Глава 2
Главное, не забыть, зачем мы все это начали
— Товарищи офицеры! — бодро рявкнул Черепанов при виде комбрига, протискивающегося бочком в дверь.
Все подскочили и начали преданно «есть глазами» старшего начальника. Полковник только устало махнул рукой, призывая всех садиться, и опечаленно вылупился на карту, висящую на стойке.
Он немного подумал, уселся за свой командирский стол и начал толкать речь:
— Несмотря на трудности, возникающие при проведении оргштатных мероприятий, командованием части проведена огромная работа с военнослужащими, выведенными за штат…
— Чего это — он свой доклад из справки читает? — шепнул Черепанов Пачишину. — Сейчас начнет цифрами сыпать.
Полковник действительно начал перечислять количество офицеров, прапорщиков и контрактников.
Черепанов поднял руку.
— Да! — встрепенулся комбриг.
— Товарищ полковник, мы вместо учений едем на военный совет? — задал вопрос Вова.
— Черт! — Комбриг начал перебирать бумаги в папке, бурча под нос: — Совсем я заморочился с новыми штатами.
— Учения, — подсказал Вова.
— Это жопа, — не задумываясь, ответил полковник, наконец-то пришел в себя и продолжил: — Короче, товарищи офицеры, сейчас я запер начальника штаба в его кабинете, он лично отрабатывает распоряжения. Степень секретности, важность задач, — сами понимаете.
— Понимаем, — дружно вздохнули технари, — а задача-то какая?
— По поводу задач. На моей памяти таких учений было несколько; обычно работала простая разведгруппа спецназа и пара оперативников-агентурщиков. Но сейчас, в данный период времени, я, будучи еще в здравом уме и не выведенным за штат, понимаю, что группу с призывниками дальше полигона не пошлю, и то буду переживать и пить корвалол пачками.
— Коньячок-то получше будет, — посоветовал Ромашкин.
— Короче, мужики, на этих специальных учениях группа, выделяемая от соединения, должна отработать в соседнем военном округе. Необходимо вскрыть состав сил и средств одной из армий условного противника. Выход соединений в места сосредоточения, в районы ожидания, погрузки перед маршем. Выявить места развертывания пунктов управления, провести ряд диверсий в тылу. Это вкратце. В распоряжении, которое вы получите для отработки, будут более точные данные.
— Доказать существование внеземного разума, довести реформу вооруженных сил до логического конца! Может, еще попутно и эти задачи выполним, — пробормотал подполковник Черепанов, хватаясь за голову.
— А прыгать в тыл противника будем? — опять подал голос Ромашкин.
— С выводом в тыл противника вопрос еще не решен. Ждем, что скажет округ, — ответил комбриг. — Короче, сидите, совещайтесь, я пойду опять звонить. — Полковник встал и начал быстренько продвигаться к двери.
— Так куда мы идем все-таки?! — заорал ему вслед Черепанов.
— Я там, на карте отметил, — махнул рукой комбриг, — да, кстати, против вас в этот раз, помимо полицейских и военных, еще фээсбэшники работают. Как только начнете выводиться в тыл, так они и примутся шерстить! — Добавив еще одну радостную весть, комбриг резко выскочил за дверь.
Черепанов рванул за ним, выглянул из класса, оглядел коридор, шуганул унылого бойца со шваброй из наряда по штабу.
— Ухи на макухе! — предупредил он всех. — Я-то думаю, чего это наш особист за мной, как агенты Смиты за Нео, ходит!
— Кто такие Смиты? — спросил «непродвинутый» Пачишин.
Чтобы не задавал лишних вопросов, его поставили на стрему возле лестницы, ведущей к классу, и озадачили: при появлении бригадного особиста громко петь песню про «шоколадного зайца».
Комбриг ушел, и теперь можно было поговорить спокойно. Вова ринулся к карте и нашел район, обозначенный командиром.
Он почесал голову, отыскал значок пункта постоянной дислокации бригады и заявил:
— Ребята, да это подстава! Тут еще чутка, и мы можем в Черном море искупаться! Тут пара тысяч километров, лопни мои шары!!!
— Засада! — заорали Артемьевы. — Где распоряжения по связи? Как сеансы работать?!
Начфиненок опередил Ромашкина, начавшего было открывать рот, и затараторил:
— Поездом мы поедем, сто пудов поездом! Я когда с начальником финуправления беседовал, он мне посоветовал копии билетов участников учений (сразу, как купят) снимать и к авансовым отчетам прикладывать. Я сперва не допер, каких учений, а теперь соображаю. Ни хрена не будет у нас вывода парашютным способом!
— Да откуда твой финансист знать может? — возмутился Ромашкин. — Он что у нас — главный разведос?
— В текущий период финансисты — как раз и главные, — начал размышлять вслух Черепанов. — Они лучше командующих знают, на что выделят денежку, а на что просто плечиками пожмут. Здесь бы я прислушался к писклявому голосу разума.
Тут в класс ввалился Пачишин и начал моститься на свое место.
— Молодой человек, ты же вроде на охране?! — возмутился Вова. — Сейчас я накажу тебя властью командира группы — отхлестаю тебя по пухлым щечкам и поставлю в угол!
— Уймись, постылый, — хохотнул майор, — особист наш целый день крутился на территории первого батальона, а сейчас приехал из финансовой управы, заправился в парке и рванул на вокзал.
— Откуда дровишки, пухлый?
— Мы первому командиру особой группы как-то объясняли, что мы — парковые ханыги и на нас много что завязано. А сейчас, со всеми сокращениями, отдел ФСБ — гарнизонный — у нас на довольствии и по горючке стоит, и машинки свои в нашем парке ставит. А водила ихний, угадай, товарищ подполковник, где по штату стоит?
— Ну да, — пробормотал Вова, — наш контрактник с РМТО.
— Вот и я о том же! Я Сашке позвонил, он как раз в парке заправлялся, мне все секреты и выдал. Особист какую-то команду вычисляет, которая от нас отправляется.
— Опять силы зла стоят на нашем пути, — высказался Аллилуев.
— Вроде наш особист, а работает против нас, — удивился Пиотровский.
— Ой, как будто не всегда так было, — заявили братья.
— Вот еще одна проблемка. Поможет ли нам вышестоящий штаб разобраться со стукачами? — спросил сам себя Черепанов и сам же ответил: — Да сейчас, поможет! Только мешаться будет. Знаем мы их! Шпион нам здесь нужен толковый, примерно такой же, как и я. Чтобы сообщал и вовремя информировал. Как я придумал, а?
— Ну, ты и голова, Вова! — восхитились братья. — Старую идею за свою выдать!
В дверь осторожно постучались. Ромашкин по знаку Черепанова сразу прыгнул к двери, а начфиненок пошел открывать.
В дверном проеме появилась голова капитана — начальника отделения автоматизации.
— Здравия желаю, товарищи офицеры!
— Лови стукачка! — скомандовал Вова.
Начфиненок ловко придавил дверью шею капитана. Ромашкин тут же схватил его за шкирку и закинул в класс.
— А с ноги по помидорам? — возмутился автоматизатор, потирая шею. — Я вам тут раньше командира «указивку» от начальника разведки тащу — только что по «военному интернету» пришла, а они меня растлить собираются!!!
— Извини, Димон, ты же у нас не кадровый военный, а из «пиджаков»! Так что можешь и душу продать ради того, чтобы в Новый Облик вписаться! — мгновенно разрулил ситуацию Черепанов. — Чего интересного?
— Да вот, читайте, — заявил компьютерщик, — «начальник жжет не по-детски». — Он протянул Вове листок с текстом «указивки». — Можете себе оставить, я файл на оперативного скинул: он пока распечатает, зарегистрирует, до комбрига донесет, мы третью мировую развязать успеем.
Вова углубился в текст, отгоняя Ромашкина, пытающегося заглянуть через плечо.
Он дочитал бумагу, пожал плечами и заявил:
— Ничего другого я и не ожидал! Любимый шефуля дает указания комбригу. Надо проверить весь личный состав, принять зачеты по знанию руководящих документов и уставов, провести строевой смотр, в обязательном порядке сдать нормативы по физической подготовке, провести инструктажи по соблюдению мер безопасности в ходе учений, довести меры уголовной и административной ответственности (и все такое) и доложить телеграммой о готовности группы к выполнению задач.
— У него всегда так! Задачи по боевому предназначению — это сейчас не актуально! Главное, чтобы личный состав водки не нажрался и требования безопасности не нарушал! — заявил Ромашкин, который в прошлом году тоже уезжал в Чечню через сдачу зачетов по физической подготовке и знанию руководящих документов. Тогда Леня получил два балла по уставам, но никто его от командировки не отстранил.
— Если комбриг будет в адеквате, то он просто «болванку» кинет, чтобы начальник успокоился. Наш командир всегда так делает, — начали всех успокаивать Артемьевы.
— Я пошел. Всем чмоки в этом чате! — известил автоматизатор, пытаясь выскользнуть за дверь.
— Вот кто нам нужен! — заявил начфиненок и указал пальцем на компьютерщика. — Димон — нормальный пацан, в интернете шарит, в связи, здесь постоянно со всеми в контакте. Сейчас же у всех компы. Его и особисты частенько дергают.
— Я каждый раз памперсы меняю после их вызовов, — подтвердил автоматизатор. — А на какой хрен я вам сдался? Вы же знаете, что я ни разу не рейнджер! Для меня по сопкам бегать — смерти подобно: я сразу становлюсь шикарно туп и малоадекватен!
— Сила твоя в другом, юный «падаван», — перебил его Черепанов, — сейчас мы тебе смысл расскажем всей затеи…
— Хе-хе, падаван! — хохотнул Пачишин. — Молдованин, что ли?…
После всех инструктажей и постановок задач комбриг поступил так, как считал нужным, проигнорировал «указания» начальника разведки. Начался этап подготовки. Согласно принятому решению, командир бригады «забыл» о том, что от соединения выделяются какие-либо разведывательные группы. На совещаниях вопрос больше не поднимался. Если о задаче не говорят и не «воют» на каждом углу, то она наверняка выполнена. Вопросов лучше не задавать, иначе самого отправят. Все «указывающие, помогающие и определяющие» документы из вышестоящих кабинетов собственноручно отрабатывал начальник штаба бригады. Личный состав, не принимающий участия в учениях, благополучно забыл о них на следующий день, благо с округа пришло распоряжение о переносе выплаты денежного довольствия на следующий месяц. Народ, набравший кредиты, немного поднапрягся и вздрогнул. Короче, всем остальным дела не было до какой-то группы.
В кабинете у Черепанова на подоконнике примостился «автоматизатор» — Димон со своим «айфоном» — и что-то колдовал. Вова запер дверь на ключ, копался в отрывных приказах, что-то искал.
— А-а-а! Вот оно! — провозгласил он, достал свою трубку, набрал Ромашкина. — Леня, ты, получается, на сборы с парашютной командой не едешь? Ага, понял… Да… воспитатель еще тот… Ага, понял! По приказу здесь ровно девять человек. Когда билеты у них? Отлично! Спасибо, что подсказал. Запускаем дезу!..
— Готово! — отозвался с подоконника компьютерщик, — билеты заказаны с доставкой на адрес, паспортные данные вроде вбил, все правильно.
Тут же отзвонился капитан-начфиненок с докладом о получении денег. Он уже на «базе», ждет билеты.
— А зачем по разным вагонам, и половина в плацкарте? — спросил Вову автоматизатор.
— Конспирация, однако! Фээсбэшники уже нас пасти начали, но мы им шикарную «утку» подкинем в наших старых добрых традициях! Нам хотя бы до места добраться, а там, глядишь, что-нибудь да исполним…
Бумажной работой на этот раз занимался лично начальник штаба бригады. Он подписывал и согласовывал различные разрешения и справки. Братья Артемьевы, получив распоряжения по связи, с головой ушли в свои дела, выясняли, с какими узлами, как и когда будут работать, изучали район предстоящих действий. Они получили на складе «УКВ» — радиостанции для связи в группе, разрабатывали систему скрытого оповещения и прочее.
Начфиненок работал по прямому предназначению, получал деньги, заранее составлял авансовые отчеты.
Командир группы решил отказаться от стандартного вооружения разведгруппы спецназа. Как ни куксились Ромашкин и другие, пулеметов они не получили. На всю группу — три «АКС-У» с холостыми патронами и насадками, у каждого по пистолету с обоймой боевых патронов плюс имитация. Технари лично занялись получением вооружения со склада и пошли на должностное «преступление», в результате которого у Лени Ромашкина вместо обычного «ПМ» оказался «АПС».
Черепанов в эти дни готовился передать свое хозяйство одному из помощников и постоянно зависал в строевой части. Он активно распространял слухи о том, что вот-вот сляжет в госпиталь с геморроем. Однажды на пороге нарисовался бригадный особист и попросил сделать ему какую-то выписку. Вова пообещал исполнить все в лучшем виде, вот только оформит кучу бумажек на некую «команду», которую надо срочно отправить. А то с округа уже достали — «и звонют, и звонют». Особист сделал стойку и чуть ли не прокричал: «Йааахууу!» — однако вовремя опомнился и лишь глупо улыбнулся.
Группа пропала из части как-то тихо и незаметно. Говорят, что Пачишина даже через несколько дней после исчезновения постоянно наблюдали в автомобильном парке. Никто даже внимания не обратил на исчезновение группы офицеров. «Посвященные» персоны молчали как рыбы. Начальник разведки даже решил было сам приехать и проверить убывающих разведчиков на предмет готовности, однако его отговорили и предложили провести строевой смотр в одной из подчиненных частей. Генерал обрадовался, прихватил с собой линейку, новый приказ о ношении формы одежды и убыл.
Вывод начался тихо, мирно, как-то по-домашнему. Лишь на железнодорожном вокзале группа мужчин разнообразного возраста, одетых в спортивную форму, с парашютными сумками при себе, жутко смущала оперативников местного отдела ФСБ.
— Господи, ну и маскировка, — бормотал один из старших оперов, мирно покуривавший сигаретку и ненавязчиво прогуливавшийся рядом с фигурантами.
Действительно, маскировка была так себе. По выправке, коротким стрижкам, сумкам, деталям формы одежды и разговорам только слепоглухонемой не опознал бы в них военных, скорее всего, спецназовцев. У многих под спортивными костюмами виднелись тельняшки.
Подошел поезд, и «маскирующиеся» военные, радостно гомоня, начали забираться в вагон.
— Они еще и в одном вагоне едут, — заявил оперативник, — пора передавать фигурантов.
Мимо «тайного» сотрудника прошлепали два молодых человека с длиннющими растрепанными патлами неформальной наружности, тащившие под руки третьего, который заплетающимся языком требовал продолжения банкета и напевал себе под нос что-то веселое. Неформалы несли за спиной огромные рюкзаки, увешанные кучей значков. У пьяненького типа в руках из стороны в сторону мотался скейтборд, постоянно выпадавший на перрон. Оперативнику пришлось помочь «молодежи» подсадить своего товарища. Пока те беседовали с проводницей, показывая билеты, он скользнул вдоль вагона, дошел до места встречи и передал группу «ведомых» паре оперов, которые должны были вести «диверсантов» уже в поезде. Отработав передачу объектов наблюдения, он отошел к перрону и продолжал приглядывать за посадкой. Один из фигурантов, уже разместившийся в купе, выпрыгнул из вагона, достал телефон и начал куда-то звонить. Он громко оповестил какого-то товарища полковника о том, что «они уже сели».
«Форменные идиоты! Кто их готовил?» — Опер усмехнулся, и тут его чуть не сбил с ног мужик со здоровенной сумкой.
— Эта что за поезд, а?! — заорал он в ухо оперативнику.
Тот отстранился и слегка пожал плечами.
— Батя, это наш! — проорал кто-то рядом под ухом уже с другой стороны. — Ломим к вагону!!!
— Сумку осторожнее! Сервиз не разбей: мамка с дерьмом и тебя, и меня сожрет!! — сказал мужик своему достаточно взрослому сыну, закинул торбу за спину и по-спринтерски рванул вдоль состава.
— Батя! Помедленнее!! — заголосил увалень-сынок, семеня следом.
Оперативник не удостоил взглядом этих «провинциалов», осторожно сфотографировал на телефон фигуранта, все еще разговаривающего с товарищем полковником, и послал ММС-сообщение группе наблюдения, осевшей в поезде. Работа была выполнена. Дальше условных «диверсантов» поведут другие.
Наблюдаемые персонажи вели себя так, как им и было положено. Они расположились по своим купе и через час уже сбились в тесную компанию. Послышался звон бутылок и стаканов.
— «Паранфойл» — херня, «Стратаклава» — вот это вещь, — слышались возмущенные крики.
Оперативник, ведущий группу условных шпионов и изображающий из себя пассажира, скучающего у окошка, легонько усмехнулся. Минут через тридцать, по согласованию с железнодорожными полицаями, должна была состояться проверка багажа этих личностей. Если обнаружатся оружие или средства связи, то разведчикам придется «засветить» свои командировочные удостоверения, то есть полностью раскрыться. В конечной точке группу «шпионов» можно будет просто брать тепленькими прямо на вокзале. Тем более что в учениях участвовали отряды полиции специального назначения, нацеленные именно на захват.
Со стороны тамбура подошел напарник, непринужденно встал рядышком, кивнул в сторону купе со «шпионами» и спросил:
— Как они? Наблюдателей выставили, шифруются?
— Ага, уже литра полтора шифров ушло; слышишь, про охоту базарят, собак, по-моему, обсуждают!
— Что-нибудь про задачи свои говорят?
— А ведь ни разу не упомянули!
— Вот то-то и оно. Смотри: видишь, самый молодой бутылки пошел в тамбур выбрасывать — три пол-литра на четверых человек, плюс со второго купе трое сидят — столько же выбросили, и ни слова, ни жеста, ни намека! Где-то еще двое должны быть: наверняка в ресторане зависают или в других вагонах.
— Ты думаешь, что?…
— Именно. Не так просты эти вояки, как нам кажется… Мы бы уже всем отделом упились, а они ни в одном глазу. По ходу, на показуху играют, еще и наблюдение ведут. Заметь — ровно по двое курить выходят!
Сотрудники «бдительных» служб вполголоса начали обсуждать «деятельность объектов»: откуда же им в голову могло прийти, что эти ребята (в основном офицеры воздушно-десантной службы и спортсмены местного клуба) могут выпить намного больше, а после этого с закрытыми глазами провести укладку парашюта Д-10.
Наружка — дело скучное и неблагодарное. Выпившие «шпионы» могли несколько неадекватно повести себя при досмотре. Поэтому наблюдатели, ожидавшие подхода полицейских, решили прогуляться. Рядышком очень кстати располагался вагон-ресторан.
Первый из оперативников предложил остановиться и выпить по чашечке кофе. Он, младший по званию, угощал. Пока ждали заказ, с другого конца вагона в зал ввалились два ярких представителя «военщины», десантники, облаченные в цифровой камуфляж и широко улыбающиеся. «Молодой» радостно охнул и начал подавать глазами знаки старшему.
— Тсс, конь боевой, чего скачешь? Вижу двух вояк!!!
— И что с того?
— Так вроде группа от спецназовской бригады, — они же в десантной форме ходят, вот еще наверняка «диверсанты»!!
Два доблестных десантных майора уселись за столик, потребовали у официантки меню и водки.
— Ага, диверсанты… Как же… Не столь они глупы и наивны, чтобы вот так, со всеми знаками различия и принадлежности, ехать на спецзадачу.
— В смысле? Они же ведь явно военные!
— Здравствуй, «капитан очевидность»! — старший пары поморщился, как от зубной боли.
— Я пока старший лейтенант, капитана на следующий год получать!
— Вон, смотри, официантка идет, водку им несет. Они сейчас ее приговорят. Эти, за столиком, просто вояки, скорее всего, командировочные. Или ты хотел, чтобы они еще морды себе разукрасили, в задницу веток натыкали и передвигались по поезду исключительно ползком?
— Ага, понял, — дошло наконец до младшего, — это типа как Штирлица ничего не выдавало, кроме парашюта и шапки-ушанки?
— Именно… Допивай кофе и идем: сейчас полицейские подойти должны.
Оперативники дохлебали кофе и начали продвигаться к выходу. Молодой все-таки специально замешкался у столика с десантниками.
— Да мы пока накладные получим, изделия принимать будем — уйма времени уйдет, — проговорил полноватый майор, внешне чем-то напоминающий прапорщика Шматко из сериала «Солдаты», — я приемщику дозвониться ни хрена не могу, — возмущался он, тыкая кнопки телефона. — Гребаная МТС — связи ни хрена нет!
— Щас я с «Мегафона» наберу, — ответил второй, доставая мобильник. — Горячее несут! — радостно завопил он, увидев официантку.
Оперативник, обдумывая услышанное, двинулся дальше за напарником. В результате непродолжительного процесса мозговой деятельности он тоже пришел к выводу о том, что «эти» — далеко не «те». Эх, еще учиться и учиться нелегкому делу тайной работы на благо государства!
Тем временем военные за столиком начали поглощать горячее. Водки они взяли всего-навсего двести грамм.
— По-моему, это вон те два кренделя, что сейчас мимо нас шарахались, — сказал Пиотровский, выглядывая в проход между столиками.
— Ты их сфотал? — спросил Пачишин, пытаясь ножом «убить и расчленить» котлету на тарелке.
— ММС уже у близнецов, а ты чего там мудрил?
— Да у меня тут что-то заело… Глянь сам, — Пачишин протянул телефон сослуживцу.
Пиотровский похмыкал, рассматривая в телефоне серию фотографий напряженной физиономии Пачишина и его пальцев на объективе.
— Заело у него… Сам себя наснимал. Еще бы ММС кому-нибудь, типа комбрига, отправил, он бы оценил твою мужественную физию, которую покидают последние зачатки разума.
— Сам дурак, — буркнул майор, отбирая телефон, — слушай, а чего мы-то в форме премся, наряженные, как елочки на утреннике? Остальные в гражданке поехали.
— Вова, скотина, сказал, что в гражданке мы выглядим как два бомжа с Казанского вокзала, а так похожи на бравых вояк, а для нас лучшая маскировка — это преданное и тупое выражение лица.
— Ну, у меня уж точно не тупое, — Пачишин заочно обиделся на Черепанова и принялся удалять свои неудачные фото с телефона.
Опера расположились так, чтобы наблюдать за подошедшими полицейскими, которых они проинструктировали заранее в тамбуре.
Два бравых сержанта, весело помахивая дубинками (чтобы не вызывать подозрений), проверили на выбор несколько купе. Они просто заглянули в них и поинтересовались маршрутом пассажиров. Потом они постучали в дверь, за которой весело «отдыхали» объекты слежки.
— Добрый день, товарищи пассажиры, куда следуем? Предъявите документы, — пробасил один из сержантов.
Тут случилось нечто странное, что заставило оперативников напрячься еще больше. Сержанта просто втянули внутрь, и тут же за ним последовал второй. Раздались какие-то невнятные возгласы, потом смех, звон стаканов.
Старший группы наблюдения занервничал и придвинулся поближе.
— Хо-хо… ни хрена себе… а помнишь?!. — раздавались возгласы из купе.
Полицейские появились только минут через сорок, сияющие улыбками и разящие перегаром. Они довольно гоготали, тепло попрощались с обитателями купе и двинулись дальше. Опера нагнали их только в тамбуре.
— Слышь, сержант, ну что там? Ксивы, оружие, — что было? — начал тормошить полицейских старший группы наблюдения.
— Да все нормально, все в порядке, — отбрехался полисмен. — Обычные пассажиры — мужики, охотники… Все, давайте, нам некогда. Мы отработали по вашей просьбе, нам скоро на станции сходить.
— Черт! — выругался опер, махнув рукой на полицейских.
Те быстренько скрылись в вагоне.
Младший напарник недоуменно посмотрел им вслед и спросил:
— Что это значит? Мы что, не тех ведем? Нам что, дезинформацию кинули?
Старший лишь улыбнулся:
— Да нет… Скорее всего — это именно они, а копы их сдавать не захотели, и догадайся, почему?
— Им пригрозили?
— Ага, водкой… И воплями: «Ни хрена себе, это ж Семенов!» Ты чем слушал? Ты же ближе меня к двери стоял?
— Ну да, они полицейских по именам, по-моему, называли: одного — Серегой, второго — Стасом… Про какую-то вэдээску говорили, прыжки вспоминали.
— И у каждого по летучей мышке на костяшках выколото; соображаешь?
— Ага… И под формой у них — тельники голубые! Они наверняка с ними служили раньше!
— Сообразил, наконец… Соответственно, бывшие спецназовцы своих, которые едут на задачу, не сдадут, значит, мы ведем тех, кого надо. Минут тридцать еще толкаемся, пробиваем до конца — у них конечная остановка завтра ранним утром. Но сдается мне, что вылезут они раньше, перед городом… Есть там небольшая станция, на которой всего минуты две стоим. Если они не дураки, то выйдут и «растворятся», или дальше поедут, или на свои «объекты» пойдут.
— Ясно, будем работать.
В тамбур протиснулось два неформала с дредами на головах и с портретами «товарища Че» на майках.
— Извините, пацаны, всю романтику обломили, — заржал один.
— Удаляемся, удаляемся, зажимайтесь дальше, — прохихикал второй, — не будем мешать вашим «амурчикам».
— Занимайтесь любовью, а не войной, — добавил первый, закрывая за собой дверь тамбура.
— Придурки, — возмутился младший опер, — растаманы обдолбанные.
— А ты не прижимайся ко мне, когда слушаешь, — ответил старший. — Действительно, со стороны по-идиотски смотрится.
— Да я, чтобы посторонние не слышали, — отпрыгнул на шаг младший, — эти два брата-акробата — еще так себе; я по вагонам когда ходил, видел одного… Тот на скейтборде до туалета ехал.
— Хватит моросить ерунду, давай в наблюдение; надо до конца отработать их точку выхода, — мне до вечера надо доложить, а связь по сотовому… то есть, то нет.
— Да, это они — те самые, — сказал один из братьев Артемьевых, входя в купе и обращаясь к Черепанову, который мирно попивал чаек и копался в своем телефоне.
— Я же говорю, что память для начальника строевой и кадров — вещь абсолютно незаменимая. Я этих копов сразу узнал: один у нас служил, второй в роте специального вооружения. Его еще в командировке ранило, я на него страховку оформлял. Пацаны сразу и выложили, кого ищут, кто ищет и прочее.
— Тем более Пиотрович вовремя ММС прислал с фотками фигурантов, — добавил первый близнец.
— А я тут с проводницей достаточно плотно обзнакомился, — включился в разговор второй из близнецов, — запасным ключиком вагонным обзавелся на всякий случай.
— Ну, теперь для нас санитарных зон не существует, — обрадовался первый близнец, — и вообще — вечером запрусь и голову помою: под этим париком башня чешется — просто ужас.
— Во Димон Айфон в майл-агенте появился, — известил всех Вова, — пишет, что про нас все забыли, только комбриг весь на измене, ждет известий. Братаны, что писать по поводу сеанса связи?
— Вова, скажи хакеру, чтобы наш интернет-канал не светил, сеанс только через пару суток — когда приедем на место, так что пусть ваш полковник немного помучается.
— Написал… Шпион отвечает, что понял, и просит привезти магнитик.
В дверь купе вежливо постучались.
— Кто там? — осторожно поинтересовался Вова и бросил в сторону: — Неужто все-таки кого-то подсадили?
— Сервизами не интересуетесь? — спросили из-за двери.
— Заходи, коробейник, покажи товар лицом!
В купе ввалился Ромашкин с огромным китайским баулом и начал всем предлагать купить хорошие сервизы и чайные наборы.
— Эй, очнись, царь Леонид, — начали тормошить Леню братья, — выйди из роли, достань начфиненка из сумки, присядь, выпей чайку.
Леня плюхнулся на полку и вытянул ноги.
— Задолбался я эту сумку таскать, — там же только маскхалат и автоматы на самом дне, да батарейки ваши связистские; остальное — эти гребаные сервизы китайские… На хрен вы мне их загрузили?
— Леня, все ради конспирации… Тем более эти стекляшки валялись мертвым грузом в кладовке штаба, и новый замполит на праздники всем раздаривал их, — заявил Черепанов и спросил: — Где Овчинников и Аллилуев?
— Где твой сын, папаша, — заорали близнецы на майора.
— Где мой конспиративный сын — всех волнует, а то, что я его родил, когда мне было десять лет, — никого не смущает, — печально развел руками Леня. — С доктором они в нарды режутся и над пассажирами глумятся… Гады, гамбургеров вокзальных нажрались, так теперь к вагонным запахам еще и непередаваемый аромат доктора нюхать приходится. Я тебе, Вова, припомню и плацкартный вагон, и сервизы.
— Док в своем стиле, — обрадовались братья. — Вова, мы пойдем их навестим со всеми мерами предосторожности.
— Валяйте… Если что, все хором выкидываемся из поезда и идем побираться в ближайший городишко.
— Купите сервиз, — опять подал голос Леня, — мне же все-таки тяжело.
— У Вовы скейтборд возьми. Гоняй на нем, — посоветовали братья, выходя из купе.
Леня переговорил с Черепановым, попил чаю, удачно втюхал за копеечную цену сервиз проводнице и ушел, весьма довольный жизнью.
