Глава 31

Передав всю имеющуюся информацию Алексею и поставив его руководить финансово-промышленной империей вместе с Хантом, Бобёр оставил ему всех бойцов, участвовавших в захвате небоскрёба, а сам незамедлительно вылетел на Бастион, где искупался в подземном озере, и, не задерживаясь, вылетел на Надежду. Прибыв на место, полковник собрал штаб и затребовал отчёт о проделанной работе. Как оказалось, минные заграждения с торпедными аппаратами были установлены раньше установленного срока, но куда больше его удивило не это. Адмирал Верещагин, посовещавшись с Михаилом Александровичем, решил не останавливать производство боевых кораблей, и на сегодняшний день боевой флот составлял не две, а целых две с половиной тысячи вымпелов, и это не считая пятисот кораблей, находящихся на консервации, а также двухсот судов, патрулирующих Швейцарскую республику…

– Василий Петрович, я, конечно, не возражаю против увеличения нашего флота, но скажите мне на милость, где вы взяли людей для их экипажей и, главное, откуда деньги на содержание?

– Простите, но вы сами дали «добро» на увеличение флота, но из-за недостатка личного состава мы внесли изменения в конструкции и стали производить автоматические корабли с мощным искусственным интеллектом, объединённым в единую сеть, так что на сегодняшний день наш флот полностью укомплектован личным составом, прошедшим полный цикл боевого сплачивания. Мало того, из-за наплыва желающих вступить в наши ряды я по своей инициативе отправил шесть тысяч человек на Бастион. Они составят будущие экипажи пятисот боевых кораблей, находящихся на консервации.

– Благодарю вас, Василий Петрович. Вы поступили самым разумным образом, но все же, откуда деньги? – с огромным любопытством поинтересовался Бобёр, вглядываясь в своего собеседника.

– На заседании штаба было принято решение продать пять тонн золота, правда, вырученных денег хватит месяца на четыре, но так как до вторжения осталось чуть более месяца, а потери ожидаются не менее половины нашего флота…

– Стоп, господин адмирал, вы что же, предлагаете не платить семьям погибших?! – холодным тоном проговорил полковник, отчего у всех присутствующих мороз пробежал по коже.

– Хоть это и звучит цинично, но в нынешней ситуации я другого выхода просто не вижу, – откровенно заявил Верещагин, совершенно не испугавшись надвигающегося начальственного гнева.

– Господин адмирал, учтите на будущее, каждый… я подчёркиваю, КАЖДЫЙ боец, готовый сложить голову ЗА НАШЕ ДЕЛО, должен знать, что его семья обязательно получит пожизненный пенсион. Где брать на это деньги, моя личная забота, я их найду, можете даже не сомневаться.

– Я вас понял. В самое ближайшее время ваше распоряжение будет доведено до каждого бойца, – тяжело вздохнув, ответил Верещагин.

– Хорошо, что вы это поняли, а теперь давайте перейдём непосредственно к делу. Меня интересует, как идут наши дела на Новой Тортуге.

– На сегодняшний день на Тортуге сосредоточены семьсот сорок три пиратских вымпела. Большинство из них во время сражения получили серьёзные повреждения, но наши ремонтные бригады в течение трёх недель их устранят. К моменту вражеского вторжения пиратский флот будет завершать ходовые испытания с полным боекомплектом. Исходя из полученной разведывательными зондами информации, в этом направлении сосредоточивается армада из одной тысячи двухсот пятидесяти двух боевых кораблей. Технические характеристики примерно равны современным кораблям человеческих государств; что касается нашего флота, то они уступают более чем в полтора раза, по крайней мере именно такие показатели выдают наши разведывательные комплексы, – отчитался Верещагин, в голосе которого имелись нотки некоторого сомнения.

– Каков состав вражеской армады? – с озабоченностью поинтересовался Бобёр, прекрасно понимая, что от пиратского флота ничего не останется, хотя это ими и планировалось изначально, чтобы уменьшить потери своих людей.

– Сорок восемь тяжёлых авианосцев, двенадцать лёгких, а тяжёлых артиллерийских равелинов в их составе ровно сто сорок три. Остальные – крейсера с фрегатами и эсминцами. Что касается минных тральщиков, то их всего лишь сорок три единицы, и это странно. Для такого большого флота их должно быть как минимум в три раза больше. Похоже, они что-то задумали… Или ещё не знают о крепостных минных полях, установленных на их пути.

– Скажите, Василий Петрович, сколько времени продержится пиратский флот?

– Максимум сутки, затем он будет полностью уничтожен, но исходя из действующего плана противника остановит, а затем и гарантированно уничтожит наш Второй флот. Кстати, Второй флот через три дня выдвигается на исходные позиции, – пояснил адмирал, внимательно всматриваясь в схему предстоящего сражения. Бобёр медленно поднялся и, оглядев всех присутствующих тяжёлым взглядом, скомандовал:

– Требую максимально ускорить подготовку к выдвижению Первого ударного флота. Через пять дней он должен быть готов к старту, времени у нас осталось совсем немного.

– Есть ускорить подготовку! – отчеканил адмирал Верещагин, вытянувшись по уставной струнке.

– Скажите, адмирал, а есть ли информация о вражеском флоте, концентрирующемся в районе Хипори?

– Очередной пакет данных будет завтра в семь часов вечера по местному времени.

– В таком случае заседание штаба объявляю закрытым. Следующее состоится завтра в восемь часов вечера.

Покинув защищённый зал заседаний, Бобёр в сопровождении Михаила Александровича спустился на самый нижний подземный уровень и, войдя в тюремный отсек, вызвал специалистов и поинтересовался результатами допросов захваченного Хозяина и его бессменного секретаря. Результатов не было. Они молчали, вернее в самом начале грозились всякими изощрёнными наказаниями за самоуправство, но поняв, что практически вся агентурная сеть иной расы выявлена и частично схвачена непонятно кем, перестали говорить, полностью замкнувшись в себе. Подумав некоторое время, полковник попросил привести Хозяина, и спустя десять минут того завели в кабинет и оставили наедине с ним.

– Ну, здравствуй, теперь уже бывший Хозяин, он же Кор, – с ироничной усмешкой проговорил Бобёр, разглядывая своего бывшего противника.

– Я так понимаю, это вы разрушили наши самым тщательным образом выверенные планы, господин Бобров? – поинтересовался Кор, хмуро посматривая на молодого человека из-под опущенных бровей.

– Отрицать не буду, это действительно моих рук дело, чем я безмерно горжусь, – подтвердил Бобёр, нисколько не злорадствуя над своим пленником.

– Опять эти русские… Вечно вы вставали костью в горле всем тем, кто стремился к мировому господству. Сколько поколений лелеяло мечту о расчленении и уничтожении вашего народа, да только никому из людей этого так и не удалось… Мы учли этот печальный опыт и приняли все меры, чтобы вы, русские, в очередной раз не стали нашим камнем преткновения. Теперь вам конец, как и всему остальному человеческому миру. Время икс близко… Молись, несчастный! – с фанатизмом в глазах взревел Кор, яростным взглядом пытаясь испепелить того, кто спокойно сидел напротив него.

Бобёр смотрел на беснующегося резидента иной расы с холодным презрением и, когда тот умолк, равнодушно поинтересовался:

– Всё сказал, убогий?

– Моя смерть от твоей руки уже ничего не изменит. Твоя смерть и смерть человечества очень близки, и это меня несказанно радует.

В общем, полковник и не надеялся услышать от «хозяина» какую-либо информацию, он хотел лично увидеть захваченного резидента и понаблюдать за его реакцией, как представителя иной расы. Он её увидел и понял, что интервенты будут сражаться до конца, а это в свою очередь требовало внести некоторые изменения в предстоящий план генерального сражения. Придя к такому заключению, Бобёр вызвал конвой и, после того как арестанта увели, покинул тюремное отделение и направился в свои апартаменты. Ему требовалось хорошо поразмыслить, перед тем как вылететь вместе с флотом в район Хипори.

Вечером следующего дня адмирал Верещагин озвучил полученные данные, добытые разведывательными зондами. Вражеский флот насчитывал три с половиной тысячи вымпелов и фактически завершал своё сосредоточение для атаки на человеческие миры. Наличных сил для отражения хватало, но для полного его уничтожения, сил, скорее всего, не хватит, слишком уж много было врагов…

Оставшиеся дни до отбытия флота Бобёр и адмирал Верещагин крутились как белки в колесе, проверяя и перепроверяя загрузку боеприпасов, продовольствия и медикаментов. Работали как проклятые не только они одни, работали в авральном режиме буквально все, и это позволило уложиться в отведённые сроки. К моменту старта буквально все валились с ног, и когда флот снялся со стоянки и направился в район Хипори, этого практически никто не заметил, так как все завалились спать…

Спустя двенадцать дней полёта флот прибыл на место и, выстроившись за минными полями в боевой порядок, укрылся маскировочными полями, застыв в тревожном ожидании. Бобёр, не будучи флотским офицером, на заседаниях штаба предпочитал не вмешиваться и не высказывать свое мнение, а пытался разобраться в хитросплетениях предложенного адмиралом Верещагиным плана, разработанного на основе древнего трактата о ведении войны в космосе. Штаб Первого флота заседал практически каждый день и время от времени вносил коррективы, исходя из регулярно получаемых данных с разведывательных зондов. Атмосфера царила тревожная, к противнику прибыло дополнительное подкрепление, и силы противостоящих друг другу сторон сравнялись. Всё застыло в тревожном равновесии…

Неожиданно тревожную суету штаба нарушил ворвавшийся до невозможности бледный капитан флагманского корабля, носивший грозное название «Зверобой». Капитан первого ранга строевым шагом подошёл к адмиралу и, протянув ему распечатку, немедленно покинул аппаратную. Верещагин внимательно вчитался в текст, спустя минуту обвёл всех хмурым взглядом и негромко произнёс:

– Товарищи, полчаса назад во время встречи Святейшего патриарха Московского и всея Руси с главой Сената Фармером-старшим на них совершено дерзкое нападение. Патриарх убит, а глава Сената находится при смерти. Надежды на его излечение почти нет! Террористы, учинившие это нападение, захватили несколько сотен заложников, забаррикадировались в одном из зданий и требуют, чтобы армия отошла во внутренние районы страны, в противном случае они обещают убивать заложников каждые десять минут. Роль посредника на переговорах взял на себя глава Партии правых либералов господин Нерлин. Вот такие дела…

Старшие офицеры, подскочив со своих мест, зашумели. Бобёр не поддался всеобщему возмущению, он позволил своим людям выпустить пар и только после этого собирался с ними поговорить серьёзно, а пока напряжённо размышлял. Случившееся было беспрецедентным по своей наглости событием, которое непременно должно повлечь за собой самые серьёзные последствия, на что, видимо, и рассчитывали организаторы покушения на столь известные фигуры, а это значит, что данная акция лишь первый этап чего-то более существенного…

Шум и гам офицеров штаба довольно быстро прекратился, и все присутствующие на этом заседании умолкли, озабоченно посмотрев на своего командира. Осознав, что дальше молчать нельзя, Бобёр поднялся и, оглядев своих людей, заговорил:

– Товарищи, насколько я понимаю, это преддверие заранее спланированной против России мощной кампании, а это значит, нам жизненно необходимо мобилизовать все возможные резервы, сосредоточив их главным образом на Бастионе. Перебазируйте туда флотилию с Нового Цюриха, а также все корабли частной военной компании. Помимо этого следует задействовать боевые корабли «артистов» с планеты-полигона. По моим прикидкам, наберётся как минимум триста пятьдесят относительно боеспособных вымпелов. Приказываю немедленно заняться этим вопросом…

Последующие дни Бобёр совместно со штабом Первого флота активно раздавал распоряжения о формировании единого резерва, а между тем ситуация в России стремительно обострялась. На улицах Нового Петербурга и Москвы прокатились акции протеста, и уже были отмечены первые столкновения между патриотическими организациями разного толка и сторонниками Партии правых либералов, но куда хуже дело обстояло на Горской. Там произошли целые серии террористических актов, и вообще общая обстановка складывалась весьма взрывоопасная, но это касалось не только России. Аналогичные безобразия коснулись многих человеческих государств.

В Бразилии на улицах царил сущий хаос. Обитатели фавел учинили погромы в респектабельных районах, и власти были вынуждены ввести войска и жандармерию для усмирения криминальных и анархических элементов. В арабском мире ситуация была и того хуже. Где-то неожиданно вспыхнуло восстание, а где-то с новой силой вспыхнула застарелая гражданская война. Одним словом, человеческие миры лихорадило со страшной силой. Пожалуй, единственными очагами спокойствия были США и Великобритания, но судя по некоторым косвенным признакам, пребывать этим странам в нынешнем виде осталось совсем недолго…

За неделю штаб, во главе с адмиралом Верещагиным проведя ревизию наличных сил, разослал требование немедленно всем кораблям выдвигаться на Бастион и назначил командующим резерва контр-адмирала Ивашутина. Получив бразды правления, Илья Николаевич развил самую бурную деятельность, и в результате его организаторского таланта, отточенного за многие годы службы в Российском военном флоте, корабли полетели на Бастион. Конечно, все эти силы были разношёрстными и не имели совместной слётанности, но адмирал клятвенно заверил, что приложит все свои силы на сколачивание собранного с миру по нитке боевого флота.

После очередного заседания штаба Бобёр вместе с командующим вышли на смотровую площадку, желая немного проветриться после напряжённой работы, но не успели они переброситься между собой и парой фраз, как их уединение нарушил ворвавшийся начальник штаба и, остановившись в паре шагов от своих командиров, начал докладывать:

– Только что пришло новое сообщение. На Новой Москве и в столице начались уличные сражения с применением тяжёлой бронетехники. Восстание поднял господин Нерлин с единомышленниками, причём их поддерживают отдельные войсковые части и некоторые высокие чины из полиции. Одновременно с этим на Горской сепаратисты нанесли массированные ракетные удары по базам воинских частей, помимо этого атаке подверглись органы государственной власти и полиции. Во многих городах этой планеты завязались настоящие сражения между преданными присяге полицейскими подразделениями и бандподпольем.

– Это всё? – хладнокровно поинтересовался адмирал Верещагин, пристально глядя на своего подчинённого.

– Никак нет! На границе с Кубанским и Терским казачьими округами активно концентрируется мощный турецкий военный флот. Судя по всему, идёт подготовка к вторжению. Кубанское и Терское казачьи войска приведены в полную боевую готовность. В самое ближайшее время Донское казачье войско также встанет под ружьё. В общем, на юге началась полномасштабная мобилизация военного времени, хотя официально ещё военное положение не введено, и будет ли, пока неизвестно. На самом верху государственной пирамиды разразилась жестокая грызня за должность главы Сената, и какая политическая сила возьмёт верх, одному только богу известно, – как-то тоскливо добавил начальник штаба, отводя в сторону свой взгляд.

Бобёр озабоченно переглянулся с Верещагиным и отдал команду:

– Немедленно возвращаемся в штаб, будем решать, что нам делать в новых условиях.

Так и не отдохнув, они вернулись в штабную каюту и засели за изучение непрерывно поступающей информации. С каждым часом этот поток увеличивался, и тональность его постепенно становилась всё мрачнее и мрачнее. По сути, это была самая настоящая информационная война, в которой международные средства массовой информации с особым цинизмом нападали на российские власти, пытающиеся подавить вооружённое восстание.

Перелопачивая сообщения, Бобёр только за голову хватался: обстановка стремительно накалялась, а действия властей были, мягко говоря, невнятные. Нового главу Сената парламентарии так и не смогли избрать. Конкурирующие друг с другом политические партии, вместо того чтобы ввести в стране военное положение, до сих пор продолжали вести яростную борьбу за власть.

– Сволочи, устроили пир во время чумы! – выпалил Бобёр, с досадой сжимая распечатанный лист с очередным донесением из Нового Санкт-Петербурга.

– Лично я в таком поведении наших парламентариев ничего удивительного не вижу. Либерально-демократическая форма правления, да ещё парламентского типа, категорически неспособна в критических обстоятельствах управлять страной. Весь исторический опыт человечества об этом говорит. Допускаю, такая система в какой-то степени бывает эффективной, но только в стабильном обществе, где различные финансово-промышленные группировки через парламентские партии лоббируют свои коммерческие интересы. В нынешней же ситуации такая форма правления для Российского государства просто губительна. Это не только моё личное мнение, но и всех тех, кого я знаю лично, – заявил адмирал Верещагин, серьёзно глядя на очень молодого полковника, уже успевшего доказать всем окружающим его людям, что это высокое звание он заработал вполне заслуженно.

– И какая же форма правления в России будет наиболее эффективной, по вашему мнению? – поинтересовался Бобёр, желая выяснить политические взгляды своего командующего, ранее совершенно не интересовавшегося политическими делами или умело изображавшего своё безразличие.

– Я абсолютно убеждённый монархист и считаю, что такая форма правления в нашей стране должна быть восстановлена, но только как соборная государственная власть. Некоторые ошибочно противопоставляют самодержавие и народное представительство, но на деле это совсем не так. На самом деле подлинное самодержавие нуждается в единении монарха со своим народом, а его невозможно достичь без развитой системы выборных учреждений. Русский соборный опыт имеет многовековую историю и разительно отличается от западной модели государств, не знающих вообще такого явления. В случае реставрации монархии наши выборные организации не должны иметь ничего общего с лживой «демократией» западного образца, прикрывающейся нравственным плюрализмом, за которым скрывается богоборчество и растление очень многих миллионов человеческих душ. Именно за это нас боятся и ненавидят в западном мире, так как свобода изъявления воли в нашем народе издревле противостоит пресловутому «парламентаризму», превращающему законодательные учреждения в арену партийных склок, общественных противостояний и всевозможных смут. Всё это безобразие продолжается на самом деле недолго, так как они рано или поздно подпадают под полный контроль ловких и изворотливых закулисных кукловодов, творящих свои мерзкие дела от имени народа. Одним словом, выборы в нынешнем виде есть не что иное, как регулярно разыгрываемый спектакль с применением технологий бессовестного манипулирования общественным сознанием.

– Браво, Василий Петрович, я бы лучше не сказал! – похвалил Бобёр командующего и, посмотрев на яркие звёзды, высказал своё мнение: – Честно признаться, я тоже склоняюсь к такому же мнению, но в нынешних реалиях восстановить монархический строй нереально в принципе.

– Но если этому поспособствовать, то ничего нереального в этом нет, – возразил Верещагин.

– Господь с вами, Василий Петрович! Такого никогда не произойдёт в реальной жизни, – отмахнулся его собеседник, – да и прежде чем проводить реставрацию монархии, необходимо созывать Общенародный Собор, к тому же должен быть в наличии кандидат на должность монарха, основателя новой монаршей династии, а таковых я что-то не наблюдаю и близко.

– Как знать, может быть, такой человек уже и есть… – загадочно протянул адмирал и, переведя свой взгляд на информационный монитор, неожиданно воскликнул: – Этого не может быть!

– Что такое, адмирал? – встрепенулся Бобёр, обеспокоенно глядя на побледневшее лицо своего собеседника.

– Турецкий флот без объявления войны нанёс удар в районе Нового Новороссийска! Потери очень большие, но пока Кубанское казачье войско сдерживает противника. Силы слишком неравны, и, если в самое ближайшее время не подойдёт подмога, эскадра прикрытия будет вынуждена оставить стратегически важную систему, правда, на планете останутся несколько дивизий пластунов для её обороны.

– Это война, – негромко произнес полковник, очень сожалея, что ничем не может помочь тем, кто держал сейчас оборону столь важного для страны транспортного узла.

– Соглашусь с вами, это война, только мне непонятно, на что рассчитывает турецкое правительство, решившись на такой самоубийственный шаг. Конечно, турецкая армия и флот очень сильны, но всё ж не до такой степени, чтобы победить, – задумчиво ответил Верещагин на высказывание полковника, внимательно изучая выведенную на монитор карту планетарной системы Нового Новороссийска.

– Значит, мы чего-то не знаем, что знают они, иначе бы османы ни за что не решились на нападение, – выдвинул своё предположение Бобёр.

– Вот, чёрт возьми! Турки только что заблокировали систему Нового Туапсе и готовятся к массированному штурму планеты, а там войск совсем ничего.

– И куда они делись?! Мне помнится, там наших войск было волне достаточно для отражения любого противника, – в немалой степени удивился полковник.

– Большинство частей в экстренном порядке перекинули на Горскую.

– Неужели других войск больше не было?! Это ведь стратегическое направление… – вглядываясь в ленту поступающей оперативной информации, громко поинтересовался полковник.

– Да откуда им взяться, если совсем недавно прокатилась очередная волна сокращений в армии?! На сегодняшний день полицейских даже больше, чем вооружённых сил, – с чувством горечи выпалил адмирал Верещагин, в бессильной злобе сжимая и разжимая свои пудовые кулаки.

– Это мне хорошо известно, да только мы не в силах что-либо изменить, остаётся лишь выполнить свой долг до конца, отразив вторжение иной расы.

– Мы это непременно сделаем, да только сразу после генерального сражения придётся довольно длительное время зализывать раны – и ничем нашей армии и флоту мы помочь не сможем, – вынужден был признать своё бессилие Верещагин.

– Не сможем, – признал Бобёр, – да и формируемый резерв в должной мере не будет обкатан, а без этого больших и никому не нужных потерь не избежать.

– Вот то-то и оно… Как бы ни было нам тяжело, но надо ждать, наше время пока ещё не пришло…