В разговоре о любителях кроссовок и кроссовочной культуре медиа и академические исследователи традиционно тяготеют к крупным обобщениям. Частично этому способствуют представление о глобализации как об унифицирующем факторе современной культуры и та огромная роль, которую в истории этой субкультурной сцены сыграл интернет. Многие практики и представления действительно являются общими для всех подвидов кроссовочной культуры, образуя своего рода коллективную мифологию любителей кроссовок: например, любовь к ретромоделям, стремление собирать и хранить историю спортивной обуви и т. д. Однако всемирная кроссовочная культура фактически складывается из совокупности кроссовочных культур разных стран. В разных регионах мира кроссовочная культура развивалась по-разному и в разное время, и эта локальная память продолжает играть важную роль в жизни сообществ энтузиастов кроссовок. Объективные различия этих локальных историй определялись временем возникновения кроссовочной культуры, разным субкультурным контекстом. Локальную специфику кроссовочной культуры разных стран также определяли особенности национального или регионального рынка спортивных товаров, их производства, дистрибуции и т. д. Радикально отличаться может и сложившийся в разных странах канон коллекционирования, определяющий основные стратегии собирания спортивной обуви и знаний о ней.

Разумеется, это не исключает возможности коммуникации между разными подвидами кроссовочной культуры и их взаимовлияния.

История кроссовочной культуры в разных странах изучена и разработана не вполне равномерно. Например, заметно лучше других описана американская культура энтузиастов кроссовок в целом и особенно нью-йоркский ее вариант. Этому способствовала активная деятельность ее представителей, в частности Боббито Гарсия, диджея и энтузиаста кроссовок. В 1991 году он написал статью «Признание человека, зависимого от кроссовок» (Confessions of a sneaker addict) (Bobbito 1991), автоэтнографический рассказ о собственном увлечении и некоторых субкультурных контекстах, связанных со спортивной обувью в этом городе, затем выпустил несколько передач, а в 2003 году издал очень успешную книгу «Where’d You Get Those? 10th Anniversary Edition: New York City’s Sneaker Culture: 1960-1987» («Где ты это достал? Кроссовочная культура Нью-Йорка, 1960-1987»), выдержавшую с тех пор несколько переизданий (см., например, юбилейное дополненное переиздание: Garcia 2013).

Историю нью-йоркской кроссовочной культуры обычно начинают с появления в 1970-е годы сникерхантеров — охотников за редкими кроссовками (Just For Kicks 2005). Как отмечал в своей статье Боббито Гарсия, для «детей, выросших внутри баскетбольной субкультуры Нью-Йорка», было важно «иметь кроссовки, которых не было больше ни у кого»: «Твой день удался, если парень (который смотрит на твои кроссовки в поезде) спросит: „Эй йоу, где ты такие достал?“» (Bobbito 1991). Желанными редкостями были кроссовки, выпущенные для профессиональных команд и команд колледжей и не поступавшие в открытую продажу. Наибольшей удачей для сникерхантеров считалось найти новые неношенные пары в родной коробке — так называемый дедсток — например, нераспроданные остатки из магазинов, хранившиеся на складе. По словам участников документального фильма «Культ кроссовок» (Just For Kicks), посвященного кроссовочной культуре Нью-Йорка, интерес к ретромоделям был реакцией на моду на кроссовки и возник из желания обособить себя от обывателя в спортивной обуви. Поэтому для сникерхантеров было важно, чтобы их находки отличались от последних предложений рынка. Так в разряд счастливых находок попадали и старые модели кроссовок, которые удавалось найти в неношенном состоянии.

На примере Нью-Йорка видно, как кроссовочная культура может участвовать в формировании специфического субкультурного бренда города. Воспоминания Боббито Гарсии и других энтузиастов местной кроссовочной культуры работают на конструирование образа мегаполиса, где на обувь человека обращают особое внимание. В упомянутом фильме художник Doze Green отмечает: «Нью-Йорк — мекка обуви, здесь все — про обувь. Все избегают контакта глаза в глаза и в результате смотрят на чужие ноги». В том же ключе на страницах газеты The New York Times рассуждает продавец кроссовок Уди Авшаломов, подчеркивая, что особый вкус к спортивной обуви — «это часть нью-йоркского образа жизни»: «Лос-Анджелес никогда не поймет характерную для Нью-Йорка „кроссовочную игру“». Нью-Йорк не настолько следует трендам, как остальная Америка и мир. Это аутентичность, часть истории и наследия нью-йоркской культуры» (Martin 2004).

В сущности, это можно сказать практически о любом большом городе, где костюм и его составные части воспринимаются как средство коммуникации, а жители получают информацию о большей части своих согорожан не посредством общения, а посредством взгляда. Однако в данном случае для нас важно, что особое внимание к обуви, своей и окружающих, постулируется как часть уникальной городской специфики Нью-Йорка в американском культурном ландшафте. Со временем это знание стало частью коллективной мифологии кроссовочной культуры и нашло отражение в большом количестве тематических релизов кроссовок, посвященных Нью-Йорку.

Усилиями тех же энтузиастов образ местной кроссовочной культуры стал прочно ассоциироваться в первую очередь с любовью к баскетболу и соответствующим моделям спортивной обуви, культурой хип-хопа и специфической уличной модой. В противоположность американской кроссовочную культуру Великобритании традиционно связывают с другими субкультурными явлениями: модой футбольных фанатов, клубной и рейв-культурой, любовью к беговым и футбольным моделям. По воспоминаниям Гэри Аспдена, культура коллекционирования в Британии начала формироваться в 1990-е годы, когда из среды энтузиастов, обращавших на спортивную обувь особое внимание, со временем выделились те, кто начал ее собирать (Shorrock 2013).

Между двумя мегаполисами — Нью-Йорком и Лондоном — даже возникло своеобразное субкультурное соревнование. Неслучайно летописец британской кроссовочной культуры журналист Гэри Уорнетт завершает один из своих очерков с характерным названием «Почему Лондон — это кроссовочная столица мира» (Why London is the sneaker capital of the World) эмоциональным пассажем: «Наша пицца может быть безобразной по сравнению с нью-йоркским пирогом, и мы платим за кусок по 4 фунта, в то время как вы стонете из-за 5 долларов, наш сервис может быть значительно более грубым и недружелюбным, а серые небеса оставляют постоянный отпечаток на наших лицах, и зубы наши, возможно, не такие белоснежные. Но мы разбираемся в кроссовках лучше, чем вы» (Warnett 2014). В то же время два города объединяет особенное внимание к тому, во что обуты его жители: «Пока мы в тишине сидим в метро, как типичные британцы, у нас полно времени, чтобы как следует рассмотреть [чужие] ноги» (Ibid.).

Культура особого отношения к винтажным моделям спортивной обуви рано зародилась и в Японии, где любовь к американским товарам была частью многих субкультурных стилей. Местный рынок спортивной обуви обладал своей спецификой: здесь после Второй мировой войны возник собственный крупный бренд Onitsuka Tiger; кроме того, в течение многих лет Япония была производственной базой для западных спортивных брендов, в частности Nike; все крупные бренды практиковали выпуск специальных коллекций спортивной обуви исключительно для японского рынка. В 1990-е годы, когда в США коллекционирование кроссовок для большинства еще было малопонятной практикой, владельцы американских магазинов спортивной обуви, приобретавших у населения старые модели кроссовок, отмечали, что в большом количестве получают соответствующие запросы от своих японских партнеров, ориентировавшихся на вкусы местных модников (Save those sneaks 1996). В коллективной мифологии энтузиастов кроссовок закрепился образ Японии как своего рода пещеры с сокровищами, где гарантированно можно найти редкие вещи. Все это создало образ страны с особым вкусом к спортивной обуви, а местные нишевые магазины кроссовок стали частыми соавторами коллабораций с крупными брендами.

Во многих европейских странах кроссовочная культура начала формироваться как самостоятельное субкультурное явление под влиянием американского или британского импульсов, но и там она часто получала свою специфику. Чрезвычайно интересной темой для отдельного исследования представляется кроссовочная культура стран Юго-Восточной Азии, таких как Малайзия и Индонезия: как отмечают коллекционеры со стажем, в последние годы местные любители кроссовок активно включились в игру и превратились в серьезных конкурентов для собирателей со всего мира. Российскому сообществу коллекционеров и энтузиастов кроссовок посвящена отдельная глава этой книги; это первая попытка подобного описания, предпринятая в академическом исследовании.