Конфронтация с католицизмом, 1570-1603
Вы можете подумать, что с вами это никак не связано – в конце концов, это просто чужая религия. Но вам обязательно нужны знания о религиозном конфликте: незнание не освободит от ответственности, если вас посчитают слишком доброжелательным по отношению к католикам. Какова бы ни была ваша вера, вы просто не можете пропустить мимо ушей папскую буллу 1570 года, призывающую всех добрых католиков в Англии обратиться против монарха – что, соответственно, ставит их перед выбором: верность либо Елизавете, либо римской церкви. Нельзя вам не знать и об открытии первого английского семинарского колледжа во французском Дуэ в 1568 году. Этот колледж, а также другие, основанные в Риме (1579 год), Вальядолиде (1589) и Севилье (1592), обучает богословию молодежь из респектабельных английских католических семей по образцу, установленному иезуитами, чтобы те потом смогли вернуться в Англию, отправлять католические обряды и обращать в веру новых людей. Правительство и верхушку духовенства Англии это сильно встревожило. Епископ Джон Джуэл мечет на проповедях громы и молнии в адрес папы и католической церкви. Тайный совет приказывает внимательно следить за портами и не пускать в страну папских посланников; ввозимые книги тщательно просматривают, не пропуская подстрекательские трактаты. После всего этого 2 апреля 1571 года собирается парламент и выносит несколько ключевых решений. Принимается новый акт, по которому государственной изменой считается утверждение, что королева – «еретичка, раскольница, тиран, безбожница или узурпатор». Кроме того, незаконно теперь еще и называть кого-либо наследником престола. Второй акт запрещает ввоз римских булл, а также распятий и четок. В третьем акте объявляется о конфискации имущества любого гражданина, покинувшего страну без разрешения королевы и проведшего за границей более шести месяцев, – это лишает многие эмигрировавшие католические семьи их состояния. Двенадцатый акт этого парламента обязывает всех священников подчиняться доктринам, изложенным в 39 статьях. Еще в одном приказе всем соборам и членам высшего духовенства предписывается приобрести «Мартиролог Фокса» и выставить его для публичного чтения. Началась война с католицизмом.
В апреле 1571 года, пока в парламенте шли дебаты, в Дувре обнаружили тайные шифрованные письма, адресованные итальянскому заговорщику по имени Роберто ди Ридольфи. Другие шифрованные письма и 600 фунтов золотом в том же году перехвачены по пути в Шотландию; они адресованы кузине-католичке Елизаветы, шотландской королеве Марии. К сентябрю заговор Ридольфи был раскрыт: герцог Норфолк собирался жениться на Марии, возглавить испанские войска в вооруженном восстании против Елизаветы, свергнуть ее с трона и восстановить в стране католицизм. Герцога отдают под суд за государственную измену в январе 1572 года, признают виновным и в июне обезглавливают. Это произошло так скоро после Северного восстания, в результате которого граф Вестморленд сбежал за границу, а графа Нортумберленда казнили, что всем стало ясно, что упрямая приверженность старой религии и подстрекательство – два сапога пара. С этих пор к католикам относятся исключительно как к предателям короны. В местных судах людей обвиняют в подстрекательстве; некоторых из них вешают или сжигают за государственную измену. Епископы, посещая приходы, спрашивают, все ли рекузанты заплатили свои штрафы. Люди доносят друг на друга. Портных Джорджа и Вильяма Бинксов привели к мировым судьям Эссекса в 1577 году просто за то, что они сказали, что после освящения облатка превращается в «само тело, плоть и кровь Христову». Джона Говарда в том же году вызывают в суд за фразу «Англия перестала быть прекрасной с тех самых пор, как Писания стали проповедовать и обсуждать так, как сейчас». Джона Вильямса, викария Грейс-Туррока, сажают в тюрьму Колчестерского замка в 1578 году за то, что он сказал: «Если бы Елизавету, ее советников и других судей повесили за выступление против Бога-Сына, то не увидели бы мы столько грехов, сколько сейчас».
Если вы католик, то ваша жизнь с каждым десятилетием становится все сложнее. Соглашение 1559 года уже не слишком приятно, в 1570 году все становится только хуже, а к 1580-м – просто невыносимо. В этом году католики из колледжа в Дуэ устанавливают нелегальный печатный пресс в Стонор-Парке, графство Оксфордшир, чтобы обойти цензоров в портах. В том же 1580 году в Англию прибывают иезуиты, чтобы «сохранить и укрепить веру английских католиков». Более сотни этих дисциплинированных, воинственных католических священников проникают в королевство к концу года, живя в тайне и готовя заговоры. После этого созывается парламент, и в 1581 году принимается Акт о сохранении должного послушания среди подданных ее величества королевы. Любой, кто призывает людей обратиться в католическую веру, считается государственным изменником и приговаривается к смертной казни. Штраф для тех, кто не является на церковные службы, вырастает до 20 фунтов в месяц. Те, кто не появляется в церкви целый год, обязаны также представить долговую расписку на 200 фунтов, чтобы гарантировать хорошее поведение. Служение мессы карается штрафом 200 марок (133 фунта 6 шиллингов 8 пенсов) и годичным тюремным заключением; даже слушание мессы карается штрафом 100 марок (66 фунтов 13 шиллингов 4 пенса) и годом тюрьмы. Любой, кто нанимает учителя, не ходящего в церковь, должен платить штраф 10 фунтов в месяц. В другом акте запрещаются любые непочтительные слова в адрес королевы. Многие люди из-за этого попадают под суд.
Озлобленность все нарастает. Елавный иезуит, Эдмунд Кэмпион, заявляет, что католики не должны ходить на англиканские службы (хотя многие люди, сочувствующие католикам, ходят в англиканские церкви). В 1581 году Кэмпиона арестовывают, пытают на дыбе и проводят по улицам Лондона с табличкой «Это Кэмпион, совратитель народа», после чего публично казнят. Другого католика, Энтони Тиррелла, арестовывают за заговор с целью убийства королевы в 1581 году; его тоже пытают на дыбе и казнят. Джона Пейна, выпускника колледжа Дуэ, арестовывают по такому же обвинению, пытают на дыбе, а в следующем году вешают. Отвращение, питаемое к происходящему Римом, выражается в книге Роберта Парсонса «De Persecutione Anglicana» («О преследованиях, проводимых англиканами»), вышедшей в 1582 году, – там в красках описываются страдания католиков, и ненависть к английским протестантам увеличивается по всей Европе. Но с каждым годом религиозный кризис становится все хуже. Ежегодно католики хоть раз, да пытаются убить королеву.
Водоразделом стал 1585 год. Начинается война с Испанией. В Рае, графство Суссекс, арестовывают католического агента по имени Гильберт Гиффорд, и он признается, что участвует в заговоре против Елизаветы. Сэр Фрэнсис Уолсингем предлагает Гиффорду стать двойным агентом в обмен на сохранение жизни; Гиффорд соглашается и выдает Уолсингему информацию, которая приводит к раскрытию заговора Энтони Бабингтона с целью убить Елизавету и отдать трон Марии, королеве Шотландии, чтобы восстановить католичество. Всех участников заговора сажают в тюрьму, пытают и казнят; в 1587 году судят и обезглавливают и саму Марию. К этому времени испанцы уже собираются отправить к берегам Англии Непобедимую армаду и завоевать страну. После разгрома Армады в 1588 году положение католиков становится еще хуже. В 1591 году во всех графствах организуют комиссии, проверяющие вероисповедание людей и регулярность посещения церкви. Наконец, в 1593 году принимается самый экстремальный антикатолический акт. Тех, кто не приходит в церковь в течение месяца, сажают в тюрьму. Католикам запрещается отъезжать более чем на пять миль от своих домов под угрозой конфискации всего движимого и недвижимого имущества. Они обязаны зарегистрироваться у местных властей и получить особое разрешение, если желают куда-либо уехать.
Мы прошли долгий путь с 1564 года, когда половина мировых судей еще сомневалась, приносить ли клятву супрематии. Всего за 35 лет католицизм превратился из респектабельной нормы в религию преследуемого меньшинства. С 1571 года и до конца правления Елизаветы по обвинению в предательстве казнено не менее 180 католиков – возможно, даже больше 250. Если вы даже в последние годы елизаветинского правления остались католиком, то мессу будете служить тайно, поздно ночью или очень рано утром, в дворянском доме. Несомненно, вы хоть раз переживете ужасный момент, когда кто-то начнет настойчиво стучать в дверь, и вы увидите перепуганные лица окружающих – неужели вас все же обнаружили? Возможно, вам даже придется прятаться в «священнической нише», маленькой тайной комнатке, выдолбленной в стене или выкопанной под полом, пока власти обыскивают дом. Отец Вильям Вестон, иезуитский священник, отучившийся в Дуэ, описывает именно такой случай, произошедший в 1585 году:
В дом, где я одно время тайно обитал, однажды пришли католики, которые удовлетворительным образом представились и мне, и главе семьи и сказали, что хотели бы отслужить мессу. После окончания мессы, когда все ушли, я, как обычно, остался, поднялся на второй этаж, в комнату, где держал книги, и продолжил свои труды. Чуть менее чем через два часа дом оказался окружен большой толпой. Я не знаю, пришли ли они по доносу или случайно. Но служанка поспешно прибежала в мою комнату – я по-прежнему сидел там – и предупредила меня об опасности. Она сказала, чтобы я немедленно спустился вниз, и показала мне тайное убежище под землей; в домах католиков есть несколько подобных мест, иначе всем бы угрожала большая опасность. Я спустился туда, держа в руках требник – единственное, что успел взять при побеге, ибо промедление было бы слишком опасно. В это время еретики уже вошли в дом и обыскивали отдаленные комнаты. Из своего тайника, похожего на пещеру, я следил за их передвижениями по поднимаемому ими шуму и гулу. Шаг за шагом они подбирались все ближе; когда они вошли в мою комнату и у видели книги, поиски продолжились с еще большим рвением. В той же комнате был секретный проход, ключ от которого они тут же потребовали и, открыв дверь, оказались практически прямо у меня над головой. Я слышал практически все произносимые ими слова. «Вот, смотри! – кричали они. – Потир! И служебник!» Эти вещи действительно там были. Времени спрятать их уже не оставалось, да и, по-хорошему, это было невозможно. Затем они потребовали молоток и другие инструменты, чтобы пробить стену и обшивку. Они были уверены, что я где-то поблизости.
Я в это время горячо молился Богу, чтобы Он отвел от меня опасность. В то же время я размышлял, не стоит ли сдаться врагам самому, не дожидаясь унизительного обнаружения. Я верил, что некий иуда совершил донос и предал меня, но, чтобы скрыть предателя, они хотели обнаружить меня как бы случайно, а не в результате донесения.
Пока я размышлял, один из них, либо по ошибке, либо из умысла, либо по указанию доброго ангела, закричал: «Зачем тратить время, ожидая топоров и молотков? Здесь нет места, чтобы спрятаться. Посмотрите на углы: здесь отлично видно, что и куда ведет. Тайникл здесь никак не устроить…»
Весь тот день я прятался, равно как и весь следующий, почти до заката. Подвал был темным, сырым и холодным и таким узким, что все это время мне пришлось стоять. А еще я не мог издать ни звука, даже кашлянуть. Я думал, что если они не смогут меня найти, то окружат дом и отрежут мне все пути к отступлению. За все это время ни один слуга не пришел, чтобы открыть дверь, что лишь подтвердило мои опасения, что дом до сих пор в руках врага… Служанку, которая заперла меня в убежище, посадили в тюрьму; остальные слуги об этом ничего не знали и даже не представляли, что произошло со мной.
Отца Вестона в конце концов поймали в августе 1586 года и посадили вместе со многими другими католиками в тюрьму замка Уизбич. В 1599 году его перевели в Тауэр, а выпустили только после смерти Елизаветы, после чего отправили в изгнание.
Тауэр – тюрьма, которой больше всего боятся католики. Там используются семь видов пыток, чтобы добиться признания от иезуитов и семинаристов вроде Вестона. Еще один задержанный английский католик, Эдвард Риштон, описывает их так.
1. Первая пытка — Яма: подземная пещера глубиною 20 футов, совершенно не освещенная.
2. Вторая – камера или подземелье настолько малых размеров, что заключенный не может встать в полный рост. Ее прозвали «Нет покоя» за воздействие, оказываемое на жертв.
3. Третья – дыба, на которой с помощью деревянных роликов и других механизмов конечности страдальца растягивают в разных направлениях.
4. Четвертая, насколько я понял из слов изобретателя, называется «Дочь мусорщика». Это железное кольцо, которое притягивает друг к другу голову, руки и ступни, пока они не образуют круг.
5. Пятая – железная перчатка, которая закрывает руку и причиняет ей невыносимую боль.
6. Шестая – цепи или кандалы, прикрепленные к рукам.
7. Седьмая – путы, которыми скрепляют ноги.
Ввиду всего этого беспечные слова Вильяма Гаррисона в «Описании Англии» кажутся просто удивительными:
К использованию пыток, в том числе во время допросов, мы питаем огромное отвращение, поскольку всегда оказывается, что мы презираем смерть, но ненавидим пытки и предпочитаем добровольно все рассказать, а не подвергать тела тем издевательствам, что практикуют в других странах.
Очевидно, самоуспокоенность протестантского писателя в 1577 году явно не распространяется на католических священников в 80-х и 90-х годах.
Немногие католики оставили свидетельства о пытках от первого лица. Один увлекательный рассказ принадлежит отцу Джону Джерарду, которого посадили в Тауэр в 1597 году.
В камеру пыток мы направлялись своеобразной торжественной процессией; слуги шли впереди с зажженными свечами. Камера находилась под землей, там было темно, особенно у входа. Зал был большой, в нем стояли едва ли не все известные орудия пыток. Мне показали на некоторые из них и сообщили, что перепробуют на мне все по очереди. Потом снова спросили, признаюсь ли я.
«Я не могу», – ответил я.
Я встал на колени и быстро произнес молитву. Затем меня подвели к большой деревянной вертикальной колонне, поддерживавшей потолок этой огромной подземной камеры. В верхнюю ее часть были забиты железные скобы, способные выдержать большой вес. На руки мне надели железные рукавицы, затем приказали подняться на две или три ступеньки плетеной лестницы. Мои руки подняли; железный прут продели через кольца в одной рукавице, скобу, затем – через кольца в другой рукавице. Сделав это, они закрепили прут штырем, чтобы он не упал, а затем, по одной убрав плетеные ступеньки у меня из-под ног, они оставили меня висеть на руках, закрепленных над головой. Кончики моих ступней, правда, все равно касались пола, так что им пришлось выкопать небольшую ямку…
Вися, я начал молиться. Джентльмен, стоявший рядом со мной, спросил, не желаю ли я признаться сейчас.
«Я не могу и не буду», – ответил я.
Но я едва нашел в себе силы, чтобы произнести эти слова, – такой сильнейшей болью я был охвачен. Хуже всего болели грудь и живот, плечи и руки. Казалось, вся кровь в теле прилила к рукам, мне даже показалось, что кровь сочится из кончиков пальцев и пор кожи. Но это было лишь ощущение, вызванное тем, что плоть распухла над железными застежками, держащими ее. Боль была такой сильной, что я был уверен, что не смогу ее выдержать; к боли прибавлялось еще и внутреннее искушение. Но я не чувствовал никакого желания выдавать информацию, которую они требовали. Господь увидел мою слабость глазами Своего милосердия и не позволил искушению побороть мои силы. Вместе с искушением Он послал мне облегчение. Увидев мои мучения и борьбу, идущую в моем разуме, Он даровал мне милосерднейшую мысль: худшее, что могут с тобой сделать, – убить тебя, а ты часто хотел отдать жизнь за своего Господа Бога. Господь Бог видит все, что тебе приходится пережить, – Он может все. Ты – на попечении Бога. Этими мыслями Бог в Своем бесконечном великодушии и милосердии даровал мне смирение, и с желанием умереть и надеждой (признаюсь), что умру, я отдался на Его милость – пусть Он делает со мной все, что пожелает. С этого момента конфликт в моей душе прекратился, и даже физическая боль показалась слабее, чем раньше, несмотря на то что на самом деле, скорее всего, она даже усилилась из-за усталости моего тела…
Примерно после часа дня я потерял сознание. Сколько я пробыл в забытьи, я не знаю, но, скорее всего, долго, потому что люди поддерживали мое тело или подставляли плетеные ступеньки мне под ноги, пока я не пришел в себя. Затем они услышали, как я молюсь, и тут же снова меня отпустили. Они делали так каждый раз, когда я терял сознание – восемь или девять раз, – пока не пробило пять…
