Аристократы спокойно пускают простолюдинов на свои турниры, но вот на охоту – никогда. Охота – это одно из любимых времяпрепровождений богатых людей, и эта привилегия тщательно охраняется. Все леса, имеющие собственные имена, являются охотничьими угодьями короля. Хотя Лесная хартия позволяет лордам убить одного – двух оленей, проезжая через лес, на остальных англичан она не распространяется. Любого простолюдина, который убьет королевского оленя, ждет огромный штраф. То же касается и угодий лордов. Если король подарит одному из лордов охотничьи угодья, по сути, это значит, что лорд получает в свое распоряжение частный лес, в котором может охотиться на косуль, ланей и благородных оленей. Если же король дарит лорду только «свободный участок», то ему разрешается держать охотничьих собак, но охотиться можно только на лис, зайцев, кроликов и фазанов, а не на оленей и кабанов.

На охоту тратятся огромные деньги. В 60-х годах XIV века Эдуард III тратит примерно 80 фунтов в год на содержание охотничьей своры и жалования охотников, которые ими занимаются. В его своре от пятидесяти до семидесяти собак; лорды держат вдвое, а то и вчетверо меньше собак, но их содержание всё равно обходится недешево. Особенно из-за того, что леди-аристократки тоже любят охотиться и часто охотятся вместе, так что своры часто приходится возить по стране. Тратиться приходится на еду, охотников, укротителей и перевозку. И, естественно, на самих собак: борзых, мастифов, аланов (самых тяжелых и свирепых), спаниелей (которых так назвали из-за якобы испанского происхождения), сеттеров и лаймеров (гончих). Стоит еще и добавить затраты на всякие безделушки вроде серебряных ошейников для любимых собак и посеребренных охотничьих рожков. Даже охотничьи костюмы дороги. В 1343 году король купил зеленую турецкую ткань, чтобы пошить туники и куртписы для одиннадцати графов и рыцарей, сопровождавших его на охоте, а также багровую турецкую ткань для своей матери, жены и еще четырех леди, тоже участвовавших в охоте, и турецкую ткань на туники пятнадцати эсквайров, которые сопровождали их.

Люди выбирают, на кого охотиться, в соответствии с личными предпочтениями и законами. Признанный эксперт, Эдуард, старший сын герцога Йоркского, скажет вам, что охотиться лучше всего на благородного оленя, но вот мясо вкуснее всего у лани. Еще в качестве дичи он хвалит дикого кабана – благодаря опасности, которую тот представляет: по его словам, кабан может клыками порвать человека напополам. К несчастью, вы вряд ли сможете поохотиться на дикого кабана. Из-за охоты их практически полностью истребили во всей Британии: чтобы увидеть дикого кабана, вам придется каким-то образом попасть на королевскую охоту – ему кабанов иногда присылают в подарок кузены из королевских семей на континенте. Так что если уж решили последовать совету Эдуарда Йоркского, то охотьтесь на зайцев. Несмотря на то что он сын герцога, ему намного больше нравится охотиться на зайцев, чем на оленей, диких кабанов и любых других зверей. Причина, по его словам, проста: на зайцев можно охотиться круглый год, причем и по утрам, и по вечерам. Заяц – умная, внимательная и быстрая дичь. Он может бежать несколько миль, не снижая скорости, так что собакам придется долго его гнать. Кролики же, с другой стороны, пригодны только на то, чтобы ловить их сетями, освежевывать, есть, а шкуры пускать на воротники или капюшоны.

Если вы думаете, что охота с собаками дорога – а она действительно дорога, – то изумитесь, узнав, сколько денег тратят на соколиную охоту. В 1368 году расходы Эдуарда III на соколиную охоту превышают 600 фунтов – больше, чем годовые доходы большинства лордов. Это, конечно, уникальный случай, но даже в обычные годы он тратит более 200 фунтов. На него работают сорок сокольничих, каждый из которых получает 2 пенса в день; наконец, на питание пятидесяти – шестидесяти птиц ежедневно уходит по 1½ пенса за каждую. В 1373 году он приказал отремонтировать все мосты в Оксфордшире – просто потому, что захотел поохотиться там с соколами. Его фанатичная преданность этому хобби привела даже к появлению законов, защищающих тренированных охотничьих птиц. С 1363 года, если вы нашли сокола, ястреба или любую другую хищную птицу, то обязаны отдать ее шерифу, чтобы хозяин потом забрал пропажу.

Раз соколиная охота пользуется таким королевским покровительством, вы, наверное, подумали, что у вас ей заняться нет никаких шансов. Но даже зажиточный горожанин средней руки вполне может позволить себе хищную птицу, о чем свидетельствует опись имущества Уильяма Харкорта из Бостона (см. седьмую главу). У Уильяма есть два ястреба и «благородный сокол», которые вместе стоят 10 фунтов. У владельцев охотничьих птиц тоже целая иерархия. Самые редкие и великолепные породы считаются подходящими для королей. Золотые орлы подобают только императорам – правда, поскольку в известном мире всего два императора (Византии и Священной Римской империи), допускаются определенные послабления. Для королей подходят кречеты. Эти великолепные охотники могут ловить даже крупную дичь – цапель и журавлей. У Эдуарда III несколько кречетов, и он тратит на них больше денег, чем на большинство своих слуг. Лорды должны охотиться с сапсанами, рыцари – с балобанами, эсквайры – со средиземноморскими соколами, а йомены – с ястребами-тетеревятниками. Ястребы-перепелятники обычно ассоциируются со священниками (духовенство тоже охотится и с собаками, и с птицами). Но на практике лорды не слишком привередливы в выборе охотничьих птиц. Молодой Эдуард II охотится на куропаток с ястребами-перепелятниками и спаниелями, а Эдуард III держит ястребов, средиземноморских соколов и других мелких птиц, а не только кречетов. Птицы Уильяма Харкорта – скорее всего тетеревятники или перепелятники. Сокола называют «благородным» (gentle) не потому, что он благородно относится к другим птицам – он разрывает их на куски, – а потому, что он подходит по статусу для джентльмена.

Ястребов и соколов вы сможете увидеть где угодно. Для них сооружают специальные насесты в спальнях и делают особые серебряные цепочки. На улице вы нередко будете встречать мужчин с соколами, сидящими у них на руках, или женщин, чьих птиц несут за ними слуги. Это делается не только для показухи: если у вас есть ценная птица, нужно, чтобы она привыкла к шуму улиц и вашего окружения, иначе она испугается и улетит. Проблемы начинаются, когда молодые люди приносят с собой птиц в церковь на мессу или в суд на заседание. Даже священников время от времени ругают за излишнее внимание к охотничьим птицам. Вы, может быть, подумали, что хотя бы настоятель Вестминстерского аббатства выше всего этого? Совсем нет: в 1368 году, боясь, что умрет любимый сокол, он заплатил 6 пенсов за его восковое изображение, которое затем положил на алтарь в церкви, молясь за его здравие. На следующий год он изготовил особый ошейник для своего борзого пса по кличке Крепкий.