Вместо послесловия. Неповторимый одесский язык
Слушайте ушами. Кладите себе в уши мои слова.
И. Бабель. Одесские рассказы
Удивительный одесский говор, самобытный одесский язык, выражаясь высокопарно, есть плоть от плоти одесской истории. А она, в этом мы уже имели возможность не раз убедиться, весьма многогранна и неоднозначна. Вот потому мы и поговорим о языке Южной Пальмиры — такой же громкой легенде, как та же Сонька Золотая Ручка. К тому же частью одесского языка, увы, стала «феня» — сленг бандитов и налетчиков. Пару слов расскажем и о самой Молдаванке, которая выступила еще одним героем этой книги. И закончим словариком, без которого не обходится ни один очерк о языке.
Итак, Молдаванка. Юридически — один из исторических районов Одессы. Но на самом-то деле Молдаванка — это, как говорится, «больше Одесса, чем сама Одесса». Это — явление, мораль, нравы и нравственность, щемящая память и затаенная грусть. Это, выражаясь языком современной рекламы, своего рода стиль жизни. И, разумеется, невероятный, головоломный, удивительный язык. Который в какой-то своей части тоже родом отсюда.
О, эти старые дворы, поросшие травой… Дворы с многочисленными каменными пристройками, деревянными верандами, частыми палисадниками и хлипкими штакетниками, выкрашенными бессмертной зеленой краской! Именно сюда отступила и потому еще как-то выжила та, старая Молдаванка, которую «выгнали» с улиц нахальные автомобили и громоздкие строения, не вызывающие восторга из-за отсутствия архитектурных достоинств. Именно в этих двориках старой Молдаванки еще живут потомки ее коренных жителей: нищих портных, всю жизнь перелицовывавших, латавших и отглаживавших старую одежонку, которая продавалась потом на соседнем Толкучем рынке таким же нищим покупателям; чахлых девушек, с утра до ночи нашивавших у подслеповатых окошек мелкие пуговки на картонки для удобства их последующей продажи; измученных жизнью и работой прачек; наглотавшихся бумажной пыли чахоточных переплетчиков; блатных «авторитетов» и стоявших на самой низшей ступеньке уголовного мира мелких воришек, называемых «халамидниками»; хозяев убогих лавчонок; пробавлявшихся случайным заработком выпивох, сапожников и портовых рабочих, биндюжников, почти скрывшихся уже за дымкой легенды…
Да, биндюжники… Могучие, крепко стоявшие обеими ногами на земле мужики, заслуживающие не только отдельного рассказа, но и серьезного исследования, — они представляли собой совершенно исключительную касту, правильнее сказать, настоящее сообщество, со своим профессиональным союзом, линией поведения, отношением к жизни, моралью и заповедями. К примеру, у них было не принято бурно выражать любые чувства — восторг, печаль, радость или удивление. Многословие, по их разумению, было уделом парикмахеров и мелких торговцев. Не следовало совать нос в чужие дела и, упаси бог, интересоваться чужими заработками. Категорически запрещалось хаять пищу и тем более выпивку. Позорным считалось напиваться до полной неподвижности или выпивать со служками Погребального братства, которые «едят со стола чужого горя». Нельзя было сесть за стол, предварительно не накормив и не напоив коней. Несолидным считали того, кто, не разобравшись обстоятельно, пускал кулаки в ход. Не пользовался уважением и тот, кто откалывался и покидал компанию, вместо того чтобы посидеть с товарищами в трактире и, если будет охота, сплясать «семь сорок», да так, что в такт танцу начинали дрожать стаканы толстого граненого стекла на столах… Славные, наверное, были люди — если удавалось рассмотреть их душу. И если удавалось пробиться через толстую шкуру внешней сдержанности.
Но, во всяком случае, жили на Молдаванке дружно. И здесь двор был настоящей первичной ячейкой общества. Именно во дворе варили варенье, купали детей, как говорили в Одессе, «сохнули» белье, чистили рыбу — какая же уважающая себя хозяйка будет заводить «такой грязь» на вычищенной до блеска кухне? Здесь душными летними ночами спали под старыми акациями и карагачами. Сюда выходили со своими печалями, радостями, неприятностями и надеждами. Здесь справляли свадьбы и поминали усопших… И никого не интересовали сословное положение, материальный достаток или национальность: русский ты, грек ли, украинец, еврей, поляк, немец, турок — был бы человек хороший. И говорили тут не на русском и не на украинском, не на молдавском и не на еврейском. Здесь говорили на одесском, подобно тому, как парижане изъясняются на «парижском»…
Да-да, на том самом дивном, ни на что не похожем, певучем и временами малопонятном уху жителя любого другого города (в то же время харьковчане, к примеру, не зря гордятся своим «тремпелем», более никому не известным). Доискиваться, что откуда произошло, пытаться отследить истоки слов и выражений — занятие не самое увлекательное. Возможно, куда лучше будет просто собрать фразы и словечки в одну главу, высыпать их на яркий свет, как камешки калейдоскопа, и дать уважаемому читателю возможность самому полюбоваться необыкновенной красотой языковых узоров. Что, начнем?
Вот для затравки несколько выражений, которые не могут не понравиться любому.
А у нее мальчик неплохой. — Ее мальчик хороший.
Аицин паровоз. — Горячий до невозможности.
Аж страшно стало! (с иронией) — Можно подумать, что вы (они) меня напугали!
Без шума и пыли. — Без особого труда; элементарно.
Бить хвостом по полу — пресмыкаться; лебезить.
Брульянт чистой воды. — Черное море до тридцатых годов ХХ века.
Вы мне просто начинаете нравиться! — Ваши речи всем уже порядком надоели.
Гавкнуть (мявкнуть) не успел. — Не успел и глазом моргнуть.
Где вы есть? — Вы не можете составить достойную конкуренцию; вам здесь нечего делать.
Говорит как биндюжник — ругается как сапожник.
Голубой наив — святая простота.
Горобцам дули давать — любимое занятие тех, кто ничего более путного не умеет делать.
Две большие разницы — несравнимые (несоизмеримые) понятия, нечто очень разное.
Делать базар — совершать покупки на рынке.
Делать беременную голову — скандалить; делегировать кому-то часть своих проблем.
Делать чахотку — регулярно действовать на нервы окружающих неверным с их точки зрения поведением.
Дело пахнет керосином — примерный аналог выражения «Дело — табак».
Деревянный макинтош — гроб, более древнее — деревянный бушлат.
Держать фасон — вести себя достойно вне зависимости от обстоятельств.
Дешевле утопиться — в некоторых случаях может соответствовать выражению «себе дороже».
Докторский визит — краткосрочное посещение.
Достать пульки — купить куриные ножки.
Ждать стука в дверь — сильно рисковать.
Заниматься хохмологией — строить догадки.
Или!!! — А как же! Конечно и т. д. (зависит от интонации).
Кинуть брови на лоб — удивиться.
Колбасные обрезки — как правило, в составе фразы «Что вы шарите (понимаете) в колбасных обрезках?» — завуалированное обвинение в некомпетентности.
Кошмар и сумасшедший дом! — Традиционный комментарий к различным событиям в повседневной жизни.
Любовь прошла, завяли помидоры. — Между нами все кончено.
Медуза — человек в футляре.
Мелкий подхалимаж — грубая лесть.
Менять шило на мыло (местечковый вариант «менять шило на швайку») — бартерная сделка с ошибкой в предварительных расчетах; выбрать из плохого худшее; напрасные хлопоты.
Навести Париж / сделать гармидер — устроить уборку / создать чудовищный беспорядок.
Не делайте мне смешно. — Не смешите честной народ своим поведением (речами, устремлениями).
Не фонтан — недостаточно качественный.
Немножко больной — явно больной с заметными отклонениями. Хорошо больной — следующая стадия «немножко больного».
Ой! (ойц) — крайнее выражение удивления: «А вы будто не знали / не понимаете?» Иногда: «Нет, вы только посмотрите на это / на него (нее)!», либо более ироничное «Какое горе!»
Оно вам надо? — К чему это? Даром не нужно!
Отдохните от этой мысли! — Смените пластинку.
Поздно, Маня, пить боржоми, когда в печени цирроз. — После драки кулаками не машут.
Разбежался с Дерибасовской! — Вовсе не собираюсь этого делать (варианты: «Щас… разбежался», «Может, вас еще усыновить?», «Может, вам еще ключ от квартиры?..»).
Рассказ номер раз (расскажешь бабушке, психиатру и т. д.) — комментарий к чересчур неправдоподобным сообщениям.
Рачки лазить — тяжело работать.
С видом на кладбище и обратно — прямая противоположность виду на море и обратно.
Сделай вид, чтобы я тебя долго искал. — Подите прочь; исчезни раз и навсегда; посмотри на Дюка с люка.
Складно малюешь — правильно говоришь. Часто употребляется в негативном смысле: «Свежо предание, да верится с трудом», — либо выражает сарказм.
Та шо вы такое гаварите?! — Крайнее удивление сказанным.
Таки да (с утвердительной, отрицательной и вопросительной интонациями) — универсальная фраза, смысл зависит от контекста.
Тот еще подарок — индивидуум с ярко выраженным антисоциальным поведением.
Ты таки сделал это! — Ты все же сделал это!
Уксусная морда — кислая мина.
Флаг тебе в руки. — Вам предоставлена полная свобода действий.
Химины куры — сомнительные поступки.
Через это — поэтому, из-за этого. (Я через это имею себе проблемы. — У меня проблемы из-за этого.)
Шоб вы так жили (шоб вы жили на одну зарплату) — и вам того же. Может иметь как позитивный, так и негативный посыл.
Шпринцать мозгами — фонтанировать идеями.
Это отдельная песня. — Это совсем другая история.
Я вас умоляю! — Не беспокойтесь; было бы о чем говорить. Синоним другого одесского выражения «Перестаньте этих глупостей».
Я дико извиняюсь! — Я вас умоляю простить меня.
Я знаю? — Сомневаюсь, что из этого что-нибудь получится; не могу сказать ничего конкретного.
Я имею вам сказать. — Я хочу вам сказать.
Я шото не понял — крайнее недоумение.
И вот еще немного словечек, по сути, собранных наугад.
Ажур — порядок (все в ажуре — все в порядке);
афера — финансовая махинация;
бандитовка — зубровка;
бардак — беспорядок, ранее общерусское со значением «бордель»;
бикицер — быстро (идиш); от бекицур (на иврите — короче);
бикса — девица легкого поведения;
биндюжник — «водитель» кобылы; грубый человек;
бодега — трактир, корчма (так первоначально называли в Одессе подвальные трактиры, пивные, от испанского слова bodega — «подвал, винный склад»);
болт забить — не обращать внимания;
больной на голову — сумасшедший;
бомбардир — киллер;
бормотуха — дешевое вино; суррогат;
боршть — национальное одесское блюдо;
бычок — окурок;
ватман — вагоновожатый;
взять манеру — войти в привычку;
вид на море и обратно — неважный вид, как после морской болезни;
винарка — забегаловка;
витамин дэ — деньги;
гáмуз — толпа, «всем гамузом» — всей толпой;
гагара — одинокая богатая женщина;
газ — спиртное;
газ-ураган — сильнейшее опьянение; грандиозная пьянка;
где ви идете — куда вы идете;
где? — куда? как? («вы пьяный или где?»);
гембель («зачем мне етот гембель?», «а мане нужен етот гембель?», «а теперь у тебя гембель», «ты нашел свой гембель») — нож к горлу (кровь из носа, крайняя необходимость — в ироническом смысле), неприятность, неприятная обязанность, трудновыполнимое обязательство, головная боль;
гилить — поднимать цену, выдвигать высокие или заведомо невыполнимые требования;
глось (или ласково — глосик, глосики) — камбала-глосса;
гогошары — перец;
голдяк — массивный перстень из золота;
гоныф — бандит;
гронка — кисть винограда;
гутарить — говорить;
дама — уважительное обращение к немолодой женщине. Особенно колоритно звучит на базаре;
дать пачек — избить;
делать деньги — привычное занятие коренного одессита еще до того, как это выражение вошло в русский язык;
делать кому-либо весело — доставлять неприятности;
до упора — до конца (желательно победного);
жаба душит — зависть берет;
жидкое — первое блюдо;
загилить — спрятать, припрятать, почти что украсть (с целью наживы и чтобы это кражей не назвать);
задороже — гораздо лучше;
закрутки — консервы домашнего производства;
заманухис — заманчивое предложение (обещание), в подлинности которого трудно усомниться;
знойная — пылкая;
зухтер — осведомитель; сексот; стукач;
иметь — «иметь интерес» (быть заинтересованным), «иметь карьеру» (сделать карьеру) и т. д.;
кабак — тыква;
кадр — мужчина; индивидуум, которого можно закадрить;
казенить — пропускать занятия;
кендюх — живот;
кент — человек, соблюдающий воровские законы; мужчина в расцвете сил и возможностей;
кладос — бомбардир;
кошерный — интересный; отличный; прекрасный. Одесса — единственное место на земном шаре, где можно купить кошерное сало;
красивый — интересный;
крохкий — хрупкий;
лыбиться — ухмыляться;
магалы — хутор;
маза — бригада;
мамочка — лапочка, кроха (по отношению к детям, от «маленький»); например, обращаясь к ребенку: «Куда ж ты лезешь, мамочка?!»
масик — малыш;
митральезы — петарды;
молодой человек — обращение к мужчине любого возраста;
нахыс — счастье;
пачка — залп (удар);
по барабану — безразлично;
по схеме микер-бикицер — выполнить быстро и аккуратно, то же, что и «на цырлах»;
поджениться — сожительствовать;
помидора — томат;
пописать — порезать;
пшенка — кукуруза, мамалыга (каша);
расквецать — раздавить;
рачки — креветки;
режик — ножик;
семечки — плевое дело;
семочка — семечки;
синенький или синий — баклажан;
синяк — алкоголик;
сумасшедший — грандиозный;
тафу — артель;
тельник — свитер, но чаще — тельняшка;
твинчик — пиджак;
тухес — зад;
фингал — синяк;
халоймес — чепуха; некачественный товар;
хохмач — юморист;
хутор — микрорайон;
цукерман — сахар;
цырлы — пальцы;
ша! — внимание! тише! молчать! Один из первых частных магазинчиков, открытый в Одессе в начале последнего десятилетия ХХ века, назывался «Аркаша-ША!»
шарпальщик — мародер;
шкет — подросток;
шлимазл — патологический неудачник;
шмирготник — бракодел;
шмокнутый — сумасшедший;
шпилить — играть.
Можно, конечно, продолжать и продолжать. Но, увы, объем книги не так велик, чтобы поместить в нее всю Одессу и все ее словечки, фразочки и акценты. Уж лучше мы закончим наш рассказ самой знаменитой, наверное, песней. Да-да, той самой «Семь сорок». Но не просто песней, а ее историей — и даже более того, разными версиями того, что же значат ее слова. Таки да — это одесская песня, и ее, как и многое одесское, надо переводить на другие языки.
В семь сорок он подъедет,
В семь сорок он подъедет —
Наш старый, наш славный
Наш аицин паровоз.
Ведет с собой вагоны,
Ведет с собой вагоны,
Набитые людями,
Будто сеном воз.
Он выйдет из вагона
И двинет вдоль перрона.
На голове его роскошный котелок,
В больших глазах зеленых на восток
Горит одесский огонек.
Пусть он не из Одессы,
Пусть он не из Одессы,
Фонтаны и Пересыпь
Ждут его к себе на двор.
В семь сорок он приедет,
В семь сорок он подъедет,
Наш славный, добрый Федя, то есть Теодор.
(Оригинал Фукса; в других версиях:
Наш старый, наш славный,
Наш одесский паровоз.)
Он выйдет из вагона
И двинет вдоль перрона.
На голове его роскошный котелок.
В больших глазах зеленых на восток
Горит одесский огонек.
Семь сорок наступило.
Часами все отбило,
А поезд не приехал,
Нет его и все, но вот
Мы все равно дождемся,
Мы все равно дождемся,
Даже если он опоздает и на целый год.
Он выйдет из вагона
И двинет вдоль перрона.
На голове его роскошный котелок.
В больших глазах зеленых на восток
Горит одесский огонек.
Мелодия «Семь сорок» (разновидность танца фрейлехс) известна с конца XIX века — ее зачастую играли на вокзале уличные музыканты. Сам стиль фрейлехс, как и почти весь современный клезмерскийрепертуар, — бессарабского или молдавского происхождения.
В 1903 году это произведение вышло на грампластинке компании «Зонофон» в виде инструментальной композиции. Его записал оркестр «Лейбла», и названия оно не имело. Впоследствии мелодия «Семь сорок» использовалась как основа для еврейских частушек, слова для которых часто придумывали прямо в процессе исполнения, причем как по-русски, так и на идиш. Александр Северный написал к этой мелодии слова, ставшие знаменитыми и популярными во всем мире. Многие эксперты и простые люди считают, что эти слова Александр сочинил сам, сидя вечером в одном из тихих одесских двориков. Он привязал старые еврейские мотивы к новому, собственному тексту. И как ни крути, но именно эти слова стали символом мелодии, навсегда остались с ней.
А теперь самое время спросить, что же хотел сказать автор этими строками (помните, как нас в школе пытали учителя, особенно на уроках литературы?). Вернее, о чем повествует песенка?
Итак, версия первая.
Честно говоря, она самая экзотическая, хоть и найдена во всезнающей «Википедии».
В соответствии с ней, в тексте песни чрезвычайно иносказательно говорится об ожидаемом пришествии Мессии.
Версия вторая.
Семь часов сорок минут, 7:40 — это время прибытия поезда из Бендер на одесский вокзал. Именно на этом поезде ежедневно приезжали на работу евреи из местечек. Им запрещали жить в крупных городах, и они ездили на службу и обратно. А посему это время стало знаковым.
На эту мысль наводят некоторые слова из текста, например «аицин паравоз», что в буквальном переводе с еврейского означает «жар в паровозе». Но обычно это выражение передают несколько иначе: «возбужденный человек». Согласитесь, что в душном вагоне человек однозначно становится возбужденным.
А далее следуют слова, которые все меняют: судя по тому, что «Фонтаны и Пересыпь ждут его к себе на двор», речь в песне идет не о паровозе, а о паровом трамвае, курсировавшем по Одессе в начале века.
Версия третья.
И наконец — кто же он? Тот, кто выйдет из вагона, кто тот человек в роскошном котелке, прибывающий на паровозе-трамвае?
В апреле 1882 года в Одессе была открыта первая линия парового трамвая, которая соединила Люстдорф и 16-ю станцию. Строил линии одесской конки, парового и электрического трамвая бельгийский промышленник Раймонд Легоде.
Юрий Олеша писал: «Я помню себя стоящим в толпе на Греческой улице в Одессе и ожидающим, как и вся толпа, появления перед нами вагона трамвая… Трамвай показался на Строгановском мосту, желто-красный, со стеклянным тамбуром впереди, шедший довольно скоро, но далеко не так, как мы себе представляли. Под наши крики он прошел мимо нас с тамбуром, наполненным людьми, среди которых был какой-то высокопоставленный священник, кропивший перед собою водой, там же градоначальник Толмачев в очках и с рыжеватыми усами. За управлением стоял господин в кепке, и все произносили его имя: Легоде. Он был директор бельгийской компании, соорудившей первую трамвайную линию в Одессе».
Именно о нем — о веселом и молодом бельгийце — слова песни:
Он выйдет из вагона
И двинет вдоль перрона.
На голове его роскошный котелок,
В больших глазах зеленых на восток
Горит одесский огонек.
Итак, 26 апреля 1882 года самый первый паровой трамвай вел лично Раймонд Легоде. Утром ровно в 7:40 его встречали радостно-взбудораженные одесситы, легендарные базарные торговцы и веселый оркестр. Именно благодаря им и сохранились в веках атмосфера праздника, цвет глаз бельгийца и, конечно, его роскошный котелок.
И нам осталось только процитировать никому, полагаем, не известные нынче куплеты, которые на бессмертный мотив певали в других городах, столь же щедро одаренных в национальном и культурном смысле, как прекрасная Южная Пальмира.
Вот так, к примеру, иногда выглядел припев:
Боже, какие нравы!
Бабушки были правы.
Крик так и рвется из груди:
«Азохн вей!»
И в паспорте, где был «еврей»,
Стоит «латыш» —
Кого, скажите, этим удивишь…
А вот целый куплет. И конечно, со своим припевом:
Что вам сказать за Моню?
Вырос на самогоне,
Ест по субботам он водку с салом.
Слушайте, все евреи,
Моню за эти эир
Даже повесить, так тоже мало.
Боже, какие нравы!
Бабушки были правы.
Крик так и рвется из груди:
«Азохн вей!»
И коль аид поет не «идиш»,
А «камыш»,
Кого, скажите, этим удивишь…
На этой, в общем-то, ностальгической ноте мы и закончим повествование о прекрасной Южной Пальмире, ее удивительных легендах, в которые нельзя поверить и которые нельзя проверить, и о ее людях, живших и живущих.
И таки да, не дождетесь!
