Прямой путь

На самом деле, пока Офелия, стараясь остаться незамеченной, шла по лестнице вместе с крестным, тетушкой Розелиной и своим шарфом, ее мучило недоумение: с какой стати Арчибальд явился именно сюда, в самый разгар празднества, и назначил ей встречу в мужском туалете? «Вы отбываете», – так она услышала. Но если он и впрямь собирался помочь ей сбежать, не лучше ли было встретиться где-то подальше от ярмарки, от толпы и от Настоятельниц?

– Вам следовало остаться в киоске и раздавать вафли, – шепнула Офелия. – Как только Настоятельницы заметят, что там никого нет, нас тут же начнут искать.

Она обращалась к тетушке Розелине, которая тащила с собой все, что успела собрать в предотъездной суматохе.

– Ты что, шутишь?! – возмутилась та. – Если есть хоть какой-то шанс вернуться на Полюс, я лечу с тобой!

– А как же ваша мастерская? Вспомните, что вы мне говорили о плесени и жучках.

– Да разве можно их сравнить с продажными придворными, этими злобными гадюками, которые угрожают Беренильде?! После нашего отъезда бедняжка осталась совсем одна! Конечно, она для меня гораздо важнее, чем лист бумаги.

У Офелии заколотилось сердце при виде Арчибальда. Он стоял в дальнем конце вестибюля и спокойно ждал, даже не думая ни от кого скрываться, хотя это было нелишним: Арчибальд даже в обличье бродяги, в старой заплатанной накидке и дырявом цилиндре набекрень, относился к тому разряду мужчин, которые в любом виде привлекают к себе взгляды, особенно женские.

– Надеюсь, это не ловушка? – буркнул старик, придержав Офелию за плечо. – Этому парню можно доверять?

Офелия предпочла промолчать. Она в какой-то мере доверяла Арчибальду, хотя и не считала его самым добродетельным человеком из всех своих знакомых.

– Ну, что я вам говорил, мадам Торн?! – воскликнул Арчибальд вместо приветствия. – Если вы не вернетесь на Полюс, Полюс вернется к вам.

Он открыл дверь туалетной комнаты и широким эффектным жестом пригласил их войти, словно там ждала роскошная карета.

В вестибюль ворвалась запыхавшаяся Докладчица с журавлем на шляпе, хищно нацелившим на них длинный клюв.

– Что здесь происходит? Кто этот человек?

– Скорей, скорей! – сказал Арчибальд, втолкнув Офелию в туалет.

Тетушка Розелина и старый архивариус вбежали за ней следом, то и дело поскальзываясь на плиточном полу и высматривая запасной выход, но видели вокруг только унитазы да писсуары. Офелия собралась спросить Арчибальда, каким путем они должны бежать, но ему было не до того: он пытался преградить путь Докладчице, которая успела сунуть ботинок в дверную щель.

– Дражайшие Матери! – пронзительно верещала дама. – Она собралась улизнуть! Сделайте что-нибудь!

Ее крики вызвали в туалете настоящий потоп. Унитазы, писсуары и раковины начали с ревом извергать фонтаны воды. Это Настоятельницы пустили в ход свои свойства. Их воле повиновались все общественные здания Анимы, в том числе и павильоны ярмарки.

– Мы не сможем здесь долго оставаться! – крикнула Офелия Арчибальду сквозь оглушительный шум воды. – Что вы намерены делать?

– Закрыть эту дверь, – ответил он все с той же веселой улыбкой, словно происходящее было всего лишь легкой заминкой.

– А потом?

– Потом вы будете свободны.

Офелия совсем растерялась. Она смотрела на руку, которую Докладчица просунула в дверную щель; зная Арчибальда, девушка понимала, что он никогда не повредит женским пальцам.

– А ну, посторонись, парень! – взревел старый архивариус. – Я сам займусь этой липучкой, а ты помоги девочке сбежать.

И он пулей вылетел в коридор, увлекая за собой Докладчицу.

Арчибальд захлопнул дверь, и в помещении воцарилась мертвая тишина. Неестественная, загадочная. Вода перестала изливаться из труб. Вопли Докладчицы стихли. Тикавшие ярмарочные часы умолкли. Офелия даже подумала: уж не остановил ли Арчибальд время? Миг спустя они вышли из туалета, но не увидели ни лестницы, ни старика-архивариуса, ни Докладчицы, ни ярмарки. Вместо этого перед ними оказался какой-то магазинчик – безлюдный, с пустыми полками. Едкий запах пыли указывал на то, что он давно заброшен.

– Осторожней при спуске! – предупредил Арчибальд.

И тут Офелия и тетушка Розелина заметили, что пол туалета слегка приподнят над полом магазинчика. Причина стала им понятна, когда они оглянулись: оказывается, они вышли… из шкафа.

– Как вам удался этот фокус?

– Я просто создал прямой путь, – ответил Арчибальд так спокойно, словно занимался подобными делами всю жизнь. – Только не думайте, что он постоянный, – это временная мера. А теперь убедитесь сами.

И он затворил, потом снова открыл дверцу шкафа. Вместо писсуаров женщины увидели полки со старинными безделушками. Просто непостижимо, как трое людей смогли среди них поместиться!

– Туалет вернулся на ярмарку! – с радостной улыбкой объявил Арчибальд. – Представляете, какое лицо будет у дамы с журавлем, когда она не найдет нас там?

Офелия встряхнула намокший шарф и, подойдя к окну, раздвинула шторы. Сквозь грязное стекло она с трудом разглядела улочку, забитую прохожими; люди, укутанные в теплую одежду, шагали по булыжной мостовой, занесенной легким снежком, глядя под ноги и стараясь не поскользнуться. А вдали, под тусклым небом, по воде канала, уже кое-где подернутой ледяной пленкой, медленно плыла баржа.

– О, знакомые места! – воскликнула за ее спиной тетушка Розелина. – Тут где-то недалеко Великие Озера.

Офелия почувствовала легкую досаду. Их бегство началось так удачно, что девушка на какое-то мгновение вообразила, будто она покинула Аниму.

– Но все-таки как вам удался такой фокус? – настойчиво переспросила она.

Девушка знала, что Арчибальд способен на многое – может проникать в мысли людей, завоевывать женские сердца, – но его сегодняшняя проделка превзошла все ее ожидания.

– О, это долгая история, – ответил он, роясь в дырявых карманах. – Представьте себе, во мне открылись новые свойства, родились новые амбиции и завелись новые любовные привязанности!

И он с торжествующей улыбкой извлек из кармана связку ключей. Офелия внимательно смотрела на него в полумраке магазинчика. В их последнюю встречу на причале для дирижаблей Арчибальд был похож на привидение. Но сегодня его глаза сияли как солнце, и этот взгляд не имел ничего общего с иронически-нагловатым прищуром, свойственным господину послу в прежние времена.

Однако девушка насторожилась. Может, человек, за которым она так доверчиво последовала, вовсе не Арчибальд? Она не встречала Бога со времени их стычки в камере Торна, но помнила, что Он способен принять любое обличье.

– А как вы узнали, где меня найти?

– Да я и не знал, – возразил Арчибальд. – Я провел два часа на жутко холодном катере и еще один – выспрашивая дорогу у прохожих на улицах вашего городишки. Когда я наконец разведал, где находится дом ваших родителей, вас там не оказалось. А я могу проложить прямой путь только между теми двумя пунктами, которые посетил лично, так что мне пришлось туго! Не угодно ли дамам следовать за мной? – заключил он, направившись в заднее помещение магазинчика.

Однако девушка не спешила идти за ним.

– Но зачем вы привели нас сюда?

– А Беренильда с вами? – перебила ее тетушка Розелина.

– А Торн? – не удержавшись, спросила Офелия.

– Погодите, не всё сразу! – со смехом воскликнул Арчибальд. – Я привел вас сюда, потому что сам прибыл именно сюда. Как я уже сказал, мои способности сжимать пространство весьма ограничены. Далее: наша дражайшая Беренильда не со мной, отнюдь. Она даже не знает, что я здесь… и разорвет меня на куски, если я в скором времени не вернусь на Полюс, – добавил он, взглянув на часы. – Что касается неуловимого господина Торна, то с момента его бегства мы не получали от него никаких известий.

Надежды, которые Офелия возлагала на Арчибальда, опали, как неудавшееся суфле. До этого у нее на какое-то мгновение мелькнула безумная мысль: чтό, если инициатор ее сегодняшнего похищения – сам Торн? Девушка придирчиво осмотрела заднее помещение магазина, куда их завел Арчибальд: оно выглядело таким же запущенным, как торговый зал.

– Так это сюда вы прибыли? Не понимаю…

Арчибальд опробовал несколько ключей из своей связки; наконец подобрал нужный, и они услышали звонкий щелчок.

– После вас, сударыни!

Вопреки всем страхам, Офелия увидела перед собой не склад, не подвал, а нарядную ротонду, просторную, как зал ожидания на вокзале. Сквозь витражные стекла высокого купола лился прозрачный, какой-то нереальный свет. Пол украшала мозаика в виде огромной восьмиконечной звезды; ее лучи указывали на восемь дверей в стенах. Великолепный зал, никакого сравнения с убогим магазинчиком за их спиной.

Надписи из серебряных букв над дверями повторяли один и тот же слоган:

– Роза Ветров! – прошептала Офелия. Судя по размерам, эта Роза была межсемейной, связывающей между собой все ковчеги. Девушке впервые предстояло воспользоваться подобной роскошью; какая жалость, что перед этим она промокла в туалете: каждый ее шаг сопровождался противным хлюпаньем, не очень совместимым с правилами хорошего тона.

– Я слышала, что на Аниме есть Роза Ветров, но мне как-то не верилось…

Хотя Офелия говорила довольно тихо, звук ее голоса отразился от мозаики и витражей громким эхом.

– Да, есть, но только одна, – уточнил Арчибальд, запирая за собой дверь. – И, как положено всякой Розе Ветров, достойной этого звания, ее местоположение держится в глубокой тайне. Хотя меня бы устроило, если бы она оказалась чуточку ближе к вашему дому.

В центре ротонды возвышалась стойка, на которой Офелия с удивлением увидела маленькую девочку. Лежа на животе, она что-то прилежно рисовала. И вела себя так тихо, что вполне могла остаться незамеченной.

– Итак, сударыни, перед вами мои новые возможности и новые амбициозные планы, – провозгласил Арчибальд, хозяйским жестом обведя всю ротонду. – Что же касается моих новых любовных привязанностей, то вот они! – Он стащил девочку со стойки и торжествующе поднял над головой, как военный трофей. – Малышка Виктория, позвольте представить вам вашу крестную и крестную вашей крестной!

Потрясенная тетушка Розелина выронила на пол все, что успела захватить: зонтик, муфту, шаль и лопатку для вафель.

– Великие Предки, да это же дочурка Беренильды! Ну точная копия, как две капли воды…

Офелия с волнением и легкой робостью посмотрела на девочку, которая разглядывала их большими светлыми глазами – глазами Беренильды. Правда, в остальном Виктория больше походила на отца: ее лицо отличалось той же мраморной бледностью, а волосы, неестественно длинные для ее возраста, были скорее белыми, чем белокурыми. Да и странная манера приоткрывать рот, не издавая при этом ни единого звука, также напоминала о тягостных паузах в речи самого Фарука.

– Она еще не умеет ни говорить, ни ходить, – предупредил их Арчибальд, встряхивая Викторию, точно куклу со сломанным механизмом. – Да и семейные свойства в ней пока не проявились. Но не стоит считать ее глупенькой, она уже понимает куда больше, чем все мои бывшие сестры вместе взятые.

Тетушка Розелина озабоченно нахмурилась, увидев безмятежную улыбку Арчибальда.

– Надеюсь, Беренильде хотя бы известно, что ее дочь находится здесь? – сердито спросила она. – Это же ребенок Духа Семьи! Вы что, нарываетесь на дипломатический скандал? Поистине, вы недостойны звания посла!

– А я уже не посол. Теперь этот пост занимает моя бывшая сестрица Пасьенция. Паутина изгнала меня из своих рядов после известного вам события. Так что не судите меня строго, мадам Розелина. Виктория – дочь матери, которая желала бы всю жизнь держать ее в колыбели, и отца, который даже не помнит ее имени. Поэтому моя роль как крестного заключается в том, чтобы разнообразить ее жизнь… А вы, юная особа, не слушайте злопыхателей, которые называют вас отсталой! – воскликнул Арчибальд, нахлобучив свой дырявый цилиндр на голову девочки. – Слушайте только меня: я предсказываю, что вы свершите великие дела!

Офелия была взволнована до глубины души. Она с горечью подумала: «Если бы Настоятельницы не вмешались в мою судьбу, я могла бы остаться на Полюсе, быть для Виктории настоящей крестной, следить за тем, как она растет. Возможно, мне даже удалось бы отыскать Торна. А вместо этого я просидела почти три года в своей комнате, точно в тюрьме, хотя вокруг жизнь шла полным ходом».

– Как же действует ваша Роза Ветров и куда она может нас доставить? Желательно подальше, чтобы Настоятельницы не смогли найти…

Офелия так и не успела сказать «меня»: Арчибальд театральным жестом отдернул полог позади стойки. За ним обнаружился большой круглый мраморный стол, над которым склонились Гаэль и Ренар в шапках-ушанках. Они делали какие-то записи, глядя на стол сквозь бинокулярные очки. Толстый рыжий кот, в котором Офелия признала сильно выросшего котенка Балду, терся об их ноги, требуя внимания, но они оба настолько увлеклись работой, что забыли обо всем на свете.

По крайней мере, Офелии именно так и казалось, пока Ренар между двумя записями не подмигнул ей сквозь толстые стекла.

– Привет, хозяйка! Сейчас закончим расчеты и будем в вашем распоряжении. Нам нельзя прерываться на полпути, иначе придется опять разрабатывать маршрут с самого начала, а это сильно огорчит мою вторую хозяйку.

– А ну кончай со своими «хозяйками», – буркнула Гаэль, не отрывая глаз от стола. – Ты теперь синдикалист, вот и разговаривай как синдикалист.

– Слушаюсь, хозяйка!

Чем дальше, тем больше Офелия недоумевала: уж не сон ли ей привиделся? Может, она просто задремала в своем киоске с вафлями?

– Дражайшие мои спутницы! – воскликнул Арчибальд. – Между мной и моими помощниками, кажется, нет полного согласия, но в целом мы составляем хорошую команду. Я разыскиваю Розы Ветров, они расшифровывают их маршруты. Семь дверей из тех восьми, что вы здесь видите, ведут к семи ковчегам, откуда есть свои пути к остальным. Все Розы Ветров выглядят одинаково: восемь дверей, стойка и стол с маршрутами. Вы даже не представляете, сколько перелетов нам пришлось совершить, только чтобы попасть с Полюса на Аниму; я уж не говорю про ошибки в расчетах.

Офелия подошла ближе, чтобы разглядеть стол: мрамор был сплошь испещрен цифрами, символами и линиями, соединявшими ковчеги. Вся эта карта представляла собой кошмарную головоломку. Ренар и Гаэль намечали тот или иной маршрут, измеряли его длину, записывали данные. Они не соприкасались руками, не переглядывались, но даже по тому, как они стояли рядом, Офелия все поняла. И стыдливо отвела глаза, словно стала нескромной свидетельницей их близости. Она стала гладить Балду, довольного тем, что его хоть кто-то приласкал, и с огорчением констатировала, что кот тоже изменился: вырос и стал совсем взрослым.

У девушки возникло тягостное чувство, будто она что-то упустила. Упустила что-то очень важное.

– А кто такие синдикалисты? – спросила она у Арчибальда.

Тот посадил Викторию на стойку, и девочка тотчас же снова принялась рисовать.

– О, это у нас новомодное течение: дополнительные отпуска, повышение заработной платы, сокращенный рабочий день – всё так, словно Матушка Хильдегард живее всех живых и вбивает подобные идеи в головы слуг. С тех пор как вы покинули Полюс, тамошние нравы сильно изменились.

– Да и сами вы тоже изменились, – заметила Офелия. – Можете вы мне объяснить, каким образом вам удается сжимать пространство и управлять Розами Ветров? Я думала, что на это способны только жители Аркантерры.

Арчибальд снял цилиндр с головки Виктории и покрутил его на пальце.

– Я уже рассказывал вам о моем прадедушке и его любовной интрижке со старухой Хильдегард. Помните?

Офелия изумленно взглянула на Арчибальда. Она даже не заметила, что перестала гладить кота и тот начал заигрывать с ее шарфом.

– Как?! Значит, вы и мадам Хильдегард… вы приходитесь ей…

– Вот именно, правнуком, – хихикнул Арчибальд. – О, это была скандальная история, но ее быстренько замяли. Я так и остался бы в неведении, если бы вдруг не начал создавать пути. Впервые это случилось в прошлом году: я с трудом проснулся в середине дня, после бурной ночи, о которой лучше умолчу, и отправился в свою ванную, а вместо этого вдруг очутился в дамской купальне на другом конце Небограда. Просто щелкнул пальцами – и мгновенно перенесся туда. Потом это странное явление повторилось, и я начал уже сознательно, все чаще, создавать такие перелеты из одного места в другое. Укажите мне любое замкнутое пространство, любую дверь, и я создам прямой путь из пункта А в пункт Б. Вот таким-то образом я однажды и обнаружил эту Розу Ветров. Она была скрыта в петле времени, и я… трудно даже объяснить… в общем, я почуял ее присутствие. Не спрашивайте меня, как это получается, но стоит мне повернуть ключ в замке какой-нибудь двери, находящейся рядом с Розой Ветров, как – хоп! – и я уже там! Притом любой ключ в замке любой двери. Старуха Хильдегард оставила мне в наследство довольно-таки замысловатое свойство, но я его обожаю!

Офелия, пытавшаяся расцепить кота и шарф, с трудом представляла себе, что стоявший перед ней человек был правнуком старой мадам Хильдегард.

– И вы никогда прежде не замечали в себе такого вполне очевидного свойства? – спросила неизменно прагматичная тетушка Розелина.

Арчибальд постучал пальцем по татуировке между бровями.

– Это свойство проснулось во мне после разрыва с кланом Паутины. А до тех пор тихо-мирно дремало в ожидании своего часа. Ну-с, а вы, мадам Торн? – внезапно спросил он. – Что хорошенького вы сотворили за эти три года?

Офелия открыла, но тут же и закрыла рот. Арчибальд научился сжимать пространство. Ренар стал синдикалистом. А она – как она использовала это время? Сидела в своей спальне, ожидая какого-то чуда. Нет, хуже того: сделала шаг назад, вернувшись в состояние одинокой девочки-подростка. Да притом еще ухитрилась прибавить в весе на несколько кило.

– Я… много читала, – ответила она наконец.

– Ладно, кончайте эту болтовню, – резко прервала их Гаэль. – У меня есть вопрос поважнее.

Она оторвалась наконец от стола с маршрутами и тряхнула головой, откидывая темные кудри, падавшие на лицо. Ее глаза – один черный, как ночь, другой голубой, как полуденное небо, – казались неестественно большими за бинокулярными линзами. Но, несмотря на разный цвет, в них обоих сверкнула одинаковая холодная ярость, когда Гаэль пристально взглянула на Офелию и спросила:

– Бог и вправду существует?