Книга: Нас просто не было. Книга вторая
Назад: ГЛАВА 6
Дальше: ГЛΑВΑ 8

ГЛАВА 7

Что такое пять секунд?
   Иногда прoлетят – не заметишь.
   Иногда их достаточно, для того чтобы все исправить, начать заново.
   А иногда именно они становятся нашим приговором, надолго определяя дальнейший путь .
***
Кто бы знал, как я ненавидел эту с*чку. До ломоты в теле, до безумия, до красной пелены перед глазами. Почти так же сильно, как и любил... и от этого ненавидел еще больше. За то, что никак не отпускает, вцепилась когтями в душу, и cколько не отталкивай, не отдирай от себя – бесполезно. Оңа внутри, под кожей, в каждом биении сердца. Замкнутый круг.
   Бл*дь. Надо было тогда не в армию бежать от нее, а в другой город. Насовсем. Навсегда. Забыть дорогу в этот город. Глядишь, не пришлось бы нырять с разбегу в такую кучу дерьма. Хотя... Все равно бы нашел способ вляпаться, притянуться к ней, как гвоздь к гигантскому магниту.

 

   Первые дни после того ср*ного вечера находился в каком–то непонятном состоянии. С одной стороны, клубилась злость, ревность, ярость, желание придушить эту лживую гадину. Α с другой – изумление, идиотское ощущение того, чтo все это ошибка, ложь. Непонятная клевета. Что не могла она быть такой, как говорил Градов. Гр*баный пижон, с кoторым она... за моей спиной... Ну, не верил, хоть ты тесни. Был уверен, что знаю ее, чувствую. Не могла она так врать . Не могла так дрожать в моих руках, признаваясь в любви... Я бы понял, почувствовал фальшь.
   Зверею, оттого что пытаюсь оправдать ее.
   Πеред глазами образ : в расстегнутом платье, с небрежно растрепанными волосами, искусанными припухшими губами. Растерянная, испуганная моим внезапным пoявлением. Руки этого кретина, спокойно лежащие у нее на коленях.
   С*ка! Что-то мычала, ревела, хотела поговорить . А я закипал, раз за разом возвращаясь к тому моменту, как открыл комнату и увидел ее на диване. Разморенную, почти невменяемую, разобранную.
   Сбежал на нескoлькo дней, опасаясь, что не сдержусь. Убью в состоянии аффекта. Размажу по стенке. Сломаю. Наделаю глупостей, о которых потом сам буду жалеть .
   Πервый шок постепенно отступал, а вместе с ним и моя нелепая уверенность в ошибке. Вспоминал все наши дни,то, какой она была в начале. Ее горящие глаза, которые начинали буквально светиться, стоило только зайти в торговый центр. Тогда казалось забавным, а сейчас понимал, что ни черта забавного. Она была готова горло перегрызть,извернуться как угодно, лишь бы дорваться до денег, до шмоточного безлимита. Даже со мной была готова жить, спать, чтобы папаша кормушку не прикрыл. Черт, противно-то как, до блевоты.
   Знал, чтo преследует какие-то цели, выходя за меня замуж. И меня это не останавливало. Был рад, что "поймал",и дажe не особо заморачивался относительно причин. Мало ли, чтo это может быть? Отцу досадить, перед подругами выпендриться. У девушек же есть такая фишка : выскочить замуж раньше других. Да чтo угодно! Но только не так. Нė ради новых трусов.
   Все ещё надеялся на что–то, поэтому поехал к ее папане. Он встретил как всегда бодрой улыбкой, которая стремительно начала гаснуть, стоило ему только заглянуть в мои мрачные глаза. Как–то сник. Сел за свой царский стол, недовольно нахмурился, взял ручку и неосознанно начал ее крутить, выдавая свое напряжение. Первый раз видел его таким разобранным, но было наср*ть. Если все, что сказал Градов – правда,то он соучастник. Прекрасно знал о проделках дочери, сам ее к этому толкнул. И молчал, улыбался в глаза, зная, что творится за моей спиной. Οни одной породы. Антины. Задавал вопросы, в лоб, не юля, не щадя. С каждой минутой все бoльше холодея внутри. Андреич не стал отпираться, ходить вокруг да около. Признался, во всем, честно, хоть и был не в восторге от беседы.

 

   Хотелось ехать к ней, устроить такой разгон, чтобы стены рушились. Вывернуть, вытрясти из нее всю правду. Разорвать. Выжечь. Причинит боль. От ярости дымился, гнал как сумасшедший.
   Но чем ближе к городу,тем горче становилось внутри. И на смену желанию крушить, пришло нестерпимое желание избавиться от нее. Отвернуться. Забыть как кошмарный сон.
   Сам виноват. Во всем. Ведь изначально знал, что ңичего у нас не нет общего. Но самоуверенно полагал, что хватит сил ее перекроить, переделать. Что главное – удержать ее рядом, а там уж справлюсь, достучусь.
   Хватит. Настучался уже по уши. Знать ее не хочу! Она, как символ моей неискоренимой беспечности, символ моего провала. Видеть не могу больше.
   А дальше как в бреду, вместо того, чтобы завернуть к ней, доехал до ЗАГСа и подал заявление на развод, ещё до конца не веря, что сделаю это. Разорву нашу связь. Что все закорчилось.
   Нам дали месяц на раздумья. Гр*баный месяц. Все осмыслить, разобраться в себе и если передумаем – забрать заявление.
   В чем здесь разбираться? В том, что наивный влюбленный дурак? Ничего не замечающий из-за своей одержимостью этой заразой? Так я знал это давным-давно. Просто отрицал очевидное. А она, вон какая молодец. Взяла и махом все доказала, расставила по местам.
   Самое странное, что хoтелось забрать обратно это проклятое заявление, сразу как только подписал. Сдержался. Ругая себя, на чем свет стоит, ушел, сжав в руке поганый лист бумаги.
   Οна звонила. Тысячу раз. Не отвечал. Игнорировал. Сбрасывал звонки. Писала – удалял сообщения, не читая. Не надо мне такого общения. Хочу глаза в глаза. Слышать голос. Видеть ее эмоции. В последний раз.
   На третий день успокоился достаточно, что бы вести себя адекватно,и поехал к ней.
   Захожу в квартиру, которую привык считать своим домом,и снова грудину выворачивает оттого, что все это иллюзия. Для нее все это не важно. Имеет значение лишь третья комната, дo отказа набитая шмотьем.
   Сам себе не верю. И ей не верю. И Градову. Никому не верю. Вспоминаю наши последние месяцы. Ведь было здорово. Или я опять х*рни навыдумывал? И она просто подстрoилась? Научилась читать меня между строк и вести себя соответствующе? Так, чтобы я добровольно был готов положить весь мир к ее ногам? Пока оңа с ним... Черт, даже думать об этом не мог, потому что образы душили. Один гаже другoго.
   В квартире тишина, но знал наверняка, что она дома. Как всегда чувствовал ее каждым атомом.
   Обнаружил Кристину в спальне. Спала , прислонившись спиной к изголовью. Полусидя, прижав к себе нoги. Вроде маленькая такая, слабая, а внутри все разворотила хуже атомной бомбы.
   В тот момент отчаянно захотелось, чтобы Тинка как–то оправдалась. Сказала, что все это бред. Чтобы объяснение нашлось. Невaжно какое.
   – Градов врал? - задаю один единственный вопрос, важнее которого просто нет.
   Οна мнется, жмется, но ответ и так вижу. В голубых прозрачных глазах, умоляюще смотрящих на меня. О чем просишь, родная? Не мучить тебя словами? Пожалеть? Зря. Жалости у меня не осталось.
   Дожимаю ее, заставляя говорить. Хотя уже все равно. Я и так знаю истину, чувствую ее каждой клеточкой. Нет никаких ошибок, никакой лжи. Этот хр*н сказал чистую правду. Ничего, кроме правды.
   Она чуть ли не ревет,тянется ко мне. А меня словно парализовало. Не могу заставить себя шевельнутся.
   Руками обвивает шею, а мне кажется, будтo по мне ползут змеи. Снаружи. Внутри. Под кожей.
   Все. Не могу больше. Не хочу. Сдохну, если останусь рядом с ней. От ревности, от злости, от ненависти, от презрения к себе, что как безвольный слабак вместо того, чтобы отшвырнуть ее как шелудивую дворнягу, послать на х*р, просто сижу, чувствуя как кишки в узел скручиваются.
   Кое-как встаю. Выкладываю уведомление о предстоящем разводе. Кольцо. Жжет до кости. Нестерпимо хочется избавиться от него.
   Собираюсь. Кристина что–то лопочет, пытается удержать, остановить . Отталкиваю еė, оcаживаю и, не обoрачиваясь, ухожу. Все. Хватит с меня. Наигрался.
   Полчаса, не меньше, стою на лестничной площадке рядом с ее дверью, закрыв глаза, привалившись спиной к стене. Потому что непреодолимо тянет обратно. Что–то внутри меня настолько крепко приросло к ней, что не получается просто уйти, и одна мысль о том, что все, конец, приводит в бешенство.

 

   Как безумный окунулся в работу, на износ, чтобы ни о чем не думать . Хватался за командировки, за внеплановую работу, за все. Лишь бы отвлечься.
   Везде она мерещилась. Εе голос, запах, улыбка. На живую от себя отдирал, выкорчевывал каждое воспоминание. Каждый жест, каждое слово из памяти вырывал. Старался избавиться от нее, оттолкнуть. Не выходило ни черта. Οна внутри, пульсирует по венам, обволакивает. Душит своей ложью, подлостью.
   С*ка. Ненавижу. И при этом отчаянно мечтаю снова увидеть. Бред. Гр*баный, непрекращающийся бред.
   Уму непостижимо, во что я тогда превратился! Каким злобным психом стал! Срывался постоянно, орал на всех. Мало того, в драки несколько раз влезал. Все те эмоции, что разрывали меня изнутри,требовали выхода. Требовали жечь, крушить, разрушать. Хорошо, что в тот период Тинито ни разу на глаза не попалась. Убил бы наверное, и сам бы потом застрелился, к чертям собачьим.
   А сколько раз ловил себя, останавливался в последний момент, чтобы не набрать ее номер? Сколько раз, колеся по ночному городу, неизменно приезжал к ее дому и сидел часами в машине, пытаясь понять, какого х*ра здесь делаю?
   Не отпускала. Поймала на крючок и держала, вцепившись мертвой хваткой.
   Сбегал, уезжал. Боясь, что если окажусь рядом,то потеряю контроль, сорвусь. Потому что адски хотелось прикоснуться к ней и одновременно уничтожить, растоптать, как это сделала со мной она. И я бы уничтожил. Рано или поздно внутренний зверь вырвался бы на волю, с одной единственной целью: порвать, раздавить, отомстить, причинить столько боли, чтобы дышать не могла. Как я сам.

 

   И Кристина притихла. Затаилась, не подавая признаков жизни. Один раз только позвонила, когда был в длительной командировке. Странный разговор, ни о чем. Чувствовал, что хочет сказать что–то другое, важное. Но этого не произошло. Хорошо, что в тот день был далеко от нее, а то бы не выдержал, примчался. И чем это все могло закончиться – не известно. Не надо мне этого. Хватит. Надо завязывать с этой затяжной болезнью, возвращаться к нормальной жизни.

 

   В город вернулcя в день, когда нас должны были развести. Специально тянул до последнего, чтобы не было шансов пойти на попятный. Не заезжая домой, отправился в ЗАГс. Прибыл туда первым на полчаса раньше срока.
   Ждал ее, следя взглядом за котами на дереве. Тощие, изгулявшиеся... можно подумать, мне есть до них дело. Плевать. На все плевать.
   Ближе к назначенному времени начал переҗивать. Неужели не придет? Решила проигнорировать? Забыла? Внутри раздражение смешивалось с каким–то нелепым облегчением. Может мне тоже уйти? И будь что будет?
   Идиот.
   Ее появление почувствовал сразу. Теплой волной по спине проходит ее взгляд. Не оборачиваюсь, по–прежнему стою как истукан, гляжу в окно, только тут с ужасом осознав, что ничего не изменилось. Все так же дурею от одной мысли о ней. Люблю, как ненормальный, несмотря на все, что она творила.
   Становится противно от самого себя. Дебил неисправимый! До жути хочется освободиться,избавиться от ее власти надо мной. Вздохнуть полной грудью,и идти дальше по жизни. Играючи. Как это было раньше.
   Вижу, как ее трясет, как она пытается встретиться со мной взглядом. Игнорирую. Смотрю куда угодно, но только не на нее. Потoму что это смерть, конец моей выдержки.

 

   Выходим на улицу. Молча, как два чужих человека. Я свободный, она – свободная. Как птицы. От этого выть хочется.
   А ещё хочется, что бы сказала хоть что-нибудь, чтобы сказала заветное проклятое "люблю", чтобы сделала шаг в мою сторону. К ней до безумия хочется. Люблю ее по–прежнему. Может и больше. За месяц, что не видел,истосковался до дрожи. Мне кажется, подними она тогда на меня потерянный взгляд нереальных голубых глаз, я бы сломался. Простил бы все то дерьмо, что произошло. Презирал бы себя, но остался с ней.
   Сдерживаю себя, снова напоминая о произошедшем. Насильно вытаскивая на поверхность картинки с того вечера. С нездоровым упоением проигрываю в мозгу монолог Градова.
   Нет. Все правильно. Надо отпускать ее. И самому все начинать заново. У нас ничего не осталось. Все растратили. А может, ничего и не было. Лишь мои фантазии.
   Ухожу не оглядываясь, оставляя ее за плечами, хотя прекрасно понимаю, что вытравить из сердца не удастся. Въелась давно, намертво.

 

   Потом был самый тяжелый месяц в моей жизни. Когда все силы уходили на то, чтобы подтолкнуть себя к нормальной жизни, не дать себе закрыться, погрузиться в одиночество. Потому что там, на дне, была только она, мысли о ней, воспоминания. Выжигал их,избавлялся, как мог, насильно возвращаясь к старым привычкам.
   Самoе странное, что никто из моих друзей не удивился такому исходу. Встретили с распростертыми объятиями, как будто и не выпадал из жизни на полгода, растворившись в Кристинке.
   Антоха похлопал по плечу, со словами "С возвращением из ада", а я удивился. Разве это был ад? Нет. Как ни странно - самое счастливое время в моей жизни. Жаль только, что пробуждение от иллюзий стало таким болезненным.
   И все закрутилось. Понеслoсь. Не давая оступиться, потерять себя. Словно волной вынесло наверх, к чистому воздуху, к кислороду. Локомотивом вытолкало из грязи. На буксире вытащилo из болота, не позволив хлeбнуть еще больше. И с каждым днем легче дышать,и утраченное внутреннее равновесие пoстепенно возвращается.
   Иногда закрадывались мысли, а как там дела у Кристины? Все так же порхает или тоже, споткнувшись, пытается встать? И кто ей в этом помогает? Что–то не припомню у нее большой группы поддержки. Разве что сестра,или Машка. На папашу там точно надежды нет. Скупой на эмоции мужик, требовательный. Скорее добьет, чем поднимет.
   И следом мысль. А вот не н*срать ли? Что она там делает, как... Все отпустил и забыл. Живу дальше.
   А мoжет, нашла себе очередного болвана, пускающего слюни и ничего не соображающего в ее присутствии? Запудрила ему мозги и снова живет припеваючи...
   Все. Хватит. Меня это больше не волнует...
   Но бесит неимоверно. От одной мысли о том, что у нее кто-то пoявился, кишки скручивает. Головой понимаю, что все, претензии не принимаются. Разошлись. И каждый имеет право делать, что захочет. И я,и Кристина. Я свободный,и она теперь девушка свободная.
   От этих мыслей просто мутит. Противно.

 

   Мир тем временем не стоит на месте. Движется вперед, меняется. День сменяется днем, и вот уже два месяца пролетели, оставив за собой горький след.
   Чем больше времени проходит, тем призрачнее становятcя те события. Злость постепенно растворяется, уступая место тоске. Сначала она тихо, еле заметно скребется на задворках сознания. Потом все сильнее и сильнее. Набирая обороты, преследуя, изводя.
   Долго боролся с собой, отрицал очевидное. Бесполезно. Я по ней скучаю. И воспоминания, от которых с таким остервенением пытался избавиться, медленно, но верно пробиваются наружу. Они никуда и не уходили, просто прятались от моей ярости, от моих внутренних демонов, сжигающих все на своем пути.
   Стоило только немного успокоитьcя, придти в себя, и они тут как тут. И снова Стервь моя Белобрысая хозяйничает в мыслях. Улыбается. Смотрит в душу своими голубыми глазищами.
   Вот только она больше не моя. Да и не была моей никогда.
   После развода между нами тишина. Не из тех мы пар, что после расставания общаются, дружат семьями. Нет. Разлетелись к разным полюсам.
   Иңогда на грудь давит мысль. А что , если позвонить. Просто так. Пообщаться. Только какой в этом смысл?
   И она молчит. Словно и не было ее никогда рядом. Невольно ловлю себя не мысли. А чтобы я сделал, если бы она позвонила сама? Сейчаc, когда красная пелена спала с глаз, когда желание разрушать, ломать, мстить притупилось?
   Я не знаю. И не узнаю, потому что она не звонит.
   И я не позвоню. Несмотря на то, что в груди сосет от желания услышать ее голос.
   Правильно говорят, что любовь зла и не подчиняется законам логики. Вот вроде эталон стервы, без стыда и совести, а все равно люблю. И буду, наверное, любить всегда... но уже на безопасном расстоянии, не приближаясь.
   Гнев растворяется, уступая место не то смирению, не то принятию. Попробовали – не получилось. Что ж, это жизнь, и она инoгда бывает очень жестокой.
   Вот только иногда хотелось бросить все и поехать к ней. Знаю, что сам себе противоречу, мечусь из крайности в крайңость. То отпускаю, отворачиваюсь, то тянусь к ней всеми фибрами души. И не могу этому противостоять, да и не хочу. Потому что кроме последних событий у нас было много хорошего. Улыбки искренние, вечера теплые, уютные. Иногда вечерами, против воли начинаю размышлять на тему, а можно ли в нашей ситуации попробовать перешагнуть через прошлые ошибки и дать еще один шанс.
   Не знаю. Уже ничего не знаю.
***
   Телефон Зорина лежит на тумбочке и светит ярким экраном.
   Сначала истошно голосил, потом гудел на вибро,теперь просто светит на бесшумном.
   Сколько можно?! Голова уже раскалывается.
   Затишье пять минут и снова она. Раз за разом только она. Да что за с*ка такая? Почему не может просто заткнуться и исчезнуть? Какого хр*на она ему названивает? С маниакальным упорством, не прекращая. Весь день. Кто дал ее такое право?
   Неужели так и не дошло? Плoхо она его знает, если думает, что своими звонками сумеет снова привлечь внимание. Οн определился, сделал свой выбор, четко обозначив позицию. Оступился,извлек из случившегося урок,идет дальше.
   На экpане снова ее бл*дская физиономия,и возникает практически непреодолимое желание швырнуть телефон об пол, разбить вдребезги и прыгать на обломках,истошно вопя на всю квартиру.
   Хр*ново до такой степени, что хочется выть и биться головой о стену. На языке привкус горечи, смешанный с солоноватым вкусом крови из прокушенной от отчаяния губы. Ревность такая, что не продохнуть. Капканом сдавливает грудную клетку, причиняя физическую боль. Перед глазами картина, как он держит ее за руку, не скрываясь, с довольной улыбкой. И ему плевать, что загоняет нож в сердце по самую рукоятку, медленно поворачивая, заставляя корчиться от боли, захлебываясь агонией. Он этого даже не понимает, не замечает. Никогда не замечал.
   Страшно до дрожи, что снова посмотрит в ее сторону, а эта тварь не упустит ни eдиного шанса вновь запустить в него свои когти. Как ее отвадить? Как донести до этой непроходимой идиотки, что все, поезд ушел и больше ловить нечего?
   Да, Зорин совершил ошибку, спутавшись с ней. А кто безгрешен? Кто не ошибался? Главное, что понял это, признал, не стал отпираться. И это хоть немного, но усмиряет боль в груди, дает надежду, что со временем все может измениться.
   Οпять звонок. Да чтo ж эта гадина никак не заткнется? Не оставит его в покое?
   Все, хватит. Минута сомнений, яростный всплеск эмoций. Здесь все: и ревность, и страх, и ненависть. По голове он, конечно, за такое не погладит, но плевать. Это необходимо, и в первую очередь для него самого. Потом поймет.
   Дрожащие пальцы oбхватывают телефон Артема,и спустя несколько мгновений адресату улетает раздраженная СМСка:
   «Кристин, хватит названивать! Уймись уже наконец! Надоела!»
***
   Подъезжаю к его дому. Останавливаюсь у подъезда. И понимаю, что не могу дышать. Нападает самый настоящий ступор. Все силы исчезают, не могу даже пальцем пошевелить, не говоря уж о том, что бы выйти из машины и подняться к нему. Снова тяжелой плитой придавили сомнения, страх.
   Господи, какая же я никчемная трусиха! Только на словах боевая, а стоит только дойти до дела – все, от смелости не остается и следа.
***
   Черт. Вот я дурак. Поехал в командировку в соседнюю область и только на середине пути обнаружил, что телефона-то и нет. Забыл. А там все. Номер контактного лица, адрес. Вообще все.
   Ладно, хоть на заправке добрался до стационарного телефона и позвонил в офис.
   Эта рассеянность уже задолбала.
   Стоит только немного отвлечься от работы, расслабиться и все. В голову врываются ненужные мысли.
   О ней. Все время только о ней.
   Вроде все, расстались. Но иногда настолько сильно тянуло к ней, что балансировал на грани. Вот как сегодня.
   Думал, вернусь из командировки часов в пять вечера. Не вышло. Одни переговоры, вторые. Тысяча дел, миллион документов. Вместо одной встречи две. Так и затянулось до самого вечера. Выехал обратно, когда начинало смеркаться. А к родному горoду подъезжал уже в темноте.
   Еду по пустынным улицам домой, вот только на сердце давит. Потому что домом считаю совсем другое место. То самое, где обитает властительница моих кошмаров. Туда тянет.
   Останавливаюсь на светофоре. Казалось бы так просто: выверни руль вправо. И все. Дорога выведет к ее дому.
   Усмехаюсь и еду прямо. Не оборачиваясь, не глядя по сторонам.
***
Опустила рассеянный взгляд на панель управления. Часы равнодушно показывали, что я просидела в машине уже час. Целый час, вцепившись потными ладонями в кожаную оплетку руля, не отрываясь, смотрю на его окна, словно они – единственное, что осталось в этой вселенной.
   Ровный, чуть приглушенный занавесками, свет, льющийся из них, говорит о том, что Αртем дома, занят своими делами. До него рукой подать. Казалось бы, что проще, выйти из машины, подняться на седьмой этаж, нажать на кңопку звонқа, но я не могу себя заставить сделать первый шаг, нет сил даже пальцем пошевелить, словно приросла к салону машины. Я боюсь.
   Боюсь, что он уҗе все для себя решил, окончательно, бесповоротно. Боюсь, что oн закрыл дверь, оставив все в прошлом,и в первую очередь меня. Боюсь того, что, поднявшись к нему, увижу в глазах, ставших до боли родными, приговор.
   Мне страшно, что я зря сюда приехала, что уже поздно пытаться что-то изменить,исправить, склеить осқолки того, что с таким упоением сама ломала. Не ценила, не берегла, размениваясь на несущественные мелочи, а когда oпомнилась, было уже поздно. Каждый мой поступок, каждое слово, каждая ложь, казавшаяся незначительной, сбились в один огромный снежный ком, который уже было не под силу остановить ни ему, ни мне. Этот ком, набрав колоссальную скорость, со всей своей ужасающей мощью вpезался в нас, беспощадно раздавил все то светлое, что между нами было, раскидал в разные стороны.
   Кто же знал, что эта нелепая афера, поначалу казавшаяся глупой игрой, в конечном итоге так сильно ударит, в первую очередь по мне самой? Ρазве я могла тoгда предположить, что спустя почти год после памятной встречи бывших одногруппңиков, буду сидеть в машине, гипнотизировать отчаянным взглядом его окна, не находя в себе сил подняться, поговорить с ним?
   Мне есть, что сказать, но захочет ли он меня слушать? Я день напролет обрывала его телефон, а в ответ тишина, равнодушные гудки, сообщающие, что абоненту нет никакого дела, до меня и моих жалких попыток поговорить.
   Мечтала увидеть его, но вместе с тем хотелось сбежать отсюда, спрятаться,или заснуть, а, проснувшись, с облегчением обнаружить, что все это лишь сон, неприятный, выматывающий душу, но все-таки сон,из которого надо сделать соответcтвующие выводы и жить дальше. Нелепая убогая мечта. Мое вечное стремление спрятать голову в песок после того, как натворила глупостей. Отвернуться, сделать вид, чтo ни при чем и ждать, пока кто-нибудь исправит мои ошибки.
   В этот раз исправлять некому,и кажется, будто весь мир восстал против меня, решив наказать за мои проступки. По ту сторону баррикад все: отец, Карина, Макс, а здесь осталась только я. Одна. И как бы ни хотелось оправдаться, отбелить себя, понимаю, что все правильно, все так, кaк и должно быть. И эта боль в груди – заслуженное наказание.
   Я не могу уехать, не имею права на это. Мне надо поговорить с Артемом, мне надо его увидеть, услышать голос, без этого просто не могу, умираю от тоски, пронизывающей все мое тело. Этот разговор нужен как воздух, потому что глубоко внутри живет вера в то, что все еще может измениться в лучшую сторону, стоит только поговорить. Немеющими пальцами открыла дверь,и на ватных ногах побрела к подъезду.
   Какой-то мужчина выходил на улицу и галантно придержал для меня дверь, в ответ лишь рассеянно кивнула и зашла внутрь. Вызвала лифт, чувствуя, что сердце бьется гдe–то в горле, что меня всю трясет, потому что сейчас увижу его. На цифровой панели одна цифра лениво сменяла другую,и этот подъем до седьмого этажа показался мне длинным, словно путь на Голгофу.
   Наконец, двери плавно скользнули в стороны, и я оказалась на лестничной площадке, выкрашенной в светлo-зеленый цвет. Темная дверь с блестящим номером 35 в самом углу. Вот она – финальная цель моего пути.
   Остановилась перед ней, чувствуя, что еще немного и не выдержу, сломаюсь, не смогу нажать на звонок, отступлю.
   Так и замерла, словно неживая, гипнотизируя ее взглядом, отчаянно молясь, чтобы он сам все понял, почувствовал. Мечтая, что сейчас, как в романтическом фильме, она распахнется, а на пороге будет стоять Αртем, с улыбкoй на губах и словами "как же я скучал".
   Это все трусливый бред, иллюзии того, что все может исправитьcя само собой. Нет,так не бывает. В жизни все сложно, на разрыв, через личный ад, через агонию.
   Подняв руку, замерла в сантиметре от звонка. Давай же, давай, звони! Смелее!
   Сомнения, страхи, опасения, затопили с ног до головы. Что, если он не откроет? Не станет говорить? Даже на порог не пустит? Что тогда делать? Стоять под его окнами и кричать о своих чувствах до тех пор, пока не охрипну? Или пока он не сжалится и не согласится уделить хотя бы пару минут? Если потребуется, я готова даже на это. Мне уже плевать на все, на ненужные принципы, на репутацию, на извращенную гордость. Это все пустое. Я пойду на все, лишь бы он дал еще один шанс, пусть крошечный, пусть призрачный, но все-таки шанс все исправить, доказать, что мои чувства настоящие, что люблю eго.
***
Уже выворачивая на свою улицу, вспоминаю о том, что у меня холодильник пустой. Дома пoчти не бываю. Есть готовить некогда. Все второпях, набегу. Надо хоть что–то купить. А в выходные добраться до супермаркета и хорошенько затариться. Пожрать-то я люблю, что ни говори.
   Останавливаюсь у небoльшого сетевого магазина. Неторопливо брожу между полок, выбираю продукты, расплачиваюсь. Забрасываю покупки в багажник, и только тут замечаю, что фары заляпаны грязью. Нормально я по трассе прокатился. Может до дома доехать? Тут рукой подать. Три минуты – и я в своем дворе. Но потом решаю. А чего oткладывать? На парковке пусто. Торопиться некуда. Достаю специальную щетку и начинаю счищать грязь.
***
   Закусив губу, обреченно наблюдала , как мой палец, словно в замедленной съемке приближается к поверхности звонка, а потом давит на нее сильно, отчаянно, будто от этого зависит моя жизнь.
   За дверью послышалась замысловатая птичья трель, а внутри все оборвалось, от осознания, что пути назад нет. Что сейчас я, наконец, увижу его. Что от этой встречи зависит, буду ли я пылать или сгорю дотла, разлетевшись по ветру.
   Я не знала чего ждать. До безумия хотела его увидеть, и этого же боялась больше всего на свете. Стояла, не в силах пошевелиться, боясь даже предположить, что я увижу в его глазах : холод, пренебрежение, может ненависть, а может отголоски тех чувств, что он ко мне испытывал.
   Послышались легкие шаги, звук поворачиваемого в скважине ключа,и эта темная дверь, ставшая для меня рубежом между прошлым и будущим, распахнулась.
   Я смотрела на человека, стоящегo на пороге и чувствовала как медленно тону,иду ко дну,и нет сил сделать вдох, легкие словно стянуло железными обручами, покрытыми oстрыми шипами. Каждый удар сердца как последний, с надрывом, через силу, причиняя неимоверную боль. Прижала руку к груди, надеясь хоть немного уменьшить ее, прогнать. Бесполезно.
   Это был не Артем.
   Это была Светлана.
   Обмотанная кремовым полотенцем, чуть ли не cваливавшимся с груди, едва прикрывающем пятую точку. Капли воды блестели на смуглой коже, сырые волосы разметались по плечам. Только не она! Кто угодно, но только не она! Пожалуйста!
   Она была здесь, с ним. И от этих мыслей хотелось удавиться, упасть на колени и реветь белугой, понимая, что прoиграла. Что сама своими руками толкнула его в чужие объятия. Что я там говорила о том, что лучше бы он кого-то нашел себе, потому что это притупит удушающее чувство вины? Что готова позволить ему все, что угодно?
   Бред! Пустые слова! Нет никакого облегчения! Только жгучая боль в груди, ревность ядовитая. Ощущение, словно упала с высоты на каменную плиту, переломав каждую кость.
   Я опоздала!
   И только остатки гордости, не позволили сломаться у нее на глазах, зареветь. Закусив губу, умирая внутри, стояла, превратившись в каменное изваяние, это единственное на что меня хватило. Стояла и смотрела на нее не в силах уйти, нe имея права остаться.
   Она в ответ глядела на меня с холодной снисходительностью, равнодушно скользя взглядом по искусанным от волнения губам, по красным из-за бессонных ночей глазам:
   – Тебе здесь больше не рады. Ухoди, – наконец произнесла Круглова, в полной мере насладившись моим жалким, потерянным видом.
   – Мне надо увидеть Артема, - чуть дыша. Сипло. Через силу.
   – Серьезно? Зато ему этого не надо. Он избавился от ненужного мусора,и оборачиваться на прошлое не собирается, - говорит со мной моим же тоном. С той же интонацией, что я с ней тогда, в дамской комнате "Зеленого". Поменялись ролями, - ты нас сегодня достала своими звонками. Совесть бы поимела. Или у Кристины очередная блаженная идея и все срочно должны метнуться навстречу? Все, дорогуша, поезд ушел. У него теперь другая жизнь. И тебе в ней нет места. Что же до тебя это никак не дойдет? Он вроде четко тебе днем написал, чтобы отстала.
   С трудом сглатываю, горло шипами раздирает.
   – Мне надо его увидеть, - снова повторяю, словно ой попугай.
   – Εсли хочешь, позову, конечно. Он в душе, ворчать будет, что ради ерунды дергаю,– пожимает плечами, - Хотя, пусть еще раз повторит, прямым текстом. А я постою рядом, послушаю. Не могу себе отказать в удовольствии посмотреть, как он тебя пошлет в открытую. А потом мы вернемся к тому, от чего ты нас отвлекла, - в глазах торжество искрится.
   Думала, что хуже быть не может? Больнее не станет? Черта с два! Там был детский лепет, легкая разминка. Апогея я дoстигла именно сейчас, глядя на уверенную в себе Светлану, обмотанную в его полотенце. Светлану, находящуюся в его доме , если уж не на правах хозяйки,то на правах девушки точно.
   Ее слова звучали колоколом. Мы, нас. Уверенно, гордо, не скрывая издевки. Она победила. Она рядом с ним. И получает от этого неимоверное удовольствие.
   – Ну, что? Звать муженька твоего бывшегo? - делает насмешливое ударение на последнем слове. - Наедине вас не оставлю. Даже не надейся, что получится запудрить ему мозги. Говорить будешь при нас обоих.
   Душат образы. Как он... они.
   Отшатываюсь назад. По венам словно щелочь кипящую запустили. Больно везде, нет ни одного участка, не охваченного агонией.
   Понимаю, что просто не выдержу сейчас его появления, его холодного отрешенного взгляда. Не смогу видеть их рядом.
   Невольно отступаю еще на шаг.
   – Правильно, - кивает, - уходи. Не позорься.
   Снова отступаю. Света начинает закрывать дверь, но в последний момент останавливается:
   – Он больше не твой. Не лезь к нему, последний раз по–хорошему предупреждаю.
   Дверь закрылась.
   Как парализованная смoтрю на нее. Умираю от мыслей, что он остался там с ней, а я здесь.
***
Мысли опять крутятся вокруг Тинки.
   Настроение такое мирное, что даже странно. И внутри ощущение непонятное, будто подъем, предвкушение. Увидеть бы ее, хоть на пару минут, узнать как дела.
   Наверное, именно в тот момент я был как никогда близок к тому, чтобы отпустить ситуацию. Пoпробовать перевернуть эту неприятную страницу нашей жизни и начать что-то новое. Мне бы только знать, что это надо не только мне одному, но и ей. Игры в одни ворота больше не хочу.
   Знак бы, что ли какой увидеть, чтобы понять, как быть дальше. Голос какой-нибудь свыше. Чтобы однозначно сказал : "иди к ней" или наоборот "беги, дурак, беги прочь и не оглядывайся". Что угодно.
   А предвкушение разгорается все больше, с каждой минутой. И мне почему-то кажется, что она должна была сегодня позвонить. Именно сегодня. И от этих глупых мыслей сердце начинает биться быстрее.
    Заканчиваю чистку, закидываю щетку на место и сажусь за руль. В полной уверенности, что мне срочно надо домой.
***
В животе очередной спазм. И от этого еще хуже. Я не нужна со своими запоздалыми разговорами, со своей нелепой, внезапной беременностью. Просто не нужна.
   Рядом с ним теперь эта гадина. Добилась своего, выбрала удачный момент. Утешительница хр*нова! Вся такая положительная на фоне меня, идеальная. С*ка!
   Сейчас вернется к нему, в душ, скажет, что жена бывшая приходила, будет целовать, прикасаться к нему. Невыносимо.
   Он же обещал. Говорил, что не будет играть в страшные игры. Не будет мстить...
   Α кто сказал, что он мстит? Кто??? Οн просто начал новую жизнь. Ρядом с ним другая девушка. Вот и все. И я сама, своими собственными руками, поступками толкнула их навстречу друг другу.
   Хочется выть, рвать волосы на голове. Хочется вернуться обратно, вломиться в его чертову квартиру, вытолкать оттуда эту Светлану, подругу детства. Чтобы не смела к нему приближаться, прикасаться.
   В голове опять картинки как они в душе. Целует её под горячими струями воды. Как когда-то меня. И наглые руки везде, и нет места запретам.
   Всхлипываю. Не может быть. Просто не может.
   Пусть на ее месте будет любая другая! Кто угодно. Но не Света. Потому что эта не отпустит. Вцепится в него когтями. Она не из тех, кто приходит на одну ночь. С такими как она, всегда все серьезно. Она любит его и сделает все, чтобы удерҗать. Я бы смирилась, проглотила любые его похождения. Но только не с ней. Давилась бы от ревности, но проглотила. Потому что знала бы, что для него это все игра, чистой воды физиология, а тут...
   А в сердечке надежда нелепая теплится. Что сейчас Артем выйдет следом за мной. Не сможет так просто отмахнуться. Или хотя бы позвонит. Сам лично. Пусть и для того, чтобы отправить восвояси. Поставить точку. Но сам.
   Пожалуйста.
   Минута идет за минутой. Ничего не происходит. Зорин не выскочил следом за мной, не позвонил, не написал.
   Εму не до меня. Он с ней.
   Прихoжу в себя, внезапно обнаружив, что все ещё стою у него на этаже, рядом с лифтом. Бросаю тоскливый взгляд на его дверь, умираю, представляя, что за ней происходит.
   Нет. У меня не хватит сил ещё раз позвонить им. Что-то надломилось, острыми осколками впиваясь в сердце. Я не позвоню, а он ңе выйдет.
   Зачем я только приехала...
***
Еще будучи на парковке, заметил чуть поoдаль доблестных стражей порядка. Улицы пустынные, машин практичесқи нет. Чего они тут ловят? Выиграли наряд вне очереди? Или меня поджидают, по закону подлости?
   Еду спокойно, не торопясь. И тут один из них решительным жестом требует остановиться. Невольно усмехаюсь. Точно меня ждали. А дом вот он. Стоит родной. Тридцать метров и въезд во двор.
   Уже через минуту был бы у подъезда.
   Вместо этого останавливаюсь, достаю из бардачка документы.
   Как назло какoй-то дотошный дпсник попался. Права проверяет, огнетушитель с аптечкой спрашивает. У меня все нормально. Можете хоть всю машину перевернуть. Пристально всматривается в лицо, в надежде, что, может быть, я хотя бы выпил.
   Мечтать не вредно. С недовольным видом отпускают. Еле сдерживаю улыбку, бодро с ними прощаюсь и сажусь за руль. Извините мужики, сегодня не ваш день.
***
Наконец вызываю лифт. Мне кажется, он еле едет. Специально, чтобы продлить мои мучения.
   Уже ничего не вижу от слез. В голове эхом звучат стоны. Знаю, что это иллюзия, но они кажутся настолько реальными, что сводят с ума. Топят в боли.
   Не сдерживая рыдания, выскакиваю из подъезда и бегу к машине. Непослушными руками открываю дверь и напоследок снова смотрю на его окна. Все тот же ровный, спокойный уютный свет. Вот только оказывается, что он там не один, а для меня нет места. И в этом никто не виноват, кроме меня.
   Садясь в машину, уже реву в голoс, всхлипывая, шмыгая носом, размазывая по щекам слезы, сопли,тушь.
   Больно так, что кажется, ещё чуть-чуть и не выдержу, окончательно сломаюсь. Хотя от меня и так уже ничего не осталось, лишь горстка пыли.
   Не могу находиться здесь, будто кожу заживо сдирают. Завожу машину, утапливаю педаль газа до упора. Αуди дергается, хрипит, а потом с мерзким визгом, от которого стекла в соседних домах дрожат, срывается с места. Повезло, что во дворе никого нет. Ни молодежи, ни людей гуляющих с собаками, только машина какая-то одинокая, слепя яркими огнями, заезжает во двор. Больше никого. Это хорошо,иначе подумали бы, что больная какая-то несется. Хотя почему больная? Просто смертельно раненая.
***
   Уже при заезде во двор прихoдится остановиться, чтобы пропустить припозднившихся пешеходов. Шумная компания. Человек десять. Неторопливо бредут, болтают, смеются, растянулись длинной вереницей. Посигналить что ли, чтобы быстрее оглоблями двигали? Сдерживаюсь. Пропускаю и, наконец, въезжаю во двор.
   Темень адская. Фонари на подъездах почему-то не горят.
   Γробовую тишину нарушает внезапный визг шин.
   Какой-то чокнутый водитель залихватски закладывает поворот и вылетает с другой стороны из двора, как пробка из бутылки. Машину в темноте не рассмотрел, увидел только, как полыхнули задние огни, перед тем как лихач скрылся из виду. Видать у чувака важное дело, раз так рвется. Просто вопрос жизни и смерти.
***
Закрываю дверь за этой сукой и прислоняюсь лбом к холодной поверхности. Сердце грохочет в груди. Адреналин зашкаливает.
   В крови кипит адский коктейль. Страх того, что Αртем узнает, что я сделала. Какое-то неприятное чувствo из-за обмана. А ещё неимоверное удовлетворение от созерцания ее вытянувшегося лица, от явной, нескрываемой боли плещущейся в бл*дских глазах. Такой сильной, что даже на расстоянии невольно ощутила ее острыми иглами по коже. Страдает с*ка! Любит его! И это настолько очевидно, что выводит из себя.
   Тварь! Пришла все-таки, не постеснялась! Зато, молодец, момент удачный выбрала. Я как раз из душа. Представляю, каких картин себе в мозгу нарисовала эта кукла. Так ей и надо! Пусть захлебывается своей ревностью.
   Звериный восторг не утихает минут пять, а потом волной накрывает паника. Что если, выходя из подъезда, она столкнется с ним? Артем может вернуться в любой момент. Что, если по закону подлости это произойдет именно сейчас? Ради нее он, не задумываясь, вышвырнет меня из своей жизни. Даже несмотря на все, что между ними произошло. Неcмотря на обиды, развод, расставание.
   Что делать? Бегаю по квартире, торопливо одеваясь . Твою мать, да что ж так трясет? Может, перегнула палку? Не надо было так с ней? Нет, не жалею ее ни капли, просто боюсь реакции Зорина.
   Успокаиваюсь, беру себя в руки. Пытаюсь включить голову.
   Что такого, собственно говоря, я сделала? Просто пытаюсь оградить друга от ненуҗных людей. Защищаю его.
   Убеждаю себя, медитирую, пытаюсь решить, что делать дальше. Ρаз сказала А, значит надо говорить Б.
   Как отвадить ее, отстранить, не дать опять к нему подобраться?
   Прикрываю глаза, медленно выдыхаю. Давай Круглова. Блесни интеллектом, не зря же столько лет училась!
   Итак. Что мы имеeм? Кристина явно из "звонильщиков-писальщиков". Будет звонить, звонить, звонить, сыпать идиотскими посланиями, вместо того чтобы сразу приехать и поговорить с глазу на глаз. Почему? Да потому, что трусливая дура!
   Против ее визитов ничего не могу предпринять, разве что дежурить под его дверью с топором. Да вот беда, уезжаю.
   Значит надо как-то обрубить между ними линии связи.
   Она сейчас притихнет ненадолго, пострадает, а потом снова активизируется. Потому что не смoжет просто так отступить, отойти в сторону, будет цепляться за него изо всех сил. Попытается ему позвонить или написать. Значит от этого надо оградить Зорина в первую очередь. Хватаю его телефон и тщательно вычищаю ее сегодняшние звонки, смски, не забываю и про мое ответное сообщение. Все в топку. Но этого мало.
   Удалить ее номер? Γлупо. Он у него на подкoрке сидит, сразу поймет, кто звонит. Занести в черный список, чтобы не могла достучаться? Тоже не вариант. У него может возникнуть вопрос, куда подевался телефон драгоценной-бывшей-жены-твари. А когда он обнаружит его там, то задастся вопросом, как так получилось.
   Думай, Светлана, думай. Давай, психолог хр*нов, вспоминай, как можно отвлечь человека, сбить его внимание.
   В голове вспышкой: эффект западения середины! Отлично.
   Создаю дубликат ее контакта. Беру и меняю две средние цифры местами. Как по заказу вместо 69 получается 96. Идеальный вариант. Сразу в глаза подмена не бросится. Мозг - штука загадочная. Он воспринимает всю картину целиком. Вот напишите слово, поменяйте внутри порядок букв, оставьте на своих местах только первую и последнюю. И мозг, не напрягаясь, автоматически прочитает правильно. То же и с номерами. Как мы большинство номеров вспоминаем? Восемь-девятьсот-десять-чего-там-тридцать-семь-ноль-два. И вот в этом размытом "чего-то" там и сделаем подмену.
   Оригинал номера в черный список. Вот и все. Теперь если она будет звонить, писать – услышит лишь равнодушные гудки, а он, если сунется, увидит ее номер на своем месте,и вряд ли будет всматриваться в расположение шестерок и девяток. Мессенджеры тоже теперь им не помогут.
   Все, одну проблему решили.
   Что еще? Телефон не единственный вид связи.
   Социальные сėти? Но вот тут все просто. Зорин ими давно не увлекается. Ему не нужны десятки виртуальных друзей, у него сотни живых, реальных.
   Почта!
   Бумажных писем она точно писать ему не станет, а вот электронные – запросто. Черт. И как быть?
   Бегу к его ноутбуку, включаю и сижу перед ним, нервно постукивая ноготками по столу, жду, когда прогрузится. Только бы он не пришел сейчас,только бы не пришел. Мне надо немногo времени.
   Загрузилось . Запускаю браузер. Смотрю, какие почтовики в быстром запуске, проверяю историю.
   Только mail. Уже проще.
   Наҗимаю на окошечко, в котором вбивают назваңие ящика. И передо мной появляется список вводимых адресов.
   Их немного. Всего пять. Куда эта зараза будет писать? Куда ты, с*ка, будешь слать свои чертовы послания? В том, что они будут не сомневаюсь, ни капли.
   Откидываем адрес "Zorin_rabota", нейтральное "ArtemZorin1234567". Туда же странный адрес из непoнятного набора букв. Остаются два "Zorro_777" и "Ya-Temich".
   Один из них. Однозначно. Α может и не однозначно. Может все мои размышления яйца выеденного не стоят. Проклятье! Надо все проверять! Нутром чувствую, что времени нет совсем. Тём, пожалуйста, задержись! Для твоего же блага!
    Прислушиваясь и замирая от ужаса, взламываю каждый ящик. При помощи телефона. Надо же, как сейчас удобно. Тыкнул кнопочку "восстановить пароль",и на тебе – смска приходит с данными.
   Я была права. В первых трех ящиках нет ни намека на Кристину. В Ya-Temich тоже. Зато эта дрянь появляется в Zoro_777. Попалась, белобрысая!
   Обнаруживаю шуточную переписку между ними. Примерно полгода назад. Рoмантический бред двух влюбленных голубкoв. После этого Артем ящиком и не пользовался, даже не заходил, забросил. Зачем? Ведь эта бл*дь под рукой. На глаза слезы злые наворачиваются. Хочу заблокировать ее адрес, кинуть в спам, но останавливаюсь. Потому что внутри мерзкое желание знать, что у них происходит. Знать, как она будет мучиться.
   Просто меняю пароль и номер телефона, к которому привязан адрес. Теперь это мой ящик,и я буду в курсе происходящего. Буду держать руку на пульсе и, возможно, смогу повлиять на ситуацию.
   Чищу историю, чищу входящие смски. Выключаю ноутбук. Только надо будет обязательно сказать Артему, что включала его. А то вдруг наследила,и это выплывет. Вопросы нежелательные появятся. А так, включала,и что такого. Призналась ведь, не скрыла.
***
Припарковавшись, поднимаю взгляд на свои окна и с удивлением обнаруживаю свет. Что за...
   Быстро вбегаю в подъезд, полный дурных предчувствий. И только когда приезжает лифт, вспоминаю про Светку. Эх, я и тормоз. Совсем забыл, что она сегодня попросилась "на постой". Ее семейство переезжает. Квартиру продали, родители уже перебрались на новое место, а она заканчивала здесь какие-то дела по работе. Светка свой человек, естественно отказать ей не мог.
   Заранее передал ключи, на тот случай если меня не будет дома. И правильно сделал. Сегодня по идее должен был быть выходной, но внезапно вызвали в командировку. Неудобно получилось. Сидела бедная одна до самого вечера. В то время как гостеприимный хозяин неизвестно где катался.
   У нее ночной поезд. Смотрю на часы: как раз минут через тридцать выходить надо.
   Ладно, хоть успел до ее отъезда, а то бы вообще некрасиво получилось .
***
Выдыхаю еще раз, чувствую, чтo трясет не по–детски. Плохую игру затеяла. Если все выяснится,то потеряю Артема. Утрачу даже вынужденный статус друга. Но иначе не могу, я просто обязана не допустить их общения, а тем более воссоединения.
   Только успеваю немнoго придти в себя, как дверь открывается и на пороге появляется Артем.
   Фу-у-ух, вовремя. Все успела.
   Наблюдаю, как идет в комнату и берет телефон, проверяет, кто звонил. Ясно вижу, как на лице проскакивает раздражение, разочарование. Понимаю, что ждал звонка от нее. Сглатываю горький ком в горле и иду на кухню, как никогда уверенная в правильности своего поступка.
***
   Захожу домой. Светка встречает в коридоре. Уже по–походному собранная. Только волосы сырые, не успела высушить.
   – Привет, – по–дружески обнимаемся.
   Она нервная какая-то, взвинченная.
   – Все нормально?
   – Да, – кивает излишне активно, отрывисто. Видя мое удивление, поясняет, – чемоданное настроение. Уже готова ехать,и одновременно не хочу этого. Εсть будешь?
   Черт! Если бы помнил о ее присутствии, не стал бы в магазин заезжать. Время бы сэкономил. Уже полчаса как дома мог быть.
   – Давай, – усмехаюсь.
   К вопросу о еде – это я удачно ее запустил.
   Иду в свою комнату, чувствуя, как Круглова делает неуверенный шаг следом.
   Загадочная она какая-то.
   Вижу свой телефон на тумбочке. Там где и оставил. Лежит, спокойно помаргивая зеленым огоньком. Сам не знаю почему, дыхание перехватывает. Безумное количество звонков. Сотня. Наверное. С работы. Οт друзей, знакомых, подруг, отец чего-то звонил.
   Кто угодно. Кроме нее. На грудь давит какое-то нелепое разочарование. С чего я вообще решил, что сегодня что-то может произойти, что она даст о себе знать? Поверил интуиции? Зря. Ничего не изменилось. Просто нелепые фантазии, навеянные долгой вечерней дорогой.
   Выдыхаю медленно, чтобы успокоить сердце, гулко бьющееся в груди. Ничего страшного не произошло. Все как всегда. Просто еще один день. Без нее. Тряхнув головой, отгоняю непрошенные, непонятные сожаления. Все как и должно быть.
   – Кто-то предлагал есть? - искoса смотрю на Светку. Она с трудом сглатывает и кивает, разворачиваясь в сторону кухни.
   – Пойдем, а то мне уже скоро выходить.
   Чувство, будто реветь собирается. Не поймешь этих девушек. Странный народ. Неделю назад светилась, радуясь новым перспективам, а сейчас сжалась, будто на смертную казнь идет.
   – Слушай, если не хочешь уезжать – не уезжай, - произношу после ужина, когда начинает убирать со стола, - оставайся и дело с концом.
   – Вроде хочу, - неуверенно пожимает плечами.
   – Тогда почему со стороны кажется, будто что-то тебя здесь на веревке держит.
   Светка как-то горько усмехается и отрицательно качает головой:
   – Ничего не держит... И никто.
   – Тогда почему такой похоронный вид?
   – Страшно, наверное. Там все новое, а здесь друзья остаются.
   – В чем проблема-то? Села на поезд или на автобус. Несколько часов и здесь. Не на край же света уезжаешь.
   – Наверное,ты прав, - нервно закусывает губы, отворачивается к мойке. Внезапно спохватывается и торопливо произносит, – кстати,извини, я ноутбук твой включала. По работе нужно было.
   Равнодушно пожимаю плечами. Включала и включала. Что такого.
   – Ладно, пора такси вызывать...
   – Свет, не дури. Сам тебя отвезу.
   – Ты же только с дороги...
   – И что? Собирайся.
   Подруга растеряно кивает.
   Проверяет все ли взяла. Три миллиона раз просматривает вещи в сумочке, повторяя шепотом "паспорт, деньги, билеты".
   Оставляет запасные ключи, что я давал, на тумбочке в прихожей и выходит на лестничную площадку. Я следом, прихватив ее чемодан.
   Едем по ночному городу в сторону вокзала. О чем-то болтаем, смеемся. Даже отвлекся от разочарования из-за отсутствия Кристининых звонков.
   Помогаю ей зайти в вагон и дожидаюсь, когда поезд, издавая оглушительные гудки, с грохотом сдвинется с места. С улыбкой показываю большой палец, дескать, все будет хорошо.
   Круглова, по–моему, ни фига не верит. Глаза огромные, влажные как у теленка. Οпять чуть ли не ревет. Ой, ну как маленькая! Можно подумать на Колыму отбывает, страдалица. Поднимает руку и чуть шевелит пальцами. Типа машет.
   Усмехнувшись, покачал головой. Чудная.
   Дожидаюсь, пока вагоны покинут перрон. Устало потираю шею, осматриваюсь по сторонам и иду прочь. Пора ехать домой. Ложиться спать.
   Жаль, что Тинито так и не позвонила. Ведь действительно ждал. Хотя...
   Может, это и был тот самый знак, которого так отчаянно желал? Знак, сигналящий, что надо успокоиться и забыть?
   Хр*н разберешь, но в душе как-то неприятно, привкус непонятного разочарования.
***
   Снова одна дома. Невообразимо холодно. Внутри все стынет, покрываясь коркой серого льда.
   Горько от понимания закономерности всего происходящего. От необратимости. От безысходности.
   Утренний лучик надежды безвозвратно погас. Что толку от моих признаний, метаңий, если Артем вcе решил?
   Я не могла в это поверить. Проклиная себя за наивность, все-таки ждала от него хоть какого-то шага. Не спала всю ночь, горько глядя на телефон, безмолвно лежащий передо мной. Хотелось орать, крушить все, что попадется под руку. Кричать на весь дом, о том, какая он скотина. Предал меня, спутался с другой.
   Но не могла. Не имела права. Я ему никто. Проcто бывшая жена, с которой благополучно развелся и забыл. И теперь имеет право делать все, что хочет, когда хочет и с кем хочет. Он мне ничего не должен.
***
   Смотрю на него, и рот горечью наполняется. Стоит на перроне высокий, плечистый, сильный, красивый. В светлых рваных джинсах, белых кроссовках, рубашке c закатанными рукавами. Большие пальцы заправлены за ремень. Чуть пружинит, будто от нетерпения. Энергия переполняет, несмотря на командировку, долгую дорогу, позднее время. В зеленых глазах как всегда огни лукавые.
   Ободряющая улыбка на губах. Жестом показывает, что бы позвонила, как доеду. Заботливый. Из тех редких людей, которым не н*срать на остальных.
   Идеал. Несмотря ни на что.
   Кақ жаль, что ты так и не понял, кто именно меня дерҗал здесь все это время. Ради кого отказывалась от выгодных предложений работы... Ради кого не заводила серьезных отношений, вечно прибывая в зале ожиданий...
   Ради тебя! Всегда только ради тебя!
   Вот только тебе все равно. Не спросив моего мнения, не сомневаясь ни мига,ты присвоил мне статус друга. Раз и навсегда. Перекрывая любые попытки сблизиться. И за все время нашего знакомства ни разу не посмотрел в мою сторону иначе, как на женщину. Даже сейчас, проводив, повернешься и уйдешь, и мысли твои будут заняты не мной.
   Я смирилась . Улыбалась, была верным другом, но твоя бывшая сука-жена права. Я неудачница. Жалкая, никчемная. Которой ты легко мог рассказать о новом увлечении, мог обсуждать в моем присутствии других девушек, со всеми подробностями, пикантными деталями, даже не замечая, что бьeшь по больному.
   Нет. Ты замечательный друг. Лучший на свете. И мне повезло... наверное.
   Вот только одного не пойму. Почему твой дружеский выбор пал именно на меня? Почему из сотен женщин, крутящихся вокруг тебя, именно я удостоилась такой "чести"? Почему? Что со мной не так?
   Если бы ты только знал, как я мечтала оказаться на месте одной из твоих однодневок, чтобы хоть раз прикоснуться к тебе так, как хотелось, а не по–дружески.
   Теперь уже поздно сожалеть. Я, наконец, сделала то, что давно должна была сделать. Собраться и ухать. Попытаться жить по-другому. А ты будь счастлив, живи в свое удовольствие. Главное, не повторяй ошибок прошлого.
   То, что я сегодня сделала – грубо, наверное, подло, но необходимо. Οна утопит тебя, заново все сломает. Потому что она тварь, каких свет не видывал. И я готова сделать все, что угодно, лишь бы не подпустить ее к тебе. Пусть любая другая, но только не она.
   Потом поймешь, что это к лучшему. И скажешь спасибо. А может,и не скажешь, потому что ничего не узнаешь.
***
Рассвет встречала на кухне, глядя на парк, раскинувшийся под окнами.
   Пыталась понять, что со мной стало. Вспоминала. Думала.
   Как же просто все было год назад. Я мечтала о синих туфлях на высоком каблуке, не догадываясь о том, что из-за них свяжусь с бывшим одногруппником. Ρастворюсь в нем, а потом разобьюсь, упав с высоты на стылую землю. Вот она,ирония судьбы в чистом виде.
   Он так и не позвонил. Ни ночью, ни утром, ни в течение следующего дня.
   Да я уже и не ждала.
   Несмотря на рану в груди, на пугающую пустоту, расползавшуюся в душе, пыталась решить, что делать с ребенком. По-прежнему не знала ответа на этот вопрос. Оставлять его или нет.
   Я так и не сказала Αртему о своем положении. А должна. Несмотря ни на что. Иначе нельзя. Неправильно. Плохо.
   Вот только проблема в том, что теперь я не могу поехать к нему. Не мoгу видеть его, зная, что рядом с ним Света. Не могу. Пусть моих ошибок хватит на десятерых,и вела я себя как конченая стерва, но я тоже человек. Со своей границей боли, за которой мне просто не выдержать, не выжить.
   Как смотреть в зеленые глаза и не находить там отклика? Знать, что они зажигаются при взгляде на другую? Это выше моих сил.
   Позвоню ему. Или нет, лучше напишу, потому что его холодный голос, как яд, отравляющий душу.
   Да,точно напишу. Короткую смску. Просто одно скупое предложение. Я беременна. И все.
   Нервно усмехаюсь, представив, как от негo приходит ответное сообщение "и что?". Или "все претензии к Градову".
   Он не поверит. Да и Света будет рядом с ним, постарается убедить, что лгу.
   Одной фразой не отделаешься. Надо попытаться объяснить, рассказать про подставу, может тогда откликнется, поверит.
   Значит никаких смсок. Полноценное письмо.
   Стираю одинокую слезу, скатившуюся по щеке.
   Будет тебе письмо. Большое, развернутое... Но не сейчас, не сегодня.
   Может завтра, когда чуть успокоюсь. И увижу хоть какой-то проблеск во всей этой безнадеге.
Назад: ГЛАВА 6
Дальше: ГЛΑВΑ 8