Говением (это слово происходит от индоевропейского корня «хава», означающего «благоговейное принесение жертвы») называется приготовление к святому Таинству Причащения.

Говение продолжается несколько дней (как минимум — три дня, но по строгим правилам — неделю).

Во время говения телу предписывается воздержание, то есть телесная чистота и ограничение в пище — исключается пища животного происхождения, «скоромная» (от древнерусского «скором» — жир, масло): мясо, молоко, масло, яйца, а при строгом посте и рыба. Хлеб, овощи и фрукты употребляются в умеренном количестве. Конечно, эти строгие правила относятся только к здоровым членам Церкви; детям, пожилым и болящим с благословения священника делаются некоторые послабления.

В дни говения христианин должен усугубить свое келейное молитвенное правило, если позволяют обстоятельства, посещать все храмовые богослужения, примириться с тем, кого обидел («Недостоин тот, кто приступает без примирения», — говорил преподобный старец Феофан Новоезерский).

В канун Причащения, послушав вечернее богослужение в храме, нужно прочитать дома кроме молитв на сон грядущий (вечерних) каноны Спасителю, Пресвятой Богородице, Ангелу-хранителю и канон ко Святому Причащению. Утром в день Причащения прочитываются утренние молитвы и Последование ко Святому Причащению, кроме канона, прочитанного накануне. Все указанные каноны и молитвословия приводятся в молитвослове.

Церковный устав не разрешает есть и пить после полуночи и до принятия Святых Даров.

«Не думайте, что, попостившись неделю, вы уже достойны причащения, — говорил преподобный старец Феофан Новоезерский. — Нет; сколько бы ни постились, один пост не делает достойными принятия страшных и пречистых Таин. Не в том состоит приготовление, чтобы не опускать ни одной службы, да чтобы масло не попало на ложку, чтобы от пищи воздержаться. Надобно внутреннее очищение, — чтобы тщеславия не было, гордости, непокорности, чтобы худой мысли не удержать в душе ни на минуту. Кто остается в ожесточении, не хочет испросить прощения у других в тайных и явных оскорблениях или прощает не от сердца, — на таковых Господь гневается, и приобщение таковых бывает в осуждение».

«Братия и сестры говеющие! Убоимся окамененного нечувствия грехов наших, убоимся гордости своей сердечной, которая говорит: не нуждаюсь я в прощении грехов, я не виноват, я не грешен; или: грехи у меня легкие, человеческие, — как будто нужно, чтобы были бесовские; или: мне не худо и во грехах моих жить. Это сатанинская гордость, и сам сатана в нашем сердце твердит те же слова. Восчувствуем глубоко-глубоко, всем сердцем, бесчисленные беззакония свои, будем воздыхать об них из глубины души, прольем об них слезы умиления и умилостивим разгневанного Владыку. Не станем нимало оправдывать себя, как фарисеи, лицемеры, ибо не оправдится, сказано, пред Богом «всяк живый» (Пс. 142, 2), а одним только искренним покаянием во грехах можем умилостивить Бога».

«Оставим равнодушие и холодность, будем духом горящим работать Господу; не станем забывать, что за долгий период беззаконной жизни мы пришли ныне умилостивлять Владыку живота нашего и праведного Судию нашего. Время ли тут холодности и равнодушия, не одобряемых и в общежитии при сношениях с людьми; не должна ли вся душа наша обратиться в огонь духовный и излиться в слезах чистосердечного раскаяния? О, Боже наш, Боже наш! Наши беззакония в собственном смысле умножились паче влас главы нашей, паче числа песку морского, и мы их не чувствуем, мы равнодушны к ним, мы даже не перестаем любить их. Что, если Ты все беззакония наши назриши, Господи?.. Кто тогда постоит пред Тобою, Господи! (см.: Пс. 129, 3). Даруй всем нам, Господи, дух сокрушенный и сердце смиренное, да принесем Тебе истинное покаяние. Аминь», — так обращался к говеющим святой праведный Иоанн Кронштадтский».