Дни памяти — 29 сентября, 22 октября, 24 декабря

В возрасте 63-х лет отец Кукша был послан на изнурительные работы. Валил лес. Трудно было, особенно зимой, в лютые морозы. Работали по 14 часов в сутки. Получали очень скудную и плохую пищу. Батюшка терпеливо и благодушно сносил заключение сам, и других духовно укреплял.

В лагере содержалось много священников и монахов, монахинь. Им запрещали служить в храме. Да церквей не было. Однажды епископ Антоний, киевский знакомый отца Кукши, прислал вместе с сухариками 100 частиц просушенных Святых Даров. Проверяющие не обнаружили Святые Дары. Сочли их, видимо, за сухари.

— Разве мог я один причащаться Святых Даров, когда другие лишены этого утешения? — часто рассказывал преподобный. — Я рассказал, что получил Святые Дары. Верующие с большой осторожностью оповестили «своих». В назначенный день незаметно для охраны сделали из полотенец епитрахили, нарисовав на них кресты. Спрятали под верхнюю одежду. Священники укрылись в кустарнике. Монахи и монахини незаметно, по очереди подбегали к нам, мы быстро накрывали их епитрахилями-полотенцами, прощая и отпуская грехи. Так в одно утро по дороге на работу причастилось сразу сто человек. Как они радовались и благодарили Бога за Его великую милость!

В 1948 году окончилось время ссылки и отец Кукша приехал в Киево-Печерскую Лавру. После возвращения в Киево-Печерскую Лавру Господь возложил на инока новый подвиг — старчества.

Исповедь была основным послушанием отца Кукши. Все стремились поведать ему свои грехи. Получить спасительные советы. Старец никогда не осуждал согрешающих и не сторонился их. Наоборот, всегда с состраданием принимал их. Говорил:

— Я сам грешный и грешных люблю. Нет человека на земле, который бы не согрешил. Един Господь без греха, а мы все грешные.

Он учил, чтобы ничего не делали напоказ.

Молодым духовным чадам отец Кукша наказывал тщательно хранить чувства свои, особенно зрение.

Велел так молиться:

— Матерь Божия, сохрани меня в чистоте душевной и телесной.

Он всегда учил и напоминал идти средним, «царским» путем.

Особенно не «замаливаться».

Не поститься без меры. Никому не давал строгих постов.

Он говорил:

— Тело наше — помощник во спасении. Придет время: поели бы, да не дадут. Так что, поел — благодари Бога, поспал — благодари Бога. За все, за все благодари Бога!

Преподобный учил в храм не бежать. Даже если придется и опоздать. Идти не спеша, тихо творить молитву. А если нужно куда-либо идти вдвоем, то советовал не идти рядом. Следовать на расстоянии, чтобы не разговаривать и творить Иисусову молитву в пути.

Батюшка вкушал пищу с большим воздержанием. Говорил, что можно семь раз в день за стол сесть и голодным выйти. Советовал новые вещи и продукты освящать святой водой. Перед сном окроплять келию, комнату. Утром, выходя из келии, он всегда окроплял себя святой водой.

Один молодой послушник не понимал, почему батюшка каждый вечер окропляет свою келию святой водой. Спросил об этом старца:

— Что оно дает?

Батюшка ответил:

— Дает, дает...

Прошло дня три. Отец Кукша зашел к нему. На глазах у послушника принялся окроплять его жилище.

— И вдруг я такое увидел, такое увидел, — вспоминал послушник, — полная келия бесов, и все бегут гурьбою в двери. Да не успевают. Вываливаются один через другого.

Батюшка спросил:

— Ну что, видел, что оно дает?

А я тоже спрашиваю в ответ:

— Да неужели это так?

— Да ты же их видел.

Старец придавал большое значение милостыни. Его духовная дочь поведала о таком случае.

— Я попросила у кого-то книжку с акафистом, хотела переписать себе. Не помню, какой был праздник. Шла полиелейная служба. Я положила книжку там, где свечи продают. Инок Фаддей продавал свечи, он видел. Я говорю: «Пусть полежит», — и пошла к помазыванию елеем. Прихожу снова — а книжки нет. Я стала скорбеть, ведь книжка чужая, я взяла только переписать. Стою до конца, жду батюшку. Вот отец Кукша выходит. Я ему все рассказала. А он говорит:

— Не скорби, проси, чтобы Господь принял это как милостыню. А враг милостыни не любит, он все вернет, вернет.

Я думаю: «Ну, как же?» На другой день я снова вечером прихожу в храм, смотрю: книжка лежит там, где я положила ее. «Как же, откуда это?» Отец Фаддей спрашивает:

— Не твоя ли? Вот, принесли, сказали, что нашли в трамвае. Не знали, куда деть, думали-думали и решили в монастырь сдать. На то самое место положили, где она и была. Вот что значит милостыня!

Как истинно православный русский человек, глубоко чтил память святого Царя-мученика Николая II и его Августейшей семьи.

— Если вам кто-нибудь скажет, что Царь Николай II или кто-то из членов Его Семьи живы, не верьте — все они мученики, святые мученики.

Старец Кукша принадлежит к тем русским праведникам, которые в последние века, подобно Серафиму Саровскому, Оптинским и Глинским старцам, служением Богу являлись миру евангельским примером любви, терпения и сострадания.

Как и преподобный Серафим Саровский, часто при встрече обращался:

— Христос Воскресе! Чадо, стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся.

Людей ласково называл детьми.

О преподобном говорили:

— С ним было легко.

Отец Кукша жил и действовал в духе и силе Оптинских старцев. Был, как и они, прозорлив, умел избавлять от душевных и телесных недугов. А также имел высочайшее призвание — дар старческого окормления душ человеческих.

Однажды в Свято-Успенский Одесский монастырь приехала одна женщина. У нее было трое детей. Все трое были слепыми от рождения. Она была беременна. Готовилась к рождению четвертого. Пришла в монастырь, села на скамеечку и говорит:

— Где нам теперь батюшку Кукшу увидать, как его найти?

А батюшка рядом на этой скамеечке сидит, да и говорит ей:

— А я вас жду.

— Как?

— Вот так, это я батюшка Кукша.

Он сразу ей говорит:

— Исповедуйся, почему у тебя дети слепые?

Она стала называть грехи, которые натворила за свою жизнь. А он:

— Не все грехи. Подумай и придешь завтра.

Приходит она на следующий день, добавила, какие вспомнила грехи. А батюшка:

— Нет, не все. Придешь завтра, вспомни еще.

Она приходит и говорит:

— Не могу вспомнить.

— Ну, тогда я тебе помогу. Помнишь, когда ты пошла в первый класс?

Она отвечает:

— Помню.

— А когда у вас уроки окончились, ты куда побежала?

Она подумала и говорит:

— ... На кладбище.

— Да. А что там за кустарники были, и что ты там нашла?

— Ах, да, батюшка, там было птичье гнездышко, и в нем четыре птенчика. Я взяла и соломинкой выколола им глазки.

— Вот поэтому-то Господь и твоим деткам не даровал зрения, потому и родились слепыми. Так давай будем молиться, чтобы хоть четвертый был зрячий.