Джованна Козенца в своей новой книге SpotPolitik (издательство Laterza, 2012) изучает хроническую неспособность итальянских политических деятелей убедительно общаться со своими избирателями. Конечно, бюрократический жаргон у политиков в прошлом (хотя Козенца безжалостно находит его следы у представителей нового поколения, Вендолы например). Не столько с Берлускони, скорее, с Кеннеди началась эпоха политической коммуникации, основанная не на определенном символе или программе, а на образе (и теле) кандидата; мы являемся свидетелями перехода – окончательного и неизбежного – от митингов к рекламным роликам. Отмечу тему, сквозной линией проходящую через всю книгу: наши политики не умеют общаться, потому что они не идентифицируют себя с проблемами людей, к которым обращаются, но «самореферентно» сосредоточены на своих личных проблемах.

Но как, а Берлускони, который умел говорить простыми словами, яркими лозунгами, в нужный момент улыбнуться и даже пошутить? И он тоже. Быть может, не в те счастливые моменты, когда он умел подать себя, по мнению его аудитории, и, проникая в самую глубину ее сокровенных желаний, утверждал, что не платить налоги – это правильно. Но в целом, и особенно в последнее время, он страстно ругал своих врагов, тех, кто вставлял ему палки в колеса, зловредных судей, а не говорил о том, что «народ» заметил-таки экономический кризис, который невозможно было скрыть.

Оставив читателям смаковать подробности, а Козенца не щадит никого (возможно, больше всего достается Берсани), я спрашиваю у себя, почему наши государственные мужи не умеют вникать в проблемы простых людей.

Ответ дал Ханс Магнус Энценсбергер, отметив в одной статье (не помню ни названия, ни где она опубликована), что современный политический деятель – это существо, слишком далекое от обычных людей, потому что он живет в охраняемых замках, ездит на бронированных автомобилях, ходит в окружении громил-телохранителей, а людей видит только издалека. Он никогда не делает покупки в супермаркете и не стоит в очереди к окошку для оплаты коммунальных услуг. Политика под угрозой терроризма породила касту, обреченную ничего не знать о стране, которой она правит. Касту – да, но в смысле париев, неприкасаемых у индусов, лишенных социальных контактов с другими людьми.

Решение? Необходимо определить, что политик может занимать место в правительстве либо в парламенте лишь ограниченное время (скажем, пять лет – срок полномочий или, будем снисходительными, два срока). После он должен вернуться к нормальной жизни и жить, как обычный человек, без эскорта, как раньше. Если же потом, спустя какое-то время, он вернется во власть, у него за плечами будет несколько лет опыта жизни вне касты.

Развивая эту мысль, можно додуматься до того, что не должно быть категории профессиональных политиков, а в парламенте и правительстве должны заседать рядовые граждане, которые на определенный период посвятят себя служению стране. Однако это было бы вреднейшей ошибкой, в духе низкопробного «гриллизма». Те, кто занимается ремеслом политика в различных организациях, осваивают методы социального управления и, так сказать, этику служения, как было у политиков-профессионалов в ХДП или ИКП, которые поднимались по карьерной лестнице сначала в молодежных объединениях, а затем в партии. И к сделанному им выбору они не присовокупляли частные компании, конторы, заводики или строительные фирмы. То есть, попав в парламент или в правительство, не стремились сохранить или даже увеличить свои капиталы, как это происходит с теми, кто оказался в парламенте благодаря Вождю, которого непременно нужно отблагодарить и который сам, цинично создавая конфликт интересов, подает пример для подражания. И потом даже тот, кто трудится на благо партии, может подвергнуться коррупции, но это все же будет несчастным случаем, а не пороком всей системы.