«В начале, — говорит Библия, — Земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною». Затем сказал Бог: «Да будет свет». И стал свет. Верите вы в это или нет, но силу этого образа — Бога, приносящего свет в кромешный мрак, — невозможно отрицать.

Кромешный мрак — самый ужасающий вид темноты. Боязнь ее преследует людей, возможно, еще с тех дней, когда они не умели разводить огонь. Этот страх универсален. В темноте мы очень остро ощущаем свое видовое несовершенство: наше обоняние и слух недостаточно развиты для надежной ориентировки в мире, наши тела — мягкие и слабые, мы не можем убежать от хищников, те без труда нагонят нас. Оставшись без зрения, мы уязвимы. Наш ужас настолько безотчетен, что мы готовы видеть ночь кромешной и непроглядной, даже если она таковой и не является. Спасибо луне, звездам и — с относительно недавних времен — огню и электричеству, что ночи, в которые мы не видим ничего, случаются крайне редко, и мы знаем, что солнце раньше или позже все равно взойдет. «Кромешный» — очень подходящий эпитет, это слово происходит от слова «кроме» в значении «вне», «внешний» — то есть потусторонний, не принадлежащий этому миру. Возможно, поэтому мы ощущаем ночь, по крайней мере фигурально, как нечто большее, нежели просто отсутствие света. Это неизбежный, каждодневный шаг к смерти.

Следы нашей антипатии к ночи и тьме встречаются в разных культурах и эпохах. Нюкта, древнегреческая богиня ночи, — дочь Хаоса; среди ее детей есть, конечно, Сон, но есть и более зловещие Му́ку, Раздор и Смерть. Германо-скандинавская богиня ночи Нотт носит черные одежды, ездит на колеснице, в которую запряжен вороной конь, и набрасывает на небеса мрак, словно покрывало. Ужасная, кромешная тьма формировала и символическую связь со смертью, которую вполне можно представить как бесконечную печальную ночь. И Яма, индуистский бог смерти, и Анубис, его древнеегипетский коллега, имеют черную кожу.

Кали, грозную индуистскую богиню созидания и разрушения, чье имя на санскрите означает «Черная», обычно изображают с черной кожей, в ожерелье из черепов; в одной из четырех рук она держит меч, в другой — отрубленную голову.

Во многих культурах черный — цвет траура. В легенде о Минотавре в изложении Плутарха девушек и юношей, которых ежегодно отправляли на Крит в качестве дани, везли туда на корабле с черными парусами, «поскольку они шли на верную смерть». Ужас перед кромешной тьмой отразился и в языке: латинское слово ater, обозначающее темнейший матовый черный (для обозначения мягкого глянцевого черного использовалось другое слово — niger), стало основой слов «уродливый», «печальный» и «грязный»; этимологически к этому корню восходит и английское слово atrocious — «жестокий», «свирепый», «отвратительный».

Наиболее красноречивое выражение ужаса человечества перед кромешной темнотой одновременно одно из самых древних. Оно зафиксировано в египетской Книге мертвых, сборнике погребальных текстов. Книга была в ходу примерно 1500 лет, до 50 года до н. э. Писец Ани, оказавшийся в мире мертвых, описывал его так: