Часть первая
Глава 1 Под током
Луис Ву пребывал под током, когда в его личное пространство вторглись двое.
Он сидел в позе лотоса на роскошном желтом ковре из комнатной травы, с мечтательной улыбкой на лице. Его небольшая квартира состояла всего из одной просторной комнаты, и он мог видеть обе двери, но, охваченный ведомым лишь токоману наслаждением, так и не заметил, когда появились незваные гости. Перед ним внезапно возникли двое бледных юношей, оба ростом в семь с лишним футов. Несколько мгновений они, высокомерно усмехаясь, разглядывали Ву, затем один из них фыркнул и опустил в карман нечто похожее на оружие. Оба шагнули к Луису, и в ту же секунду он поднялся на ноги.
Их одурачила не только его счастливая улыбка, но и дроуд величиной с кулак, торчавший подобно черному пластиковому наросту из макушки. Они имели дело с подсевшим на ток наркоманом и знали, чего ожидать от человека, мысли которого многие годы были заняты лишь электрическими импульсами, поступающими в центр удовольствия в его мозгу. Он наверняка перестал за собой следить и находился на грани истощения, к тому же был на полтора фута ниже их обоих. Он...
Едва они приблизились, Луис резко отклонился вбок, чтобы удержать равновесие, и выбросил вперед ногу — раз, другой, третий. Один из непрошеных гостей, скорчившись, упал бездыханным. Другому хватило ума попятиться к двери.
Луис двинулся к нему.
Вероятно, противника отчасти парализовало блаженное выражение на лице Луиса, имевшего явное намерение его убить. Он потянулся к лежавшему в кармане парализатору, но было поздно — Луис выбил ногой оружие из его пальцев. Увернувшись от громадного кулака, он дважды пнул бледного великана в коленную чашечку, отчего тот перестал двигаться, затем в пах и грудь (великан, издав свистящий вопль, согнулся пополам) и наконец в горло (вопль внезапно оборвался).
Второй стоял на четвереньках, прерывисто дыша. Луис дважды врезал ему по шее.
Тела обоих распростерлись на пышной желтой траве.
Луис Ву направился к двери, чтобы ее запереть. Счастливая улыбка не исчезла с его лица, даже когда он обнаружил, что дверь не только надежно закрыта, но и поставлена на сигнализацию. Он проверил балконную дверь — тот же результат.
Как, во имя всего святого, они сюда проникли?
Озадаченный, Луис вновь уселся в позу лотоса и не двигался с места больше часа.
Наконец щелкнул таймер, отключая дроуд.
Токомания — самый юный из всех грехов человечества. В определенный период истории большинство культур Человеческого космоса воспринимали подобную привычку как серьезный бич общества, поскольку она оголяет рынок труда, обрекая людей на смерть от истощения.
Но времена меняются. По прошествии поколений те же культуры обычно усматривают в токомании как положительные, так и отрицательные стороны, с которыми не в состоянии конкурировать более древние грехи — алкоголизм, пристрастие к наркотикам, игровая зависимость. Тем, кто может подсесть на наркотики, электрод в мозгу приносит больше счастья. Смерть наступает не столь быстро, и у них, как правило, не бывает детей.
К тому же это почти ничего не стоит. Торговец наслаждением может поднять цену операции, но ради чего? Человек не становится токоманом, пока ему не введут электрод в центр удовольствия в его мозгу. После торговец уже не имеет над ним никакой власти, поскольку свою дозу наслаждения клиент получает от домашней электросети — причем чистейшего, без каких-либо вредных последствий или похмелья.
Так что в эпоху Луиса Ву те, кто желал стать рабом электротока или любых иных средств самоуничтожения, добровольно вычищали себя из человеческой расы уже в течение восьмисот лет.
Сегодня существуют даже устройства, способные на расстоянии воздействовать на центр удовольствия жертвы, — таспы. Они запрещены на большинстве планет и дороги в изготовлении, но их все равно используют. (Мимо бредет мрачный незнакомец, лицо которого искажено яростью или тоской, но, стоя за деревом, ты делаешь его счастливым. Щелк — и лицо его светлеет. Какое-то время его вообще ничто не волнует...) Как правило, тасп не опасен для жизни и никаких последствий для большинства не возникает.
Щелкнул таймер, отключая дроуд.
Медленно, словно с трудом, Луис провел рукой по гладкому скальпу до основания длинной черной косы и вытащил дроуд из спрятанного под волосами разъема. Задумчиво подержав дроуд в ладони, он, как обычно, бросил его в ящик стола и запер. Ящик тут же исчез — стол, выглядевший словно массивная деревянная древность, на самом деле был сделан из тонкого, как бумага, металла и скрывал внутри бескрайнее пространство для секретных отделений.
Каждый раз у Луиса возникало искушение поменять настройки таймера, как он часто поступал в первые годы своего пристрастия. Перестав за собой следить, он превратился в постоянно грязную и похожую на скелет тряпичную куклу, но наконец, собрав остатки прежней упрямой решимости, соорудил таймер, для перенастройки которого требовалось двадцать минут сосредоточенных манипуляций. В данный момент таймер был настроен на пятнадцать часов подачи тока, с двенадцатичасовым перерывом на сон и на то, что Луис называл «самообслуживанием».
Трупы лежали там, где он их оставил. Луис понятия не имел, что с ними делать. Если бы он незамедлительно вызвал полицию, это могло в любом случае привлечь ненужное внимание... но что он скажет сейчас, по прошествии полутора часов? Что его стукнули по голове и он лишился чувств? А если ему просканируют череп на наличие трещин?
Луис знал, что в периоды черной депрессии, всегда наступавшие после проведенного под током времени, он попросту не в состоянии принимать какие-либо решения. Он следовал раз и навсегда заданной программе, словно робот. Заранее был запрограммирован даже его ужин.
Выпив стакан воды, он включил кухонный автомат и направился в ванную, затем посвятил десять минут физическим упражнениям. С силой отжимаясь от пола и вынуждая усталость победить депрессию, он старался не смотреть на коченеющие трупы. Когда он закончил, ужин был уже готов. Луис поел, не чувствуя вкуса... и вспоминая, как в далеком прошлом он ел, упражнялся и вел обычную жизнь с дроудом в черепе, подавая в центр удовольствия одну десятую обычной силы тока. Жил он тогда с женщиной, которая тоже была токоманкой. Они занимались любовью под током... играли в военные игры и соревновались в каламбурах... пока он не утратил интереса ко всему, кроме самого тока. К тому времени к Луису в достаточной степени вернулась его прежняя осторожность, и он бежал с Земли.
Он подумал, что, скорее всего, легче бежать и с этой планеты, чем избавиться от двух подозрительных объемистых трупов. Но что, если за ним уже следят?
Пришельцы не походили на агентов Амальгамированной региональной милиции. Рослые и мягкотелые, бледные от скорее оранжевого, чем желтого солнечного света, они явно были родом с планеты с низкой гравитацией, вероятнее всего с Каньона. И дрались они тоже не так, как армовцы... но они каким-то образом обошли его сигнализацию. Эти люди могли быть наемниками, и их могли ждать друзья.
Луис Ву отключил внутреннюю сигнализацию и вышел на балкон.
Каньон не в полной мере следует правилам, которым подчиняются другие планеты.
Он немногим больше Марса. Еще несколько столетий назад его атмосфера была достаточно плотной, чтобы в ней могли существовать поддерживающие фотосинтез растения. В воздухе содержался кислород, но слишком разреженный для людей или кзинов. Местная жизнь ограничивалась примитивными лишайниками, и животные на планете так и не возникли.
Однако в кометном гало вокруг оранжево-желтого солнца Каньона имелись магнитные монополи, а на самой планете — радиоактивные вещества. Империя кзинов поглотила планету, заселив ее с помощью куполов и компрессоров. Кзины назвали ее Боеголовкой — из-за близости к незавоеванным планетам пьеринов.
Тысячелетие спустя расширяющаяся Империя кзинов наткнулась на Человеческий космос.
Когда родился Луис Ву, войны людей и кзинов давно закончились, и во всех них победили люди. Кзины всегда были склонны атаковать, не будучи готовыми в полной мере. Цивилизация на Каньоне — наследие Третьей войны людей и кзинов, когда человеческая планета Вундерланд обрела вкус к известному одним только посвященным оружию.
«Вундерландский миротворец» был использован лишь однажды. Он представлял собой гигантскую версию обычно используемого для рытья шахт инструмента — дезинтегратор, стреляющий лучом, который подавляет заряд электрона. Там, куда попадает луч дезинтегратора, твердая материя внезапно обретает положительный заряд, распадаясь на облако одноатомных частиц.
Вундерланд построил и переправил в систему Боеголовки огромный дезинтегратор, стрелявший параллельно аналогичным лучом для подавления заряда протона.
Два луча коснулись поверхности Каньона на расстоянии в тридцать миль друг от друга. Камень, заводы кзинов, их жилища — все превратилось в пыль, и между двумя точками возник сплошной, напоминающий молнию поток энергии. Оружие вгрызлось на двенадцать миль вглубь планеты, залив регион, величиной и формой похожий на Калифорнийский залив на Земле, магмой, которая устремилась на запад и восток. От промышленного комплекса кзинов не осталось и следа. Несколько куполов, защищенных стазисными полями, поглотила магма, хлынувшая из громадной расщелины до того, как камень успел вновь застыть.
В итоге возникло море, окруженное крутыми утесами высотой в несколько миль, которое, в свою очередь, окружает длинный узкий остров.
Возможно, другие человеческие планеты сомневаются в том, что с войной покончил именно «Вундерландский миротворец». Патриархию кзинов обычно не запугать никакими разрушениями, даже столь чудовищными. Но у вундерландцев на этот счет никаких сомнений нет.
После Третьей войны людей и кзинов Боеголовка была аннексирована, став Каньоном. Естественно, местная жизнь там пострадала от гигатонн выпавшей на его поверхность пыли и потери воды, которая осела внутри Каньона, образовав море. Атмосфера в Каньоне вполне пригодна для жизни, и в нем процветает карманных размеров цивилизация.
Жилище Луиса Ву располагалось на высоте двенадцати этажей на северном склоне Каньона. Когда Луис вышел на балкон, на дно Каньона уже опустилась ночь, но на южном склоне продолжали сиять лучи солнца. С края Каньона свисали сады из местного лишайника. Вдоль каменных стен тянулись серебристые нити старых лифтов — после появления телепортационных кабин необходимость в них отпала, но их продолжали использовать туристы ради открывавшегося из них вида.
Балкон выходил на тянувшийся вдоль середины острова парковый пояс, растительность в котором напоминала своим диким видом охотничий парк кзинов. На фоне завезенной с Земли зелени выделялись розовые и оранжевые островки — кзинская жизнь была распространена здесь наряду с земной.
Кзинов-туристов внизу было не меньше, чем людей. Самцы-кзины напоминали толстых оранжевых котов, ходивших на задних лапах. Уши их раскрывались подобно розовым китайским зонтикам, розовыми были и голые хвосты, а прямые ноги и большие передние лапы свидетельствовали о способности к изготовлению орудий. Ростом кзины были в восемь футов, и, хотя они тщательно избегали столкновений с туристами-людьми, при приближении человека из черных подушечек на их пальцах то и дело выскальзывали ухоженные когти. Вероятно, рефлекс.
Порой Луис удивлялся: что влечет их на когда-то принадлежавшую им планету? Возможно, у кого-то здесь были предки, продолжавшие существовать в застывшем времени внутри погребенных под лавовым островом куполов. Когда-нибудь их откопают...
Луис слишком многого не позволял себе на Каньоне, не в силах противостоять зову электротока. Люди и кзины карабкались по крутым склонам ради развлечения, чему способствовала низкая сила тяжести. Что ж, наверное, теперь ему представился последний шанс попытаться. Впрочем, подобный выход был не единственным — можно было воспользоваться лифтом, а также телепортационной кабиной и попасть в Сад лишайников, где он никогда не бывал.
А потом — по земле, в скафандре, достаточно легком для того, чтобы поместиться в большой портфель.
На поверхности Каньона имелись рудники, а также обширный, не слишком ухоженный заповедник выживших разновидностей каньонского лишайника. Но большая часть планеты представляла собой бесплодный лунный ландшафт. Соблюдая достаточную осторожность, можно было, оставшись незамеченным, посадить космический корабль и спрятать так, что его обнаружил бы лишь радар. И Луис эту осторожность в свое время проявил, поскольку уже девятнадцать лет его корабль ждал в пещере на северном склоне горы низкосортной металлической руды, скрытой в постоянной тени на безвоздушной поверхности Каньона.
Телепортационная кабина, лифт или штурм утеса? Стоит Луису Ву добраться до поверхности, и он свободен. Но АРМ могла наблюдать за всеми тремя выходами.
Хотя, возможно, это паранойя. Как могли его обнаружить полицейские силы Земли? Он изменил лицо, прическу, образ жизни. Отказался от того, что любил больше всего на свете. Он пользовался кроватью вместо спальных панелей, избегал сыра, словно прокисшего молока, а его квартира была обставлена складной мебелью массового производства. Единственная его одежда была изготовлена из дорогого натурального волокна, без каких-либо оптических эффектов.
Он покинул Землю истощенным токоманом с затуманенным взглядом. С тех пор он заставил себя соблюдать разумную диету, мучил себя физическими упражнениями и прошел недельный курс боевых искусств (считавшихся не вполне законными, но если бы его поймала местная полиция, она зарегистрировала бы его вовсе не как Луиса Ву!). Он превратился в образчик цветущего здоровья со стальными мышцами, чего так и не удалось ему добиться в молодости. Как АРМ могла его узнать?
И как они проникли в его жилище? Ни один обычный вор не смог бы преодолеть систему охраны Луиса.
Теперь они лежали мертвые в комнатной траве, и запах вскоре превзойдет возможности кондиционера. С некоторым опозданием Луис ощутил угрызения совести. Но пришельцы вторглись на его территорию, и никакой вины он, пребывая под током, не чувствовал. Даже боль подобна добавленной к наслаждению приправе — лишь усиливает первобытную радость человека, убившего пойманного с поличным вора. Они знали, кто он такой, это стало для Луиса Ву как предупреждением, так и прямым вызовом.
Толпившиеся на улице внизу туристы и местные — люди и кзины — выглядели достаточно невинно, как оно на самом деле и было. Если АРМ за ним сейчас и наблюдала, то, скорее всего, в бинокль, через окно одного из уставившихся на него черными глазами зданий. Никто из туристов не смотрел вверх... но взгляд Луиса Ву вдруг задержался на одном из кзинов.
Ростом в восемь футов, три фута в плечах, с густой, местами седеющей оранжевой шерстью, кзин ничем не отличался от десятков других таких же вокруг. Но внимание Луиса привлекло то, как росла его шерсть — неоднородными пучками и светлее обычного на большей половине тела, словно кожа под ней была покрыта множеством шрамов. Морду кзина украшали черные пятна вокруг глаз, и глаза эти вовсе не созерцали окружающий пейзаж — они всматривались в лица проходивших мимо людей.
С трудом оторвав взгляд от кзина, Луис повернулся и не спеша вошел в квартиру. Заперев балконную дверь и вновь поставив ее на охрану, он достал из тайника внутри стола свой дроуд. Руки дрожали.
Он только что впервые за двадцать лет увидел Говорящего-с-Животными, бывшего посла в Человеческом космосе. Именно вместе с ним Луис в компании кукольника Пирсона и весьма странной девушки исследовал крошечную часть громадного сооружения под названием Мир-Кольцо, и за сокровище, которое привез оттуда Говорящий, он заслужил свое полное имя от Патриарха кзинов. Назвав его теперь по профессии, можно было лишиться жизни, но какое же его новое имя? Начинается со звука вроде «х» или предупреждающего кашля, который мог бы издать лев: Хмии, вот какое. Но что он тут делает? Получив настоящее имя, землю и гарем уже по большей части беременных самок, Хмии не собирался покидать Кзин. Мысль, что он может играть роль туриста на аннексированной людьми планете, выглядела просто смехотворной.
Неужели он знал о присутствии Луиса Ву в Каньоне?
Нужно было как-то отсюда выбираться. По стене Каньона к своему кораблю.
Именно потому Луис Ву возился с встроенным в дроуд таймером, прищурившись и меняя настройки с помощью тонких инструментов. Руки раздражающе дрожали... Настройку в любом случае требовалось менять, поскольку двадцатисемичасовые сутки Каньона оставались позади. Луис знал свою цель — еще одну планету в Человеческом космосе, поверхность которой представляла собой в основном бесплодный лунный ландшафт. Он мог незамеченным посадить корабль на Западном краю Джинкса... а перед этим настроить дроуд и провести несколько часов под током, чтобы набраться храбрости. Вариант выглядел вполне разумным, и он дал себе два часа.
Где-то в конце второго часа явился еще один незваный гость. Луиса, всецело охваченного наслаждением, которое давал ток, появление пришельца никак не обеспокоило — он даже облегченно вздохнул.
Существо крепко стояло на единственной задней ноге и двух широко расставленных передних. Между его плечами возвышался толстый горб — черепная коробка, которую покрывала густая золотистая грива, завитая в колечки и сверкающая от драгоценных камней. По обе стороны черепной коробки поднимались две длинные гибкие шеи, заканчивавшиеся плоскими головами. Рты с подвижными губами в течение всей истории кукольников заменяли им руки. В одном из них кукольник держал парализатор человеческой модели, обвив спусковой крючок длинным раздвоенным языком.
Луис Ву не видел кукольников Пирсона двадцать два года, и пришелец показался ему даже симпатичным.
И он появился словно ниоткуда — на этот раз Луис видел, как кукольник возник посреди его желтого травяного ковра. Он тревожился зря — АРМ вообще не имела к этому никакого отношения. Проблема с каньонскими ворами оказалась решена.
— Шагодиски! — радостно воскликнул Луис, бросаясь к инопланетянину.
Все должно быть просто, кукольники — трусы...
Парализатор вспыхнул оранжевым. Луис Ву рухнул на ковер, чувствуя, как слабнут все его мышцы. Сердце отчаянно стучало, перед глазами плыли черные пятна.
Кукольник осторожно обошел мертвецов. Посмотрев на Луиса с двух сторон, он потянулся к нему головами, и два набора плоских зубов сомкнулись на его запястьях, не причиняя боли. Пятясь, кукольник протащил его по ковру и отпустил.
Квартира исчезла.
Нельзя сказать, что Луис Ву всерьез встревожился. Никаких неприятных ощущений он не испытывал, лишь бесстрастно (ибо постоянное наслаждение под током способствует абстрактному мышлению, обычно недоступному смертным) созерцал новую картину мира.
Судя по всему, некий кукольник установил в квартире Луиса шагодиски и послал двух каньонцев, чтобы те его забрали, а когда из этого ничего не вышло, явился сам. Вероятно, кукольники крайне в нем нуждались.
Поводов для беспокойства становилось меньше вдвойне. АРМ была тут вообще ни при чем, а кукольники в течение миллионов лет традиционно исповедовали философию просвещенной трусости. Вряд ли им нужна была жизнь Ву — убить его они могли и более дешевым способом, не рискуя. Их наверняка легко будет припугнуть.
Луис все еще лежал на куске покрытой желтой травой подложки, вероятно постеленной поверх шагодиска. Напротив виднелась огромная оранжевая меховая подушка... нет, лежащий с открытыми глазами кзин, спящий, парализованный или мертвый. Это оказался Говорящий, которого Луис был только рад видеть.
Они находились внутри космического корабля с корпусом компании «Дженерал продактс». За прозрачными стенами отражался от лунных скал с острыми краями яркий солнечный свет. Заметив клочок фиолетово-зеленого лишайника, Луис понял, что он все еще на Каньоне.
Но его это нисколько не беспокоило.
Кукольник отпустил запястья Луиса. В его гриве сверкали узоры из камней — не натуральных драгоценных, но похожих на черные опалы. Наклонившись, одна из плоских безмозглых голов извлекла дроуд из разъема в черепе Луиса. Кукольник шагнул на прямоугольную пластину и исчез вместе с дроудом.
Глава 2 Вербовка
Парализованный кзин понаблюдал за Луисом, затем прокашлялся, словно пробуя горло, и прорычал:
— Лу-ис Ву?
— Угу, — ответил Луис, думая о том, как покончить с собой, хотя подобной возможности у него не было: он едва мог шевельнуть пальцем.
— Луис, ты... грррм... токоман?
— Э... гм... — пробормотал Луис, пытаясь выиграть время.
Похоже, ему это удалось — кзин оставил дальнейшие попытки, и Луис, которого сейчас по-настоящему заботил лишь пропавший дроуд, последовал старому рефлексу. Он огляделся, выясняя, в насколько серьезный переплет угодил.
Шестиугольный кусок травяного ковра под ним отмечал место, где находился приемник шагодиска. Черный круг рядом, вероятно, был передатчиком. Весь остальной пол был прозрачным, так же как левый борт корабля и переборка на корме.
Вдоль всей длины корабля, под полом, тянулся шунт гипердвигателя. Луис сразу же его узнал — двигатель был создан не людьми и имел оплавленную форму, как и большинство конструкций кукольников. Значит, корабль мог двигаться быстрее света. Похоже, Луису предстояло долгое путешествие.
Сквозь переборку на корме виднелся трюм с изогнутым люком в борту. Трюм почти полностью заполнял собой наклонный конус высотой в тридцать футов и вдвое длиннее. Вершина его представляла собой башенку с отверстиями для оружия и/или датчиков. Под башенкой по всей окружности шел иллюминатор, а еще ниже — откидной люк, который мог превращаться в трап.
Это был исследовательский челнок. Очевидно, подумал Луис, построенный людьми, причем на заказ. В нем не было ничего от оплавленных очертаний кукольников. Под челноком Луис заметил серебристую стенку, вероятно, топливного бака.
Но он пока не высмотрел двери в свою собственную каюту.
С некоторым усилием повернув голову, Луис смог взглянуть на кабину корабля. Большую его часть составляла непрозрачная зеленая стена, но за ней виднелся изогнутый массив экранов, приборов с крошечными циферками, приспособленных для челюстей кукольников органов управления. Место пилота представляло собой мягкую койку с противоперегрузочной сеткой и углублениями для таза и плеч кукольника Пирсона. Дверей в стене не было.
По правому борту... что ж, их камера, по крайней мере, была достаточно просторной. Луис увидел душ, пару спальных панелей и покрытое густым мехом сооружение, которое вполне могло быть водяной лежанкой для кзина. Между ними располагалась объемистая конструкция, в которой Луис узнал кухонный автомат вундерландского производства. За спальными местами тянулась все та же зеленая стена без каких-либо признаков шлюза. Луис понял, что они находятся в ящике, из которого нет выхода.
Корабль был построен кукольниками — корпус «Дженерал продактс» третьей модели, цилиндр с плоским брюхом и закругленными концами. Торговая империя кукольников продала миллионы подобных кораблей. Их рекламировали как неуязвимые для любой угрозы, кроме гравитации и видимого света. Примерно в то время, когда родился Луис Ву, раса кукольников покинула Известный космос, устремившись к Магеллановым Облакам. Теперь, двести с лишним лет спустя, корпуса «Дженерал продактс» все так же можно было встретить повсюду. Некоторые сменили десяток поколений владельцев.
Двадцать три года назад построенный кукольниками космический корабль «Лжец» врезался в поверхность Мира-Кольца со скоростью семьсот семьдесят миль в секунду. Луиса и других пассажиров защитило стазисное поле, а на корпусе не осталось даже царапины.
— Ты кзин-воин, — проговорил Луис пересохшим ртом. — Можешь пробиться сквозь корпус «Дженерал продактс»?
— Нет, — ответил Хмии.
— Все равно стоило спросить. Хмии, что ты делаешь на Каньоне?
— Я получил сообщение, что Луис Ву сидит в расщелине на Боеголовке и живет под током. В доказательство прилагались голограммы. Знаешь, как ты выглядишь под током? Словно морское растение с покачивающимися от течения листьями.
Луис почувствовал, как по его щекам текут слезы.
— Невмирс... не издевайся надо мной. Зачем ты явился?
— Хотел сказать тебе, каким ничтожеством ты стал.
— Кто прислал то сообщение?
— Не знаю. Вероятно, кукольник. Ему нужны мы оба. Луис, неужели твой разум настолько пострадал, что ты даже не заметил, что этот кукольник...
— ...не Несс. Верно. Но ты видел его ухоженную гриву? На такую замысловатую прическу с легкостью можно тратить по часу в день. Если бы я встретил его на планете кукольников, то подумал бы, что он занимает достаточно высокое положение.
— И?
— Ни один кукольник в здравом уме не станет рисковать жизнью, отправившись в межзвездное путешествие. Кукольники взяли с собой всю свою планету, не говоря уже о четырех сельскохозяйственных; они в течение сотен тысяч лет перемещаются на досветовых скоростях, поскольку не доверяют космическим кораблям. Кем бы ни был этот кукольник, он явно безумен, как и все представители его расы, которых когда-либо видели люди. Не знаю, чего от него ждать, — сказал Луис Ву. — Кстати, он вернулся.
Кукольник появился на полетной палубе, стоя на шестиугольном шагодиске и наблюдая за ними сквозь стену.
— Вы меня слышите? — заговорил он приятным женским контральто.
Отпрянув от стены, Хмии на мгновение замер, а затем, упав на четвереньки, метнулся вперед и с глухим ударом врезался в стену. Любой другой кукольник содрогнулся бы, но этот не подал и вида.
— Наша экспедиция почти в сборе, — продолжал он. — Не хватает лишь одного члена команды.
Обнаружив, что может двигаться, Луис перевернулся на бок.
— Давай с самого начала, — предложил он. — Ты поймал нас в ловушку, так что скрывать тебе нечего. Кто ты?
— Можешь выбрать для меня любое имя, какое тебе понравится.
— Кто ты такой? Что тебе от нас нужно?
— На моей планете я был Замыкающим, — поколебавшись, ответил кукольник. — Я был партнером того, кто известен вам как Несс. Теперь я ни то ни другое. Вы нужны мне в качестве команды для повторной экспедиции к Миру-Кольцу, после чего я мог бы вернуть себе прежний статус.
— Мы не станем тебе служить, — прорычал Хмии.
— С Нессом все в порядке? — спросил Луис.
— Спасибо за беспокойство. Несс здоров как психически, так и телесно. Потрясения, которое он пережил на Мире-Кольце, вполне хватило, чтобы восстановить его душевное здоровье. Он дома и заботится о двух наших детях.
Пережитое Нессом могло бы потрясти любого, подумал Луис. Туземцы Мира-Кольца отрезали ему одну из голов. Если бы Луису и Тиле не пришла мысль наложить жгут на шею инопланетянина, Несс бы истек кровью.
— Как я понимаю, ему пересадили новую голову?
— Конечно.
— Не будь ты сумасшедшим, — сказал Хмии, — тебя бы здесь не было. Как мог триллион кукольников избрать себе в правители повредившегося умом?
— Я не считаю себя сумасшедшим, — ответил кукольник, и его задняя нога беспокойно дернулась. (Его физиономии, если на них когда-либо и возникало хоть какое-то выражение, напоминали лицо идиота с отвисшими губами.) — Прошу больше не упоминать о подобном. Я хорошо служил своей расе, так же как и четверо Замыкающих до меня, прежде чем фракция консерваторов обрела достаточную силу, чтобы сместить мою фракцию. Они не правы, и я это докажу. Мы полетим к Миру-Кольцу и найдем там сокровище, которое не в силах постичь их жалкий умишко.
— Похоже, ты ошибся, пытаясь похитить кзина, — прорычал Хмии, выпустив длинные когти.
Кукольник взглянул на обоих сквозь стену:
— Сам бы ты не пришел, как и Луис. У тебя были твои статус и имя, у Луиса — его дроуд. Четвертая участница нашей команды находилась в плену. Как сообщают мои агенты, ее освободили и скоро она будет здесь.
Луис горько рассмеялся — иным его настроение без дроуда быть просто не могло.
— Похоже, тебе и впрямь не хватает воображения. Все, как в первой экспедиции: я, Хмии, кукольник и женщина. Кто она? Очередная Тила Браун?
— Нет! Тила Браун повергала Несса в ужас — полагаю, не без причины. Я похитил из пасти АРМ Халрлоприллалар. У нас будет местный проводник по Миру-Кольцу. Что касается характера нашей экспедиции — зачем мне отказываться от выигрышной стратегии? Вы ведь сумели сбежать с Мира-Кольца?
— Все, кроме Тилы.
— Тила осталась по собственному желанию.
— Нам заплатили за наши усилия, — сказал кзин. — Мы привели домой космический корабль, способный преодолевать световой год за одну целую двадцать пять сотых минуты. С помощью этого корабля я купил себе имя и статус. Ты можешь предложить что-либо, что могло бы с этим сравниться?
— Многое, Хмии. Ты способен пошевелиться?
Кзин поднялся. Похоже, большая часть последствий парализатора для него уже прошла, хотя Луис все еще ощущал дурноту и онемение в конечностях.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Голова не кружится? Ничего не болит, не тошнит?
— С чего ты вдруг так забеспокоился, пожиратель кореньев? Ты же сам поместил меня в автоврача на час с лишним. Мне не хватает координации, и я проголодался. Ничего больше.
— Хорошо. У нас не было возможности в полной мере испытать вещество. Что ж, Хмии, ты получил свою плату. Биозамедлитель — средство, которое позволяет Луису Ву оставаться молодым и сильным в течение двухсот двадцати трех лет. Мой народ разработал его аналог для кзинов. Когда наша миссия завершится, сможешь забрать его формулу домой, в Патриархию кзинов.
— Я стану молодым? — в замешательстве пробормотал Хмии. — Эта дрянь уже во мне?
— Да.
— Мы могли бы разработать что-то подобное и сами. Но оно нам ни к чему.
— Ты нужен мне молодым и сильным. Хмии, наша миссия не представляет никакой опасности! Я не планирую высаживаться на самом Мире-Кольце, лишь на уступе-космопорте! Можешь поделиться любыми обнаруженными нами знаниями, как и ты, Луис. Что касается твоего непосредственного вознаграждения...
На шагодиске появился дроуд Луиса Ву. Корпус его был вскрыт, а затем заделан снова. Сердце Луиса подпрыгнуло в груди.
— Пока им не пользуйся, — сказал Хмии, и слова его прозвучали как приказ.
— Ладно. Замыкающий, как долго ты за мной наблюдал?
— Я нашел тебя в Каньоне пятнадцать лет назад. Мои агенты уже действовали на Земле, пытаясь освободить Халрлоприллалар, но им мало чего удавалось добиться. Я установил шагодиски в твоем жилище и стал ждать подходящего момента. А теперь я отправляюсь за нашим местным проводником.
Кукольник коснулся ртом каких-то кнопок на приборной панели, шагнул вперед и исчез.
— Не пользуйся дроудом, — повторил Хмии.
— Как скажешь. — Луис повернулся к нему спиной.
Он понимал, что в порыве безумия готов даже наброситься на кзина, только бы вновь оказаться под током, но его удерживала от подобного поступка одна мысль.
Он ничем не смог бы помочь Халрлоприллалар.
Когда она присоединилась к Луису, Нессу и Говорящему-с-Животными, искавшими возможность покинуть Мир-Кольцо, ей было несколько тысяч лет от роду. Туземцы, жившие под ее летающим полицейским участком, считали ее обитающей в небесах богиней. В ту же игру стала играть и вся их команда, ставшая с помощью Халрлоприллалар богами для туземцев, что помогло добраться до потерпевшего катастрофу «Лжеца». Халрлоприллалар и Луис влюбились друг в друга.
На Мире-Кольце им встретилось три разновидности туземцев. Все они были родственны людям, но не вполне людьми. Халрлоприллалар была практически полностью лысой, с вывернутыми, словно у обезьяны, губами. Порой старикам хочется разнообразия в любви, и Луис задумывался, не происходит ли с ним то же самое. Он мог найти в Прилл множество недостатков... но, невмирс, у него хватало и собственных.
И он был в долгу перед Халрлоприллалар. Они нуждались в ее помощи, и Несс использовал особую, доступную кукольникам силу, чтобы ее к этому склонить. Несс воздействовал на нее таспом, и Ву ему это позволил.
Вернувшись вместе с Луисом в Человеческий космос, она отправилась с ним в представительство ООН в Берлине, но так оттуда и не вышла. Если Замыкающий действительно сумел освободить ее, дав ей возможность вернуться домой, это превосходило все, что мог бы сделать для нее сам Луис Ву.
— Думаю, кукольник лжет, — сказал Хмии. — У него мания величия. Зачем кукольникам позволять безумцу ими править?
— Никто из них не стал бы пытаться сам. Слишком рискованно. Как говорится — уж слишком тяжела корона. Так что для кукольников вполне разумно выбрать самого умного из крошечного процента страдающих манией величия... Можно взглянуть и с другой стороны: род Замыкающих учит остальное население не высовываться — не пытайся обрести слишком большую власть, это небезопасно. Возможен любой вариант.
— Полагаешь, он сказал правду?
— Не знаю. Что, если он лжет? Мы в его власти.
— Это ты в его власти, — проворчал кзин. — Он овладел тобой с помощью тока. Разве тебе не стыдно?
Луису действительно было стыдно. Он изо всех сил гнал это чувство прочь, стараясь не впасть в полное отчаяние. Отсюда было никак не выбраться — стены, пол и потолок являлись частью корпуса «Дженерал продактс». И все же...
— Если ты все еще думаешь, как бы вырваться, — сказал Луис кзину, — лучше подумай вот о чем. Ты начнешь молодеть — вряд ли он стал бы насчет этого лгать, нет никакого смысла. Что случится, когда ты станешь молодым?
— Прибавится аппетита, выносливости. А также склонности к драке, о чем тебе, Луис, стоит побеспокоиться.
С возрастом Хмии несколько погрузнел, черные отметины вокруг его глаз почти полностью поседели, седина пробивалась и в других местах. Когда он двигался, под его шкурой вырисовывались тугие мышцы — никто из здравомыслящих кзинов помоложе не стал бы с ним драться. Но главным были шрамы. В прошлый раз, когда Хмии был на Мире-Кольце, на большей половине его тела обгорела шерсть и частично кожа. За двадцать три года шерсть вновь отросла, но над шрамами она торчала неровными пучками.
— Биозамедлитель заживляет шрамы, — сказал Луис. — Твоя шерсть станет гладкой, и седины в ней тоже не будет.
— Что ж, значит, стану красивее. — Кзин хлестнул в воздухе хвостом. — Пожирателя листьев следует убить. Шрамы для меня как память. Их вовсе незачем удалять.
— Как ты намерен доказать, что ты тот самый Хмии?
Хвост замер. Хмии уставился на Луиса.
— Он знал, что я подсел на ток, и воспользовался этим...
У Луиса были свои соображения на этот счет, но, вполне возможно, его могли подслушивать. Кукольник вряд ли проигнорировал бы возможный мятеж.
— ...и он знал, что у тебя есть гарем, земля, привилегии и имя, которое принадлежит стареющему герою Хмии. Патриарх может не поверить в твою историю, если только ты не привезешь биозамедлитель для кзинов и в твою поддержку не выступит Замыкающий.
— Замолчи.
Луис вдруг почувствовал, что с него хватит. Он потянулся к дроуду, но кзин метнулся вперед, и черная пластиковая коробочка оказалась в оранжево-черной лапе Хмии.
— Как хочешь, — сказал Луис, укладываясь на спину; ему хотелось спать...
— Как ты стал токоманом? Как?
— Я... — пробормотал Луис. — Ты должен понять... Помнишь, когда мы встречались в последний раз?
— Да. Мало кого из людей приглашали на Кзин, но ты заслужил эту честь.
— Может быть. Может, и заслужил. Помнишь, как ты повел меня в Дом прошлого Патриархии?
— Помню. Ты пытался мне сказать, что мы могли бы улучшить отношения между нашими расами. Все, что требовалось, — позволить команде людей-репортеров пройтись по музею с голокамерами.
— Именно, — улыбнулся Луис, вспоминая.
— У меня были свои сомнения на этот счет.
Дом прошлого Патриархии представлял собой величественное сооружение — огромное, широко раскинувшееся строение из толстых, оплавленных по краям вулканических плит. Казалось, будто все оно состоит из углов, а на четырех высоких башнях стояли лазерные пушки. Помещения тянулись насколько хватало взгляда — Хмии и Луису потребовалось два дня, чтобы обойти их все.
Официальное прошлое Патриархии простиралось в глубокую старину. Луис видел древние бедренные кости стхондатов с вделанными в них рукоятками — дубинки, которыми пользовались первобытные кзины. Он видел оружие, которое можно было отнести к разряду ручных пушек, — мало кто из людей смог бы их поднять. Он видел серебристые доспехи толщиной с дверцу сейфа и двуручный топор, который мог бы перерубить ствол красного дерева. Он как раз завел разговор о том, что стоило бы допустить в музей кого-то из людей-репортеров, когда они подошли к Харви Моссбауэру.
Семья Харви Моссбауэра была убита и съедена во время Четвертой войны людей и кзинов. Через много лет после перемирия, после множества маниакальных приготовлений, Моссбауэр, вооружившись, в одиночку высадился на Кзине. Он убил четверых самцов-кзинов и взорвал бомбу в гареме Патриарха, прежде чем стража сумела убить его самого. Как объяснил Хмии, их сдерживало желание сохранить нетронутой его кожу.
— Ты называешь это «нетронутой»?
— Но он сражался. Как он сражался! Есть записи. Мы, Луис, умеем оказывать почести отважному и могущественному врагу.
Кожу на чучеле покрывало такое количество шрамов, что не сразу можно было понять, к какой расе принадлежит данное существо, но оно стояло на высоком пьедестале с металлической табличкой, и вокруг него было пусто. Рядовой человек-репортер, возможно, не догадался бы, что это означает, но только не Луис.
— Интересно, поймешь ли ты, — сказал он двадцать лет спустя, будучи лишенным электричества токоманом, — насколько было приятно тогда сознавать, что Харви Моссбауэр — настоящий человек.
— Воспоминания, конечно, хорошая вещь, но сейчас мы говорим о твоем пристрастии к току, — напомнил Хмии.
— Счастливые не становятся токоманами. Собственно, тебе тоже стоило бы вживить электрод. В тот день я отлично себя чувствовал. Я ощущал себя героем. Знаешь, где была тогда Халрлоприллалар?
— И где она была?
— Ее арестовало правительство. АРМ. Они задавали множество вопросов, и, невмирс, я ничего не мог поделать. Она была под моей защитой, я привез ее с собой на Землю...
— Она просто воздействовала на твои железы, Луис. Хорошо, что самки кзинов неразумны. Ты сделал бы все, о чем бы она тебя ни попросила. Она ведь попросила показать ей Человеческий космос?
— Конечно, со мной в роли местного проводника. Но этому не суждено было случиться. Хмии, мы забрали с собой «Рискованную ставку» и Халрлоприллалар, передали их коалиции Кзина и Земли, и больше мы с тех пор друг друга не видели. Мы даже не имели права никому об этом рассказывать.
— Квантовый гиперпривод второго рода стал тайной Патриархии.
— Для Объединенных Наций он тоже проходит под грифом «совершенно секретно». Вряд ли о нем рассказали даже другим правительствам Человеческого космоса, и, невмирс, мне ясно дали понять, чтобы я молчал. Естественно, частью тайны стал сам Мир-Кольцо, поскольку как мы могли туда добраться без «Рискованной ставки»? Собственно, мне интересно, — сказал Луис, — каким образом рассчитывает достичь Мира-Кольца Замыкающий. От Земли до него двести световых лет, а от Каньона еще больше. Если лететь на этом корабле, на один световой год уйдет три дня. Как думаешь, может, у него где-то припрятана еще одна «Рискованная ставка»?
— Тебе меня не отвлечь. Зачем ты вживил себе электрод?
Хмии пригнулся, выпустив когти, — возможно, рефлекторно, а может, и сознательно.
— Я покинул Кзин и вернулся домой, — ответил Луис. — Мне так и не удалось добиться от АРМ, чтобы мне разрешили увидеться с Прилл. Если бы я сумел собрать экспедицию к Миру-Кольцу, ей пришлось бы лететь с нами в качестве местного проводника, но... невмирс! Я не мог ни с кем даже об этом поговорить, кроме правительства... и тебя. Но ты не проявил особого интереса.
— Как я мог улететь? У меня была земля, имя, будущие дети. Самки кзинов слишком зависимы. Им требуется забота и внимание.
— И что с ними теперь?
— Моими владениями будет управлять старший сын. Если я слишком надолго его покину, он станет со мной сражаться, чтобы оставить их себе. Если... Луис! Почему ты стал токоманом?
— Какой-то придурок пальнул в меня таспом!
— Грррм?
— Я бродил по музею Рио, когда кто-то осчастливил меня из-за колонны.
— Но Несс брал с собой тасп на Мир-Кольцо, чтобы управлять своей командой. И он воздействовал им на нас обоих.
— Верно. Насколько же это похоже на кукольника Пирсона — доставить нам удовольствие, управляя нами! Собственно, то же самое делает и Замыкающий. Сам подумай — он теперь может дистанционно управлять моим дроудом, а тебе он дал вечную молодость, и каков результат? Мы станем делать все, что он нам скажет, вот каков.
— Несс воздействовал на меня таспом, но я не токоман.
— Тогда я тоже им не стал. Но я запомнил эффект. Тогда я паршиво себя чувствовал и постоянно думал о Прилл, и у меня возникла мысль отправиться в очередное путешествие, как уже не раз бывало, — в одноместном корабле, к окраинам Известного космоса, пока снова не смогу выносить присутствие людей. Но это означало бы сбежать от Прилл. А потом меня осчастливил тот клоун. Доза была не слишком большой, но напомнила мне тасп Несса, причем вдесятеро мощнее. Я... сдерживался где-то с год, а потом пошел и вживил себе в голову электрод.
— Мне следовало бы выдрать его из твоей башки.
— Могут быть нежелательные побочные эффекты.
— Как ты оказался в той расселине на Боеголовке?
— Ах, это... Может, я был параноиком, но сам посмотри: Халрлоприллалар вошла в здание АРМ, да так из него и не вышла. Луис Ву становится токоманом, и никому не ведомо, какие секреты может выболтать этот глупый плоскоземелец. И я решил сбежать. На Каньоне легко посадить корабль, оставшись незамеченным.
— Полагаю, то же самое обнаружил и Замыкающий.
— Хмии, дай мне дроуд, позволь поспать или убей. Других желаний у меня не осталось.
— Тогда спи.
Глава 3 Призрак среди команды
Приятно было проснуться, паря между спальными панелями... пока Луис не вспомнил все с ним случившееся.
Хмии терзал кусок сырого красного мяса. Кухонные автоматы вундерландского производства часто были рассчитаны на обслуживание более чем одной расы.
— Все оборудование на борту корабля сделано людьми, — сказал кзин, на мгновение оторвавшись от еды, — или могло быть сделано людьми. Даже корпус мог быть куплен на любой человеческой планете.
Луис парил в невесомости, словно дитя в утробе, закрыв глаза и подтянув колени. Но забыть, где он находится, он никак не мог.
— Мне казалось, тот большой челнок похож на джинксианский, — заметил он. — Сделан на заказ, но на Джинксе. Что насчет твоей лежанки? Кзинская?
— Искусственное волокно. Напоминает шкуру кзина и наверняка тайно продается людям со странным чувством юмора. Я бы с удовольствием поохотился на производителя.
Протянув руку, Луис повернул переключатель. Спальное поле схлопнулось, мягко опустив его на пол.
Снаружи была ночь: белые точки звезд над головой и бесформенный, похожий на черный бархат пейзаж. Даже если бы у них была возможность добраться до скафандров, каньон мог находиться на другой стороне планеты. Или сразу за устремленным в звездное небо черным хребтом — как знать?
Кухонный автомат был снабжен двумя клавиатурами: одна — с указаниями на интерлингве, другая — на Языке героев. С двух противоположных сторон располагались два туалета. Луис предпочел бы не столь откровенное разделение. Он набрал себе завтрак, решив испытать репертуар местной кухни.
— Луис, тебя вообще интересует, в какой ситуации мы оказались? — проворчал кзин.
— Взгляни под ноги.
Кзин присел:
— Угуррр... да. Кукольники построили гиперпривод. Это корабль, на котором Замыкающий бежал от Флота Миров.
— Ты забыл еще про шагодиски. Кукольники нигде их не используют, кроме собственной планеты. Теперь же выясняется, что Замыкающий подсылал ко мне своих агентов-людей с помощью шагодисков.
— Вероятно, Замыкающий похитил их, а также корабль, но практически ничего больше. Возможно, он взял средства в долг у «Дженерал продактс» и так их и не вернул. Луис, я не верю, что Замыкающий пользуется поддержкой кукольников. Нужно попробовать добраться до их флота.
— Хмии, тут наверняка есть микрофоны.
— Я что, должен следить за своей речью ради этого пожирателя листьев?
— Ладно, давай подумаем. — Депрессия, которую ощущал Луис, вырвалась у него в виде горького сарказма. Собственно, почему бы и нет, учитывая, что его дроуд у Хмии? — У некоего кукольника возникла странная прихоть — похищать людей и кзинов. Естественно, честных кукольников подобное повергнет в ужас. Но позволят ли они нам сбежать и рассказать обо всем Патриарху, который, вне всякого сомнения, приложит все усилия, чтобы построить новые «Рискованные ставки», способные достичь флота кукольников всего за четыре с небольшим часа плюс время на разгон и уравнивание скорости — скажем, три месяца при трех «же»...
— Хватит, Луис!
— Невмирс, если тебе хотелось развязать войну, у тебя был шанс! По словам Несса, кукольники вмешались в ход Первой войны людей и кзинов на нашей стороне. Только не говори мне, что ты никому об этом больше не рассказывал.
— Оставим эту тему.
— Конечно. Мне просто сейчас пришло в голову... — Поскольку разговор мог записываться, Луис отчасти говорил специально для Замыкающего. — Ты, я и Замыкающий — единственные в Известном космосе, кто знает, что делали кукольники, если, конечно, никто из нас не болтал лишнего.
— Если нам предстоит погибнуть на Мире-Кольце, станет ли Замыкающий нас оплакивать? Понимаю, о чем ты. Но Замыкающий мог даже не знать о неосмотрительности Несса.
«Будет знать, если воспроизведет запись, — подумал Луис. — Моя вина. Но... я что, должен следить за своей речью ради пожирателя листьев?»
Он яростно набросился на еду, выбрав как простоту, так и разнообразие: половинку грейпфрута, шоколадное суфле, жареную грудку моа и ямайский кофе «Блю Маунтин» со взбитыми сливками. Большая часть завтрака пришлась ему по вкусу, лишь взбитые сливки выглядели неубедительно. Но что можно было сказать насчет моа? Эту птицу воссоздал некий генетик двадцать четвертого столетия, — по крайней мере, так заявлял он сам, — и кухонный автомат воспроизвел точную имитацию ее мяса, обладавшего соответствующей консистенцией и вкусом.
Но это никак не могло сравниться с пребыванием под током.
Луис научился жить в состоянии периодической депрессии, существовавшей как противоположность току, и считал, что таково нормальное состояние человечества. Даже тот факт, что его с некоей непонятной целью пленил сумасшедший инопланетянин, не приводил Луиса в особое уныние. Куда ужаснее было то, что ему предстояло отказаться от дроуда.
Покончив с едой, он выбросил грязную посуду в туалет.
— Что бы ты хотел в обмен на дроуд? — спросил Луис у кзина.
— А что ты можешь предложить? — фыркнул Хмии.
— Мое обещание под честное слово. И неплохую пижаму.
Хмии хлестнул хвостом:
— Когда-то ты был хорошим товарищем. Но кем ты станешь, если я отдам тебе дроуд? Жвачным животным. Так что оставлю дроуд себе.
Луис начал упражняться.
Отжимания на одной руке при половинной силе тяжести сначала показались ему чересчур легкими, но после сотни он понял, что это далеко не так. Для некоторых упражнений изогнутый потолок корабля оказался слишком низким. Двести прыжков с расставленными ногами, касаясь вытянутыми пальцами носков...
Хмии с любопытством наблюдал за ним.
— Интересно, почему Замыкающий лишился всех почестей? — наконец сказал он.
Луис не ответил. Подсунув пальцы ног под нижнюю спальную панель и подложив под икры большое блюдо, он вытянулся на полу, раз за разом меняя положение лежа на сидя.
— И что он рассчитывает найти на уступе-космопорте? Что такого нашли там мы? Кольца-замедлители слишком велики, чтобы их можно было сдвинуть с места. Может, ему нужно что-то с космического корабля кольцевиков?
Взяв из кухонного автомата две ноги моа, Луис стер с них жир и начал жонглировать ими, словно булавами. По его лицу и туловищу медленно стекали крупные капли пота.
Хмии снова хлестнул хвостом. Его большие розовые уши прижались к голове, давая понять, что торговаться с врагом он не намерен. Хмии явно злился, но это была исключительно его проблема.
За непроницаемой стеной возник кукольник. Он сменил прическу, в которой вместо опалов появились светящиеся точки. И он был один.
— Подключи дроуд, Луис, — после некоторой паузы сказал он.
— Я лишен такой возможности. — Ву отбросил «булавы» в сторону. — Где Прилл?
— Хмии, отдай Луису дроуд, — велел кукольник.
— Где Халрлоприллалар?
Чудовищная мохнатая лапа сомкнулась на горле Луиса. Он двинул назад ногой, вложив в удар всю силу, и кзин, застонав, с необычной для него нежностью вставил дроуд в разъем.
— Ладно, — сказал Луис.
Кзин отпустил его, и он сел. Он уже обо всем догадался, и кзин наверняка тоже. Только теперь Луис начал понимать, насколько ему хотелось увидеть Прилл... увидеть ее свободной от АРМ... просто увидеть.
— Халрлоприллалар мертва. Мои агенты меня обманули, — сказал кукольник. — Они знали, что ее нет в живых уже восемнадцать стандартных лет. Я мог остаться и добраться до них, где бы они ни прятались, но на это могло потребоваться еще восемнадцать лет, а может, и восемнадцать столетий. Человеческий космос слишком велик. Так что пусть оставят свои украденные деньги себе.
Луис кивнул, блаженно улыбаясь, но зная, что стоит ему отключить дроуд, и его тут же охватит боль утраты.
— Как она умерла? — услышал он вопрос Хмии.
— Она не смогла вынести воздействия биозамедлителя. В ООН теперь считают, что она не являлась в полной мере человеком. Она быстро старела, и через год и пять месяцев после того, как она оказалась на Земле, ее не стало.
— Ее уже не было в живых, — пробормотал Луис, — когда я находился на Кзине... — И все же в этом была некая загадка. — У нее ведь имелся свой эликсир долголетия, намного лучше биозамедлителя. Мы привезли с собой криоколбу.
— Его похитили. Больше я ничего не знаю.
Похитили? Но Прилл никогда не ходила по земным улицам, где она могла бы встретить обычных воров. Ученые ООН могли открыть колбу, чтобы проанализировать ее содержимое, но им требовалось не больше микрограмма... Он мог бы об этом даже не узнать. А потом ее посадили под замок, чтобы выведать все, что было ей известно, до того, как она умрет.
Он понимал, что ему будет очень больно. Но не сейчас.
— Больше откладывать нельзя, — сказал кукольник, устраиваясь на мягкой скамье. — Вы будете путешествовать в стазисе для экономии ресурсов. У меня есть дополнительный топливный бак, который я использую перед входом в гиперпространство, и мы прибудем на место полностью заправленными. Хмии, не мог бы ты дать название нашему кораблю?
— Значит, предлагаешь искать вслепую? — резко спросил Хмии.
— Только в пределах уступа-космопорта, не дальше. Так ты дашь название кораблю?
— Я назову его «Раскаленная игла дознания».
Луис улыбнулся, подумав, понял ли кукольник смысл названия. Их корабль теперь носил имя орудия пыток, которое применяли кзины. Кукольник взялся ртами за две ручки и свел их вместе.
Глава 4 Смещение от центра
Луис внезапно ощутил, как его вес увеличился вдвое. Черный ландшафт Каньона исчез, став невидимым на фоне изменившегося звездного неба, на котором ярче остальных сияла одна звезда прямо под ногами. Замыкающий высвободился из противоперегрузочной сетки и выбрался с пилотской скамьи. Кукольник тоже изменился — движения выглядели усталыми, а грива, теперь уложенная по-другому, производила впечатление давно не чесанной.
Воздействие тока нисколько не отупляло разум, и Луис сразу же понял очевидное: что он и Хмии провели два года в стазисе, пока кукольник в одиночку вел «Иглу» сквозь гиперпространство; что Известный космос, пузырь из исследованных звездных систем радиусом примерно в сорок световых лет, остался далеко позади; что «Раскаленная игла дознания» специально построена так, чтобы ею мог управлять кукольник Пирсона, в то время как остальные пассажиры пребывали в стазисе, и вернуться назад они могут только по милости кукольника; что сам он в последний раз видел человеческое существо, что Халрлоприллалар умерла из-за его безрассудства и что ему будет страшно одиноко, когда он лишится дроуда, до чего не так уж долго осталось ждать. Но все это не имело значения, пока в его мозг продолжал поступать слабый ток.
Вырывающегося из сопел пламени видно не было, — вероятно, «Раскаленная игла дознания» летела на инерционных двигателях.
Проектировщики «Лжеца» установили двигатели корабля на большом дельтовидном крыле. Нечто похожее на чудовищный лазер выстрелило в них, когда они пролетали над Миром-Кольцом, и двигатели сгорели. Вряд ли Замыкающий повторил бы ту же ошибку, подумал Луис. Инерционные двигатели наверняка были смонтированы внутри непроницаемого корпуса.
— Как скоро мы сможем сесть? — спросил Хмии.
— Будем готовы дней через пять. Я не сумел забрать усовершенствованные двигательные системы с Флота Миров, а на человеческой технике мы можем замедляться лишь на двадцати «же». Вас устраивает сила тяжести в кабине?
— Легковато. Одна земная?
— Одна Мира-Кольца, девятьсот девяносто две тысячных земной.
— Оставь как есть. Замыкающий, ты не дал нам никаких приборов. Мне хотелось бы взглянуть на Мир-Кольцо.
Кукольник задумался и сказал:
— На вашем челноке имеется телескоп, но он не направлен прямо вниз. Погодите немного.
Он повернулся к приборной панели и, обратив одну голову назад, заговорил на шипящем и рычащем Языке героев.
— Давай-ка на интерлингве, — сказал Хмии. — Пусть Луис тоже понимает.
Кукольник послушался.
— Я рад, что снова могу говорить хоть на каком-то языке. Мне было очень одиноко. Так... даю проекцию с телескопа «Иглы».
Под ногами Луиса Ву появилось изображение — прямоугольник без краев, внутри которого внезапно выросли в размерах солнце Мира-Кольца и окружающие его звезды. Прикрыв солнце рукой, Луис вгляделся и увидел сам Мир-Кольцо — образующую полукруг голубую ленту.
Вообразим голубую рождественскую ленту шириной в один дюйм. Свернем ее в кольцо, поставив краем на пол, и поместим в центре зажженную свечу, а затем увеличим масштаб.
Мир-Кольцо представлял собой ленту из невероятно прочного материала шириной в миллион миль и длиной в шестьсот миллионов миль, свернутую в кольцо радиусом в девяносто пять миллионов миль с солнцем в центре. Кольцо вращалось со скоростью семьсот семьдесят миль в час — достаточно, чтобы создавать центробежную силу в один «же». Неизвестные строители Мира-Кольца выложили на его поверхности слои почвы, океанов и атмосферы, возведя вдоль каждого края стены высотой в тысячу миль, удерживавшие внутри воздух. Вероятно, воздух все равно просачивался за края, но не слишком быстро. Внутреннее кольцо из двадцати прямоугольных теневых квадратов, находившееся примерно там, где в Солнечной системе располагается орбита Меркурия, обеспечивало на Мире-Кольце суточный цикл продолжительностью в тридцать четыре часа.
Пригодная для жизни поверхность Мира-Кольца составляла шестьсот триллионов квадратных миль — в три миллиона раз больше поверхности Земли.
Луис, Говорящий-с-Животными, Несс и Тила Браун путешествовали по Миру-Кольцу почти год, преодолев двести тысяч миль вдоль его ширины, а затем обратно туда, где потерпел катастрофу «Лжец», — одну пятую ширины кольца. Вряд ли это сделало их специалистами по Миру-Кольцу, да и могло ли хоть какое-то живое существо назвать себя таковым?
Но они изучили один из уступов-космопортов снаружи стены кольца. Если Замыкающий говорил правду, больше им ничего не требовалось — приземлиться на уступе, забрать то, что рассчитывал там найти Замыкающий, и улететь. Причем как можно быстрее, поскольку...
Поскольку прямоугольная картинка с телескопа, которую вывел перед ними Замыкающий, со всей очевидностью свидетельствовала, что голубая дуга Мира-Кольца, имевшая цвет трех миллионов землеподобных планет, слишком далекая, чтобы можно было различить какие-либо детали, но, пересеченная синими полосами теней от теневых квадратов, сильно смещена в сторону по отношению к ее солнцу.
— Мы этого не знали, — сказал Хмии. — Мы провели на Мире-Кольце целый кзинский год, но ничего об этом не знали. Как такое могло быть?
— Мир-Кольцо мог и не быть смещен от центра, когда вы там были, — ответил кукольник. — Прошло двадцать три года.
Луис рассеянно кивнул. Лишь наслаждение, которое нес ток, спасало его от кошмарных мыслей о судьбе жителей Мира-Кольца, страха за себя и чувства вины.
— Структура Мира-Кольца неустойчива в плоскости орбиты, — продолжал Замыкающий. — Об этом же вы знали?
— Нет!
— Я тоже не знал, пока не вернулся на Землю, — заявил Луис. — Но потом я провел кое-какие исследования...
Оба инопланетянина смотрели на него. Подобного внимания ему вовсе не хотелось, но что поделаешь...
— Достаточно легко доказать, что Мир-Кольцо неустойчив. Устойчив вдоль оси, но неустойчив в плоскости. Должно быть что-то, удерживающее солнце на оси вращения.
— Но теперь оно смещено от центра!
— Значит, это нечто перестало работать.
Хмии провел когтями по невидимому полу.
— Но тогда они все погибнут! Миллиарды, десятки миллиардов... триллионы! — Он повернулся к Луису. — Меня утомила твоя дурацкая улыбка. Может, без дроуда у тебя получится лучше?
— Я и так могу прекрасно говорить.
— Тогда говори. Почему Мир-Кольцо неустойчив? Разве он не вращается на орбите?
— Конечно вращается. И скорость вращения обеспечивает его жесткость. Но если толкнуть Мир-Кольцо в сторону от центра, он сместится еще дальше. Там довольно запутанные уравнения. Я немного поиграл с компьютером и получил цифры, в которые сам не вполне верю.
— Когда-то мы считали, что могли бы сами построить наш собственный Мир-Кольцо, — сказал Замыкающий. — Но неустойчивость слишком велика. Хватило бы даже мощной солнечной вспышки, чтобы вывести все сооружения из равновесия. Пять лет спустя оно коснулось бы солнца.
— Именно такие цифры я и получил, — кивнул Луис. — Видимо, здесь произошло то же самое.
Хмии снова царапнул пол:
— Коррекционные сопла! Строители Мира-Кольца могли установить коррекционные сопла!
— Возможно. Мы знаем, что у них имелись прямоточные двигатели Бассарда, которые они использовали для своих космических кораблей. Что ж, множества установленных на стенах больших двигателей Бассарда вполне хватило бы, чтобы удерживать Мир-Кольцо по центру. Двигатели сжигали бы водород, содержащийся в солнечном ветре, и никогда не испытывали бы недостатка в топливе.
— Мы ничего не видели. Представь себе, насколько огромны должны быть подобные двигатели!
— Что ты называешь огромным? — усмехнулся Луис. — На Мире-Кольце? Мы их просто не заметили, только и всего.
Ему, однако, не слишком нравился вид нависшего над ним с выпущенными когтями Хмии.
— И ты так легкомысленно к этому относишься? На Мире-Кольце вполне может хватить населения, чтобы тысячу раз заполонить все планеты Известного космоса. И они намного ближе к твоим сородичам, чем к моим.
— Ты беспощадный и безжалостный хищник. Постарайся об этом не забывать, — сказал Луис кзину. — Да, меня это беспокоит. И будет беспокоить намного больше, когда Замыкающий отключит мой дроуд. Но меня это не убьет, поскольку я уже успею привыкнуть. Можешь предложить, как им помочь? Хоть что-нибудь?
Кзин повернулся к кукольнику:
— Замыкающий, сколько времени им осталось?
— Попробую выяснить.
Солнце находилось далеко в стороне от центра Мира-Кольца. Луис предположил, что от ближней стороны до него около семидесяти миллионов миль и, соответственно, сто двадцать миллионов миль до дальней. Ближняя сторона должна была получать почти втрое больше солнечного света, чем дальняя, и все сооружение совершало полный оборот за семь с половиной тридцатичасовых суток. Соответствующим образом изменялась бы и погода; растения, не сумевшие приспособиться к изменениям, вымирали бы. Так же как и животные. И люди.
Замыкающий закончил трудиться у телескопа и теперь работал за компьютером, скрывшись за непрозрачной зеленой стеной. Луису стало интересно, что еще скрывается в той загадочной части корабля.
Наконец кукольник появился снова.
— Через год и пять месяцев Мир-Кольцо врежется в собственное солнце. Полагаю, это приведет к его разрушению. Учитывая скорость его вращения, все фрагменты улетят в межзвездное пространство.
— Теневые квадраты, — пробормотал Луис.
— Что? Да, теневые квадраты столкнутся с солнцем раньше. И все же в нашем распоряжении есть по крайней мере год. У нас полно времени, — оживленно заявил Замыкающий. — Мы вообще не станем садиться на поверхность Мира-Кольца. Ваша экспедиция изучила уступ-космопорт с расстояния в несколько десятков тысяч миль, и вас не сбила противометеоритная защита Мира-Кольца. Полагаю, что космопорт заброшен и мы можем сесть, ничем не рискуя.
— Что ты рассчитываешь там найти? — спросил Хмии.
— Я удивлен, что ты не помнишь. — Замыкающий повернулся к приборной панели. — Луис, тебе уже хватит.
— Погоди...
Поступавший в его мозг ток отключился.
Глава 5 Симптомы абстиненции
Луис наблюдал сквозь стену, как кукольник возится с его дроудом. Он размышлял о смерти ошеломляющего числа живых существ, о смерти как о чем-то пережитом лично, о смерти инопланетян, управлявших поступающим в его мозг током.
Плоские головы переворачивали и обнюхивали маленькую черную коробочку, словно пробуя на вкус сомнительную еду. Длинные языки и чувствительные губы орудовали внутри нее. В течение нескольких минут кукольник перенастроил таймер на тридцатичасовые сутки и уменьшил силу тока вдвое.
Следующий день принес Луису чистое, ни с чем не сравнимое наслаждение, и ничто не могло бы его потревожить... и все же его беспокоили собственные ощущения. Когда вечером ток отключился раньше обычного, на Луиса, подобно густому шафрановому туману, накатила депрессия.
А затем над ним навис Хмии, который извлек дроуд из его черепа и положил на шагодиск, чтобы отправить в кабину для очередной перенастройки.
Луис завопил и прыгнул. Хватаясь за шерсть кзина, он вскарабкался по его широкой спине и попытался оторвать ему уши. Кзин развернулся кругом, и Луис обнаружил, что держится за громадную лапу, которая отшвырнула его к стене. Наполовину оглушенный, не обращая внимания на сочащуюся из разодранной руки кровь, Луис снова бросился в атаку.
Он успел увидеть, как Хмии прыгает на шагодиск в то самое мгновение, когда Замыкающий коснулся ртами приборной панели.
Хмии присел на черном диске. Вид у него был угрожающий, но глуповатый.
— Диски не рассчитаны на такую тяжесть, — сказал Замыкающий. — Ты что, считаешь меня идиотом, который пустит к себе в кабину кзина?
— Много ли нужно разума, чтобы подкрасться к листу? — прорычал Хмии.
Он бросил дроуд Луиса и, волоча ноги, потащился к своей водяной лежанке.
Это явно был отвлекающий маневр. Хмии выдернул дроуд из черепа Луиса сразу же после того, как тот отключился, только затем, чтобы вызвать неудержимую ярость Луиса Ву и отвлечь внимание кукольника.
— Когда буду в следующий раз перенастраивать твой дроуд, — сказал Замыкающий, — сделаю это непосредственно перед подключением. Тебя это радует?
— Невмирс, ты сам прекрасно знаешь, что меня радует! — сказал Луис и крепко сжал в руке дроуд.
Естественно, тот не работал — и так будет до тех пор, пока его снова не оживит таймер.
— Ты почти столь же долгоживущий, как и мы. Все это преходяще, — льстиво проговорил Замыкающий. — Ты будешь так богат, как тебе и не снилось! Космические корабли Мира-Кольца использовали метод дешевой крупномасштабной трансмутации, скорее всего тот же самый, который применялся при строительстве самого Мира-Кольца!
Луис ошеломленно уставился на него.
— Жаль, что нам неизвестны масса и размеры того корабля, — продолжал кукольник. — Корабли Мира-Кольца — настоящие громадины. Но нам незачем его транспортировать. Если понадобится, вполне хватит сделанной с помощью радара голограммы и голограмм действующих механизмов, чтобы убедить моих подданных. А потом, чтобы его забрать, нам потребуется лишь послать корабль «Дженерал продактс» четвертой модели.
Вряд ли инопланетянин ожидал, что страдающий от абстинентного синдрома человек станет реагировать на каждое его замечание. Конечно же нет. Но Луис исподлобья наблюдал за Хмии, думая, как тот себя поведет.
Кзин был достоин восхищения. Он на мгновение замер, затем спросил:
— Как так вышло, что ты лишился своих привилегий?
— Это непростая история.
— Мы только что вошли в систему Мира-Кольца. Нам предстоит преодолеть одиннадцать миллиардов миль, сбросив скорость в пятьдесят две тысячи миль в секунду. Пока что прошел один день. У нас достаточно времени.
— Да, и заняться нам все равно особо нечем. В таком случае тебе следует знать, что среди нас давно существуют фракции консерваторов и экспериментаторов. Обычно правят консерваторы. Но когда наша планета страдала от избытка тепла из-за чрезмерной индустриализации, экспериментаторы переместили планету дальше от солнца, внутрь кометного гало. Режим экспериментаторов изменил и засеял две сельскохозяйственные планеты. Последующий режим переместил еще две планеты ближе к солнцу, где они стали спутниками далеких ледяных гигантов...
Хмии выиграл время, чтобы поостыть и подумать о том, что говорить дальше. Неплохо! Возможно, кзин вполне заслуживал должности, которую когда-то занимал, — Говорящего-с-Животными, младшего посла в Человеческом космосе.
— ...мы делаем то, что необходимо, а потом нас смещают. Таково общее правило. Экспериментаторы пришли к власти, когда наши зонды узнали об Империи кзинов. Полагаю, Несс рассказывал тебе, как мы поступили?
— Вы помогли человечеству, — со странным спокойствием ответил Хмии, хотя Луис ожидал, что кзин начнет драть когтями стены. — Четыре войны с людьми погубили четыре поколения наших самых могучих воинов, чтобы более мирные среди нас могли воспроизвести себе подобных.
— Мы надеялись, что вы научитесь дружелюбно относиться к другим расам. Моя фракция также основала в этом регионе торговую империю. Несмотря на наши успехи, мы теряли авторитет. Потом обнаружилось, что взорвалось ядро нашей Галактики и ударная волна достигнет нас через двадцать тысяч лет. Наша фракция осталась у власти, чтобы организовать исход Флота Миров.
— Как же тебе повезло. И все-таки тебя сместили.
— Да.
— Почему?
Кукольник ответил не сразу:
— Некоторые из моих решений оказались непопулярны. Я вмешался в судьбу людей и кзинов. Каким-то образом вы узнали нашу тайну — как мы манипулировали Законами о рождаемости на Земле, пытаясь вывести породу везучих людей, и вмешивались в ход Первой войны с людьми, чтобы создать миролюбивых кзинов. Мой предшественник основал «Дженерал продактс», межзвездную торговую империю. Говорили, будто он сделал безумие добродетелью, ведь только безумцы среди нас станут рисковать жизнью в космосе. Когда я организовал вашу исследовательскую экспедицию к Миру-Кольцу, меня объявили сумасшедшим из-за того, что я рискнул вступить в контакт с такой продвинутой технологией. Но нельзя закрывать глаза на опасности!
— И тебя в итоге сместили.
— Можно назвать это... удобным оправданием. — Замыкающий беспокойно расхаживал туда-сюда: клац-клац-клац, клац-клац-клац. — Как вам известно, я согласился взять в партнеры Несса, если он вернется с Мира-Кольца. Именно этого он от меня потребовал. Он вернулся, и мы с ним спарились. Потом мы стали партнерами уже по любви. Несс был безумцем, и Замыкающий тоже часто бывал безумен, и потому... меня сместили.
— Кто из вас мужского пола? — внезапно спросил Луис.
— Интересно, почему ты не спросил этого у Несса? Впрочем, он все равно бы тебе не сказал. Несс довольно застенчив в некоторых вопросах. У нас есть две разновидности самцов. Подобные мне вводят сперму в плоть самки, а подобные Нессу вводят в самку яйцо, с помощью практически неотличимого органа.
— У вас три набора генов? — спросил Хмии.
— Нет, два. Самка не вносит никакого вклада. Собственно, самки спариваются между собой другим способом, производя на свет новых самок. Они не в полной мере принадлежат к нашему виду, хотя в течение всей истории находились с нами в симбиозе.
Луис поморщился. Кукольники размножались подобно роющим осам: их потомство поедало плоть беспомощного хозяина. Несс отказывался говорить о сексе, и тем лучше — слишком уж отвратительно это выглядело.
— Я был прав, — сказал Замыкающий. — Я был прав, послав экспедицию к Миру-Кольцу, и мы это докажем. Пять дней туда, не больше десяти на уступах-космопортах и еще пять, чтобы добраться до открытого космоса, где можно будет уйти в гиперпространство. Высаживаться на Мире-Кольце нам вообще не придется. Халрлоприллалар говорила Нессу, что корабли Мира-Кольца для компактности несли на своем борту свинец, который во время полета превращался в воздух, воду и топливо. Правительство консерваторов не смогло бы справиться с проблемами, которые влекут подобные технологии. Они вернут меня на мой пост.
Вызванная отключением тока депрессия лишила Луиса всяческого желания смеяться. И все-таки это выглядело весьма забавно, причем тем забавнее, что с самого начала во всем был виноват он сам.
На следующее утро инопланетяне вновь уменьшили ток в дроуде наполовину и больше его не трогали. Впрочем, особого значения это не имело — Луис все равно получал наслаждение, находясь под током. Но в течение многих лет ему удавалось терпеть депрессию, которую он ощущал после отключения таймера, поскольку он знал, что его ждет, когда ток включится снова. Сейчас же депрессия была намного хуже, к тому же ничто не гарантировало, что инопланетяне не отключат ток насовсем... а даже если и нет, ему все равно придется отказаться от дроуда.
Луис не знал, о чем говорили инопланетяне за эти четыре дня. Пытаясь сосредоточиться на экстазе, который давал ток, он смутно помнил, как они вызывали из компьютера голограммы с изображениями туземцев Мира-Кольца — маленьких, полностью покрытых золотистой шерстью существ (лишь один из них, жрец, был выбрит), чудовищной проволочной скульптуры в Небесном замке (с обрубком носа, лысой головой и узкими, словно лезвия, губами), Халрлоприллалар (вероятно, принадлежавшей к той же расе) и Искателя, бродяги, который взял Тилу под свою защиту (почти человека, но мускулистого, словно джинксианин, и безбородого). Другие голограммы изображали города, разрушенные временем и летающими зданиями, рухнувшими на них, когда отключилась подача энергии, изображали приближающегося к теневому квадрату «Лжеца» и город, окутанный похожим на дым облаком упавшей нити, которая соединяла теневые квадраты между собой.
Солнце увеличилось в размерах, напоминая теперь черную точку, окруженную ярким кольцом, сияние которого заглушало защитное поле «Иглы». Голубое гало вокруг солнца стало шире.
Луис возвращался в своих мечтах на Мир-Кольцо, в громадную летающую тюрьму, где он свисал вниз головой из сгоревшего скутера в девяноста футах над твердым полом, усеянным костями прежних пленников. В ушах звучал голос Несса, обещавшего спасение, которое так и не пришло.
Бодрствуя, он находил утешение в рутинных занятиях... пока вечером четвертого дня, взглянув на свой ужин, он не выбросил его, а затем заказал хлеб и сырное ассорти. Ему потребовалось четыре дня, чтобы понять, что он навсегда оказался вне досягаемости АРМ. Он мог снова есть сыр!
«Что есть хорошего в мире, кроме тока? — задавал себе вопрос Луис. — Сыр. Спальные панели. Любовь (хотя она и несбыточна). Дикая раскраска на коже. Свобода, безопасность, самоуважение. Победа в противоположность поражению. Невмирс, я почти забыл, как вообще можно об этом думать, и всего этого лишился — свободы, безопасности, самоуважения. Немного терпения, и я смогу сделать первый шаг. Что еще есть хорошего? Кофе с бренди. Фильмы...»
Двадцать три года назад Говорящий-с-Животными подвел космический корабль «Отъявленный лжец» к самому краю Мира-Кольца. И теперь Хмии с Замыкающим просматривали сделанные тогда записи.
Со столь близкого расстояния Мир-Кольцо выглядел как прямые линии, сходящиеся в исчезающей точке. С того места, где клетчатая голубая внутренняя поверхность сливалась с верхними и нижними краями шедшей вдоль обода стены, кольца системы торможения космических кораблей, казалось, летели прямо в камеру одно за другим на картинках в инфракрасном, видимом и ультрафиолетовом свете, а также на изображениях с радара. Другие записи показывали ползущие мимо громадные, неотличимые друг от друга электромагниты в режиме замедленной съемки.
Но Луис Ву все это время смотрел восьмичасовой фантастический эпос «Земля во власти волшебства», напиваясь в хлам — сперва кофе с бренди, потом бренди с содовой, потом просто бренди. Он смотрел именно фильм, а не виртуал — в нем использовались живые актеры и только два из человеческих чувств, что на два порядка отдаляло его от реальности.
В какой-то момент Луис попытался вызвать Хмии на дискуссию о невероятных визуальных эффектах, которые использовал в своем произведении Саберхаген, но ему хватило ума воздержаться. Он не осмелился говорить с Хмии, будучи пьяным.
«У кукольников есть невидимые уши, невидимые уши...»
Мир-Кольцо увеличивался в размерах.
За два дня он превратился в точеное голубое кольцо — узкое и тонкое на вид, со смещенным от солнца центром, которое росло одновременно с черным кругом солнца. Появлялось все больше деталей — внутреннее кольцо черных теневых квадратов, стена высотой в тысячу миль, закрывавшая вид на поверхность Мира-Кольца. К вечеру пятого дня «Раскаленная игла дознания» сбросила большую часть скорости, и поперек звездного неба тянулась громадная черная стена.
В этот день Луис заставил себя отказаться от тока, и лишь затем Замыкающий объявил, что не станет больше подавать ток, пока они не совершат благополучную посадку. Луис пожал плечами — не так уж и долго ждать...
— На солнце вспышка, — сказал Замыкающий.
Луис увидел сквозь противометеоритную защиту только солнечную корону — огненное кольцо вокруг черного диска.
— Дай картинку, — попросил он.
Затемненное и увеличенное в прямоугольном окне, солнце превратилось в огромный, покрытый узором диск. Оно было чуть меньше и холоднее земного Солнца, без пятен и дефектов, не считая яркого участка в центре.
— Не слишком удачный ракурс для наблюдения, — заметил Замыкающий. — Мы видим вспышку прямо по курсу.
— Возможно, солнце стало нестабильным недавно, — сказал Хмии. — Этим может объясняться, почему сместился центр Мира-Кольца.
— Возможно. На записях с «Отъявленного лжеца» видна вспышка в то время, когда вы приближались к Миру-Кольцу, но большую часть того года солнце было спокойным. — (Головы Замыкающего нависли над приборной панелью.) — Странно. Распределение магнитных полей...
Черный диск скользнул за черную грань стены Кольца.
— Распределение магнитных полей этой звезды весьма необычно, — продолжал Замыкающий.
— Так давай вернемся и взглянем еще раз, — предложил Луис.
— Цель нашей миссии не включает в себя сбор случайных данных.
— Неужели не любопытно?
— Нет.
С расстояния в десять тысяч миль черная стена казалась прямой, словно линейка. Детали ее размывались из-за темноты и скорости. Замыкающий настроил экран телескопа на инфракрасный свет, но толку от него было мало... или все же был? Внизу стены виднелись холодные треугольные тени высотой от тридцати до сорока миль, словно что-то с внутренней стороны тысячемильной стены отражало солнечный свет. Затем появилась более холодная линия вдоль нижнего ее края, перемещаясь слева направо.
— Мы собираемся садиться или будем просто висеть? — вежливо спросил Хмии.
— Пока будем висеть. Нужно оценить ситуацию.
— Сокровище принадлежит тебе. Можешь улететь и без него, если тебя это устраивает.
Замыкающий явно беспокоился — его ноги крепко вцепились в пилотскую скамью, мышцы спины вздрагивали. Хмии, напротив, был расслаблен и, похоже, доволен собой.
— Пилотом Несса был кзин, и потому он иногда мог себе позволить полностью поддаться страху. Но вряд ли ты рискнешь поступить так же. Может автоматика посадить «Иглу» за тебя, пока ты прячешься в стазисе?
— Что, если случится нечто экстренное? Нет. Подобного я не предполагал.
— Ты должен посадить корабль сам. Действуй, Замыкающий.
«Игла» опустила нос и начала ускоряться.
Потребовалось почти два часа, чтобы разогнаться до скорости Мира-Кольца, составлявшей семьсот семьдесят миль в секунду. Мимо пронеслись уже сотни тысяч миль темной линии. Замыкающий начал подводить корабль ближе — так медленно, что Луис подумал, не повернет ли кукольник в последний момент назад. Луис не был под током, причем по своему собственному выбору. Ничего важнее для него сейчас не существовало.
Но откуда бралось терпение у Хмии? Не ощущал ли кзин свою приближающуюся молодость? Человеку, разменявшему первое столетие, могло казаться, будто у него впереди все время мира, которое он может потратить на что угодно. Может, и кзин реагировал так же? Или... Хмии был опытным дипломатом и, возможно, умел скрывать чувства.
«Игла» балансировала на инерционных двигателях под ее брюхом, вписываясь в кривую Мира-Кольца с ускорением в 0.992 «же». Если бы корабль был предоставлен сам себе, его бы зашвырнуло в межзвездное пространство. Луис смотрел, как мечутся из стороны в сторону головы кукольника, проверяя показания окружающих его датчиков, циферблатов и экранов, которые сам Луис прочитать не мог.
Темная линия превратилась в ряд далеко отстоящих друг от друга колец, каждое диаметром в сотню миль, которые проплывали мимо. В ходе первой экспедиции Луис и его команда видели на старой записи, как корабли располагались в пятидесяти милях от края и ждали, когда кольца подхватят их, разгоняя из свободного падения до скорости вращения Мира-Кольца, а затем опуская в дальнем конце на уступ-космопорт.
Слева и справа черная стена уходила в бесконечность. Теперь она была совсем рядом, всего в нескольких тысячах миль. Замыкающий накренил «Иглу», располагая ее вдоль линейного ускорителя. Кольца тянулись на сотни тысяч миль... но у обитателей Мира-Кольца отсутствовали генераторы гравитации. Их корабли и экипажи не вынесли бы высоких перегрузок.
— Кольца бездействуют. Не вижу даже датчиков приближающихся кораблей, — повернув к ним одну голову, сообщил кукольник и тут же снова вернулся к своим приборам.
Появился уступ-космопорт.
Ширина его составляла семьдесят миль. Можно было увидеть высокие изящные краны, округлые здания и низкие широкие грузовые платформы, а также корабли — четыре плосконосых цилиндра, три из которых были повреждены, в их корпусах зияли дыры.
— Надеюсь, у тебя есть прожектора, — сказал Хмии.
— Пока не хочу, чтобы нас заметили.
— Ты что, видишь какие-то признаки жизни? Собираешься садиться без огней?
— Нет и нет, — ответил Замыкающий.
На носу «Иглы» вспыхнул чудовищно мощный прожектор, который, естественно, мог играть роль и оружия.
Размеры кораблей были огромны — открытый шлюз выглядел черным пятнышком. На бортах цилиндров, словно сахарная крошка на торте, сверкали тысячи иллюминаторов. Один корабль казался нетронутым, остальные были разобраны на запчасти, открыв свои потроха вакууму и любопытным взглядам инопланетян.
— Никто нас не атакует, никто не предупреждает, — сказал кукольник. — Температура строений и машин — та же, что у самого уступа и кораблей, сто семьдесят четыре градуса выше абсолютного нуля. Здесь все давно заброшено.
Середину неповрежденного корабля окружали два массивных тороида цвета меди, масса которых, вероятно, составляла треть от массы самого корабля или даже больше.
— Возможно, это генераторы поля захвата, — показал на них Луис. — Когда-то я изучал историю космических полетов. Прямоточный двигатель Бассарда генерирует электромагнитное поле, которое захватывает межзвездный водород и направляет его в зону высокого давления для термоядерного синтеза. Бесконечный источник топлива. Но когда скорость слишком мала, нужен топливный резервуар и реактивный двигатель — вон они.
Внутри двух разобранных кораблей действительно виднелись топливные резервуары. И на всех трех отсутствовали массивные тороиды, что озадачило Луиса. Но в прямоточных двигателях Бассарда обычно использовались магнитные монополи, которые могли представлять ценность для иных применений.
Замыкающего беспокоило нечто иное.
— Резервуары для транспортировки свинца? Но почему бы просто не обшить свинцовыми пластинами сам корабль, где они служили бы в качестве защиты до превращения в топливо?
Луис молчал. Здесь никакого свинца не было.
— Вопрос в доступности, — сказал Хмии. — Возможно, им приходилось сражаться. Свинец мог испариться с корпуса, оставив корабль без топлива. Посади нас, Замыкающий, и мы найдем ответ в неповрежденном корабле.
«Игла» продолжала висеть неподвижно.
— Отсюда совсем просто улететь, — вкрадчиво проговорил Хмии. — Поднимись над уступом и выключи инерционные двигатели. Мы окажемся в открытом космосе, запустим гиперпривод и умчимся в безопасное место.
«Игла» опустилась на уступ-космопорт.
— Займите свои места на шагодисках, — сказал Замыкающий.
Хмии послушно шагнул на диск и, не то усмехнувшись, не то довольно мурлыкнув, исчез. Луис шагнул следом и оказался в новом для него месте.
