Глава 27

Возвращаясь обратно в свой казённый «люкс» в окружении двоих конвоиров, Бобёр обдумывал произошедший только что короткий разговор. Нет, он и раньше знал, что органы следствия не имеют на него какого-либо компромата, но это не означало, что такового не должно появиться в скором времени. Обеспокоило его другое: почему именно его посчитали организатором всего происходящего на Новом Цюрихе? Ответа на этот вопрос у него не было, а из этого следовало, что задерживаться в тюрьме ему не следовало, но прежде чем покинуть это негостеприимное местечко, надо было по душам поговорить с тем офицером и выяснить причины его заинтересованности, но только на своих условиях.

Не подходя два десятка метров к тому месту, где можно было совершить дерзкий побег, Бобёр заметил в соседнем коридоре двоих конвоируемых арестантов, одним из которых был Андрей. Подивившись такому удачному стечению обстоятельств, полковник мгновенно решил им воспользоваться. Улучив момент, он подал своему бойцу условный знак и, получив от него подтверждение, чуть замедлил шаг… Оказавшись на мгновение за спиной своих нерасторопных конвоиров, он расслабился и, рухнув на обрезиненный пол, изобразил припадок.

Увидев это, тюремщики бросились к нему, но напоролись на двойной удар обеих ног и, схватившись за причинные места, рухнули рядом с ним. Давно отработанным движением полковник изогнулся особым образом и перевёл скованные руки из-за спины вперёд. Недолго думая, он вырубил постанывающих конвоиров и, нашарив в кармане одного из них ключ от наручников, расстегнул их. Подскочив на месте и оглядевшись по сторонам, Бобёр посмотрел на соседний продол и удовлетворённо хмыкнул. Андрей при активной поддержке другого арестанта вырубил конвоиров и, освободившись сам, помогал снять браслеты с невольного помощника.

Больше отвлекаться на своего бойца Бобёр не видел смысла, так как он полностью был уверен, что и без посторонней помощи откроет отсечную решётку и сам придёт к нему на помощь. Именно поэтому полковник, подойдя к стене в нужном месте, оборвал прикреплённый к стене кабель видеонаблюдения, отключив тем самым всю систему этого блока, и только после этого извлёк из кармана другого конвоира электронный универсальный ключ и открыл им требуемую камеру.

– Парни, давайте живее на выход, если на свободе оказаться хотите. Времени у нас очень мало, его практически нет.

Мужчины с некоторым недоверием посмотрели на него, но не стали выражать своего недовольства и быстро покинули камеру, оставив полковника в одиночестве. Прикрыв стальную дверь, Бобёр, поднапрягшись, оторвал дужку от кровати и, подойдя к стене, несколькими ударами отбил кусок штукатурки. Найдя нужный камень, он выбил его и в течение минуты проделал проход в вентиляционный канал, ведущий извилистыми путями в оружейную комнату…

Соскочив с койки и стряхнув с себя строительную пыль, полковник вышел на продол и от увиденного зрелища чуть не сел на пятую точку. В который раз события развивались совершенно иначе, чем оно было изначально запланировано. Вырвавшиеся на свободу люди открыли все камеры, причем не только здесь, но и в прилегающих корпусах, при этом взяв всех тюремщиков в заложники. Всюду слышался русский мат, но это нисколько не мешало находить общий язык и действовать сообща, скорее наоборот, позволяло моментально организовываться в команды. В этот момент Бобёр заметил спешившего к нему Андрея в компании двух мужчин мощной комплекции, и когда они к нему подбежали, нейтральным тоном поинтересовался:

– Сколько корпусов вы успели захватить?

– Семь, но в самое ближайшее время, думаю, вся тюрьма будет под нашим контролем. Администрация совершенно не ожидала бунта, и поэтому мы их застали врасплох, – по-военному чётко доложил его подчинённый.

Андрей был явно весьма доволен своей работой, но вот полковник благодаря его активным действиям был вынужден в экстренном порядке вносить коррективы в план побега, хотя и не очень большие. Всё равно побег планировался шумным, просто теперь он будет куда громче, только и всего…

– Представь мне своих спутников, – потребовал он у Андрея, видя, с какой надеждой на него смотрят мужчины, пришедшие с ним.

– Шамиль Таукешев. Капитан в отставке. Дослужился до командира батальона 467-го десантно-штурмового полка Российской армии, но потом подался на вольные хлеба. На Новом Цюрихе был проездом, но арестован на космодроме без предъявлений какого-либо обвинения.

– Кабардинец?

– Так точно! Родом с Нового Нальчика.

– Отлично! Люди с военным прошлым нам сейчас нужны позарез, иначе раздавят, – с воодушевлением высказался Бобёр и, посмотрев на другого спутника Андрея, поинтересовался: – А вы кто будете?

– Майор 47-го отдельного полка специального назначения Внутренних войск МВД России Потап Крамаренко. Командир батальона. Место базирования – Новый Судак. Нахожусь в отпуске. Гостил у друзей, но был арестован вместе с ними. Где они сейчас, даже не представляю, – хмуро ответил офицер, при этом внимательно рассматривая молодого человека, от которого ощутимо веяло властностью и от чьего взгляда почему-то ему хотелось вытянуться в струнку.

– В таком случае позвольте представиться: полковник Главного разведывательного управления Министерства обороны России Пётр Бобров. Как старший по званию приказываю немедленно организовать оборону захваченных корпусов, при этом не забывая организовывать людей, назначая командирами тех, кто служил в армии. Задача ясна?

– Так точно! Разрешите выполнять? – слаженно выпалили офицеры и, получив одобрение, мигом бросились выполнять поставленную задачу.

Проводив их взглядом, Бобёр позвал за собой Андрея и, проникнув в вентиляционную шахту, направился в оружейную комнату. Путь оказался достаточно лёгким, так как канал был несколько шире стандартного, и поэтому отнял всего лишь несколько минут. Найдя нужную развилку, полковник, используя дужку от кровати, оттянул крепления и, сняв стальной лист, проник в пустую каморку воздухозаборника. Найдя гайки анкерных болтов, он, используя каблуки своих туфель, отвинтил их и, осторожно сняв толстый стальной лист, пробрался на следующий уровень вентиляционной шахты, где находилась отодвигаемая бронированная плита, служащая стеной оружейной комнаты.

Оглядев плиту, Бобёр нашёл замаскированные крепления и, выбив заглушки, внимательно прислушался. Поняв, что в оружейке никого нет, потянул последнюю заглушку, и стена медленно опустилась на полметра. Ухмыльнувшись, полковник подмигнул обескураженному бойцу и полез в образовавшуюся щель. Стеллажей с лучемётами было мало, чуть более сотни, но вот ящиков с боеприпасами оказалось много, причём среди них попадались ящики с гранатами для подствольных гранатомётов и даже мины. Зачем они были нужны тюремной охране, оставалось полнейшей загадкой, но они обязательно должны были пригодиться им. Тут ещё были резиновые дубинки и стальные браслеты, правда, полковника такие аксессуары не заинтересовали, а вот противогазы и слезоточивый газ подходили как нельзя лучше, да и парализаторы были не лишними.

Ещё раз окинув взглядом всё это богатство, Бобёр принялся быстро передавать оружие и боеприпасы Андрею, пока подчистую не выгреб арсенал, разместив всё в вентиляционной шахте, так как время поджимало, а тащить было далековато. Перед уходом они заложили несколько мин на дверь и, прикрепив слегка переделанные батареи к лучемётам, теперь ставшим достаточно мощными фугасами, покинули оружейную комнату. Установив обратно стену, они, прихватив оружие, отправились обратно в камеру.

Сделав несколько ходок, полковник выдал оружие людям, готовым вступить в бой, и, подобрав с десяток подходящий парней, отправил своего бойца командовать дальнейшим захватом следственного изолятора, а сам вместе с отобранными людьми вновь полез в вентиляционную шахту. Не успел он проползти и десяти метров, как послышался взрыв, за которым последовала довольно сильная встряска всего здания. Удовлетворённо вздохнув и сплюнув попавшую в рот вездесущую пыль, Бобёр пополз дальше, радуясь, что хотя бы в этом план побега не был нарушен, иначе пришлось бы очень и очень туго…

Организовав живой конвейер, он ускорил процесс вооружения поднявших бунт людей и, когда практически все лучемёты и боеприпасы были извлечены из вентиляционной шахты, взял с собой двоих и, проникнув в разрушенную оружейную комнату, внимательно осмотрелся. Взрыв уничтожил не только оружейку, но и прилегающее к ней караульное помещение вместе с теми, кто там находился, да ещё устроил несколько завалов, не позволяющих проникнуть сюда с внешней стороны. Обойдя по периметру и обнаружив провал, он осторожно спустился на нижний уровень, где находилось хранилище личных вещей, принадлежащих арестантам. Покопавшись в документации, он нашёл номер ячейки, где лежали его часы с замаскированным коммуникатором, и вскрыл его, но их там не оказалось.

Выругавшись сквозь зубы, Бобёр махнул рукой сопровождающим его парням и, высунув голову через трещину, убедился, что в коридоре никого нет, хотя из одной приоткрытой двери доносилась невнятная человеческая речь. Хищно оскалившись, полковник, осторожно пробравшись в коридор, взял лучемёт наизготовку и медленно двинулся вперёд. Подойдя к двери и взглянув внутрь, он увидел человек тридцать, скрывшихся от захвативших следственный изолятор арестантов. Оружия у них не было, даже парализаторов не имелось, за исключением стальных браслетов и резиновых дубинок, поэтому стрелять на поражение не было никакой необходимости.

Вернувшись обратно в коридор, полковник объяснил на пальцах, как надо действовать, и спокойно шагнул в помещение, заполненное представителями тюремной администрации. Остановившись, Бобёр обвёл суровым взглядом притихших людей, с опаской смотрящих на вооружённого заключенного, и скомандовал:

– Если хотите жить, закуйте друг другу руки браслетами за спиной. В случае отказа церемониться не буду, сразу расстреляю. Приказ ясен?

Осознав, что стоявший перед ними молодой человек, вооружённый тяжёлым пехотным лучемётом, говорит совершенно серьёзно, они стали медленно выполнять его распоряжение. Внимательно наблюдая за их действиями, Бобёр зацепился взглядом за свои часы, надетые на руку мужчины, старающегося не смотреть в его сторону.

– А ну иди сюда! Да, это я тебе говорю. Нечего дураком прикидываться.

Когда мужчина понял, что дальше скрывать своё лицо не имеет смысла, развернулся и понуро направился к знакомому ему человеку, которого он не так давно пытался допрашивать.

– Я вижу, вы мои часики себе присвоили, воспользовавшись своим служебным положением? – с ехидством поинтересовался полковник и тут же рявкнул: – Что, меня уже заочно в расход списал, сволочь?!

Не услышав ничего вразумительного в ответ, Бобёр, схватив его за шиворот и оттащив в сторону, болезненной подсечкой свалил на пол. Оттянув скованные за спиной руки, полковник снял свои часы и, надев себе на левую руку, перевернул пленника на спину и, глядя в его наполненные ужасом глаза, задал вопрос:

– Кто тебе приказал меня допросить? Да и вообще, как тебя зовут?

– Глава Федерального департамента юстиции и полиции господин Мортимер Джакомертти очень хотел знать, почему вы отказались от гражданства Швейцарской республики. Вы единственный российский миллиардер, сделавший это, и поэтому вас заподозрили в причастности к происходящему на Новом Цюрихе, – честно ответил он и взмолился: – Не убивайте меня, пожалуйста!

– Не буду, если ты себя правильно вести будешь. Мне бы очень хотелось с этим самым господином Джакомертти пообщаться, и ты мне в этом поможешь. Понял меня?

– Да, господин Бобров.

– Так всё же, как тебя зовут?

– Лукас Адамо.

– Вот и молодец, Лукас. Иди к остальным и веди себя как мы договорились, тогда доживёшь до глубокой старости в окружении своей семьи.

Когда следователь вернулся к остальным пленникам, Бобёр заметил, какими озадаченными взглядами смотрели на него два его бойца и тюремщики. Такого им ещё видеть никогда не приходилось. Миллиардер отказался от своих денег и, оказавшись в тюрьме, с лёгкостью взял их в плен и теперь держит под прицелом пехотного лучемёта. Посмеявшись про себя, полковник отдал команду своим двум бойцам держать людей под контролем и, быстро покинув помещение, связался с Марго, попросив соединить с контр-адмиралом Ивашутиным. Объяснив ситуацию и согласовав свои дальнейшие действия, напоследок поинтересовался:

– Илья Николаевич, когда прибудет флот с Надежды?

– Командир, флот под командованием адмирала Верещагина уже здесь и блокирует планету. Орбитальные боевые станции захвачены десантом, даже с ними вести бой не пришлось, так как они заранее были выведены из строя диверсией, правда, на планету высадиться нет возможности, так как уничтожение противодесантных комплексов повлечёт за собой многочисленные жертвы среди мирного населения.

– Понятно… – задумчиво протянул Бобёр и, помолчав некоторое время, поинтересовался: – А что же швейцарский военный флот?

– Половина кораблей были расстреляны с дальней дистанции главным калибром артиллерийских равелинов, остальные разлетелись кто куда и теперь никакой опасности не представляют. Были ещё две флотилии, одна британская, а другая германская, но увидев, что расстрел швейцарского флота ведётся с недосягаемой для них дистанции, снялись и, не предупредив союзников, в спешном порядке удрали.

– Отличная новость, Илья Николаевич! – с воодушевлением воскликнул полковник, пожелав удачи, попрощался с адмиралом и бросился обратно в вентиляционный туннель. Вернувшись в камеру, Бобёр выскочил на продол и, быстро найдя Андрея, выяснил, что следственный изолятор практически полностью захвачен, но покинуть периметр невозможно, так как тюрьма была наглухо оцеплена силами полицейского спецназа. Успокоив своего бойца, полковник объяснил дальнейшую тактику действий, соотнося свою тактику с адмиралом Ивашутиным. Выбрав четверых освобождённых мужчин, вооружённых полицейскими парализаторами, он направил их в помощь двум бойцам, охранявшим заложников, потребовав от них обратить особое внимание на следователя и не дать ему сбежать.

Взяв на себя командование, полковник в сопровождении офицеров поднялся на первый пост следственного изолятора, с которого хорошо просматривались прилегающие окрестности, и, взяв бинокль, вместе с Крамаренко и Таукешевым занялся изучением действий полицейского спецназа и оцепления. Потратив на это дело двадцать минут, Бобёр, отложив в сторону оптику и задумчиво посматривая на мониторы, задал вопрос:

– Товарищи офицеры, каково ваше мнение?

Кашлянув в кулак, майор 47-го отдельного полка специального назначения четко ответил:

– Исходя из мною увиденного, спецназ готовится к штурму тюрьмы. Схема действий стандартная. Атака начнётся с наступлением темноты со скрытного проникновения на территорию штурмовых групп. Где конкретно это будет происходить, пока сказать не могу, надо походить и посмотреть.

– Хорошо, Потап, займитесь этим вопросом.

Непроизвольно козырнув, майор развернулся и покинул пост, желая поскорее выполнить поставленную перед ним боевую задачу. Проводив крепкую фигуру комбата взглядом, полковник посмотрел на капитана и поинтересовался:

– Шамиль, а ты что думаешь?

– Полностью разделяю мнение Крамаренко. Атака начнётся с наступлением сумерек. Продержимся час, максимум полтора – не больше, – ответил отставной офицер и, залихватски махнув рукой, воскликнул: – Ну и пусть мы погибнем, зато на Новом Цюрихе нас надолго запомнят! Без большой крови нас не взять, и за это время шороху наведём, мало никому не покажется.

– Это верно, наведём, – с усмешкой ответил Бобёр, – да только погибать с громкой музыкой в мои планы не входит, скорее – наоборот. Как только полицейский спецназ двинется на штурм, внешнее оцепление будет немедленно уничтожено моими людьми с внешней стороны. Наша задача – горячо встретить штурмующих и не дать им проникнуть на территорию следственного изолятора. Тогда они попадут меж двух огней и, неся большие потери, будут вынуждены свалить отсюда куда подальше, а мы все вместе вырвемся на свободу.

– Это хорошо, но как мы покинем планету? Сейчас, наверное, вся полиция на ушах стоит и блокирует все дороги и космодром, – потирая небритый подбородок, высказал своё мнение капитан.

– Ладно, придётся рассказать. Пиратский флот разбил швейцарский флот и сейчас блокирует Новый Цюрих, правда, есть одна трудность: десант выбросить нет никакой возможности, так как этому препятствуют противодесантные комплексы. Для того чтобы нам отсюда вырваться, надо пройтись по центральному округу Нового Цюриха и разнести вдребезги командный пункт, управляющий этими самыми гадскими комплексами. Вот, в сущности, и всё.

– Ничего себе всё! Это же фактически захват планеты. Да после такого погрома нас будут искать везде, – поражённо воскликнул Таукешев, но резко умолк и спустя пару минут обдумывания с хищной ухмылкой проговорил: – Хотя, а почему бы и нет? Давно пора хищных акул финансового мира заставить вспомнить о страхе господнем.

– Замётано! Мы не только командный пункт уничтожим, но и банки от души пощиплем, компенсируя с процентами наши потери. Нас, граждан России, безнаказанно грабить никому не дозволено. Пусть этот урок накрепко запомнят все, кто замыслит повторить с нами нечто подобное в будущем.

– Товарищ полковник, разрешите донести людям наш разговор?

– Действуй, капитан.

– Есть! – преувеличенно уважительно выпалил офицер и, развернувшись через левое плечо, строевым шагом покинул первый пост, спеша обрадовать восставших людей.

Оставшись в одиночестве, Бобёр задумался о своём предложении параллельно с уничтожением командного пункта заняться швейцарскими банками, и эта мысль ему нравилась всё больше и больше. Фактически это была смерть одного из ведущих финансовых центров. Такое грандиозное по своей сути событие должно было очень больно ударить по тем, кто жирует на ссудном проценте, а также по спекулянтам фондового рынка, что не могло не радовать.

Так как план в очередной раз претерпел изменения, полковник вызвал на связь адмирала Ивашутина и распорядился подготовить подходящий транспорт для восставших, а также провести разведку квартала, где располагались все банки Нового Цюриха, подготовив тем самым их захват…

Солнце медленно заходило за горизонт, и вместе с ним постепенно угасал тревожащий душу багровый закат. Закат был красив как никогда, но замершие в тревожном ожидании люди не обращали на него никакого внимания. Захватившие Центральный следственный изолятор готовились к решительной и беспощадной схватке с полицейским спецназом Швейцарской республики. Весь прошедший день они под руководством опытных офицеров работали как проклятые, создавая непреодолимые заграждения, используя все, что было под рукой. Это были тюремные кровати и мебель из административного здания, а также вывернутые бетонные плиты и строительные леса, изъятые со склада.

– Командир, похоже, они начнут штурм в самое ближайшее время. Не дожидаясь наступления полной темноты.

– С чего ты взял, Потап? – оборачиваясь к майору, поинтересовался Бобёр, с немалым интересом ожидая услышать его ответ.

– Слишком всё спокойно, а это значит, они уже готовы к штурму, да и затягивать это дело не в их интересах, иначе мы тут таких баррикад настроим, что без применения полевой артиллерии прорваться через периметр не получится при всём их желании.

– Сколько у нас осталось времени?

– Максимум час, – высказался Крамаренко, взяв бинокль, внимательно вгляделся и минут через пять спокойным голосом доложил: – Товарищ полковник, сейчас они пойдут. Их цель – восточная стена. Разрешите идти?

– Идите, майор. Да поможет нам Бог!

Комбат, согласно кивнув, чётко развернулся, уставным строевым шагом покинул первый пост и решительно направился к восточной стене, желая лично возглавить оборону следственного изолятора, страстно желая показать очень давно не нюхавшим пороха швейцарцам, что такое истинный родовой казак.

– Разрешите и мне пойти к своим людям?

– Идите, Шамиль. На вас и вашу резервную группу вся надежда.

Капитан решительно подошёл к молодому офицеру и, крепко пожав руку, ушёл, оставив в его руке записку. Когда он ушёл, Бобёр развернул скомканный клочок бумаги и, прочитав записку, положил во внутренний карман, пробубнив себе под нос:

– Умирать тебе ещё рано, ты Родине не раз пригодишься.

– Что такое? – деликатно поинтересовался Андрей, внимательно глядя на молодого человека, являющегося полковником Главного разведывательного управления.

– Да видишь ли, Таукешев адрес семьи оставил, попросив в случае его гибели сообщить родным.

– Понятно, – негромко проговорил боец, не отрываясь от наблюдения, и спустя несколько секунд произнёс: – Спецназ пошёл…

Бобёр, схватив бинокль, внимательно вгляделся и заметил визуальные преломления. Полицейский спецназ, как и предполагалось, пустил впереди себя штурмовых роботов, а сами задействовали специальные накидки, делающие невидимыми бойцов для любых электронных устройств. Для обычной оптики эти ухищрения особого значения не имели, и поэтому опытному бойцу заметить световые преломления не составляло большого труда. Заметил это и полковник. На штурм восточной стены шли около ста бойцов и десятка два роботов. Шли смело, не опасаясь серьёзного сопротивления со стороны каких-то поднявших бунт арестантов, особо даже не скрываясь, хотя на их месте любой здравомыслящий человек десять раз подумал бы, прежде чем штурмовать восставших русских, но, скорей всего, до них никто не удосужился довести, кто на самом деле противостоит им, и это было большой ошибкой…

Боевые роботы медленно приблизились к восточной стене и, остановившись от неё на расстоянии двух десятков метров, одновременно открыли огонь из лучемётов. Стена продержалась пару минут, а затем часть ее медленно обрушилась, открывая проход для спецназа, в который бойцы, прикрываясь бронещитами, поспешили ворваться, и, когда они оказались совсем рядом со стеной второго тюремного корпуса, за их спинами раздались мощные разрывы. Это был ракетный залп, выпущенный по боевым роботам и полностью их уничтоживший, в том числе и четыре десантных бота, заходящих на посадку. Не ожидавший ничего подобного полицейский спецназ замешкался на пару мгновений, и как раз в этот момент сработали заложенные на площадке мины, полностью смешав боевой порядок атакующих. Мины были маломощные и неспособные уничтожить закованных в броню бойцов, но заложенного в них заряда оказалось вполне достаточно, чтобы повалить их на землю и выбить из рук бронещиты. Вот именно тогда обороняющиеся открыли ураганный огонь и, воспользовавшись образовавшимся хаосом, бросившись в атаку, смогли захватить несколько десятков штурмовиков.

Не выдержав столь горячей встречи, швейцарцы бросились наутёк, но это не принесло им какого-либо облегчения, так как по всему внешнему периметру оцепления разгорелся нешуточный бой, и даже с первого взгляда было понятно, что полиция его проигрывала. Одна за другой взрывались машины, разлетаясь огненными обломками самым непредсказуемым образом, создавая вокруг себя дополнительный хаос и внося смятение. Никто даже не предполагал, что здесь, в столице Швейцарской республики, давно не знавшей войн и потрясений, некто начнёт применять армейское вооружение, совершенно не беспокоясь о последствиях такого шага.

Наблюдая за развернувшимся сражением, Бобёр уловил момент, когда полицейские силы, не выдержав натиска, начали медленно отступать, и отдал команду к атаке, а сам, прихватив заранее приготовленные фугасы, бросился в камеру, откуда проник в оружейную комнату. Этот секрет так и должен был остаться секретом… Прибыв на место, полковник пролез через вентиляционную шахту, добравшись туда, где содержались пленники. Встретив охранявших их мужчин, он отдал команду захватить с собой Лукаса Адамо и немедленно идти к восточной стене. Когда парни вывели понурого следователя и удалились, он вновь вернулся в вентиляционную шахту и, заложив фугасы, направился на первый пост, затем, забрав с собой Андрея, побежал к восточной стене. Здесь уже Крамаренко вместе с Таукешевым подготовили группы к выдвижению. На всякий случай перепроверив их слова и убедившись, что действительно всё в порядке, Бобёр сообщил адмиралу о своих действиях и отдал команду атаковать.

Вперёд пошли подготовленные люди, закованные в трофейную броню и прикрывающие бронещитами плохо вооружённых бывших арестантов, главным образом использующих обрезки труб и заточенные куски арматуры. Шёл народ резво, не без основания опасаясь открытого пространства, на котором их могли всех перестрелять, но стрельбы не было, и это позволило быстро преодолеть площадь, где их встретили несколько десятков бойцов и отвели на пару кварталов вглубь.

Бобёр оставил за себя командовать майора Крамаренко, а сам вместе с Андреем и капитаном Таукешевым пошёл на командный пункт. Пока они поднимались по лестнице, полковник внимательно прислушивался к отдаляющейся канонаде, из чего следовало, что бойцы под командованием адмирала Ивашутина практически добивали полицейский спецназ, и это не могло не греть душу. Первоначальный этап операции прошёл как по нотам, но самое главное ещё было впереди…

Оказавшись в пентхаусе, заранее снятом спецами его частной военной компании для поддержки массового побега из следственного изолятора и ныне ставшем штабом, где заседал командующий и командиры штурмовых отрядов, ведущих сейчас сражение, полковник, оглядевшись по сторонам, искренне удивился, как могли сюда скрытно заволочь командный центр, подключённый к флагману адмирала Верещагина и транслирующий в реальном времени изображение всего происходящего на Новом Цюрихе.

– Счастлив видеть вас, командир! – поприветствовал его адмирал и, подойдя вплотную, крепко пожал руку искренне высказался: – Очень рад вашему освобождению.

– Это в первую очередь ваша заслуга, Илья Николаевич, – с лёгкой усмешкой ответил Бобёр, внимательно разглядывая на одном из мониторов изображение данного района, где было видно, как один из отрядов загнал остатки полицейского спецназа в угол и брал его в плен.

– Нет, командир, я лишь выполнял ваш приказ, остальное вы сделали всё сами, – уважительно склонив голову, категорично заявил Ивашутин.

– Ладно, оставим этот разговор, давайте лучше обсудим, как идут наши дела…

– Полицейские силы частично уничтожены и взяты в плен, меньшая часть рассеяна и не представляет какой-либо опасности. Войска Швейцарской республики прийти на помощь не в состоянии, так как угроза штурма планеты не позволяет это сделать. Исходя из последних перехватов радиообмена, стало известно, что Управлению полиции отдан приказ подавить восстание, но у них не хватает сил, и теперь они вынуждены собирать личный состав буквально по всей планете. Для этого им потребуется чуть более суток.

– Значит, у нас есть сутки… – задумчиво протянул Бобёр, прикидывая в уме, уложатся ли они в отведённое время. – Как вы думаете, управимся?

– Так точно.

Одобрительно кивнув, полковник вздохнул и распорядился:

– Илья Николаевич, вооружите бежавших людей и используйте их по своему усмотрению, только будьте осторожны, там всякая публика имеется.

– Не извольте беспокоиться, у нас не забалуют.

В следующие два часа Бобёр вместе с адмиралом дотошно изучал поступающую разведывательную информацию и только после этого включился в формирование новых штурмовых групп. Когда все организационные вопросы были решены, атака началась. Шесть колонн на грузовиках, обвешанных со всех сторон листами многослойной брони, разошлись в стороны и двинулись в центральный округ. Четыре колонны направлялись к пункту управления противодесантной обороны, а две другие прямиком пошли на улицу, где находились все крупнейшие банки Нового Цюриха.

Полковник, будучи вполне разумным человеком, не стал брать управление на себя, полностью доверившись адмиралу Ивашутину и его штабу, состоявшему из военных профессионалов, именно по этой причине он не поехал к пункту управления, а направился с двумя группами к банкам, желая восстановить попранную справедливость. Прибыв на место, Бобёр остановил головную машину, в которой находился, и, осмотрев в бинокль прямую улицу, отдал отмашку, после чего длинная колонна понеслась вперёд.

В течение получаса его бойцы перекрыли все подходы. Проверив организованную оборону и высказав несколько замечаний, полковник отдал команду подогнать к банку, в котором хранились его деньги, грузовик, на котором было установлено мощное безоткатное орудие, а затем вместе с сотней решительно настроенных парней спокойно поднялся по лестнице и вошёл в холл. Зал был пуст, и только за стойкой находился один клерк, испуганно глядевший на ворвавшуюся хорошо вооруженную толпу мужчин. Бойцы без всякой команды взяли все ходы под охрану и приготовились продолжить движение, ежесекундно ожидая нападения. Дождавшись, когда движение и лязг оружия прекратится, полковник подошёл к клерку и с хищной ухмылкой поинтересовался:

– Уважаемый, случаем, не подскажешь, как мне найти управляющего вашим банком?

– Господин Максимилиан Бекман находится у себя в офисе на двенадцатом этаже, – испуганно проблеял молодой парень брутальной наружности с ярко выраженными итальянскими чертами лица.

Полковник не первый раз сталкивался с такой реакцией внешне брутальных и холёных красавчиков. Они чаще всего только и годны были, что производить первое приятное впечатление или красоваться на рекламных плакатах, но как воины скорее были ничтожествами и опасной обузой, неспособной выполнить свой воинский долг до конца.

Оставив полтора десятка бойцов охранять выход, Бобёр направил группы по двум лестницам наверх и одной в подвальное помещение, где находились банковские ячейки и хранилище, а сам вместе с Андреем и тройкой парней зашёл в лифт и поехал на нужный ему этаж. Выйдя на нужном этаже, они обезоружили пост охраны, даже не подумавшей оказать какое-либо сопротивление, и, найдя кабинет управляющего, дружно ввалились в приёмную, где миловидная секретарша громко ойкнула и скрылась под столом.

Не став обращать никакого внимания на испуганную девицу, Бобёр оставил троих бойцов в приёмной и вместе с Андреем вошёл в кабинет. Подойдя к столу, изготовленному из цельного дерева, за которым находился потерявший дар речи Бекман, обратился к нему с ехидной ухмылкой:

– Я вижу, дорогой Максимилиан, вы совсем не рады моему визиту.

Не придумав ничего лучше, управляющий, пребывающий в шоковом состоянии, непрерывно нажимал на кнопку вызова охраны, но её так и не было…

– Не стоит так нервничать, охраны не будет, она обезоружена.

– Зачем вы пришли?! – подскочив на месте, суматошно завопил банкир, глядя безумными глазами на ограбленного вкладчика.

– Разумеется, за своими деньгами, господин Бекман, – ухмыляясь ещё больше, ответил Бобёр и, помолчав минуту, добавил: – Не только за моими, но и всех граждан России, ограбленных Швейцарской республикой.

– Вы что, хотите ограбить наш банк?! – истерично завопил руководитель местного офисного планктона.

– Ну что вы, дорогой Максимилиан, я не такой мелочный, как вы могли подумать… Я пришёл, чтобы ограбить вообще ВСЕ банки Нового Цюриха, но это скорее компенсация за моральный ущерб за беспардонное ограбление вкладчиков из России.

– Что, прямо все до единого?! – не веря своим ушам, воскликнул банкир с побелевшим от ужаса лицом.

– Повторяю, я мелочиться не собираюсь, ясно вам, господин Бекман?

Управляющий, и так находящийся почти что в шоковом состоянии, закатил глаза и как подкошенный рухнул на пол. Бобёр, перепрыгнув через стол, склонился над ним и пощупал пульс. Он был жив, только потерял сознание, не выдержав грубых реалий бытия. Такие, как этот банкир, всю свою жизнь думают, что являются пупом земли, и, опираясь на продажных политиков, правят миром, но сталкиваясь с грубой реальностью, впадают в ступор.

Вылив на голову банкира графин холодной воды и похлопав его по щекам, полковник привёл его в чувство и потребовал открыть подземное хранилище, но оказалось всё не так просто, как думалось ему изначально. Хранилище могли открыть только три человека одновременно, и двоих из них на Новом Цюрихе в настоящее время не было. Пришлось действовать по старинке, загнав в подвал строительный плазменный резак, и заняться вскрытием бронированной двери, больше похожей на огромные ворота.

Провозившись более пяти часов, Бобёр и его люди проникли в святая святых любого финансового учреждения и с помощью техники занялись погрузкой золотых слитков, которых оказалось двести сорок пять тонн. Бумажными деньгами и другими ценными бумагами он не интересовался и на корню предотвращал все попытки вскрыть массивные сейфы, где они хранились, полностью сосредоточившись на благородном металле.