. Ни один кукольник не подойдет слишком близко к аномалии на гиперприводе, но корабли все равно исчезали – в те времена, когда на них еще были пилоты. Я доверяю инженерам, построившим этот корабль, и потому доверяю системе искусственной гравитации. Она нас не подведет. Но даже инженеры боятся Слепого Пятна.

Когда на корабле наступила ночь, Луис плохо спал и ему грезились волнующие образы, а днем он и Тила поняли, что не выносят даже вида друг друга. Ей совсем не было страшно, и Луис подозревал, что вряд ли когда-нибудь ему доведется увидеть испуг на ее лице. Она откровенно скучала.

Тем вечером окольцованная звезда в течение получаса полностью появилась из-за кормового комплекса кают – маленькая и белая, менее яркая, чем Солнце, окруженная узкой голубоватой линией.

Все стояли за спиной Говорящего, который включил экран телескопа. Найдя голубую линию внутренней поверхности Мира-Кольца, он коснулся кнопки увеличения, и они почти сразу получили ответ на один из интересовавших их вопросов.

– Там на краю что-то есть, – сказал Луис.

– Нацель телескоп на обод, – велел Несс.

Край кольца увеличивался на глазах. Вдоль него тянулась стена, уходившая в сторону звезды. На фоне залитого светом голубого ландшафта виднелась ее черная внешняя сторона, открытая космосу. Стена выглядела не слишком высокой, но только по сравнению с самим кольцом.

– Если диаметр кольца составляет миллион миль, – оценил Луис, – то стена должна иметь в высоту по крайней мере тысячу. Что ж, теперь мы знаем, что удерживает воздух.

– Полагаешь, этого достаточно?

– Вполне. Центробежная сила вращения кольца создает силу тяжести, примерно равную земной. За тысячи лет немного воздуха может просочиться за края, но его запас несложно пополнить. В любом случае, чтобы построить само кольцо, требовалось владеть достаточно дешевой – порядка нескольких десятых звезды за килотонну – технологией преобразования материи, не говоря уже о прочих не менее невероятных вещах.

– Интересно, как эта стена выглядит изнутри?

Услышав Несса, Говорящий коснулся кнопки, и картинка сдвинулась в сторону. Увеличения пока не хватало, чтобы разобрать детали. По экрану скользнули яркие голубые и белые пятна, а затем – размытый ровный край синей тени…

В поле зрения появилась стена, наклоненная наружу.

– Дай максимальное увеличение, – сказал Несс, который стоял в дверях, нависая головами над плечами Говорящего.

– Горы! – воскликнула Тила. – Красота-то какая! Горы высотой в тысячу миль!

Стена была неровной и изрытой, словно выветрившийся камень, цвета лунной поверхности.

– Увеличение по максимуму. Чтобы увидеть больше подробностей, нужно подлететь ближе.

– Попробуем вступить с ними в первый контакт, – сказал кукольник. – Мы уже затормозили?

Говорящий сверился с компьютером корабля:

– Приближаемся к звезде со скоростью примерно тридцать миль в секунду. Достаточно медленно?

– Да. Начинай передачу.

Но ни один лазерный луч так и не коснулся «Лжеца».

Проверить связь на электромагнитных волнах было сложнее. Нужно было перебрать радиодиапазон, ультрафиолет, рентгеновское излучение – весь спектр, начиная с комнатной температуры, исходившей от темной стороны Мира-Кольца, до энергии фотонов, способной расколоть вещество на материю и антиматерию. На волне в двадцать один сантиметр было пусто, так же как и на всех ее множителях и делителях, которые могли использоваться по причине очевидности диапазона поглощения водорода. Говорящему-с-Животными ничего не оставалось, как играть вслепую со своими приемниками.

На крыле «Лжеца» раскрылись большие капсулы с оборудованием связи. Корабль посылал радиосообщения на частоте поглощения водорода и других, заливал поочередно участки внутренней поверхности кольца светом лазеров на десяти разных частотах, передавал текст на интерлингве азбукой Морзе с помощью попеременных вспышек плазменных двигателей.

– Наш автопилот рано или поздно расшифровал бы любое сообщение, – сказал Несс. – Надо полагать, их компьютеры вряд ли глупее.

– Да хоть лоботомию твоему компьютеру сделай, полную тишину он все равно не расшифрует, – язвительно бросил Говорящий.

– Продолжай передавать в сторону края кольца. Если у них есть космопорты, они должны находиться там. Сажать космический корабль где-то еще опасно.

Говорящий-с-Животными прорычал какое-то жуткое оскорбление на Языке героев, и этим разговор, по сути, завершился. Несс, однако, остался там же, где стоял уже несколько часов, бдительно нависая головами над плечами кзина.

За стенами корабля их ждал Мир-Кольцо, протянутая через все небо клетчатая голубая лента.

– Ты хотел рассказать о сферах Дайсона, – напомнила Тила Луису.

– А ты в ответ посоветовала мне заняться ловлей блох.

Найдя описание сфер Дайсона в корабельной библиотеке, Луис совершил ошибку, попытавшись прервать игру Тилы в солитер, чтобы сообщить ей эту информацию.

– Давай сейчас, – вкрадчиво попросила она.

– Иди лучше займись ловлей блох.

Тила молчала.

– Ладно, уговорила, – вздохнул Луис; весь последний час он провел в задумчивом созерцании кольца, и ему было не менее скучно, чем ей. – Я хотел рассказать тебе, что Мир-Кольцо – инженерный компромисс между сферой Дайсона и обычной планетой. Дайсон был древним философом-естествоиспытателем, еще до времен Пояса, почти доатомной эпохи. По его словам, чтобы человечество могло использовать всю доступную ему энергию, нужно построить сферическую оболочку вокруг Солнца, ловя каждый луч солнечного света. Если перестанешь хоть на минуту хихикать – поймешь. Земля улавливает лишь около полумиллиардной доли излучения Солнца. Если бы мы могли использовать всю его энергию… Что ж, тогда это вовсе не выглядело безумием. Не существовало даже теоретической базы для полетов быстрее скорости света. Если помнишь, мы так и не изобрели гиперпривод. Мы даже не смогли бы случайно открыть его принцип, ведь нам никогда не приходило в голову экспериментировать за пределами аномалии. А если бы корабль Посторонних не наткнулся на корабль-робот Объединенных Наций? Или не сработали бы законы, установленные Комиссией по рождаемости? Если бы триллион человек стояли друг у друга на головах, а самым быстрым средством передвижения были корабли с прямоточным двигателем? Сколько бы мы протянули на энергии термоядерного синтеза? Мы бы использовали весь водород в земных океанах за сто лет. Но суть сферы Дайсона далеко не только в том, чтобы накапливать солнечную энергию. Предположим, диаметр сферы составляет одну астрономическую единицу. Солнечную систему все равно придется расчищать, так что для ее постройки можно использовать все планеты. Получается оболочка, скажем, из хромированной стали толщиной в несколько ярдов. По всей ее поверхности мы размещаем гравитационные генераторы. Общая доступная площадь составит в миллиард раз больше, чем поверхность земной суши. Триллион человек могли бы всю жизнь блуждать по ней, даже ни разу не встретившись.

Тиле наконец удалось вставить целую фразу:

– Гравитационные генераторы – это чтобы все держалось и не падало?

– Да, на внутренней поверхности. Ее мы покроем слоем почвы.

– А если какой-нибудь генератор сломается?

– Ну… тогда ничего не поделаешь. Миллиард человек унесет на солнце вместе с воздухом. Возникнет торнадо, какого хватило бы, чтобы поглотить Землю. И никаких шансов, что в такую бурю прибудет ремонтная команда…

– Мне это не нравится, – решительно заявила Тила.

– Не спеши. Возможно, найдется способ сделать гравитационный генератор безотказным.

– Я о другом – не будет видно звезд.

Об этом Луис не подумал.

– Не важно. Суть сферы Дайсона в том, что любой разумной, промышленно развитой расе рано или поздно потребуется нечто подобное. Технологические цивилизации склонны со временем потреблять все больше и больше энергии. Это кольцо – компромисс между обычной планетой и сферой Дайсона. Имея кольцо, ты получаешь лишь небольшую часть доступного пространства и захватываешь лишь часть доступного солнечного света, но при этом можешь видеть звезды и тебе незачем беспокоиться насчет гравитационных генераторов.

Из рубки управления послышался замысловатый рык, которого одного хватило бы, чтобы насытить проклятиями сам воздух кабины. Тила хихикнула.

– Если кукольники рассуждали так же, как и Дайсон, – продолжал Луис, – они могли ожидать, что Магеллановы Облака изобилуют Мирами-Кольцами и те чуть ли не соприкасаются краями.

– Потому они нас и позвали?

– Я бы поостерегся делать ставки на мысли кукольника. Но если бы пришлось – поставил бы именно на эту.

– Не удивительно, что ты все время торчишь в библиотеке.

– Да они насмехаются над нами! – яростно зарычал кзин. – Это просто оскорбление! Они преднамеренно нас игнорируют! Открыто поворачиваются спиной, провоцируя на атаку!

– Удивительно, – проговорил Несс. – Раз тебе не удается найти никаких радиопередач, значит они не используют радио. Даже если бы они применяли радиолазеры, мы бы обнаружили хоть какие-то утечки.

– Они не используют ни лазеры, ни радио, ни гиперволны. С помощью чего они выходят на связь? Это телепатия? Письменные сообщения? Большие зеркала?

– Это попугаи, – предположил Луис, входя в дверь рубки. – Огромные попугаи, специально выведенные ради объемистых легких. Они слишком велики, чтобы летать, и потому сидят на вершинах холмов, перекрикиваясь друг с другом.

Говорящий повернулся к Луису и посмотрел ему прямо в глаза:

– Я четыре часа пытался связаться с Миром-Кольцом. Четыре часа его обитатели меня игнорировали. Они настолько нас презирают, что не удостоили меня даже единственным словом. Мои мышцы дрожат от недостатка тренировок, моя шерсть свалялась, в глазах двоится, моя кишащая стхондатами каюта мала, моя микроволновка подогревает все мясо до одинаковой температуры, причем не до той, какой надо, и я ничего не могу исправить. Если бы не твоя помощь и твои предложения, Луис, я бы полностью отчаялся.

– Не могли ли они лишиться цивилизации? – пробормотал Несс. – Хотя это было бы довольно глупо с их стороны.

– Возможно, они мертвы, – мрачно проворчал Говорящий. – Но это тоже было бы глупо. И не контактировать с нами – глупо. Нужно сесть и все выяснить.

– Высадиться туда, где, возможно, погибла местная раса? – в панике присвистнул Несс. – Ты с ума сошел?

– А как иначе нам что-то узнать?

– Конечно, – вмешалась Тила. – Не затем же мы проделали весь долгий путь, чтобы просто летать кругами!

– Запрещаю, – строго сказал Несс. – Говорящий, продолжай попытки связаться с Миром-Кольцом.

– Я с ними покончил.

– Попробуй еще раз.

– Не буду.

Луис Ву шагнул между ними, взяв на себя роль добровольного дипломата:

– Остынь, мохнатый. Несс, он прав. Кольцевикам нечего нам сообщить. Иначе мы бы об этом уже знали.

– Но что мы еще можем, кроме как продолжать пытаться?

– Заняться своими делами. Дать обитателям кольца время на размышление.

Кукольник с неохотой согласился.

Они медленно плыли в сторону Мира-Кольца.

Говорящий направил корабль таким образом, чтобы пройти за краем кольца. То была уступка Нессу – кукольник опасался, что гипотетические местные жители воспримут проход через само кольцо как угрозу. Он также заявил, что плазменные двигатели «Лжеца» выглядят как оружие, и потому корабль двигался на инерционных.

Оценить масштабы увиденного на глаз было практически невозможно. На протяжении часов положение кольца менялось, но слишком медленно. Поскольку искусственная гравитация компенсировала любое ускорение от нуля до тридцати «же», вестибулярный аппарат не ощущал движения. Время шло, словно в вакууме, и Луис впервые с тех пор, как покинул Землю, готов был грызть ногти.

Наконец кольцо повернулось краем к «Лжецу». С помощью инерционных двигателей Говорящий затормозил корабль, выведя его на круговую орбиту вокруг обода кольца, а затем мягко направил его к поверхности.

У команды появилось ощущение движения.

Обод Мира-Кольца превратился из тусклой линии, закрывавшей несколько звезд, в черную стену высотой в тысячу миль, лишенную каких-либо черт, хотя их все равно не удалось бы различить на такой скорости. Стена проносилась мимо в полутысяче миль от «Лжеца» с адской скоростью в семьсот семьдесят миль в секунду, закрывая девяносто градусов небосклона. Края ее уходили в бесконечность, исчезая в обоих концах вселенной, и повсюду устремлялась вверх узкая голубая линия.

Взгляд в исчезающую точку напоминал шаг в иную вселенную, вселенную по-настоящему прямых линий, прямых углов и прочих геометрических абстракций. Луис, словно загипнотизированный, смотрел в бесконечность. Что это за точка – исток или устье? Появлялась ли там черная стена или исчезала?

…что-то приближалось к ним из необозримой дали – уступ, выросший вдоль подножия стены, словно очередная абстракция. Сначала появился сам уступ, затем установленный на нем ряд вертикально расположенных колец. Они летели прямо навстречу «Лжецу», прямо навстречу переносице Луиса. Зажмурившись, он вскинул руки, прикрывая голову, и услышал полный ужаса стон.

Он ожидал, что в следующее мгновение его настигнет смерть, но когда она так и не пришла, открыл глаза. Кольца проносились мимо непрерывным потоком, и он понял, что диаметр их составляет не более пятидесяти миль.

Несс свернулся клубком. Тила, прижав ладони к прозрачному корпусу, жадно вглядывалась вперед. Говорящий бесстрашно и сосредоточенно сидел за приборной панелью. Возможно, он лучше, чем Луис, умел оценивать расстояние.

А может, он притворялся. Стон ведь мог вырваться и у кзина.

Развернувшись, Несс посмотрел на кольца, теперь они становились все меньше.

– Говорящий, уравняй скорость с Миром-Кольцом. Оставайся на месте, ускоряясь при однократной силе тяжести. Нужно посмотреть, что это такое.

Центробежная сила – всего лишь иллюзия, проявление закона инерции. Реальность – центростремительная сила, приложенная под прямым углом к вектору скорости массы, которая сопротивляется, стремясь двигаться по привычной прямой.

Ввиду собственной скорости и закона инерции Мир-Кольцо должен был разлететься на части, но этого не позволяла его жесткая конструкция. Мир-Кольцо прилагал собственную центробежную силу к самому себе. «Лжец», поравнявшись с ним на скорости в семьсот семьдесят миль в секунду, вынужден был уравнять и соответствующую центростремительную силу.

И Говорящий ее уравнял. «Лжец» завис рядом со стеной, балансируя с ускорением в ноль целых девятьсот девяносто две тысячных «же», пока его команда разглядывала космопорт.

Он представлял собой уступ – настолько узкий, что казался безразмерной линией, пока Говорящий не переместил корабль внутрь. Тогда уступ расширился до такой степени, что стоявшие на нем два громадных корабля показались карликами. Они имели форму плосконосых цилиндров одинаковой незнакомой конструкции, но походили на корабли с плазменными прямоточными двигателями, рассчитанные на постоянную заправку топливом за счет захвата с помощью электромагнитной силы межзвездного водорода. Один был разобран на запчасти, так что можно было разглядеть его потаенную внутреннюю структуру.

Вокруг верхнего края нетронутого корабля виднелись иллюминаторы, что позволяло оценить его размеры. В свете звезд они сверкали подобно сахарной россыпи на торте – тысячи иллюминаторов! Корабль был огромен.

И полностью темен, как и весь космопорт. Возможно, использовавшим его существам не требовался свет на видимых частотах. Но Луису Ву космопорт показался заброшенным.

– Не понимаю, зачем кольца? – спросила Тила.

– Электромагнитная пушка, – рассеянно ответил Луис. – Чтобы корабли могли стартовать.

– Нет, – сказал Несс.

– Нет?

– Пушка наверняка предназначалась для посадки кораблей. Можно даже предположить, какой применялся метод. Корабль выводится на орбиту вдоль стены. Он не пытается уравнять скорость с кольцом, но располагается в двадцати пяти милях от основания стены. При вращении кольца витки электромагнитной пушки подхватывают корабль и разгоняют его до скорости кольца. Могу похвалить строителей кольца – кораблям не приходится опасно приближаться к его поверхности.

– Кольцо можно точно так же использовать и для старта.

– Нет. Взгляни на конструкцию слева.

– Невмирс! Чтоб мне провалиться, – пробормотал Луис Ву.

«Конструкция» представляла собой люк, достаточно большой, чтобы туда мог поместиться один корабль.

Что ж, разумно – скорость корабля с прямоточным двигателем составляла как раз семьсот семьдесят миль в секунду. Стартовая установка лишь выбрасывала его в космос, и пилот тотчас же разгонялся, используя мощь термоядерного синтеза.

– Похоже, космопорт заброшен, – сказал Говорящий.

– Здесь есть какая-то энергия?

– Мои приборы ее не ощущают. Никаких аномальных горячих точек, никаких крупномасштабных электромагнитных активностей. Что касается датчиков, приводящих в действие линейный ускоритель, они могут использовать меньше энергии, чем мы способны зарегистрировать.

– И что ты предлагаешь?

– Допустим, системы космопорта все еще исправны. Мы можем это проверить, перелетев к входному отверстию линейного ускорителя и войдя в него.

Несс снова свернулся в клубок.

– Не получится, – возразил Луис. – Вдруг для запуска нужен некий сигнал, а мы его не знаем. Или ускоритель реагирует только на металлический корпус. Если мы попытаемся пролететь сквозь пушку со скоростью Мира-Кольца, мы врежемся в один из ее витков и нас разнесет на куски.

– Я летал на кораблях в подобных условиях во время военных маневров.

– Давно?

– Пожалуй, даже очень. Не важно. Что ты хочешь?

– Заглянуть с обратной стороны, – сказал Луис.

Кукольник тут же развернулся.

Они висели над поверхностью Мира-Кольца, уравняв скорость и разгоняясь с ускорением девять и девяносто четыре сотых метра в секунду за секунду.

– Прожектора, – сказал Несс.

Мощности прожекторов хватало на полтысячи миль, но если их свет и коснулся обратной стороны кольца, то не вернулся назад. Прожектора предназначались исключительно для посадки.

– Несс, ты все еще доверяешь вашим инженерам?

– Им следовало предвидеть подобные обстоятельства.

– А я их предвидел. Я могу осветить Мир-Кольцо, если использую плазменные двигатели, – сказал кзин.

– Действуй.

Говорящий запустил все четыре: два направленных вперед и два побольше – назад. Но в передних, предназначенных для экстренного торможения и, возможно, в качестве оружия, Говорящий открыл сопла на максимальную ширину. Из них вырвался не до конца сгоревший водород. Температура в реакторе падала, пока выхлоп, обычно горячее ядра новой, не охладился до температуры поверхности желтого карлика и два ярких луча не упали на черную обратную сторону Мира-Кольца.

Оказалось, что другая сторона вовсе не плоская. Она вздымалась и опускалась, покрытая буграми и впадинами.

– Я думала, она гладкая, – сказала Тила.

– Нет, рельефная, – ответил Луис. – Могу побиться об заклад – там, где мы видим бугор, на освещенной стороне находится море. А там, где впадина, – гора.

Неровности, однако, оставались почти неразличимы, пока Говорящий не подвел корабль ближе. «Отъявленный лжец» медленно проплыл под краем Мира-Кольца, оказавшись в полутысяче миль под ним. Мимо скользили рельефные бугры и впадины неправильной, отчего-то даже привлекательной формы…

В течение многих веков экскурсионные корабли точно так же плыли над поверхностью земной Луны. И здесь тоже было очень похоже: лишенные воздуха кратеры и вершины, резкие границы света и тени, выхватываемые на обратной стороне Луны мощными прожекторами, которыми были снабжены все подобные корабли.

И все же имелась разница. На любой высоте над Луной всегда был виден плавный изгиб лунного горизонта, резкого и иззубренного на фоне черноты космоса.

Здесь же не было ни кривизны, ни ломаной черты горизонта – лишь геометрически прямая линия уходила в бесконечность, едва различимая на черном фоне.

«Как Говорящий это выдерживает? – подумал Луис. – Час за часом вести „Лжеца“ под брюхом этого… артефакта?»

Луиса пробрала дрожь. Постепенно он привыкал к размерам и масштабам Мира-Кольца, и приятного в этом было мало – как всегда, когда приходится к чему-то привыкать. Он отвел взгляд от жуткого горизонта, вновь посмотрел на освещенную область внизу и над ними.

– Все моря примерно одной величины, – заметил Несс.

– Я видела несколько озер, – возразила Тила. – И вон, смотри – река. Точно река. Но нигде не видно больших океанов.

Морей же было в изобилии – если Луис не ошибся и эти плоские бугры действительно являлись морями. Они, разного размера, равномерно распределялись по поверхности, так что ни один регион не оказывался без воды. И…

– Какие плоские! У всех плоское дно.

– Да, – сказал Несс.

– Ну вот, кое-что уже понятно. Все местные моря – мелкие. Кольцевики – не морские обитатели. Они используют лишь верхние слои океана, как и мы.

– Но все моря неправильной формы, – заметила Тила. – И у них неровные края. Знаешь, что это значит?

– Заливы. Множество заливов, доступных каждому.

– Хотя твои кольцевики обитают на суше, они не боятся плавать, – сказал Несс. – Иначе им не нужны были бы заливы. Луис, в чем-то они похожи на людей. Кзины терпеть не могут воду, а моя раса боится утонуть.

«Как же много можно узнать о мире, взглянув на него с обратной стороны, – подумал Луис. – Надо будет как-нибудь написать монографию на эту тему…»

– Наверное, это здорово, когда можешь сам изваять мир, какой тебе хочется, – проговорила Тила.

– Тебе что, не нравится твой мир, подружка?

– Сам знаешь, о чем я.

– Об их могуществе?

Луис любил неожиданности, но к власти и могуществу был безразличен. Он не являлся творческой натурой, ничего не создавал, предпочитая быть исследователем.

Впереди показалась новая выпуклость, намного крупнее всех предыдущих. Из нее торчало огромное, черное в свете работающих на полную мощь двигателей ребро площадью в сотни тысяч квадратных миль.

Если другие бугры являлись морями, то этот был океаном, царем всех океанов. Казалось, ему не будет ни конца ни края, и дно его не было плоским. Оно напоминало топографическую карту Тихого океана – долины и хребты, мели и глубины, а также высокие горы, которые вполне могли быть островами.

– Они хотели сохранить жизнь в морях, – предположила Тила. – Им нужен был один глубокий океан. Ребро, вероятно, поддерживает низкую температуру на глубине. Вроде радиатора.

Океан был недостаточно глубок, но достаточно обширен, чтобы поглотить Землю.

– Хватит, – внезапно заявил кзин. – Давайте теперь взглянем на внутреннюю поверхность.

– Сначала нужно провести измерения. Действительно ли кольцо идеально круглое? Малейшее отклонение привело бы к тому, что атмосфера улетучилась бы в космос.

– Мы знаем, Несс, что там есть воздух. Насколько кольцо отклоняется от окружности, мы поймем по распределению воды на внутренней поверхности.

– Ладно, – сдался кукольник. – Давайте доберемся до другого края.

В поверхности виднелись отметины от метеоритов – немного, но все же. Луис с усмешкой подумал, что кольцевики не слишком тщательно почистили свою солнечную систему, но потом понял, что метеориты прилетали извне, из межзвездного пространства. В свете раскаленной плазмы возник очередной кратер, и Луис заметил на его дне странный отблеск.

Судя по всему, перед ним промелькнула основа кольца – достаточно плотное, чтобы задерживать сорок процентов нейтрино, и сверхтвердое вещество. Над основой, или с внутренней ее стороны, располагались почва, моря и города, а над ними воздух. Под основой, или снаружи нее, пролегал слой губчатого материала, некоего подобия пенопласта, он принимал на себя главный удар со стороны метеоритов. Большинство из них испарялись внутри толстого пенистого слоя, но некоторые проникали насквозь, оставляя конические отверстия с блестящим дном…

Вдали, почти за пределами плавной кривой Мира-Кольца, взгляд Луиса наткнулся на углубление, достаточно крупное для того, чтобы его было видно в звездном свете с такого расстояния. Однако он не придал особого значения метеоритной воронке – его зрение и разум еще не привыкли к пропорциям Мира-Кольца.