Глава 35
Луиза так и не поняла Мишкиного внезапного к ней интереса и очень удивилась. День, может, такой выдался? День странных мужских поступков? Вот и Погудин нервничает, все время оглядывается по сторонам и задает вопросы про Юлю Сорневу. А Михаил Оленин вдруг начал засыпать комплиментами ее и намекать на какое-то продолжение вечера.
– Нет уж! Никаких романов на площадке, и тем более с актерами, – сказала Юнис себе. – Знаем их! Вживутся в какой-нибудь киношный образ, да так и не могут остановиться, существуют в нем дальше.
Эти любовные приключения не для нее. Луиза насмотрелась на съемках на актерские страсти и эмоциональные срывы по любому поводу. Ей такого даром не надо, и связывать свою жизнь с актером она не собирается. Тем более всем известно, как давно и безнадежно Мишка любит Настю.
Актеры как дети, увлекаются придуманным сценарием и проживают одну и ту же роль до бесконечности, меняя декорации и обстоятельства. В ее прошлой профессиональной среде, юридической, все было проще и понятнее: каждый тезис необходимо подтверждать ссылкой на закон. А в новой жизни все строилось по законам режиссуры, как у Станиславского, – принцип жизненной правды, то есть к вымыслу на съемочной площадке нужно относиться как к правде. И вот этого сопродюсер Луиза Юнис никак не могла взять в толк. Режиссер Матвей Усольцев, которого Луиза считала настоящим профессионалом, посмеивался.
– Ты, Луиза, актеров всерьез не воспринимай. Дели каждую персону комедианта на сто, – и цитировал своего любимого Хичкока. – Лучший киноактер – это человек, который умеет делать ничего исключительно хорошо.
– Да как же вы так работаете?
– Вот так и работаем: они проживают жизни в чужих масках, а мы снимаем. Кстати, когда я работал над «Анной Карениной», там на съемках было такое колоссальное напряжение… – Усольцев больше всего любил вспоминать именно этот свой фильм. – Здесь, конечно, своя специфика: много динамики, погони, расследования, но такого «выгорания» нет. Там одну постельную сцену до седьмого пота снимали.
– А как вы считаете, постельные сцены – это измена? – Луизе нравилось подначивать Усольцева.
– Да брось ты, конечно, нет!
– А мне кажется, измена. Я бы от такой роли отказалась, если бы была замужем. Конечно, это измена.
– Ты глупая девчонка, а еще юрист, – смеялся Матвей.
Нет уж, Луиза ни на какие актерские провокации поддаваться не будет. Михаил в образе донжуана находится, а ей расхлебывай! У нее есть дело поважнее – сегодня они вместе с Кимом отправляют тело Алика Царева домой. Процедура не из приятных, но ее необходимо довести до конца, а там жена и коллеги встретят и сделают все, как подобает.
Убийство коллеги произвело на Луизу сильное впечатление. Одно дело, когда снимаешь кино и точно знаешь, что все тут бутафорское: кровь, раны и даже «труп» тебе знаком. В кино даже искусственной крови существует несколько видов. Вовсе не из томатного концентрата она делается (так Луиза думала раньше), а из совсем других веществ. Искусственная кровь хорошо подсыхает, надежно держится на коже, а если нужно изобразить свежий порез или рану, то существует кровь в форме пасты. Шрамы и коросты гримеры тоже делают лихо, склеивая складки кожи, а поверх наносят густую кровь. Только вот от одежды искусственная кровь отстирывается плохо, поэтому Луиза знает бюджетное правило Матвея Усольцева: на одежде кровавых пятен быть не должно, только на теле. И совсем другое дело, когда преступление случилось по-настоящему, с человеком, которого ты знала. Накануне этот человек смеялся, разговаривал с тобой, и вот его нет. Нет! И нельзя ничего изменить и вернуть.
Луиза допила кофе. Работа на сегодня закончилась, Ким собирал оборудование, но рядом болтался Оленин и периодически спрашивал:
– Ты скоро, Луиза?!
Куда-то исчез Погудин, и этого не могла не заметить Настя Капцова. Актриса все время оглядывалась, одновременно не упуская из виду и Михаила.
– Мишка, тебе что от меня нужно? – не выдержала Юнис.
– Я проводить тебя хочу, – Оленин посмотрел на нее влюбленными глазами.
– И давно хочешь? – Луиза не знала, смеяться ей или плакать.
– Луиза! Я же от души!
– Мишань, я тоже тебе говорю от всей души, отвали от меня, не испытывай терпение. Ты роль новую учишь? На мне не надо эксперименты проводить!
– Луиза, ты чего?
– Я-то как раз и ничего! Мне сегодня тело Царева отправлять. Извини, не до твоего спектакля.
Мишка растерялся.
– А мне что теперь делать?
– А ты переведи свой влюбленный взгляд в другую сторону, – она кивнула на Настю. – И не зли меня, пожалуйста, Мишаня!
Мишка взял с подноса последний пластмассовый стаканчик с кофе и направился к Насте. Такой план они вчера по пьянке с Кимом придумали, закачаешься! Но почему-то затея провалилась мгновенно. Полное фиаско!
– Анастасия! Не хочешь ли «уколоться кофе»?!
– Давай. – Девушка выпила темную жидкость несколькими глотками и, как показалось Оленину, даже не поняла, кофе она пила или кока-колу.
– Где же твое хорошее настроение? – спросил он.
– А откуда ему взяться?! То сначала я в подозреваемых, то в свидетелях. Сплошная нервотрепка. А ты не знаешь, куда Лешка делся?
– Нет, не знаю. Он сразу после съемок ушел. Насть, не переживай, осталось совсем немного, скоро домой.
– Ага, это тебе скоро. А меня могут и не выпустить.
Актриса с омерзением вспомнила липкие руки следователя Уткина и его слюнявые поцелуи. Да за что ей все это! Мужчины, как сговорившись, используют ее как хотят! И Царев был не подарок, а после его смерти только новые проблемы возникли!
– Не воспринимай ты все всерьез! Вспомни, как ты сотрудника полиции играешь: тоже занимаешься провокациями, берешь подписку о невыезде, угрожаешь. Но точно знаешь, что на этого человечка у тебя ничего нет. Мотив должен быть, а у тебя его нет. Может, ты, Капцова, хотела еще оператором на съемках подкалымить?!
– Очень смешно!
Оленин увидел в ее глазах слезы.
– Настя, ты чего?!
– Да ужасно все складывается! Плохо мне, Миша, плохо! На душе кошки скребут. Уткин ходит вокруг, как будто я раненая добыча.
– Капцова, что происходит?! Где твои аристократические спокойствие и холодность? Откуда истерики?
Настя уткнулась приятелю в плечо и разрыдалась. Ей нужно сейчас на кого-то положиться, опереться. Зря она по жизни игнорировала Оленина, он единственный, кому она интересна.
– Мне плохо… Я не знаю, что делать.
Мишка гладил Настю по голове и думал о том, как бы половчее и поскорее выйти из образа лучшего друга. Не дай бог эта роль пристанет к нему навечно! Есть два варианта: менять обстоятельства или вводить нового героя. Ну, нового героя он не допустит, а вот обстоятельства поменять можно запросто.
– В общем, так, Анастасия Михайловна! Надоела ты мне со своими слезами. Я беру над тобой решительное шефство. На оставшиеся дни переселяюсь в твой гостиничный номер. Охранять тебя буду от негативных эмоций! А по возвращении в Питер я перееду к тебе. На постоянное место жительства, так сказать.
– Ты серьезно, Мишаня? – Слезы в ее глазах высохли.
– А как с тобой иначе? Измором брать тебя не получается, ты на меня смотришь как на столб. Я даже за Луизой хотел ухаживать, чтобы ты на меня обратила внимание.
– Ты? За Луизой? – Настя растерялась.
– Капцова! Сколько лет меня можно за друга держать?! Все! Мое терпение кончилось, – Михаил взял девушку за руку. – Программа на вечер такая: ужинать, прогулка и отбой. Пошли есть, Анастасия, а то у меня от голода в животе урчит, а от кофе язва будет.
Он подумал о том, что историю со Златой обязательно расскажет Насте, но только позже. Начинать жизнь с вранья любимой женщине – последнее дело.
Луиза с Кимом видели, как Настя с Мишкой уходили с площадки, держась за руки.
– Дурак Мишаня! – сказал вдруг Васютин. – Погубит его Настька! Непременно погубит! Веревки вить из него будет.
– Может, ему это как раз и надо. Почему сразу погубит? – обиделась Луиза за коллег. – Да и Насте нужен мужчина, который будет ее оберегать, жалеть, любить, а не наоборот.
– У вас, у женщин, все как не у людей, – буркнул Ким и замолчал.
