В оружейке уголовной полиции на первом этаже дома 36 на набережной Орфевр Кост получил назад свой пистолет, наручники и полицейское удостоверение, чувствуя себя будто снова одет. Его увольнительная оказалась короче, чем предполагалось, чему он был обязан благоприятному упрощению фактов, которые другие могли бы назвать формальным выкуриванием.

Ведущий последних известий с утренним беспорядком на голове и помятым лицом, восседающий на фоне слишком освещенного задника, назвал Люка Сультье человеком, эмоционально ослабленным исчезновением своей приемной сестры, из-за коей все время переживал. Случайно наткнувшись на маргиналов, он взялся за тех, кого считал ответственными за ее исчезновение.

Что не особенно удивило — позорная кончина облаченных в нижнее белье практикующего адвоката, комиссара полиции, руководителя фирмы по строительству и общественным работам и государственного советника была быстро предана молчанию. Молчание, установившееся вокруг Люка, было благословением для многих. Даже если б он остался в живых, имело бы это хоть какие-то последствия? Некоторые социальные группы находятся слишком высоко, чтобы правосудие могло поиграть в альпиниста, пытаясь добраться до них.

Утром в Бобиньи девятнадцатилетний юноша выразил свое недовольство окончательным отчислением его младшего брата из колледжа Жана-Пьера Тимбо. Взяв бутылку соляной кислоты, которая обычно используется, чтобы растворять горные породы или очищать металл, он облил учительницу, от которой исходило решение. Она буквально расплавилась перед зданием школы; никто не успел даже пошевелиться. В Сети уже появились видеозаписи, собрав больше десяти тысяч просмотров. Гнусное дело, как нельзя лучше подходящее, чтобы вызвать группу Коста на место преступления. Все наконец вернулось в нормальную колею.

— Сэм, займешься тем, что поищешь записи видеонаблюдения и поднимешь IP-адреса всех блогеров, выложивших в сеть видео с нападением. Ронан и Йоханна, вы опрашиваете всех по соседству — улица и коллеж — в поисках возможных свидетелей. А я прогуляюсь в больницу Жана Вердье.

Сэм забеспокоился:

— К изголовью жертвы? Нет, ты сейчас зарядишься сочувствием, как батарейка, и когда переполнишься им, заставишь нас вкалывать круглые сутки.

В разговор вступила Де Риттер:

— А что, разве будет лучше видеть, как он вкалывает один в своем углу?

Кост воспользовался этим, чтобы официально объявить об очевидном:

— Имеешь причину заиметь свой. Напротив меня пустой кабинет, и у тебя будет время разложить там свои вещи. Наконец сможешь развесить повсюду фотографии своих детишек.

Йоханна перевела взгляд с одного лица на другое — все улыбались.

— Серьезно?

Она была услышана. Стала частью чего-то. Вошла в группу. Они за нее, она за них. Сэм обратился к Ронану:

— Думаешь, будет хныкать?

— Вероятно. Девчонки так часто поступают.

Йоханна встрепенулась:

— Что, я уже девчонка?

— Вообще не понимаю, о чем ты.

За этим последовало три объятия и три «добро пожаловать».

Кост снова получил группу.

Оставшись один, он направился к кофемашине. Много раз нажал на клавишу добавки сахара в отместку за все время, когда был лишен этого, и в результате получил какой-то колумбийский сироп, пить который было невозможно. В любом случае врать самому себе не имело никакого смысла. Ему всего лишь очень хотелось сказать «привет» Камилле — лицу, потерявшемуся среди других исчезнувших на розыскной афише.

За спиной раздался голос начальника полиции М. С. Дамиани, отвлекший капитана от размышлений:

— Как у вас дела?

— Я уходил не очень надолго.

— А как ваше дело?

— Молодая учительница, облитая кислотой? Первые соображения направляют нас к брату мальчишки, отчисленного из колледжа. Набираем свидетельские показания и изучаем видеозаписи, прежде чем пойти и прижать его во второй половине дня.

— А Де Риттер? Вы приняли решение?

— Это хороший член группы. Вначале она немного кусалась, но парни ее приняли. И потом, у меня такое впечатление, что в ее присутствии они перестают быть придурками. Я — так уж точно.

— У вас хорошая команда, Кост. Ваше возвращение в отделение немного скоропалительно — так что воспользуйтесь этим, чтобы сделать день продуктивным. Дайте Ронану впиться зубами в это дело — у меня есть идея в скором времени присвоить ему звание капитана. Пришло ему время учиться самому руководить группой.

— Вы забираете у меня лейтенанта Скалья?

— Не сию минуту, Виктор, не сию минуту. Вы знаете, что такое карьера в полиции, — влиться в стаю, а затем покинуть ее, чтобы влиться в другую. В этой связи контракт Мальбера не был возобновлен.

Кост повернулся к Камилле:

— Мне так и не удалось выяснить, участвовали ли во всем этом вы, Мари-Шарлотт.

— О чем вы таком говорите?

— Тогда буду не таким деликатным. Вы когда-нибудь слышали про «код девяносто три»?

Слишком поздно для нее. Слишком поздно, чтобы притворяться защитником морали, слишком поздно, чтобы рисковать продвижением по службе и пенсией, чего ей, благодаря настоящей эквилибристике, до сих пор удавалось избегать.

— Нет, никогда. И вы тоже, Кост.

Она вышла из комнаты отдыха и, не оборачиваясь, приказала:

— Найдите себе занятие.

Меньше чем через час Кост проверял, как выглядит, глядя на свое отражение в одном из стекол кафе. Он поправил куртку и попытался пригладить вихор цвета «соль с перцем», нагло торчащий в сторону. Хотелось бы произвести хорошее впечатление, хотя такие упражнения ему уже давно были не свойственны.

— Больше не собираетесь убегать?

Ногой Кост отодвинул стул, стоящий напротив, приглашая Леа присаживаться.

— Не думаю, что у меня есть другие планы.

Леа уселась и, ничего не добавив, схватила его за руку. Виктор почувствовал, что она сжимает ее сильнее, чем в прошлый раз, когда осмелилась на такой же поступок. Она больше не позволит ему сбежать, и его это устраивало.