Глава первая
Начало
Терри Дэвид Джон Пратчетт родился 28 апреля 1948 года в городке Биконсфилд в Бакингемшире. Он был единственным ребенком Дэвида и Эйлин Пратчетт, происходивших из Хей-он-Уай. Отец Терри был инженером, а мать – секретаршей. В 1957 году семья переехала в Бриджуотер в графстве Сомерсет, но ненадолго. В 1959 году Пратчетт окончил начальную школу, сдал экзамен «11+» и поступил в Высшую техническую школу Уикома на Истон-Стрит в Хай-Уикоме. Он мог пойти в классическую среднюю школу, но не имел ни малейшего желания заниматься наукой. В «Кто есть кто» Пратчетт утверждает, что получил образование в публичной библиотеке Биконсфилда. В этом несколько легкомысленном замечании есть доля истины, поскольку именно там он начал читать фантастические рассказы и пристрастился к чтению. «Я стал читателем к десяти годам и так никогда и не остановился, – говорит он, – как и многие писатели, я постоянно читаю самые разные книги…» Что это за книги? Пратчетт утверждал, что на его собственный стиль огромное влияние оказал «Ветер в ивах» Кеннета Грэма, но в целом он был ненасытным и не очень разборчивым читателем. Он говорил, что к двенадцати годам прочитал все вышедшие к тому моменту романы о Джеймсе Бонде (в основном это были романы самого Яна Флеминга).
Став подростком, Пратчетт начал подрабатывать в библиотеке по выходным. Ему за это не платили, зато, по его словам, закрывали глаза на то, что у него было «примерно двести пятьдесят шесть читательских билетов». Дважды в неделю он уносил с собой две огромные сумки книг. Так что библиотеке он действительно обязан изрядной частью своего образования. Как он сам вспоминает: «Однажды библиотекарша вручила мне три книги, связанные веревочкой, и сказала: „Думаю, это как раз для тебя“. Это оказался „Властелин колец“, которого я прочитал за сутки».
Влияние «Властелина колец» на Пратчетта сложно переоценить. Чаще всего он говорил о предубеждениях и предопределенности в этой книге. «Помню, мне всегда было жаль орков… Эльфы всегда стояли выше всех, люди впадали в немилость, но хуже орков не было никого, и искупления им ждать не приходилось».
Пратчетт всегда обладал пытливым умом. Его отношение к разным расам во «Властелине колец» привело к тому, что разным культурам Плоского мира он сочувствовал одинаково.
«Ринсвинд всегда любил скуку, ценил ее уже хотя бы потому, что она была такой редкостью… Однажды, увы, весьма недолго, Ринсвинд работал помощником библиотекаря Незримого Университета, и вот это время он вспоминал с неизбывной нежностью. Ему почти ничего не надо было делать, кроме как читать книжки…».
«Эрик, а также Ночная стража, ведьмы и Коэн-Варвар»
Услышав, как Пратчетт вспоминает свою книжную юность, можно понять и оценить, как важны для него были книги и что привело его к писательству. «Нельзя слишком часто повторять, что, прежде чем стать писателем, нужно стать читателем, и читать все подряд», – утверждал он, и в этом замечании немало правды.
Хотя Пратчетт читал очень много книг во всех возможных жанрах, сильнее всего его впечатлили два жанра. «К чтению меня приучили научная фантастика и фэнтези. Авторы научной фантастики – настоящие барахольщики».
«Ракетные корабли не преодолевали пространство, они только бросили ему вызов. Ракета, покидающая Землю со скоростью семь миль в секунду, движется ужасающе медленно в сравнении с необузданным пространством. Только Луна сравнительно близка – около четырех дней пути: Марс находился на расстоянии тридцати семи недель, Сатурн – почти шести лет, Плутон достижим за полстолетия по тем эллиптическим орбитам, которые доступны ракетам».
Роберт Хайнлайн, «Тоннель в небе»
Изучение космоса, описанное великими фантастами, в сочетании с ранней любовью к астрономии свели юного Пратчетта с ума. Его второй и третий роман («Темная сторона Солнца» и «Страта») относятся скорее к научной фантастике, чем к фэнтези.
«В обсерватории стало тихо, огонь в фонаре постепенно меркнул. Далеко в лесу какой-то зверь порою рычал от страха или боли или звал свою самку, а у хижин переговаривались слуги-малайцы. Вот один из них затянул странную песню, которую время от времени подхватывали остальные».
Герберт Уэллс, «В обсерватории Аву»
Авторы научной фантастики показали Пратчетту множество новых возможностей. Как объяснял он сам: «Они вводили в свои книги самые разные интересные темы и идеи, и оказалось, что от фэнтези и научной фантастики всего один шаг до фольклора, мифологии, древней истории и философии».
Если свободное время Пратчетт делил между местной библиотекой и букинистическим магазином (еще одно его любимое место), то чем же он занимался в школе? Дети, которые много читают, обычно бывают тихонями. Часто их травят в классе. Но Пратчетт был довольно популярен, потому что считался записным шутником. Он сочинял истории, которые смешили остальных детей. Судя по всему, так случается со многими будущими писателями.
Пратчетт вспоминает, что часто рисовал в школьных тетрадях каких-то персонажей и иногда писал маленькие отрывки текста. Впоследствии эти отрывки иногда всплывали в его романах. Один из рассказов, который он написал (рассказ утрачен навсегда), представлял собой смесь Дж. Р. Р. Толкина и Джейн Остин. Там был особенно удачный кусочек, где орки захватили дом приходского священника.
Все это помогает нам понять, как развивался странный стиль Пратчетта в его юности: он любил фэнтези, любил писать, обладал великолепным чувством юмора, а еще – и это важнее всего – имел склонность к пародии. Он рискнул соединить одну из величайших книг двадцатого века, «Властелин колец», с проверенной классикой.
«…[ей] иногда казалось, что она перенеслась в роман Джейн Остин, персонажи которого почему-то очень легко одеты».
«Народ, или Когда-то мы были дельфинами»
Проделал ли Пратчетт то же самое, когда писал первый роман о Плоском мире?
Нет. К этому моменту он продвинулся дальше и пародировал уже жанр фэнтези в целом, только слегка намекая на героев классики.
Что еще сделала Высшая техническая школа Уикома для развития талантов Пратчетта? Или она только предоставляла ему возможность развлекать одноклассников своими литературными опытами?
Пратчетт вспоминает, что в его школьной характеристике говорилось, что у него хорошее воображение, но при этом она касалась скорее негативных аспектов его школьной жизни. Например, там было написано «ему следует быть более внимательным на уроках», а не «он рожден, чтобы стать знаменитым писателем». Впрочем, его талант в школе явно не душили. Первый свой рассказ он написал в тринадцать лет, и его опубликовали в школьном журнале («Адский бизнес», 1961). Правда, учителю моральная направленность рассказа не понравилась. Почему? Ну, сюжет в нем несколько нетрадиционный, особенно для тринадцатилетнего ребенка. У Дьявола возникают проблемы с поиском душ для ада, поэтому он решает найти делового партнера и построить адский парк развлечений, куда будут приходить люди. Парк становится настолько успешным, что Дьявол сам уходит из ада в рай в поисках тишины и покоя.
Мне кажется, что здесь, как и в других его рассказах шестидесятых годов, есть некий скрытый смысл. Что-нибудь вроде «Обманом не разбогатеешь!». Так что я уверен, что учитель должен был заметить, что у текста есть и достоинства. Несмотря на сомнения учителя, в школьном журнале были опубликованы и другие тексты, например «Решение» и «Картина». Два года спустя (в 1963 году) «Адский бизнес» напечатали в журнале Science Fantasy. На гонорар Пратчетт решил купить себе пишущую машинку.
Публикация в этом журнале – солидное достижение. К августу 1963 года журнал выходил уже двенадцатый год и пользовался большой популярностью. В томе двадцатом, номере шестидесятом (вместе с Пратчеттом) были напечатаны рассказ Мервина Пика «В то же время в том же месте» и отзыв Майкла Муркока на этот рассказ.
Появление на страницах этого журнала в возрасте пятнадцати лет нельзя недооценивать. Уже тот факт, что Пратчетт отправил туда рассказ, показывает, что он верил в себя и собирался стать серьезным писателем. Покупка пишущей машинки также это подтверждала. Довольно впечатляющий и однозначный поступок для подростка. Впрочем, при этом Пратчетт смотрел в будущее разумно. «Когда я был мальчиком и хотел стать писателем, я неоднократно читал, что шансы заработать этим на жизнь так малы, что ими стоит пренебречь», – вспоминает он. Но мечта никуда не девалась.
«Как ребенок теряется в безбрежном лабиринте темнеющего леса – так затерялся и Титус в неисследованной дичи давно позабытых мест. Как ребенок может в изумлении и страхе вглядываться в наполненный сумраком и молчанием путь, а после, вертя головой, в другой и в третий – так и Титус, в страхе, с бьющимся сердцем вглядывался в пути и дорожки, ведущие через камень».
Мервин Пик, «Горменгаст»
До публикации «Адского бизнеса» Пратчетт никак не показывал, чему хочет посвятить свою жизнь. Если оглядываться назад, превращение из запойного читателя в писателя кажется вполне естественным, но он подумал о том, чтобы стать писателем, уже добившись определенного успеха. Его не отвергали, а наоборот, поддерживали.
Пратчетт описывал себя как «агрессивного» ребенка. Нет, он не был озорником – был только упрямцем. Он знал, чего хочет, и готов был к этому идти. Это видно по многим поступкам его юности, от прочтения «Властелина колец» за один присест до упорной учебы в школе. Казалось, он инстинктивно чувствовал, что важно в его жизни.
Хорошо ли учился Пратчетт? До некоторой степени да, но, как он объяснял потом, математика давалась ему тяжело, так что ему даже пришлось отказаться от детской мечты стать астрономом, потому что астрономы должны хорошо считать.
Он предпочитал более творческие занятия. В школе ему нравились уроки технологии (особенно он любил работать с деревом), а не сугубо академические предметы вроде математики или латыни. Кроме школы, Пратчетт вместе с отцом состоял в Чилтернском клубе радиолюбителей (с начала шестидесятых). Их общее чувство юмора было очевидно уже по их позывному: «Самогон R1155».
Учитывая любовь к технике и любовь к работе с деревом, можно было бы предположить, что Пратчетту суждена более практичная карьера, чем писательство. Но оказалось, что все это было всего лишь хобби и топливом для активного воображения.
Юный Пратчетт продолжал хорошо учиться в школе. Он сдал пять экзаменов уровня O-level и поступил на курсы уровня A-level по искусству, истории и английскому языку, а потом узнал, что в «Бакс фри пресс», местной газете, есть вакансия. Посоветовавшись с родителями, он отправился на собеседование, получил эту работу и бросил школу в 1965 году.
Начав работать в газете, он понял, что его образование далеко от завершения. Ему пришлось взять двухлетний курс журналистики от Национального совета по образованию журналистов, на котором он оказался лучшим в стране. Как будто этого было недостаточно, он сдал экзамен уровня A-level по английскому языку, взяв выходной (это был единственный экзамен этого уровня, который он вообще сдал).
Журналистика давалась Пратчетту легко. Он считал себя «прирожденным журналистом» и обожал колотить по клавишам машинки. Нельзя с этим не согласиться – в ноябре 1965 года рассказ Пратчетта «Ночной житель» был опубликован в антологии «Новые миры научной фантастики» под редакцией Майкла Муркока. Этот рассказ нельзя считать важным этапом творчества автора. Несколько экземпляров дошли до нас благодаря букинистам, но сегодня этот рассказ выглядит бледновато, и от него не в восторге даже самые ярые фанаты. Но он показывает, что Пратчетт рассылал свои рассказы в издательства и что вскоре после окончания средней школы он второй раз добился успеха.
Энтузиазм, задор и способности Пратчетта снова принесли дивиденды, и его писательский талант не остался не замеченным в «Бакс фри пресс». Очень скоро он стал вести собственную колонку, «Сказки дядюшки Джима», в детском разделе.
С 8 октября 1965 года по 17 июля 1970 года Пратчетт писал рассказы для детей, иногда с продолжением. Всего он написал 67 рассказов в двухстах сорока семи эпизодах, все – в жанре фэнтези. Ни один из них не имел названия. Они никогда не выходили под одной обложкой, но большую их часть можно найти на сайте (теперь они получили названия). Некоторые рассказы представлены в виде сканов оригинальных газетных страниц и в текстовом формате. Ни один из них не был подписан, но в них действуют Люди ковра и другие герои, очень типичные для Пратчетта. Очевидно, что остроумие и мудрость Плоского мира появились за годы до него самого.
Читая эти рассказы, уже видишь того Пратчетта, которого мы узнали и полюбили потом, так что они заслуживают анализа.
«И, похватав топоры, они двинулись в ковер, нарубить крупных ворсинок и отстроить деревню».
Безымянный рассказ для «Бакс фри пресс»
8 октября 1965 года Пратчетт начал писать повесть в двенадцати частях, ставшую первой версией «Людей ковра». Она начинается с того, что с сигареты падает пепел, который замечает один из Людей ковра. Он стоит, прислонившись к ворсинке, «которая для него казалась огромной, как дерево».
История несется с места в карьер, но тогда было нельзя по-другому. Каждая часть сказок дядюшки Джима заняла бы примерно один лист А4 через одинарный интервал. Так что Пратчетту приходилось захватывать аудиторию с первых слов. Дядюшка Джим и ограничения детского раздела хорошо его этому научили.
В дядюшке Джиме есть что-то от дядюшки Римуса. Порой так и кажется, что сейчас появится Братец Кролик. Впрочем, это вполне возможно, таковы уж герои Пратчетта. В третьем абзаце первой версии «Людей ковра» мы читаем: «…ковер был больше леса, там стояли города, деревни и замки, и жило множество крошечных существ, в том числе хитроумные волосатые бандиты в самых густых участках…». За восемнадцать лет до выхода первого романа о Плоском мире уже появился плоский мир, ковер, в котором обитали вымышленные существа, – что это, как не фантастика?
Конечно, рассказы, которые Пратчетт писал для «Бакс фри пресс», были скорее сказками. Можно сказать, что он переосмыслял сказки братьев Гримм, делая их значительно менее страшными и поучительными.
Аналогия с братьями Гримм вообще интересна, потому что именно из старинной народной сказки родилась потом фэнтези. Эндрю Лэнг в самом конце Викторианской эпохи составил свои разноцветные книги сказок, а Артур Рэкем пошел еще дальше, проиллюстрировав половину классической литературы, от «Сказок братьев Гримм» до «Сна в летнюю ночь», очень чувственными феями. Пратчетт прекрасно знал обо всем этом и пользовался элементами сказок и фэнтези в своих работах, а также пародировал их. Он прекрасно изучил материал и поэтому мог избегать фэнтези-элементов или, наоборот, использовать их как можно больше. Но, сочиняя для «Бакс фри пресс», чаще всего он избегал традиционного фэнтези, хотя порой все же не мог без него обойтись.
31 декабря 1965 года он начал рассказ в двух частях, посвященный фабрике (закончен рассказ был 7 января 1966 года). Первое, что мы узнаем, – это то, что в чае, приготовленном подмастерьями, ложка стоит – такой он крепкий. Тут есть и юмор, и суровые уроки, преподанные жизнью. Первая часть рассказа заканчивается тем, что фабрика, производящая булавки определенного типа (возможно, потом отсюда появился обожающий булавки почтальон из «Опочтарения»), разорится, поскольку не может производить булавки массово. Честно говоря, она производит всего одну булавку в год, а новая фабрика через дорогу – пятьдесят тысяч булавок в секунду.
Мораль рассказа заключается в том, что единственную булавку, которая производится за год, использует специальная машина, которая ее и производит. Больше никому такие булавки не нужны, и фабрика через дорогу разоряется из-за своей жадности. Они не провели никаких исследований рынка и не узнали, что на их продукцию нет никакого спроса.
Эта симпатичная история с моралью сочетает оригинальность и поучительность примерно в той же степени, как и лучшие детские романы Роальда Даля. Не будем только забывать о том, что до главного романа Даля оставалось еще два года.
Пратчетт мгновенно нашел нужный тон для дядюшки Джима. Он часто говорил, что работа журналистом помогла ему стать писателем. Особенно это заметно по рассказам для детей.
Среди важных сказок дядюшки Джима стоит назвать еще один рассказ в одной части, вышедший 11 февраля 1966 года. Он важен тем, что демонстрирует интерес Пратчетта к историческим событиям и их переосмыслению в юмористическом ключе. Действие рассказа происходит во время Промышленной революции. Изамбард Кингдом Брюнель (викторианский инженер, занимавшийся железными дорогами и пароходами) становится Изомбардом Нонсенсом Туннелем, изобретателем Парового дома. В этом весь Пратчетт и его чувство смешного, а заодно способность переворачивать исторические факты с ног на голову и создавать при этом короткие остроумные истории.
«Что нам нужно изобрести, – говорит Туннель людям на фабрике, – так это то, что будет работать лучше этого вашего новомодного электричества и обойдется при этом дешевле».
Из рассказа для «Бакс фри пресс», 11 февраля 1966 года
Мы видим, что дядюшка Джим научил Пратчетта писать сжато и точно – причиной тому ограничение длины каждого рассказа. Хотя сейчас рассказы для «Бакс фри пресс» почти неизвестны, все же их стоит почитать, хотя бы смеха ради.
Очевидно, что сердце Пратчетта принадлежало фэнтези и научной фантастике. Он признавался, что посмотрел самый первый эпизод «Доктора Кто» 23 ноября 1963 года. При этом он продолжал очень много читать. Сочетание телевидения и литературы, а также кинематограф были очень важны для него.
Всем многообещающим авторам предлагают писать о том, что они знают, и Пратчетт так и поступал с самого первого дня. Он прочитал «Ветер в ивах» и «Властелина колец» еще в школе, и знакомство с жанром фэнтези очень помогло ему, когда он начал работать в газете. Его «упрямство» (назовем его целеустремленностью) заставляло его писать, хотя Плоский мир он сумел придумать только через пятнадцать лет. К этому моменту он отказался от идеи штамповать проверенные фэнтези-сюжеты. Он перерос все эти клише и не боялся говорить этого вслух.
«Мозг у влюбленных и безумцев пылок,
Их властная мечта объемлет больше,
Чем хладный разум мог бы восприять.
Безумец, и влюбленный, и поэт
Пронизаны насквозь воображеньем».
Уияльм Шекспир, «Сон в летнюю ночь»
