Религии всех народов говорят, хотя подчас и очень неопределённо, о какой-то жизни человека после смерти. Мысль о полном уничтожении личности со смертью тела встречается очень редко.

Искания людей всех времён и народов роднит непреодолимая психологическая трудность поверить, что после смерти человек исчезает навсегда. Человек — не животное! Жизнь есть и по смерти! И это не просто предположение, не какая-то наивная вера или смутная интуиция, но прежде всего всечеловеческий опыт переживания огромного количества фактов, убедительно свидетельствующих о том, что жизнь личности продолжается и за порогом земного бытия. Сообщения об этом, часто поразительные, находим всюду, где остались литературные источники. И во всех них красной нитью проходит одна и та же мысль: личность продолжает жить и после смерти. Личность неуничтожима!

Замечателен в этом отношении рассказ К. Икскуля, опубликованный под названием «Невероятное для многих, но истинное происшествие». Рассказ производит большое впечатление своею искренностью и не оставляет сомнений в действительности происходившего. Самое интересное в нём — факт непрерывности сознания при переходе от жизни здесь к жизни там. Икскуль, описывая момент своей клинической смерти, сообщает, что сначала он испытывал тяжесть, какое-то давление, а потом вдруг ощутил полную лёгкость и свободу. Затем, увидев своё тело, начал догадываться, что оно мертво. Но он ни на миг не потерял сознания. «В наших понятиях со словом “смерть” неразлучно связано представление о каком-то уничтожении, прекращении жизни. Как же мог я думать, что умер, когда я ни на одну минуту не терял самосознания, когда я чувствовал себя таким же живым, всё слышащим, видящим, сознающим, способным двигаться, думать, говорить?»

Далее он рассказывает о своём удивлении, когда, оказавшись среди комнаты и увидев группу медиков, заглянул через их плечи — туда, куда глядели все они: «Там на койке лежал я… Я позвал доктора, но атмосфера, в которой я находился, оказывалась совсем непригодной для меня; она не воспринимала и не передавала звуков моего голоса, и я понял свою полную разобщённость со всем окружающим, своё странное одиночество, и панический страх охватил меня… Я всячески пробовал и старался заявить о себе, но попытки эти приводили меня лишь в полное отчаяние. “Неужели же они не видят меня?” — с отчаянием думал я и снова и снова приближался к стоящей над моей койкой группе лиц, но никто из них не оглядывался, не обращал на меня внимания, и я с недоумением осматривал себя, не понимая, как могут они не видеть меня, когда я такой же, как был. Но делал попытку осязать себя, и рука моя снова рассекала лишь воздух».

Свидетельств, подобных этому, множество. Иногда посмертные переживания человека бывали сопряжены с тяжёлыми для него моментами, когда перед его глазами открывалось позорное зрелище дележа его наследства. О самом умершем уже никто не говорил — он становился никому не нужным, всё внимание бывало обращено на его деньги и вещи. И можно себе представить, каков был ужас «любящих» родственников, когда они видели его возвратившимся к жизни. А каково ему теперь было общаться с ними!

Очень интересный случай из своей жизни рассказал мне мой сосед Сергей Алексеевич Журавлев (1913–1997), учитель по профессии, живший в Сергиевом Посаде. Я его хорошо знал как человека порядочного, психически вполне нормального, и поэтому в достоверности его рассказа у меня нет никаких сомнений.

Когда ему было двадцать лет, он тяжело заболел тифом, температура была за сорок, и его положили в больницу. И вот однажды в какой-то момент он вдруг почувствовал большую лёгкость… и увидел себя посреди палаты. Было первое мая, он вспомнил о своих друзьях — и тут же оказался около них. Они весело, с водочкой, праздновали на лоне природы, шутили, смеялись, вели острые разговоры, в том числе и на политические темы, но его попытки пообщаться с ними оказались совершенно безуспешными: его никто не замечал и не слышал.

Тогда он вспомнил о знакомой девушке — и так же моментально оказался рядом с ней. Он увидел её сидящей со знакомым молодым человеком, послушал их тёплый разговор, но они на него опять-таки не обратили никакого внимания.

Тут он опомнился: «Я же болен!» — и сразу увидел себя в палате, а у его койки уже стояли две сестры милосердия с носилками и врач, который произнёс: «Он мёртв, и его нужно отнести в мертвецкую» (так называли тогда морг). В тот же момент он почувствовал страшный холод и услышал крик женщин: «Он жив!» Температура у Сергея вскоре нормализовалась. Через день его выписали. Его отец категорически запретил рассказывать кому-либо об этом, так как ранее, когда подобное произошло с другим человеком и тот рассказал обо всём знакомым, его стали считать сумасшедшим.

Но самое интересное было дальше. Сергей, выйдя на работу, напомнил товарищам, как они праздновали первое мая и о чём говорили, чему те крайне удивились и стали допытываться, кто ему об этом рассказал (поскольку разговоры были крамольные). А девушка, когда он сообщил ей о подробностях её общения с другим молодым человеком, вообще пришла в полное замешательство.

Это ли не прямое доказательство существования разумной души — главной составляющей человека?

А вот факт из жизни родного брата игумена Никона (Воробьёва), Владимира Николаевича. Когда ему было лет семь, во время игры в лапту его нечаянно так сильно ударили палкой по голове, что он упал замертво. И он рассказывал, как увидел себя высоко над этим местом, видел растерявшихся мальчишек около своего тела, и как один из них побежал к нему домой, и как с криком и слезами бежала к нему из дома мать, схватила его, стала теребить. А там было такое прекрасное солнце и так хорошо, радостно, что когда он пришёл в себя, то заревел изо всей мочи, но не от боли, как все подумали, а оттого, что вокруг всё было очень уныло и мрачно — как в каком-то подземелье, хотя день был солнечный. Об этом случае рассказывали и все братья Владимира Николаевича.

Подобных фактов неисчислимое множество. Они с полной достоверностью свидетельствуют о наличии души в человеке и о её жизни, продолжающейся по смерти тела. И важно подчеркнуть: не тело, а именно душа является источником мыслей, чувств, переживаний. Ум, сердце (как орган чувств), воля — всё это в душе, а не в теле. Это всегда и утверждала религия.

Анри Бергсон, известный французский философ конца XIX века, говорил, что мозг человека — это всего лишь телефонная станция, которая только передаёт информацию, но не является её источником. Информация в мозг приходит откуда-то, а восприниматься и передаваться им может по-разному. Он может и хорошо работать, и барахлить, и совсем отключаться. Но он только передаточный механизм, а не генератор сознания человека. Сегодня огромнейшее число научно достоверных фактов полностью подтверждает эту мысль Бергсона.

В настоящее время вышло большое число книг, написанных учёными о непрекращающейся жизни личности по смерти тела. Например, книга доктора Моуди «Жизнь после жизни» в Америке произвела сенсацию: два миллиона экземпляров было продано буквально в первые же год-два. Многие восприняли её как откровение.

И хотя подобных фактов всегда было достаточно, о них или просто не сообщали, или не придавали значения, рассматривая как описания галлюцинаций или проявлений психической ненормальности человека. Здесь же врач, специалист, окружённый такими же специалистами, говорит о фактах и только фактах. К тому же он — человек, совсем не заинтересованный в «пропаганде религии».

Можно назвать и ещё некоторые подобные книги, посвящённые этой теме:

Василиадис Н. Таинство смерти. Троице-Сергиева Лавра, 1998.

Васильев А. Таинственные явления человеческой психики. М., 1964.

Джемс В. Многообразие религиозного опыта // Русская мысль. М., 1910.

Дьяченко Г. Из области таинственного. Репр. изд. 1896 г.: М., 1992.

Дьяченко Г. Духовный мир. М., 1900.

Иерофей (Влахос), митр. Жизнь после смерти. М., 2008.

Калиновский П. Переход. М., 1991.

Кураев А. Куда идёт душа. М.: Троицкое слово, 2001.

Лодыженский М. В. Свет Незримый. Пгр., 1915.

Лодыженский М. В. Тёмная сила. Пгр., 1915.

Лука (Войно-Ясенецкий), архиеп. Дух, душа и тело. Брюссель, 1978.

Роолингз Мориц. За порогом смерти. СПб., 1994.

Серафим (Роуз), иером. Душа после смерти. М., 1991.

Но чтобы правильно понимать всё, что связано с явлениями того мира, православному человеку необходимо прежде всего изучать творения святителя Игнатия (Брянчанинова, †1867) — и в первую очередь его следующие статьи: «Слово о чувственном и духовном видении духов», «Слово о смерти» и «Прибавление к слову о смерти». Они в наше религиозно смутное время дают твёрдую святоотеческую основу для правильного понимания и оценки всех явлений духовного мира.