По чистой случайности на днях я стал свидетелем двух сцен: девочка лет пятнадцати увлеченно листала альбом с репродукциями, а еще двое подростков примерно того же возраста бродили (в восторге) по Лувру. Все трое родились в нерелигиозных семьях и воспитывались в абсолютно светских государствах. В итоге, глядя на «Плот «Медузы», они понимали, что группка бедолаг едва избежала кораблекрушения, а герои находящейся в Пинакотеке Брера картины Франческо Айеца любят друг друга, но им было неясно, почему у Фра Анджелико девушка беседует с крылатым андрогином и зачем всклокоченный старик, чью голову, будто рога, венчают лучи света, вприпрыжку спускается с горы, держа в руках две тяжеленные каменные плиты.

Конечно, ребята не впервые видели сцену рождения Христа и распятие и располагали о них обрывочными сведениями, но при виде трех персонажей в мантиях и царских венцах они терялись и не представляли, кто это и откуда.

Не зная сюжетов Ветхого и Нового Завета и житий святых, невозможно понять добрых три четверти произведений западного искусства. Кто эта девушка, держащая глаза на блюде? Персонаж из «Ночи живых мертвецов»? Всадник, рассекающий пополам свою одежду, иллюстрирует кампанию против Армани?

Выходит, что в школе девочкам и мальчикам подробно рассказывают о смерти Гектора, а о святом Себастьяне – ни слова, уделяют время свадьбе Кадма и Гармонии и не придают значения Браку в Кане Галилейской. Есть страны, где чтение Библии обязательно, и дети все знают о золотом тельце, но зато о волке Франциска Ассизского они даже не слышали. Еще кого-то пичкают без конца Крестным путем и при этом обходят молчанием mulier amicta solis из Откровения Иоанна Богослова.

Однако нет ничего страшнее встречи западного человека (не обязательно пятнадцатилетнего) с другими культурами, а они теперь происходят сплошь и рядом: европейцы путешествуют по экзотическим странам, тогда как их обитатели переселяются к нам. Я сейчас говорю не о замешательстве, в которое представителя западной культуры повергает африканская маска, и не о его гоготе при виде целлюлита, украшающего статую Будды (на вопрос, кто такой Будда, они с уверенностью ответят, что это бог азиатов, как Мухаммед – бог мусульман). Многие из наших соседей по дому предположили бы, что изображения на фасадах индуистских храмов – дело рук коммунистов, воссоздавших сцены из жизни на Villa Certosa, и сокрушенно покачали бы головой, видя, как серьезно индусы относятся к сидящему по-турецки божку с головой слона; при этом им самим ничуть не кажется странным, что Святой Дух предстает в виде голубя.

Стало быть, и с религиозной точки зрения, и с самой светской необходимо, чтобы в школах детям хотя бы в общих чертах рассказывали о воззрениях и традициях разных религий. Отрицать это – все равно что назвать Юпитера и Минерву выдумкой пирейских старушек и предложить исключить их из учебной программы.

Нынешнее желание решить вопрос религиозного воспитания, обучая основам всего одной веры (в качестве примера возьмем Италию и католичество), таит в себе угрозу культуре. С одной стороны, нельзя запретить неверующим ученикам и детям атеистов посещать такие уроки, ведь это повлекло бы за собой лишение их хотя бы минимального набора культурных азов, с другой – из школьного образования может пропасть всякое упоминание об иных религиозных традициях. Урок католической веры мог бы стать в том числе площадкой для крайне уважительной беседы об этике, долге по отношению к себе подобным, сущности веры, а подробности об отличии Форнарины от раскаявшейся Магдалины можно и опустить.

Не буду отрицать, что мы с моими сверстниками знали всё о Гомере и ровным счетом ничего о Пятикнижии, историю искусств нам в лицее преподавали из рук вон плохо и вместо Шекспира рассказывали о поэте Буркьелло, однако мы как-то справились – скорее всего, благодаря тогдашнему воздуху, в котором витали новые идеи и призывы к действию. Впрочем, пример тех пятнадцатилетних подростков, которые не знают волхвов, наводит на мысль, что полезной информации в воздухе витает все меньше, там сплошь ненужные сведения.

Да возложат три царя свои благословенные руки на наши головы.