Сейчас

– Я ненадолго съезжу домой, проверю, не убил ли Дэвид близнецов или они его, – говорит Клэр.

– Ну конечно, – отвечает Пол.

– Черт, прости. Не надо мне было говорить про близнецов, а уж тем более…

– Ничего страшного.

– Уверен, что мне не надо тебя сменить?

– Не надо. Я не брошу ее снова.

Скрипит отворяемая дверь.

– Клэр!

– Что?

– Ты ни в чем не виновата.

Он очень добр к ней, но в этом и заключается его ошибка. Во всем виновата как раз Клэр. Она неизменно стоит за всем, что есть плохого в моей жизни. Я слышу, что она уходит, и от этого меня охватывает радость.

Моя рука лежит в руке Пола – сильной, теплой, надежной.

– Прости, я опять тебя подвел, – шепчет он, – мне надо было остаться здесь.

Я представляю, как Пол смотрит, что со мной творит Эдвард. Вот он сидит дома, далеко-далеко отсюда, и видит, что какой-то незнакомец забирается рукой мне под простыню. Если я стала пленницей кошмара, то он – рабом обстоятельств, навязавших ему роль свидетеля. В итоге ему хотелось оказаться в этой палате в той же степени, в какой мне – убежать отсюда как можно дальше.

– Как же я тебя люблю, – говорит он и целует меня в лоб.

Пока я спала в одном круге ада, он преодолевал другой, свой собственный. Как же мне хочется просить прощения за то, что он из-за меня погрузился в эту пучину боли, и сказать, что я его тоже люблю. Эти слова крутятся в голове снова и снова, пока не обретают вес, а вместе с ним и черты реальности.

– Я тебя люблю.

– О боже! – восклицает Пол и выпускает мою руку.

Инстинктивно желая узнать, в чем дело, я пытаюсь открыть глаза. Меня ослепляет свет – настолько яркий, что в затылке от него вспыхивает боль.

– Пол, – услышав этот голос, я понимаю, что он принадлежит мне.

– Я здесь, – говорит он, и я его действительно перед собой вижу.

Он плачет, я тоже плачу. Он целует меня, я вижу каждое его движение. Все по-настоящему. Мои глаза действительно открылись. Я пришла в себя.