Приходил в себя долго и мучительно. Этот процесс можно сравнить с затянувшимся пробуждением утром, когда ловишь последние минуты сна в дрёме, смешивая реальность и царство Морфея, оттягивая тот момент, когда эта нега сменится рабочей суетой.

Увы, вот только сейчас ничего приятного я не испытывал. Организм бы и рад дальше пребывать в беспамятстве, дарующем анестезию, но подсознание уже кричало во всё горло, что пора вставать, иначе…

А что иначе?

Утону? Умру от голода? От переохлаждения?

Всё это я понял, когда окончательно очнулся.

- Га-адство, - простонал я, попробовал пошевелиться и понял, что это для меня одновременно великий подвиг и мучительная пытка. Все тело затекло и болело, будто меня слегка помяли на ринге. Жутко болела голова. Стоило до неё дотронуться, как понял откуда приходит боль: почти точно на макушке расположилась огромная шишка и ссадина. Когда я умудрился заработать их - не могу вспомнить. Может, уже были в тот момент моего полёта сквозь пробоину в борту корабля в воды океана? Или прилетело потом, когда я уже отключился, привязав себя к кораблю?

Кстати, а где все?

Повертев головой по сторонам, я увидел только ночную тьму, звёзды над собой, да бликующую звёздную дорожку на морской глади. Ни шума с иллюминацией боя, ни прожекторов, ни звуков корабельных сирен. Лишь лёгкий посвист ветра в надстройке судна и плеск воды о стальной борт.

- Вот это я попал… опять один, опять девчонки в панике будут. Ещё на Агбейлу с Сури спустят всех собак. А Мира беременная…чёрт, чёрт, чёрт! – простонал я от бессилия. От того, что ничего не могу изменить сейчас, и к чему приведёт моя пропажа. Хорошо хоть благодаря Кристинке моя семья будет знать, что я жив, уж для провидицы то ли пятого, то ли шестого ранга узнать моё физическое состояние – это такая малость. – Да уж… жив, м-да. Интересно знать, надолго ли?

Кроме боли от ушибов я страдал от жажды, голода и холода. Ночью в океане холодно, а голый металл, на котором я лежу, вытягивал из тела последние капли тепла. И судя по тому, как хочется есть и пить, то провалялся я в забытье очень долго. Сутки – не меньше.

Ко всему прочему во мне усиливалась паника из-за текущего положения. Ведь, если меня за сутки (как полагаю) не нашли на корабле и не сняли с него, то корабль этот…

- Да за что мне это?! – во весь голос в сердцах воскликнул я, когда активировал Дар и нащупал такую знакомую энергетику под стальной обшивкой.

В общем, я находился на морском механоиде. Его внешний вид оставлял желать лучшего, это было хорошо видно даже ночью без источников света. Энергетика зияла чёрными пятнами и спутанными «ячейками», иногда заметно угасала, и тогда корабль начинал замедляться. Такие потери сознания у механоида случались раз-два в час, минут по пять-семь.

Ещё больше меня интересовало, куда же ползёт эта галоша. Явно не на мыс Доброй Надежды, так как даже с такими повреждениями механоид уже должен был там оказаться. Но раз он всё ещё в море, то на выбор три варианта. Первый: база, стараниями моих эхоров-водолазов, разрушена настолько, что перестала существовать, и мой «таксист» сейчас просто дрейфует в океане в ожидании помощи. Второй: морской механоид банально заблудился или потерял способность ориентироваться и сейчас просто нарезает круги в одном квадрате. Если так и есть, то меня должны найти. И скорее рано, чем поздно, что в первом, что во втором случае. И третий, самый для меня неприятный вариант: механоид идёт на другую базу, о которой не знают люди или знают немногие. Например, та расположена на Индотауне, потому и ползём уже столько времени, а берегов всё не видно. Не удивлюсь, если разумные машины тишком устроили себе морскую базу на южном побережье материка на самой окраине Диких земель, откуда я однажды уже удрал.

«И вот, блина, возвращаюсь назад, - мрачно подумал я. – Хорошо хоть, что клана Горч уже нет вместе с их лабораторией в этих краях. Вернуться к ним назад… м-да, это была бы величайшая шутка Судьбы в мой адрес».

Одного клана нет, но никто не даст гарантии, что там пять лабораторий от других кланов не существует. Уж очень удобное место для незаконных делишек, которые не потерпят нигде в другом месте. А Дикие земли Индотауна – это не те же территории, что в Южной Африке, тут спокойнее, так как механоидов на порядок меньше.

«Но выходит, что не так уж и меньше, просто скрываются они до поры неплохо. Как это уже однажды было на мысе Доброй Надежды, где люди даже не подозревали, что проводят свои суда буквально в нескольких кабельтовых от замаскированной в скалах базы своих извечных врагов», - вздохнул я с тоской и ещё раз с надеждой посмотрел по сторонам. Увы, ни пятнышка, ни на горизонте, ни на небе. Ни союзного корабля, ни самолёта.

Глава 1

Я, что твой паразит в организме носителя, питался энергией механоида, чтобы выжить. И что тот святой, который питался святым духом, а не пищей телесной. Десять дней я провёл на борту искалеченного морского юнита врагов. Не было воды и пищи, отдохнуть толком не получалось. Только благодаря Дару целителя я поддерживал себя, забирая у врага понемногу рудиливую энергию. Днём я умирал от жары, лёжа на раскалённом металле, разогретом лучами солнца. Ночью трясло от холода.

Так что, когда вдалеке показалась облачная стена над линией горизонта, я сильно обрадовался. Ведь это признак суши, по которой очень соскучился. Да, меня тащат прямо в логово механоидов, но так и я не дурак дожидаться того момента, когда меня размажут по искорёженной броне боевые лазеры или скорострельные малокалиберные пушки врагов.

Высадиться на враждебный берег получилось без проблем. Механоид направлялся в устье широкой реки, впадавшей в океан. Так как здесь никаких следов базы разумных роботов я не увидел, то получается, что она где-то на реке стоит. Остаётся только оказаться поближе к берегу и покинуть борт лайнера по-английски. К сожалению, пришлось сильно рисковать и ждать, когда до берега останется чуть-чуть. Пловец ведь из меня тот ещё, запросто рискую утонуть в шаге от спасения. Или не справлюсь с течением, и меня вынесет обратно в океан.

И вот, когда из-за рельефа дна и формы русла механоид вынужден был сильно прижаться к правому берегу, я в одно мгновение «выпил» его. Всё, теперь подо мной лишь гора мёртвого рваного железа. После этого я выпрямился в полный рост, с силой оттолкнулся от стального борта и сиганул в мутную воду. В голове в тот момент мелькнула мысль: только бы никаких акул и крокодилов поблизости не было!

- А-а-а… зараза! – не сдержался я от восклицания, когда тело бухнулось в кипяток. Именно им мне показалась ледяная речная вода. Часть трофейной энергии тут же направил на согревание, заставив тело работать на пределе, чтобы не скрючила ногу или руку судорога. Это для меня в такой ситуации – верная смерть.

Повезло, что до берега оставалось менее тридцати метров, и сумел справиться с течением. А вот потом пришлось карабкаться по крутому каменистому склону, рискуя свалиться обратно в воду или подвернуть ногу на камнях.

- Уф, наконец-то, - простонал я, когда оказался наверху, где без сил и с удовольствием растянулся на земле. Немногим больше десяти метров высоты стали для меня серьёзным испытанием. Тем более после плавания через весь океан по программе «ничего не включено».

Местность была каменистая, неровная. Везде торчали камни и огромные валуны. Между ними пробивалась тощая трава и низкие кустики с почти полным отсутствием листвы, зато с кучей колючек. Кроме насекомых другой жизни вокруг я не увидел (трава не в счёт). Задрав голову вверх, я «насладился» видом низких плотных облаков.

- Зараза. Хоть бы солнышко выглянуло ненадолго, погрело бы меня, - буркнул я себе под нос и поежился от холода. Лёгкий ветерок вкупе с мокрой одеждой и истощением только усугублял ситуацию – мёрз я страшно. Ещё чуть-чуть и смогу научиться зубами стучать, как кастаньетами.

Насколько хватало видимости - везде была всё та же безжизненная местность. Камни да чахлая флора. Ну, и куда тут идти? С другой стороны, два направления стоит отбросить – океан, вверх по реке (там предположительно расположена база механоидов). Ан нет, даже три – на другой берег перебраться для меня сложно.

- Значит, идём на восток, - хмыкнул я. – Или там не восток, а север? Ай, да и плевать.

Балагуря сам с собой, я так отвлекал себя от тяжёлых мыслей о своём незавидном будущем. Без еды и после стольких дней энергетической диеты сил у меня хватит максимум на пару суток. Потом мне останется забиться куда-то под камень и сдохнуть на радость местным жучкам. То-то у них будет пир – такая туша высококалорийного мясца!

Двигаясь в выбранном направлении, я не забывал крутить головой по сторонам, помня, что где-то левее может находиться база разумных машин. А где база, там и патрули. Может быть, это отсутствие живности вокруг как раз их рук дело?

Через два часа ноги налились свинцовой тяжестью, заболело почему-то правое колено и стало колоть в груди. Так и хотелось лечь и отдохнуть хотя бы минут пятнадцать или воспользоваться запасённой энергией, чтобы убрать все неприятные симптомы. Но я только крепче стискивал зубы и упрямо шёл в выбранном направлении. Рудиливую трофейную энергию тратил буквально по капле, только чтобы не потерять сознание от усталости и иметь силы следить за окружающим миром.

«В море и то легче было, - со злостью подумал я, шагая вперёд, как машина и иногда вскидывая голову, чтобы осмотреться на триста шестьдесят градусов. – Млина, сейчас точно сдохну».

В один из моментов я услышал гул над собой и не задумываясь рухнул на землю, втиснувшись между двух крупных камней, свернувшись там в позе эмбриона. И сделал это очень вовремя, так как буквально через пять секунд из облачного «зонтика» вывалились два авиаштурмовика механоидов. Над землёй они прошли очень низко, буквально в трёх-четырёх сотнях метров.

Проскочив немного в стороне, они через пару километров взвились вверх и скрылись из глаз. Но я ещё долго лежал, прислушиваясь и вглядываясь в небо.

- Вот тебе и «привал», - криво усмехнулся я, вылезая из своего укрытия спустя полчаса. – Интересно, они своего дохляка нашли или того уже унесло обратно в океан и он благополучно затонул незамеченным, а это был обычный патруль?

Ответа я не получил, но судя по тому, что больше механоидов не увидел, то верно будет второе предположение.

Устраиваться на ночлег начал задолго до темноты. Точнее, всё началось с охоты на… мышей. Да-да, самых обычных мелких серых грызунов, на целую стаю которых я вышел. В этом месте росло целое поле низкой травы, макушки которой венчали крошечные колоски с ещё более крошечными зернышками. Видимо, ими мыши и питались, устроив в этом месте себе логово.

Поймать их обычными методами у меня не получалось в чём я убедился спустя пару минут. И тогда пришлось задействовать свой Дар. Повезло, что мыши даже после попыток забросать их камнями меня особо не боялись и буквально сновали в паре метров от меня, иногда останавливаясь, чтобы посмотреть на меня чёрными блестящими бусинками глаз. Вот в это время я и бил по ним Даром. Сил тратил совсем чуть-чуть, только чтобы оглушить добычу, после этого быстро оказывался рядом, хватал за хвостик и бил по ближайшему камню головой. Так я успел набрать тридцать четыре мыши, пока до остальных дошло, что их убивают. Может, запах крови выдал?

Как только подпускать меня они прекратили, так пришлось заняться свежеванием крошечных трупиков. Тут я особо не выделывался: расколол камень, чтобы получить несколько кусочков с острыми кромками, с их помощью надрезал шкурку, стягивал ту, отрубал головы с лапками и хвостиками, потрошил и пальцем вычищал требуху. Первый окровавленный кусочек мяса (после всех манипуляций перед этим размером он был меньше моего мизинца) я едва сумел заставить себя положить в рот и сдавить зубами. Второй уже пошёл легче, как и третий. После этого я сделал короткую передышку, давая желудку привыкнуть к такой тяжёлой пище после длительной голодовки и контролируя это дело Даром, чтобы не загнуться от заворота кишок.

Так и вышло, что охота, готовка еды и сам процесс насыщения затянулся до сумерек, и продолжать путь было бессмысленно, если только у меня нет истового желания сломать себе ногу в темноте. Поэтому, отойдя недалеко от мышиного поля, я нарвал травы, сколько получилось, и устроился в небольшой ямке, заполненной землёй. На камнях ночевать меньше всего хотелось, что это и какое состояние будет после – я прекрасно знаю. Но даже так ночь прошла в полудрёме и ознобе. Впрочем, утром было не лучше и согрелся я больше от зарядки, чем от того рассеянного солнечного света, проходившего сквозь облака. Это что касалось внешних факторов.

А вот насчёт внутренних… с ними, в общем, всё было чуть лучше. Мой организм ожил. Около двухсот грамм сырого мяса с кровью, что я употребил за вечер и помог правильно усвоиться с помощью Дара, дали мне сильный толчок на пути на поправку. Даже не пришлось себя искусственно бодрить. И вместе с этим пробудились жажда и голод, которые заглохли в океане, когда организм поддерживал при помощи Дара и энергии механоида, к которой я присосался, как пиявка.

Насчёт еды я был спокоен: мышей на поле неподалёку было полно, хоть селись рядом и питайся ими всю жизнь. Болезни, переносимые грызунами? Моно-диета? Мне, как эхору целителю всё это было не страшно. А вот с водой дело обстояло куда хуже. Мне пришлось потратить ещё день, чтобы отыскать в нескольких километрах от мышиной плантации небольшой родник. Это грызунам вполне хватает росы и конденсата на камнях, а я замучаюсь собирать эти капли влаги. Да и набрав стакан, у меня полтора уйдёт с потом и дыханием.

Но вот всё наладилось: появилась пища, вода, силы стали возвращаться. Через три дня я стал чувствовать себя отлично и мог продолжить путь. Теперь я уже не плёлся, как паралитик, а бодро шагал, оставляя за собой километр за километром.

К слову, заметил я кое-что интересное: трофейная энергия, что капельками повисла на моей энергосети организма, испарялась в окружающий мир на порядок медленнее, чем до этого. Словно, организм после всех передряг научился экономно расходовать полученное добро. Десятидневная энергетическая диета перестроила его на то, чтобы не разбазаривать попусту полученные трофеи.

Эх, мне бы это приобрести раньше, когда жил в Африке и охотился на механоидов. Тогда я к текущему моменту точно заимел бы шестой ранг. А в то время больше девяноста процентов энергии у меня уходило из тела наружу или я тратил (чтобы получить пользу) на лечение и повышение рангов. Лишь несколько процентов получалось усвоить и усилить свою энергетику эхора.

- Хорошо бы, чтобы эта плюшка так и осталась бы со мной, - мечтательно произнёс я. – Будет обидно, если она исчезнет, когда лишения прекратятся.

Я истово желал, чтобы организм включился на накопление энергетического жирка. Ведь не секрет, что люди, испытавшие длительный и суровый голод после него начинают быстрее других набирать вес и у них образуется как будто сама собой толстая жировая прослойка. Вдруг, нечто подобное сейчас происходит со мной?

Несколько раз в день во время привалов я помогал энергосети быстрее впитывать «капельки», доставшиеся от морского юнита механоидов. Значительную часть переводил на «сетку» дара целителя, и немного направлял во вторую, полагая, что способность к созданию собственных клонов в этом месте мне понадобится в последнюю очередь.

По грубым подсчётам я прошёл от шестидесяти до девяноста километров от побережья вглубь материка, когда наткнулся на заброшенный старый город. Хм, я сказал старый? Поправлюсь – древний! Практически полностью он был скрыт в земле. Многие деревья имели стволы такой толщины, что я не мог их обхватить. А на земле лежали упавшие ещё большего размера. То, что под моими ногами находятся останки человеческого поселения, я узнал, когда увидел нечто вроде купола от храма или колокольни, а может это была башенка какого-то административного здания, выполненного в подобном стиле. Колоколов и креплений для них я не увидел, так что это могла быть что угодно за постройка. Всего построек я нашёл четырнадцать. Все когда-то очень высокие, сложенные из кирпича и отёсанных каменных блоков в старинном стиле.

«Хотя, в то время это был новый стиль», - хмыкнул я про себя. Судя по всему, я вижу город времён Войны, когда на южные окраины Африки и Индостауна постоянно высаживались экспедиционные войска со Шкегера. Может быть даже, этот город был ими построен, когда агрессивное воинственное королевство сумело закрепиться здесь. Ну, а потом мощнейшая коалиция стран турнула захватчиков с обоих материков на их родной. А затем и наведались туда, где благополучно сгинули во взрывах самых первых рудиливых бомб. Тогда-то и случился разрыв метрики пространства, что привело к приходу на Землю из параллельной вселенной орды разумных машин. Механоиды добили последних жителей Шкегера и закрепились на небольшом материке, немалую часть которого составляют горы. А затем направились дальше. Результат их деятельности: так называемые Дикие земли в Африке и Индостауне, по которым я сейчас иду. Не скоро в этих местах человек сможет жить без забот и страхов.

Побродив по лесу, возникшему на месте древнего города, я пошёл дальше. Полезного здесь мне не найти, даже куска железа в качестве оружия или орудия труда. Либо сгнило за десятилетия, либо погребено под завалами. Это не африканская территория, где сравнительно недавно (очень сравнительно, гхм) жили и не тужили в городах люди. Там до сих пор грузовиками вывозят сохранившиеся вещи из старых городов бандитские старатели, те, кто не смог выбить себе золотые прииски или влезть в работорговлю.

К вечеру я почувствовал сильное недомогание. Резко поднялась температура, появилась сухость во рту, всё время тошнило и ломило суставы. Собственный Дар помог справиться с неприятностью. Но утром всё повторилось.

- Отравился, точно отравился, - просипел я, когда приступ тошноты заставил меня согнуться и исторгнуть на землю воду и желчь из желудка. – Только чем, млина?

За время путешествия я соорудил себе самодельную пращу из палки и куска ткани от одежды. После нескольких дней тренировок я научился сносно попадать в цель размером с зайца с расстояния в тридцать метров. Как раз на них я и охотился уже несколько дней. Последнего подбил позавчера, после чего пожарил и питался вчера вечером именно этим запасом. Был уверен, что мясо не испортилось, специально обнюхивал перед ужином. Выходит, что ошибался.

Закончив отплёвываться, я подлечил себя и пошагал дальше. Два небольших кусочка зайчатины выбросил от греха подальше.

Опять придётся переходить на подножный корм и жрать траву, как было до момента, пока после мышей не увидел зайцев. Вот только те пропали перед руинами и пока что не желают попадаться мне на глаза. Впрочем, как и прочие представители местной фауны. Прямо как вымерло всё вокруг. Только трава, деревья да насекомые сообщают, что я не в пустыне. Ну, и множество мелких ручейков в овражках, которые меня спасают от жажды.

В полдень мне опять поплохело. Да так, что приступ скрутил меня в букву «зю» и не дал сосредоточиться на своих сверхспособностях.

Подлечившись, я обратил внимание, что капель рудиливой энергии прибавилось. Причём, создавалось ощущение, что их выделял мой организм. Мало того, эти капли «висели» на печени и лёгких с почками, совсем немного, буквально несколько десяток зелёных искорок плавало в крови.

Эта информация навела меня на мысль, что я словил банальное отравление рудилием. Выходит, раньше, когда организм усваивал малую часть того, что я получал от механоидов, он поступал правильно. Но стоило ему пойти в разнос из-за лишений, как потом он…ещё больше пошёл в разнос.

- Дерьмо, если одним словом, - сквозь зубы проговорил я. – В бочке мёда ложка дёгтя… или наоборот, хм?

Засыпал на голодный желудок, почистив организм перед сном от лишней «зелени». Энергетика растёт и наливается благодаря запасённой трофейной энергии, которая даже спустя столько дней после схода на берег всё ещё со мной в виде капелек. Но приходится тратить немало энергии на собственное здоровье, что сильно портит положительный эффект. И что тут делать – ума не приложу. Остаётся верить, что позже всё придёт в норму, и я прекращу травить самого себя. А вот что делать, если всё останется на кругах своих – не знаю.

На всякий случай я стравил, если так можно сказать, две трети от оставшихся запасов энергии-капелек в атмосферу. Рассчитывал, что станет легче, но изменений не заметил. Всё так же температурил, «звал Ихтиандра» и лечил себя с помощью Дара. Настроение от этого стремительно портилось, и усугублялся общий негатив от создавшегося положения отсутствием нормальной еды. Положительным моментом можно было считать отсутствие механоидов, которые уже как двое суток не показывались в облаках над головой.

Глава 2

Вторая неделя закончилась, как я сошёл на берег, как сам считал, Индостауна. И вот начало третьей раскрыло мне глаза на реальность. А вышло всё так.

На третий день после того как занедужил, я вышел к нескольким холмам, между которыми раскинулось небольшое озеро, чьи берега были усеяны камнями. Обнаружив издалека водоём, я немедленно устремился к нему, рассчитывая устроить рыбную ловлю или хотя бы перекусить какими-нибудь моллюсками на худой случай.

Через полтора часа стоял на берегу, но ни о какой рыбалке даже не думал. Все мысли вылетели у меня из головы, когда я увидел небольшие грязно-зелёные кристаллики и насыщенный зеленоватый налёт на камнях вокруг озера. Это было похоже на пятна лишайников или мха. Вот только данные растения не могут быть настолько опасны, как то, что я наблюдал.

Рудилий.

Сейчас я смотрел на минерал, благодаря которому этот мир так сильно отличается от моей Земли.

Рудиливое поле. Таких на Шкегере было огромное множество после того, как на материке были взорваны десятки бомб с аналогичной начинкой. Учёные до сих пор хватаются за голову и срывают своё горло в спорах, как мог такой масштабный взрыв запустить реакцию синтеза минерала чуть ли не из воздуха. Ни один опыт ещё не привёл к повторению данной ситуации. Теоретики доказывают, что всё дело в энергии или некоем веществе, находящемся в межмировом барьере, что отделяет параллельные миры вроде как космическая пустота созвездия. Именно она, энергия (или вещество), до сих пор существует на материке. Отсюда и вечный облачный покров, который не даёт спутникам из космоса снять картинку Шкегера.

За богатствами с этих полей люди часто снаряжают экспедиции, так как месторождения минерала на других материках можно посчитать по пальцам рук, да и те сильно истощены. А тут рудилий можно голыми руками собирать в мешки. Тонна этих кристаллов превратит любой захудалый род в обладателя миллиардного состояния.

Ну, насчёт голых рук это я дал маху. Чистый минерал – сильнейший яд. Все экспедиции оснащены герметичными костюмами с замкнутой системой дыхания и кучей детекторов-анализаторов, чтобы не умереть во время сбора ценнейшего сырья.

- М-да, теперь понятно, почему меня так колбасит последние дни, - я наклонился, провёл пальцем по камню, стерев с него налёт, поднёс перемазанный палец к лицу и сильно дунул. Часть зеленоватой пыльцы улетела прочь, остатки я обтёр о чистый камень, где этой гадости не было.

Местность вокруг рудиливого поля была отравлена на многие километры. Скорее даже стоит сказать, что на несколько дней пути в любую сторону. Воздух, которым я дышал, вода, что я пил, те корешки и ягоды, что жевал – это всё было отравлено рудилием. Оттого и не видел никакой живности. И на механоидов как-то влияет минерал, раз озеро эта братия стороной облетает на десятки километров. Судя по всему, только растительность отлично себя чувствовала от такого соседства. Не имей я возможностей самолечения на высочайшем уровне, то не дошёл бы никогда до озера. Скорее всего, ещё вчера вечером или сегодня ночью отошёл в мир иной.

И так получается, что зря я скинул запас рудиливой энергии, ошибочно полагая, что нездоровиться мне из-за неё.

- Сука! – я в сердцах пнул небольшой камень, на котором зеленели кристаллы рудилия, отправив его в воду.

Шкегер.

Я на Шкегере. А это равнозначно смерти. Не загнусь от испарений минерала, так рано или поздно меня прикончат механоиды.

- Вернулся, называется, на Родину, - вздохнул я.

Предки мои (точнее предки тела, в котором оказалось моё сознание) были родом с этого материка. То ли, беженцы, то ли военнопленные. Держались достаточно дружно, да и не могло быть по-другому после Войны. Ведь шкегерцев травил каждый, кто только мог, обвиняя в миллионных жертвах и немыслимых грехах. Даже родители были шкегерцами и пытались привить любовь и уважение к своей уничтоженной Родине. Вот только с ребёнком им сильно не повезло. Эта избалованная деточка пропускала мимо ушей девяносто процентов информации. Единственное что в него полноценно вложили – знание языка. Сейчас это знание перешло ко мне, но пользы от него не видел ни малейшей. После того, как родители Санлиса погибли в катастрофе, парень полностью забил на их уроки.

Бросив в последний раз взгляд на кристаллы, я повернулся к озеру спиной и как мог быстро зашагал прочь.

Суждено мне погибнуть или нет – это ещё бабушка надвое сказала. Но складывать лапки на груди как та пресловутая лягушка в горшке с молоком, я не хочу. Не хочу и не буду!

Минуты слабости и отчаяния, наведённые хворью, прошли, когда я вспомнил об экспедициях с Большой земли на Шкегер. Мне просто нужно дождаться одну из них и заставить, упросить, купить, в конце концов, себе место в ней. Даже если придётся ждать несколько месяцев – я готов.

Ко всему прочему, не стоит скидывать со счетов мою жену провидицу. Очень надеюсь, что в своих видениях она сумеет определить моё текущее положение. И тогда семья отправит отряд спасателей за мной.

- Пока дышу – надеюсь, - тихо произнёс я. – Кто бы ни придумал эти строчки, но он дьявольски прав.

Граница отравленных рудилием земель лежала в полутора днях пути от озера. До этого я так долго шёл к водоему из-за недомогания, буквально тащился, делая частые остановки. Вот только стоило мне узнать причину болезни, как скорость передвижения резко взвинтил, иногда прямо на ходу помогая себе при помощи Дара убирать усталость и чистить организм от зелёного яда. Лишь бы поскорее оказаться в безопасности, где без боязни можно пить воду и охотиться.

Шёл я обратно к побережью, где больше всего шансов встретить спасателей.

Рядом с океаном пришлось учиться прятаться от патрулей механоидов. Больше всего я видел летающих юнитов – авиаштурмовиков, «ос» и незнакомых модификаций. Всего трижды замечал пешие патрули, среди которых встречались многоногие и гуманоидные конструкты, превышающие три метра в высоту. Прямо тебе шагающие танки из японских анимэшек и манг.

- Грёбаный батлтеч, - с ненавистью прошептал я, прячась от пешего патруля, который прошёл мимо меня в каких-то четырёх сотнях метров. – Сюда бы моих девчонок и тогда от вас бы остались только шкурки, годные лишь на продажу.

На Шкегере я был уже больше месяца.

И было удивительно, что до сих пор жив да ещё великолепно (ну, преувеличиваю, конечно, но не сильно, хе-хе) влился в местную экосистему. Поистрепался, пообносился, оброс… Но зато живой и здоровый. Ко всему прочему за эти четыре недели с небольшим, я узнал многое о своём Даре и сумел его развить.

Либо просто-напросто перешагнул на новую ступень в табеле эхоров.

Дождавшись, когда вражеский патруль скроется за горизонтом, я выполз из своего укрытия, подобрал мешок из сыромятной кожи и бегом помчался к быстроходной речке в нескольких километрах от этого места. В мешке лежали пятнадцать килограмм кристаллов рудилия. И ещё около центнера спрятано в скалах в километре от моего логова.

Заняться сбором драгоценного и опасного минерала меня заставили сразу несколько факторов. Во-первых, мне срочно нужно было занять себя чем-то, желательно чтобы дело требовало максимум вложения сил и мыслей, чтобы не оставалось ничего на хандру и пораженческое настроение в духе «шеф, усё пропало, усё пропало!». Во-вторых, минералом я рассчитывал расплатиться с будущими своими спасателями, чтобы они не рисковали зря и не тратили время на дорогу к рудилиевому полю, подставляясь под патрули механоидов, которыми тут всё кишмя кишело. И, в-третьих, я им питался. Удивительно звучит, согласен. Но мой организм эхора впитывал энергию из той гадости, что его же и отравляла. Что это было, радиация или испарения – не знаю.

Думаю, любой другой сверхчеловек с рудиливой «сеткой» столкнётся с тем же самым. Но! Только такой как я может сам себя лечить. При этом на восстановление уходила львиная часть минерала, попадающего в организм извне. Но я не жаловался, даже привык к частым недомоганиям, после которых приходила бодрость и понимание, что я стал ещё чуточку сильнее.

Кристаллы рудилия я собирал на крупном минеральном поле, раскинувшемся в сотне километрах от побережья. На нём встречались кристаллы размером с мой кулак, что было очень кстати для моего плана. Добирался до него бегом за пару дней, а потом сплавлялся по небольшой быстроходной речушке, которая впадала в крупное озеро недалеко от океана. Плотик делал из тростника камыша, в изобилии растущего по берегам реки. Благодаря этому я возвращался к своему логову уже на четвертой день. Ещё два дня отдыхал, лечился и уходил в очередной рейд.

Из-за всего этого я сильно изменился внешне. Теперь я уже не был похож на юношу со взором горящим, худощавого и выглядящего моложе своих лет. Я прибавил в весе и сильно. Если до этого во мне было порядка семидесяти пяти килограмм, то сейчас масса тела перевалила за девяносто. Точно измерить не получалось, так как использовал камни и жерди, когда загорелся идеей узнать результаты своего вмешательства в организм. Там, где раньше были небольшие мускулы, сейчас сквозь кожу проступали сухие рельефные мышцы. Особенно хорошо были видны изменения на ногах. Сейчас я без больших усилий мог легко войти в тройку мировых призёров по мужскому фитнесу, где даются оценки за гармоничное развитие тела и проработку каждой мышцы, подчёркиваемой специальной бронзовой краской (что делалось для жюри и зрителей).

Раньше я не видел нужды в такой перестройке. Плюс, двум моим жёнам не нравились качки, Кристине и Мире. Они даже тайком от прочих и друг от друга попросили меня оставаться в прежней форме – подтянутым, худощавым, с тоненьким слоем жировой прослойки.

Но здесь, где от выносливости и скорости зависела моя жизнь, пришлось серьёзно заняться собой. Впрочем, мускулы у меня буграми не перекатывались, значит, сильно просьбы девушек не нарушил. Вообще, я был больше жилистым, чем мускулистым. Примерно так выглядят, как бы так сказать, профессиональные шаолиньцы. У этих монахов в рационе практически нет мяса, которое так необходимо для роста мышечного корсета, но при этом они тягают тяжести сопоставимые с весами пауэрлифтеров. Всё это заставляет расти сухожилиям. Может, кто-то, кто лучше в теме понимает, тот сумеет лучше меня разложить по полочкам, ну а я сказал, что когда-то услышал в одной из программ «дискавери».

В общем, я наращивал и мышцы, и сухожилия, заодно упрочняя кости со связками. Знать анатомию и быть врачом с многолетним стажем мне не требовалось. За правильность вмешательства в организм отвечали цветовые маркеры «узелков» и «ячеек» энергосети и собственные ощущения.

Наконец, я оказался рядом с рекой, которая спасала меня от сложностей в дороге и её (дорогу) изрядно сокращала. Остаётся только потратить час на сбор строительного материала, связать кожаными ремешками плот, замаскироваться на нём под кучу плавучего мусора и можно будет отправляться домой.

Скинув мешок с кристаллами на землю, я достал короткий бронзовый нож и полез в самую гущу зарослей тростника. Я старался каждый раз срезать тростинки в глубине, чтобы проплешины нельзя было увидеть с воды или берега. Нож был самоделкой из бронзовой пластины, которую я отыскал в руинах древнего города. Из неё же я вырубил-выпилил при помощи камня три грубых огромных крючка для рыбной ловли. Впрочем, учитывая, что леса у меня была сплетена из кожаных нитей, нарезанных из заячьих шкурок, и была толщиной в половину мизинца, их размер казался нормальным. Да и клёв был стабильным на потроха и кусочки мяса от моей наземной добычи.

Работа была привычная, монотонная и я ушёл в неё с головой. В этот раз мне не требовалось делать плот большим, так как груз в мешке был заметно меньше, чем в прочие ходки. Потом этот плот перенесу в своё убежище, утепляя его и защищая от ветра, который постоянно гулял между камней. Прочие плотики уже стали моей постелью и подстилкой на пол, частично закрыли стены.

Эта привычность и сыграла со мной роковую роль.

В шум, который создавал я в процессе работы, вплелись чуждые звуки и услышал я их тогда, когда стало поздно: те, кто их издавал уже вплотную подошли к тростнику.

«***здц!», - пронеслась мысль в голове, от которой в груди поселился холодок и задрожали ноги. Я плавно опустился в грязь, в которой рос тростник и замер, молясь, чтобы механоиды прошли мимо. Привычно заставил тело застыть, усмиряя сердечный ритм и заставляя кровь покинуть внешние сосуды. Раньше меня это всегда спасало от обнаружения патрулями механоидов. Малое тепловое пятно ими воспринималось за разжиревшего зайца, на которых разумные машины не обращали внимания. А вот кого-то крупного, например, оленя, косулю, волка я не встречал ни разу и не видел их следов. Скорее всего, они роботами уничтожались безжалостно.

Но раньше они никогда не подходили так близко. Сейчас между нами нет и сотни метров.

«Мимо, идите мимо, чёрт бы вас побрал, - молил я про себя, вжимаясь всем телом в холодную и вонючую грязь. – Здесь никого нет, просто обычный бобёр или ондатра корешки грызёт… ну же, уроды, валите обратно к себе!!!».

Увы, мои телепатические посылы разбивались о стальные лбы механоидов. Уже скоро я их увидел: два юнита гуманоидной конструкции ростом три или три с половиной метра с массивными корпусами, которые иногда начинали рябить и размываться. Видимо последнее – это работа системы маскировки-хамелеона.

Они точно шли ко мне, но почему-то не стреляли. То ли не уверены в том, что здесь кто-то есть, то ли хотят взять живым. Вот эта мысль, что могу попасть в руки бездушных металлических созданий, стала последней соломинкой, что сломала хребет здравому смыслу и выдержке. Вместо того чтобы дождаться, когда монстры приблизятся поближе и ударить своим Даром, я вскочил и рванул прочь.

Ну, как рванул – скорее заковылял, так как мышцы задеревенели.

Едва меня заметили, как один из механоидов буквально прыгнул ко мне, оказавшись рядом в считаных метрах, и протянул кошмарную клешню в мою сторону.

- Ма-ать твою, сука долбанная!!! – заорал я, практически полностью потеряв голову от ужаса.

Фактически, это был нервный срыв, который копился всё время, пока я плыл на механоиде по океану, потом исследовал побережье, умирал от отравления и собирал минерал, прятался от патрулей и строил планы на спасение. И вот сейчас этот психологический гнойник прорвался, затуманив рассудок страхом и отчаянием. Всё-таки, я не военный ни в этой, ни в прошлой жизни. Кое-чего нахватался за время жизни в Африке, но и привык заодно к тому, что рядом стоит всегда кто-то из сильных боевых эхоров, на кого можно было положиться. Оказавшись один и далеко от дома в эпицентре опасности, я долго крепился, но результат вот он – ору, визжу и, кажется, вот-вот обмочусь от страха. Но кто бы на моём месте вёл бы себя по-другому с моими исходными данными? Вот то-то.

Я ударил от страха всей мощью своего Дара, разрывая в клочья энергосеть механоида, которая показалась мне какой-то жидковатой, тусклой и редкой. Тот как тянулся ко мне, так и рухнул всем телом плашмя, воткнув клешню в прибрежный ил.

А потом раздался треск, похожий на звук включённого электрошокера (очень большого и мощного шокера!) и я отключился, прям как механоид, которого только что прикончил. Боли я не почувствовал, к слову. Или организм сам помог мне уйти безболезненно в черноту беспамятства, или разряд сжёг все нервные рецепторы, которые не успели передать боль в мозг. В последнем случае я практически труп, так как не смогу прийти в себя и отлечиться. Разве что, организм самостоятельно запустит Дар. Да только на это надежды мало.

Глава 2

- Юла, ну как же так? Зачем? – тоскливо произнесла молодая женщина, одетая в облегающий тёмно-серый костюм с капюшоном. – Я донесу двоих.

- Меня на внешней подвеске? Не пойдёт, Литания, - отрицательно качнула головой её собеседница в точно таком же костюме. Со стороны они выглядели любительницами дайвинга, так как одежда сильно походила на водолазные резиновые костюмы. – Мехи засекут меня, и, значит, тебя тоже.

- Бросить его! – Литания со злостью покосилась на мужское тело, лежащее рядом с её МПД.

- Мужчину?

- Да! – запальчиво произнесла та.

- Об этом узнают и тогда нас обеих спишут, а то и в штрафники отправят. А там мы с тобой проживём несколько месяцев.

- Зато вместе проживём, Юла, - девушка взяла её ладонь обеими руками и умоляюще посмотрела той в глаза. - Пожалуйста, любимая.

- Я не хочу, чтобы ты умерла так рано, - её напарница почувствовала, как слёзы щиплют глаза. – И я прошу тебя, довести этого человека до базы. Это очень важно, понимаешь? Надо узнать кто он и откуда. И я постараюсь выжить. Ведь он сумел, значит, смогу и я. А потом ты вернёшься за мной.

- Вернусь, клянусь! – порывисто произнесла, почти выкрикнула Литания и бросилась в объятия своей любовницы. Отпустить Юлу было выше её сил, поэтому старшей в паре разведчиков на МПД пришлось буквально отрывать девушку от себя.

После этого незнакомец, пребывающий в состоянии сна после инъекции, был уложен женщинами в специальный отсек-люльку на внешнем корпусе МПД. Уместился он с трудом и в позе эмбриона. Литания пополнила боезапас в своём мобильном доспехе, воспользовавшись испорченным МПД.

Перед тем, как забраться на место пилота, Литания шагнула к Юле и впилась ей в губы жарким поцелуем, оторвалась от неё лишь через минуту:

- Дождись меня, прошу только об одном – дождись.

Спустя пять минут МПД, прикрывшись маскировочным полем, быстро направился вглубь материка. Вслед ему смотрела крохотная на его фоне стройная человеческая фигурка в светло-сером «водолазном» костюме.