Телефон хранил молчание, но загорелась красная сигнальная лампочка, означающая внутренний вызов из секретариата. Гальенн — заместитель начальника уголовной полиции — машинально нажал на кнопку, и голос секретарши представил ему собеседника. Их разговор был быстрым. Разъединив вызов, Гальенн встал.

Как можно быстрее он преодолел двадцать метров, отделяющие его кабинет от кабинета начальника — последние несколько шагов проделал уже рысью, — и, перед тем как открыть высокие обитые двери, с легкой одышкой в голосе обратился к секретарше-церберу, следившей за ним поверх сдвинутых на кончик носа очков для чтения:

— Вы слышали, что он сказал?

— Не беспокоить до нового распоряжения.

Поблагодарив ее, Гальенн толкнул сразу две толстые дверные створки.

— Господин директор, мы получили звонок комиссара Стевенена из уголовной полиции девяносто третьего департамента. Вам следует связаться с ним.

Несколько минут спустя телефон начальника замерцал красным; секретарша сообщила, что запрашиваемый звонок находится в режиме ожидания. Шеф включил громкую связь, чтобы разговор мог слышать его заместитель, обеспокоенный настолько, что видно было не его самого, а только лысину.

— Кристоф, я слышал, вы хотите связаться со мной.

— Мое почтение, господин директор. Мы только что получили звонок от полковника Мальбера.

— Какая-то проблема?

— Возможно, месье. Разговор с капитаном Костом, во время которого упоминался «код девяносто три».

— Действительно, это вызывает беспокойство. Расскажите мне об этом капитане… как там его?

— Капитан Виктор Кост, господин директор. Начальник следственной группы уголовной полиции девяносто третьего департамента. Группа работает с хорошими результатами. Несколько неверных шагов в карьере, но ничего такого, что можно использовать как рычаг. Он прошел практически всю программу обучения в девяносто третьем со своим напарником, лейтенантом Матиасом Обеном, — тем, кого заменяет Мальбер.

— И этот лейтенант Обен только что порвал с «кодом девяносто три»? Какой интерес ему выставлять все напоказ? Это же похоронит его самого.

— Может, не было выбора. Кост — любопытный и умный полицейский и к тому же его друг.

— Досадные свойства… Что у нас есть в качестве средства давления? Слабые места, прошлое, наркомания, любовница?

— Ничего такого. Несколько лет назад после самоубийства подружки он полностью погрузился в работу.

— Те, кому нечего терять, — самые опасные. Как вы собираетесь уладить эту проблему?

— Это много от чего зависит, месье. Какова степень свободы моих действий?

— Позволю себе напомнить о нашем обоюдном интересе в этой операции. Не говорите мне, как собираетесь действовать; просто скажите, когда все будет сделано. Вам хорошо известно, что ваша карьера у меня в руках.

— Разве это стоит подчеркивать?

— Еще как. Поскольку так уж случилось, что где-то в Министерстве внутренних дел кто-то точно так же держит в руках мою карьеру.

Стевенен попытался успокоить и его, и себя:

— Ничего не потеряно, если Кост пошел к Мальберу, но не сообщил об этом комиссару Дамиани, своему начальнику отдела. Очень вероятно, что он пытается защитить лейтенанта Обена, которого мы в настоящее время держим под контролем.

— Невозможно полагаться только на их дружбу, нам надо обеспечить себе тылы.

Директор не решался пояснить свою мысль. На другом конце телефонной линии комиссар Стевенен знал, что шаг, на который придется пойти, упоминается в качестве крайней меры.

— Напугайте его, — отрубил директор.

И что сие значит? Как прикажете напугать полицейского из 93-го?