Длинная вереница телег растянулась по бескрайнему полю. Лошади весело всхрапывали и норовили перейти на рысь. Ли Тхонг ехал впереди по следам предыдущего обоза. Чёткие и хорошо различимые в высокой траве, они ровной лентой убегали за горизонт. Замыкал шествие второй всадник — Такаранга. Он дремал, мерно раскачиваясь в высоком седле, периодически встряхивался, зорко осматривался по сторонам и снова засыпал. Рядом с ним, выпростав на сторону влажные языки, мерно трусили три огромных волкодава. Они не обращали ни на кого вынимания и интересовались исключительно редкими кустарниками, оставляя на них свои метки.

Возницы, чтобы сбить набегающую дрёму, пели песни. Им нехотя подтягивали мужики, развалившиеся в телегах, на подстилках из свежей травы. Делать было абсолютно нечего. Волнение от расставания с родными и близкими улеглось, а впереди ждали долгие, томительные дни пути. Время от времени кто-нибудь лениво нацеживал в маленький ковшик с длинной ручкой оливковое масло и поливал оси, чтобы не скрипели. На соседних телегах сосредоточенно наблюдали за процессом смазки, будто от этого зависела их жизнь, и давали советы, куда ловчее плескать.

Руководитель с комфортом расположился на ворохе пожухлого клевера и потихоньку, незаметно погрузился в воспоминания…

Когда первый восторг, удивление, радость и растерянность прошли, Лабер вместе с Али принялся за дело. Они надёжно зафиксировали штурмовик у причала и обыскали рубку космического хранилища. Супер успел задать бортовому компьютеру направление на жилые блоки. Он хотел сделать другу сюрприз, перебросив через импульсную систему его сородичей на Землю. Не успел! Тот, кого он стремился порадовать, не дал довести начатое дело до конца. Ах, судьба, судьба! Зачем ты так зло шутишь над нами всеми? Какая тебе от этого выгода?

Али запустил двигатели, и корабль тихим ходом двинулся к намеченной цели. Автопилот прекрасно функционировал и справлялся без посторонней помощи. У Вилли появилось время заняться людьми. Первым делом всех сосчитали и сделали перепись. В специальный журнал занесли имена, даты похищения и стали соображать, что делать дальше. Всего землян оказалось сто пятьдесят тысяч. Гриз взял первый попавшийся параллелепипед и принялся экспериментировать. Первым делом он попробовал извлечь человека из прозрачного плена. Только все попытки закончились неудачей. Материал не поддавался никаким воздействиям. Ни кувалда, ни винтовки, ни лазер — ничто не могло сокрушить неведомую твердь! Почти восемь часов трудился Лабер над решением сложной задачи, но так ничего и не добился.

Тем временем Али пробовал найти хоть какие-нибудь сведения о находке в памяти бортового компьютера. Но тоже с нулевым результатом. Видимо людей упаковывали где-то в другом месте, а здесь только складировали для длительного хранения. Тогда друзья занялись перестановкой. Землян группировали возле грузового шлюза с таким расчётом, чтобы было удобно перевозить к импульсной установке. Для доставки решили использовать простую тележку, сделанную из всякого хлама. На неё входила десять параллелепипедов. Вилли прикинул, сколько ходок им потребуется сделать, чтобы переправить всех на жилой блок и его охватила лёгкая паника. Пятнадцать тысяч рейсов займут не менее семи месяцев, и это если работать без перерывов на отдых, еду, сон! Гриз немедленно созвал общее собрание. Он решил разработать подробный план действий. В результате трехчасового обсуждения, друзья выделили несколько основных моментов.

Первый. Они просто не в состоянии разместить всю массу людей на планетарной станции мира двух планет. Значит, придётся производить транзитную переброску. Только было не известно, каким образом она повлияет на конечное состояние землян? И велик ли будет отсев?

Второй. Каким образом произойдёт сама транспортировка? Люди будут перемещаться вместе с блоком, или без него? Вдруг прозрачный материал не выпустит импульс наружу и человек просто сгорит в результате многочисленных отражений? Всё равно, нравится это или нет, придётся выбирать кандидата для экспериментов, и если придётся — пожертвовать им ради остальных. Если блок устоит перед натиском друзей, тогда неминуемо возникнет тупиковая ситуация. Если говорить проще — катастрофа!

Третий. Импульсную установку, расположенную в Приполярном Урале придётся перетаскивать в район с более мягким климатом. Друзья не знали, какое время года сейчас в означенном месте. Лютая зима моментально уничтожит обнаженных, большей частью находящихся без сознания, переселенцев. Да и лето в тех широтах не многим лучше. Несчастные с размаха угодят в дружеские объятия комаров и мошки. Они, как и мороз, пощады не знают. Придётся крепко подумать. Любой просчёт в данной ситуации приведёт к краху всего предприятия.

Четвёртый. Оживление тоже не принесёт ничего хорошего. Самое пер-вое похищение датируется 1212 годом, а самое позднее 1800. Каким образом поведут себя люди, собранные злым гением райберов, воедино из разных времён, стран, разных слоёв общества, многочисленных сословий, племён, каст и кланов? Какие отношения сложатся между чопорным вельможей и негром из бассейна реки Конго, представителем инквизиции и язычником? Что предпримут люди в мгновение ока, с их точки зрения, вырванные из общества себе подобных и перенесённые из средневековья в фантастическое будущее? Правда сейчас оно здорово изменилось, и хвастаться ему нечем, но всё же их реакция будет непредсказуемой. На первых порах всех сплотит страх, общая беда, а дальше?..

Пятый. Если друзья начнут переправлять по шесть человек в час, то на всю операцию потребуется не полных три года. Столь долгий срок полностью устраивал друзей. Огромную массу людей требовалось где-то разместить, во что-то одеть, чем-то накормить. В первую очередь потребуются дома. Много домов. Для их постройки желательно подобрать бригаду, скорее всего не одну, обзавестись инструментом, которого пока нет и не предвидится…

Шестой. В любом случае друзьям не стоило слишком затягивать с де-сантированием на Землю. Первым вызвался пойти робот. Он клятвенно заверил друга — низкие температуры на него оказывают незначительное влияние, что сводит вероятность его гибели к минимуму. На данный мо-мент такой вариант был самым оптимальным.

Седьмой. С питанием будет легче всего. Али, обязательно наладь по-ставки продовольствия из мира двух планет.

Восьмой. Каким образом они станут общаться с таким количеством народа? Неизбежно возникнет барьер непонимания, недоверия, подозрительности. Конечно, легче всего рассортировать всех по языковому признаку, но это не выход из положения. Подобный шаг неминуемо приведёт к расслоению общества. Так что от решения языкового вопроса зависело очень многое, если не всё!

Когда Лабер осознал, что им придётся совершить, у него волосы зашевелились на голове от ужаса. Друзья взялись за невероятно тяжёлое дело. Все их усилия могут закончиться полным крахом. Такого удара Гриз уже не переживёт. Али видел, что происходит с его товарищем, но помочь ничем не мог. Он сам находился в некой растерянности.

— Давай осмотрим каравеллу, которая таранила жилой блок, — предложил Лабер. — Вдруг супер сохранил одну трассу. Его логику трудно постичь. С него станется…

За разговорами, переживаниями, спорами напарники не заметили, как достигли жилого блока, в котором располагалась импульсная установка. Али осторожно причалил, установил переходную галерею и подготовил штурмовик к старту. Дракон остался охранять бесценный груз, наточил когти, напружинил спину и занял круговую оборону. Друзья отбыли к каравелле. Ещё при подлёте они поняли — воспользоваться кораблём им не удастся. Рубку и командный мостик раздавило в лепёшку. Два основных двигателя отсутствовали, грузовой отсек украшали огромные, рваные пробоины, жилые палубы оплавились. Вилли осторожно поднялся на борт, и через пять минут вернулся на штурмовик. Здесь нечего было делать…

— Это просто здорово, что нам не удалось воспользоваться каравеллой, — разглагольствовал робот. — Я совершенно не представляю, как бы нам удалось, в таком случае, извлечь людей из дурацких параллелепипедов. Так бы и жили, словно в музее, пока не пришла к нам разрушительница удовольствий…

— Давай отправимся на Землю вместе, — неожиданно предложил Вилли.

— Не надо пороть горячку, — поморщился Али. — Всё уже решено. Не стоит возвращаться к одному и тому же! Лучше продумай систему мер по строительству развитой цивилизации.

— Первым делом нам понадобится транспорт для перевозки установки в тёплые края. Не Дракона же запрягать в волокушу!

— Шутить изволите?

— Нам теперь долго будет не до шуток. Когда ты планируешь отчалить?

— Я сегодня уйду в мир двух планет, пошлю тебе пропитания и рвану на Землю.

— Тогда я постараюсь притащить к установке как можно больше народу. Параллельно попробую подобрать достойных кандидатов для строительства домов и одного для эксперимента.

Лабер без промедления принялся за дело. Обладатели мозолей и крепких плеч автоматически попадали в список. Таких быстро набралось тридцать два человека. Лабер принялся перетаскивать их к установке, расставлял параллелепипеды вдоль стен, дважды отдавил себе ноги и…тут появился робот.

— У меня всё прекрасно и здорово, — с порога заявил он. — Разведка прошла на высоком уровне. В районе твоей тайменьей ямы в самом разгаре весна — чаровныця, чтоб она сдохла! Комаров — мать чесная! Ни в сказке сказать, ни пером описать! Тучи, армады, сонмы! Все, гады, ростом с воробья. Хобот — стержень от шариковой ручки. По всей видимости, на них урожайный год. Видел двух медведей, страдающих запором. Глаза красные, шерсть дыбом, ревут, катаются по земле, но просраться никак не могут, ибо на зиму нажрались смолья. Попалось жидкое стадо тощих, облезших оленей. Короче — всё в порядке. Тюк с продовольствием пришлось закопать от греха подальше. Если оставить так, то до него мигом найдётся уйма охотников. К сожалению, вынужден испортить тебе настроение, — робот мгновенно помрачнел. — Я нашёл кладбище, вернее братскую могилу. При беглом осмотре насчитал порядка трехсот трупов. Большинство обглоданы начисто. Вообще-то его трудно было не найти. Много костей разбросано вокруг. Не хочу особо вдаваться в подробности, скоро сам всё увидишь.

— Странно, — удивился Гриз. — Райберы в спешке бросили своих? Только что они делали на севере? Не похоже…

— Нет, друг мой. Это жители мира двух планет. Наверное, они проигнорировали запрет Главного Стратега, подобрали группу добровольцев, открыли канал и…с разгона угодили в самый разгар зимы. Тщетно пытались согреться и замёрзли в считанные часы. Жуткая трагедия. Третья Сила слыхом не слыхивала о смене времён года! Ребятам крайне не повезло.

— Нам не дано изменить случившееся. В путь! Труба зовёт!

Вилли приходил в себя медленно и тяжело. Он лежал в чём-то мохна-том, щекочущем, неприятном. Отовсюду поддувало. Лабер отчаянно заработал руками, ногами и через мгновение выбрался на свободу.

— Наконец-то очухался, — услышал он голос Али, покрутил головой и увидел друга. Он собирал хворост и краем глаза присматривал за котом, который яростно отбивался от голодных кровососов…

— Куда ты меня засунул?

— В яму. Голый человек для местного комарья — деликатес из деликатесов. Пришлось тебя закапывать в мох.

— Долго ещё мне так сидеть?

— Сейчас разведу дымокуры, и тогда катись на все четыре стороны, а там посмотрим…

Пока робот хлопотал и суетился, Лабер, на сколько позволяли обстоятельства, осматривал окрестности. Река набухла от обилия талых вод и превратилась в грозный, стремительный поток. В тайменевой яме бешено крутилась желтая пена, мусор и вырванные с корнем деревца. Камень и скала стояли на своих местах.

— Ну вот и всё! Выходи! Я разогнал эту сволоту ненасытную…

Гриз выбрался на свет божий, с наслаждением вздохнул полной грудью хмельной воздух, поперхнулся дымом, закашлялся, грубо выругался и отправился к скале. Он вспомнил. Во время последней рыбалки, будучи серьёзно травмирован, он, чтобы облегчить рюкзак, закопал капроновую верёвку, репелленты от комаров, котелок, большой охотничий нож и топорик в комбинации с пилой. Робот страшно обрадовался запасливости товарища, так как его не прельщала перспектива грызть древесину зубами. Странно устроена жизнь. Иногда простые, обыденные вещи до неузнаваемости меняют ситуацию.

Вскоре Лабер понял, почему Али сказал, что найти захоронение не составит труда. От скалы до верхушки не высокого холма тянулась дорожка из побелевших костей. Вилли, стараясь не наступать на останки бесстрашных переселенцев, осторожно прошёл по их последнему пути, поднялся на лысую макушку и увидел… Довольно обширная низина оказалась наполненной до краёв человеческими скелетами. Они даже после смерти не разомкнули объятий, навеки пропитавшись отчаянием и болью. Страстное желание воссоединиться с родичами, обернулось ледяной ловушкой, полной ужаса и смерти. Ласковый, источающий любовь и лучезарное сияние Светлый Мир, обернулся кошмаром, из которого не было выхода. Лабер присел на корточки и внимательно посмотрел на кости, раскиданные на довольно обширном пространстве. Многие из них оказались прокушенными, расколотыми и носили следы зубов. Здесь пировали, и скорее не один день, стаи прожорливых хищников. И вдруг Гриз будто наяву увидел, как всё происходило. Сумасшедшая метель бушевала несколько дней. Рассвирепевший ветер бесновался и наперегонки с лютым морозом старался убить любое существо, не успевшее надёжно укрыться от непогоды. А в это время импульсная установка выплёвывала из своих недр голых, беззащитных людей, на губах которых ещё не погасла счастливая улыбка. Многие из них находились без сознания, остальные, ослепленные, обожженные стужей, заходились в крике, моля о помощи, а жёсткий, похожий на песок снег, забивал рты, сёк глаза. Самые крепкие, скорее инстинктивно, чем осознанно, принялись перетаскивать закоченевших соотечественников за холм, где не так дуло. Из последних сил, сведёнными судорогой руками, раскапывали спрессованный наст, укладывали тела на мох и падая, с трудом поднимаясь, собрав последние силы в кулак, брели за остальными. Основная масса людей замёрзла прямо возле импульсной установки, так и не приходя в себя. Кто-то умер по дороге к ледяной могиле, но все они упокоились в объятиях друзей, так толком и не поняв, что с ними произошло. Скорее всего, в последние мгновения они думали, будто угодили в подлую ловушку райберов, так как Светлый Мир никак не мог быть таким безжалостным и страшным. Вскоре пурга закончилась. Первыми появи-лись пронырливые песцы. Они без устали шныряли по тундре в поисках пищи. И вот хищникам открылась страшная картина: из-под снега торчали скрюченные руки, закостеневшие от мороза ноги, головы, перекошенные последним криком с побелевшими от холода глазами. Песцы нерешительно приблизились, опасливо посматривая по сторонам, потом осмелели, стали усиленно копать, чуя под снегом много мяса, и пир начался… Конечно, всё могло происходить и при тихой погоде, в полярную ночь, только воображение рисовало ветер, снег и сгорбленные фигурки, перетаскивающие на себе каменеющие на глазах трупы соотечественников.

Гриз тяжело вздохнул и вернулся к кострам…

Али занимался постройкой плота. Друзья планировали сплавиться вниз по течению, благо река текла в попутном направлении. Они решили найти подходящее место, где люди могли осесть раз и навсегда. Затем им требовалось вернуться за импульсной установкой, перевезти её в места обетованные, после чего заняться приготовлениями к приёму большого количества народа. Опять возник вопрос о транспорте. Домашние животные наверняка не пострадали от вмешательства райберов. Лошади быстро одичали, на собак не имело смысла полагаться, а вот верблюды никогда не изменяли человеку и вполне годились для работы. Корабли пустыни неприхотливы, сильны, выносливы. Чего ещё желать?

Всё время, пока друзья гонялись за брёвнами, Дракон сидел на камне. Он уже успел втихаря перекусить чем бог пошлёт, одну мышь спрятал про запас и теперь с осуждением взирал на голых пионеров кораблестроения. Коту никогда не нравилась вода, а тем белее быстрое течение, порождающее массу брызг, которые пагубно влияли на его нервную систему и без того расшатанную космическими похождениями.

Через восемь часов утлое сооружение с большой помпой спустили на воду. Начали погрузку. Гриз изловил кота, и компания тронулась в путь.

— Объясни мне, — ловко орудуя шестом, спросил у друга Гриз. — А где, собственно, находится импульсная установка?

— Ты в неё на протяжении нескольких лет вбивал штыри, — засмеялся Али. — Она замаскирована под валун.

— Какой у неё радиус перехвата сигнала? Что там написано в инструкции по эксплуатации?

— К сожалению, мне не попадалось ничего подобно. А радиус? Скорее всего стандартный — порядка тысячи километров, плюс минус сущие пустяки.

Вскоре разговоры пришлось оставить. Плот вошёл в стремнину. Мимо с большой скоростью пролетали берега. Друзья истово работали шестами, не давая плоту разбиться о камни, в изобилии торчащие из воды. Дракон, мокрый, несчастный сидел на тюке с продуктами. У него не осталось сил даже мяукать. Кот с ненавистью смотрел на мутную воду, твёрдо решив умереть вместе с вкусной едой.

Первую остановку сделали после большого и бурного порога, когда многострадального Дракона едва не смыло за борт вместе с запасами продовольствия, в которые он вкогтился намертво. Усталые, посиневшие от холода, друзья с огромным трудом причалили к берегу, собрали немного плавника, развели костёр, перекусили, соорудили из мягкого мха удобные лежанки, и Вилли крепко уснул. Разбудили комары. Они с аппетитом завтракали. Али без промедления раздул костёр, бросил в него охапку мха. Дым разогнал любителей лёгкой поживы.

— Если кто-нибудь из нас заболеет, то тогда всё рухнет, — прохрипел Гриз. У него после купания в ледяной воде першило в горле, и начинался неприятный кашель. — У нас нет лекарств, даже простых горчичников нет…

— Ничего страшного, — успокоил робот. — Меня при монтаже наделили даром врачевания. Простуды и прочие мелочи для нас не страшны. Вот с дизентерией, брюшным тифом, холерой и иже с ними справиться будет гораздо сложней. Надеюсь, до них дело не дойдёт. Поднимайся, нам пора…

Сразу выступить не удалось. Куда-то запропастился Дракон. Наконец он появился с жирной мышью в зубах и торжественно возложил дичь к ногам хозяина. Лабер благосклонно принял щедрый дар, и компания продолжила путь.

Через две недели бесконечных приключений, поломок, купаний в воде, длительных пеших переходов, когда плот, чиненный множество раз, двигался по Волге, у путешественников закончились продукты. Первым взбунтовался кот. Он настойчиво требовал вернуть законно пойманную мышку, которую он отдал по простоте душевной хозяину, а тот её втихаря слопал. Дракон не желал мириться с потерей и устроил по этому поводу мерзкий дебош. Утихомирить распоясавшееся животное удалось с большим трудом, и то, только после того, как робот клятвенно пообещал коту грузовик мышей, тушёных рябчиков, ведро молока и воз свежей рыбы к концу следующей недели.

К этому моменту Али и Гриз представляли из себя весьма занимательное зрелище. Неделю назад им посчастливилось найти павшего лося. С большим трудом, после долгих мучений они содрали с него шкуру, вымочили, выскоблили, просушили, раскроили и изготовили две нелепые, короткие куртки. Сторонний наблюдатель наверняка бы помер со смеху, попадись ему друзья на глаза. Нечёсаные, в звериных шкурах до бёдер, в башмаках из бересты, товарищи напоминали скорее всего неандертальцев, чем существ цивилизованных, всего месяц назад запросто пользующихся самой фантастической техникой. Остальные части тела оставались неприкрытыми. Стыдобушка! Но стесняться было некого, однако голод требовал обра-тить на себя самое пристальное внимание. Запасливый и дальновидный Лабер сохранил лосиные сухожилия, высушил их, расщепил на тонкие волокна. Из костей, вооружившись неистребимым терпением, вырезал четыре крючка и соорудил примитивную удочку. Первый скромный улов целиком достался коту. Худо-бедно, но рыбная ловля позволяла продержаться. Кроме того друзья время от времени приставали к берегу и пробовали охотиться. Лоу тоже захотелось отличиться. После долгих мучений робот изготовил лук и несколько кривых стрел. Пока Вилли бегал по берегу с удочкой, Али упражнялся в стрельбе по всему, что движется. Однако разнообразить скудный стол так и не удалось. Единственная удача — жирный гусь, в которого робот имел неосторожность выстрелить из сложного приспособления, погиб не от прямого попадания стрелы, а, как метко сказал Гриз, от удивления…

Лучшие результаты давало собирательство. Роботу посчастливилось несколько раз разорить утиные гнёзда и разжиться птенцами. Так они и двигались: кололи острыми палками рыбу, идущую на нерест, гонялись за утятами, варили похлёбку из лягушек и с каждым днём приближались к цели своей экспедиции.

Двигаясь по средней Волге, компания начала голодать по-настоящему. Утешало одно — все плотины исчезли и более ничто не мешало сплавляться с максимальной скоростью. Вскоре путешественники достигли мест, где обитало большое количество сусликов. Их били палками, камнями, шкурки не выбрасывали и в минуты отдыха старательно шили себе нижнее бельё, используя вместо ниток сухожилия всё тех же сусликов.

В конце концов, они нашли то, что искали. В астраханских степях некогда разводили верблюдов. Небольшое стадо из двенадцати голов величественно паслось на берегу реки, выставив себя на всеобщее обозрение.

Героический дредноут причалил. Друзья занялись горбатым транспортом. Животные не думали сопротивляться, лишь с надменным любопытством рассматривали диковинных существ, очень смахивающих на леших. На плече у одного сидел зверь невиданный и шипел подобно змее.

Ни Лабер, ни Али, ни разу в жизни не имели дела с кораблями пустыни и потратили уйму времени на то, чтобы только научиться укладывать животных на землю.

Ещё на плоту путешественники долго выбирали место для обустройства поселения. Вариантов рассматривалось множество. Лаберу в своё время некогда было путешествовать по миру. О многих странах он знал лишь понаслышке, из многочисленных путеводителей, телевизионных передач и рассказов сослуживцев. Поэтому обсуждение основывалось на нечленораздельном мычании, недоумённом пожимании плечами и усиленном чесании затылков. В конце концов, выбор пал на греческую Кавалу. Вполне приличное место с умеренным климатом, разнообразием плодовых деревьев, кустарников и тёплым морем. Угнетало лишь одно — импульсную установку и вожделенную Кавалу разделяло почти четыре тысячи километров.

Компания в спешном порядке тронулась в обратный путь. Верблюды двигались ходко и никогда не уставали. Менее чем за месяц они достигли исходной точки. По дороге лихие всадники запаслись жердями для волокуши. Друзья со стёртыми в кровь задницами, пропитавшиеся верблюжьим потом на сорок лет вперёд, осунувшиеся от усталости, тощие от постоянного недоедания, но не потерявшие оптимизма и желания довести начатое дело до конца, бодро принялись за работу. Первым делом робот сгонял в мир двух планет за продовольствием и лишь потом занялся демонтажём импульсной установки. Пока он что-то осторожно отстёгивал, отвинчивал и снимал магнитные фиксаторы, Гриз занимался изготовлением волокуши, а Дракон всецело отдался поправке пошатнувшегося здоровья и оттачиванию охотничьих навыков. Наконец усилия робота увенчались успехом. Ему удалось отсоединить аппаратуру от массивного основания: генератор, накопитель энергии и передающую установку. Так же был найден ящик со светящимися зажимами по периметру. Робот снял крышку. Внутри находилась диагностическая аппаратура и несколько запасных модулей для ре-монта. Они были как нельзя кстати…

Оборудование оказалось лёгким, компактным, что позволило обойтись без громоздкой волокуши. На погрузку, увязку и отлов Дракона ушло два дня. С последним пришлось изрядно повозиться. Кот притворился абсолютно диким, и категорически отказался внимать голосу разума, но стоило каравану тронуться с места, как Дракон со страшным рёвом зацарапался на первого верблюда, укусил хозяина и занял своё место.

Животных, исключая кота, увязали в единую цепочку, и караван торжественно тронулся в путь.

Шли медленно, с частыми остановками. Торопиться было некуда. Вилли всё время спорил с Али, каким образом им поступить дальше — сразу пройти на место постоянного жительства, или сделать крюк и навестить разрушенную базу райберов, расположенную в центре бывшей Румынии. Гриз планировал разжиться всякими полезными вещами. Для постройки жилищ потребуется инструмент: пилы, топоры, лопаты, молотки, стамески и море гвоздей. Одним ножом, хлипкой пилкой и топором недомеркой много не намастеришь. После споров решили заехать на первом пути. Ни к чему гонять верблюдов лишний раз.

Караван так и двигался, устраивая длительные привалы для восстановления сил. С питанием проблем не возникало. По мере надобности Али совершал набег в мир двух планет и возвращался с богатой добычей.

К останкам базы подошли в конце августа. Взору путешественников предстала плоская, в квадратный километр, конструкция, развороченная изнутри залпом двух каравелл. Она оказалась битком набита обломками. Вилли привязал верблюдов и друзья через пролом в стене проникли внутрь. Там они увидели беспорядочное нагромождение оплавленных конструкций. В основном это было то, что в последствии назвали броневой пластмассой. Металлические детали практически отсутствовали. По всей видимости, они испарились под действием сверхвысоких температур. Пол оказался в нескольких местах проломленным. Лабер спустился на нижний уровень. Там было чем поживиться. Среди нагромождения всякого хлама Гриз нашёл несколько полос и прутков изготовленных из высоколегированной стали. К концу дня животных нагрузили пакетами со сталью, и караван продолжил движение. Через две с половиной недели они, наконец, дошли. Подходящее место для поселения искали не долго. Гризу сразу приглянулась поистине райская долина, утопающая в виноградниках, соседствующих с тучными лугами. Невдалеке протекала чистая, манящая свежестью река. Море находилось всего в трёх километрах. На востоке поднимались невысокие горы. Лабер клятвенно заверял, будто очень давно был здесь в составе туристической группы на экскурсии. Их водили в заброшенные шахты, где некогда добывали железную руду. Месторождение оказалось бедным, и его забросили много лет назад, как бесперспективное. А вот для планов Вилли оно подходило.

Друзья разгрузили караван и принялись сооружать временное жилище. После окончания строительства решили осмотреться более основательно. Вскоре в зарослях лещины была найдена маленькая скала, а в ней находилась пещера, в которой друзья спрятали импульсную установку. Затем робот с умным видом принялся сортировать сталь. Из подходящих кусков планировалось сделать пару топоров и штук пять молотков. Целых два дня Али не отходил от огромного костра, в котором разогревал полосы и прутки. Он подобно Гефесту, пользуясь вместо молота булыжником, а взамен наковальни булыжником же, пробовал сотворить свой первый топор и примитивную пилу. Дело продвигалось медленно и в результате постоянно получалось совсем не то, что надо. Полосы, раскалённые докрасна, плющились не там где хотелось, норовили всё время завиться в штопор и быстро остывали. К тому же камни, стоило ударить покрепче, крошились, скалывались, выскальзывали из рук и улетали в кусты. Робот пробовал привязывать их к древкам, но недостаток опыта не позволял довести изделие до требуемых кондиций. Наконец, после долгих усилий и страданий новоявленный кузнец соорудил-таки жалкое подобие на инструмент. Долго, с гордостью рассматривал своё творение, затем сравнил с образцами, остался крайне недоволен увиденным и немедленно обозвал рождённое в трудах непомерных отрыжкой человеческого гения.

Далее компания в полном составе отправилась на лесозаготовки. За два дня титанических усилий удалось одолеть три кипариса и четыре бука. Такого количества древесины было явно недостаточно для постройки большого поселения. Пришлось отложить все текущие дела и вплотную заняться порубкой леса. За полтора месяца каторжного труда друзья нагрызли достаточное количество брёвен для постройки двух внушительных бараков. При помощи всё тех же верблюдов их перетащили на место. Затем наступила очередь камня. Его тоже приходилось привозить издалека. Пока робот занимался доставкой булыжника, Вилли продолжал обследовать окрестности. Он нашёл рощу олив, два больших поля хлопчатника, восхитительный лес грецкого ореха и много других вкусных плантаций и посадок. По дороге домой Гриз собрал полную куртку апельсинов.

Вилли приехал в лагерь, высыпал добычу на землю, скептически осмотрел довольно внушительную кучу брёвен, обширную каменную россыпь, улыбнулся пасшимся верблюдам и улёгся рядом с роботом, который внимательно рассматривал облака.

— Мы сделали достаточно и наконец настал тот долгожданный миг, когда нам следует обзавестись помощниками. Я собрал и протестировал установку. Нам не осилить постройку города будущего вдвоём. Ты же знаешь — мы, роботы, создания нежные, хрупкие, решительно не приспособлены днями напролёт стучать молотком, ковырять лопатой землю и таскать на горбу брёвна. У нас от этого возникают серьёзнейшие расстройства транзисторов и лампочек.

— Я уже подобрал нужных людей.

— А если они откажутся работать?

— Куда они денутся? Ни у нас, ни у них нет выхода, кроме как работать, засуча рукава. Когда отправимся?

— Завтра, послезавтра, а пока давай поедим. Нас ждёт печёная рыба, свежие фрукты и чистейшая вода…

— Где раздобыл рыбу?

— Сплёл две морды, и вот результат…

— Ты просто умелец и специалист на все руки. Не ожидал…

— Не прибедняйся. Отец учил тебя в детстве мастерить из ивы всякие разности, а во мне твоя память. Я робот, и ничего не забываю.

— Как будем производить переброску? С пересадкой или транзитом?

— Для начала попробуем избавиться от параллелепипедов, а потом по-смотрим. Придётся действовать методом тыка. Не стоит устраивать сомнительные гадания на почве зыбких измышлений.

— Всё, хватит. Я просто умираю с голода…

После обеда друзья принялись за устройство глиняной ямы. Дракон постоянно обретался рядом и удивлялся человеческой глупости. Он, между прочим, всегда пользовался более мелкими ямками, а эту готовили явно для слона!

Остаток этого и весь следующий день Лабер посвятил обустройству временного жилища для первой партии строителей. Для этого неширокий, но достаточно глубокий овражек перекрыли толстыми жердями, сверху набросали хвороста и уложили, подобно черепице, чтобы вода не застаивалась на кровле, большие пласты дёрна. Перед входом устроили очаг и только после этого тронулись в путь.

Дракон на этот раз не захотел следовать за хозяином. Он обзавёлся подружкой, и всё свободное время отдавал новой знакомой. Кошка оказалась не робкого десятка и с удовольствием присоединилась к компании.

Уже известным образом Гриз и Али попали в жилой блок райберов и без промедления принялись готовить избранного кандидата к переброске. Выбор пал на Илью Летунова 1701 года похищения. Он наверняка знал русский. Именно это обстоятельство сыграло решающую роль при выборе подопытного кролика.

Первым в мир двух планет убыл робот, затем Вилли уложил на стол передающего устройства массивный параллелепипед, включил аппаратуру, раздался звонкий щелчок и мужчина исчез, а прозрачный материал пронизала сеть мельчайших трещинок. Лабер столкнул пустой контейнер со стола. Он ударился об пол и рассыпался на неровные прямоугольные пластинки размером с ученический пенал. Гриз взгромоздился под излучатель и через мгновение очутился на орбитальной базе.

Робот хлопотал возле Ильи. Подопытный не подавал признаков жизни. Друзья перенесли Летунова в госпитальный отсек, уложили на кровать и укрыли тёплым одеялом. Осталось ждать результата. К счастью никаких внешних повреждений у него не наблюдалось. Вилли сбегал на кухню, запустил синтезатор, нагрузил тарелками поднос, поставил на него три кружки с горячим напитком и вернулся в отсек.

Тем временем Летунов начал медленно и трудно приходить в себя. Он принялся совершать руками хаотические, судорожные движения, глаза то открывались, то закрывались. Затем он начал что-то бессвязно бормотать, на миг успокоился, вскинулся, посмотрел вокруг безумным взором и рухнул без сил на кровать.

Али взял кружку с напитком, усадил Илью и попробовал его напоить. Подопытный сделал два непроизвольных глотка, поперхнулся, закашлялся, вырвал кружку из рук робота, сделал большой глоток, запрокинул голову, прижал кулаки к груди, вдруг разом обмяк, безвольно опустился на подушку и мгновенно уснул.

— Вот и хорошо, — Али заботливо укрыл Летунова и улыбнулся, — у нас всё получится. Скоро он очнётся. Ничто не лечит лучше, чем здоровый, крепкий сон.

Ждать пришлось не долго. Пробуждение прошло в обычном порядке. Илья открыл глаза, сладко потянулся, огляделся, увидел поднос, поставил его себе на колени и принялся быстро есть, давясь и капая на одеяло. Наконец он насытился и поднял голову. Вилли сидел на стуле верхом, опершись сложенными на груди руками о спинку. Али стоял возле двери и подпирал косяк.

— Привет, — улыбнулся робот. — Как самочувствие?

— Груня, Мишка, Машенька, Ли Фу, что происходит?! Кто эти люди? — неожиданно хриплым голосом выкрикнул Илья. — Уходите сейчас же! Я позову мужиков! Они вам живо рёбра обломают!

— Откуда ты знаешь Ли Фу? — удивился Гриз. Он видел пожилого китайца в хранилище. Его планировали оживить одним из первых.

— Я состою толмачом при купце Иване Феропонтовиче Столярове. Он торгует с Китаем. Туда вывозит: соль, кожи, пеньку, ворвань, а взамен получает шелка, ковры, пряности. Ли Фу — китайский купец, учёный, философ, всегда, дабы выразить уважение Ивану Феропонтовичу, лично ведёт дела с ним. Он говорит по-русски, а я знаю китайский. Поэтому мы хорошо ладим. Мишка! — вновь крикнул Летунов. — Ты куда запропастился, чёртово отродье?!

— Нет здесь никаких мишек, и не будет, — засмеялся Али. — Не надо кри-чать. Ты сейчас находишься немного дальше от дома, чем думаешь. По-этому запомни твёрдо — жизнь с этого момента необратимо изменилась. Прошлого больше не существует. Оно никогда не вернётся. Илья, тебе не дано, в силу более чем трагических обстоятельств, увидеть родной дом. Смирись и постарайся понять нас…

— Ты лжёшь! — снова выкрикнул Летунов. — Я всё прекрасно помню! Мы пили чай в доме Ли Фу, затем мне захотелось спать и я ушёл к себе.

— Выслушай нас внимательно и спокойно, — заговорил Лабер. — То, что ты видишь вокруг, не сон и не обман. Мы попробуем тебе всё объяснить. Только не волнуйся и не пытайся драться. Это бесполезно. Ты готов?..

Около часа втолковывали друзья Летунову, почему именно с ним произошла такая оказия. Видя, что ничего хорошего не получается, решили вернуться в хранилище и на наглядном примере продемонстрировать правоту своих слов.

Илья с расширенными глазами, раздавленный, осунувшийся, испуган-ный, притихший, потерянный бродил меж многочисленных экспонатов космической кунтцкамеры и оживился только тогда, когда увидел своего старого знакомца Ли Фу, и попросил, если возможно, оживить китайца.

В отличие от Ильи, Ли Фу пришёл в себя мгновенно, спокойно и уве-ренно осмотрелся по сторонам и, нисколько не смущаясь наготы, задал неожиданный вопрос:

— Я вас не очень затруднил, уважаемые пришельцы? Что заставило вас освободить меня из плена? Так не хочется причинять вам лишние хлопоты. Вы обещали, при последней встрече, объяснить, что происходит. Я весь внимание…

— Ли Фу, что такое говоришь? Какие ещё пришельцы? Я ничего не понимаю!

Китаец со скрытой иронией посмотрел на толмача и с достоинством заметил:

— Пришельцами зовутся люди со звёзд. Они живут так далеко, что нам просто не дано осознать расстояния, пролегающие между нашими мирами. Люди со звёзд умней нас, могущественней, старше, мудрей.

— Откуда ты знаешь о жизни вне Земли? — удивился Лабер. Он был категорически не согласен с последними словами старика. — С кем ты разговаривал? Когда?

Али хихикал в кулак. Летунов с совершенно обалдевшим видом смотрел на китайца.

— Сейчас я всё расскажу. После делового разговора с Иваном Феропонтовичем, мы долго пили чай и говорили о пустяках. Затем я решил пройтись по саду, подышать свежим воздухом, подумать о вечности, людях, и прочих вещах и понятиях. Неожиданно, в дальнем конце аллеи воздух передо мной заколебался и прямо из ничего возникли два странных трёхглазых создания, совсем не страшных и доброжелательных. Они вежливо попросили выслушать их. Оказывается, существа жили в чёрной пустоте среди страшного холода, долгими годами не опускаясь на планеты и звёзды. Очень давно они допустили роковую ошибку и сейчас хотели с помощью людей её исправить, а для этого перевозили избранных жителей Земли на две пустые планеты рядом с их миром. Для удобства людей усыпляли и только потом забирали к себе.

— Почему они не поступили так с тобой?

— Я не похож на других, с их точки зрения, и пришельцы рассчитывали на моё содействие. Из меня хотели сделать своего рода правителя. Пришлось долгое время объяснять, что я не стремлюсь повелевать, а умею только сопереживать, торговать и размышлять на отвлечённые темы. А почему вы смеётесь?

— Я не хотел тебя обидеть, — с улыбкой сказал робот. — Просто ты разговаривал не с живыми существами, а лишь с их изображением. Голограмма называется. Они в тот момент сидели далеко от тебя…

— Не обращай на него внимания, — оборвал друга Лабер. — Что произошло дальше?

— Меня забрали в надежде, что я передумаю, посадили в маленький ле-тающий шар и отвезли на корабль, который висел над бесконечно пре-красной планетой и не падал на него. Мне объяснили — это наша Земля, а там, где мы находимся, совершенно нет воздуха, вообще нет ничего. Страшная пустота, способная превратить в лёд человека всего за мгновение. Потом отвезли к себе домой. Там я увидел множество людей. Большую часть из них, после отбора увозили, остальных замуровывали в стекло и грузили на аппараты, аналогичные привезшему меня в поселение. Странные существа пояснили — если я не соглашусь им помогать, то попаду в стеклянный плен и пробуду там целую вечность. Я предпочёл разделить скорбную участь своих соплеменников, чем командовать ими. Вот и всё…

— Ли Фу, ты никогда не курил опиум? — спросил Илья, с тревогой всматриваясь в лицо старика.

— Ты знаешь меня много лет. Зачем говоришь о том, чего никогда не было? Чтобы убедиться в том, что я видел всё наяву, а не во сне, покажите мне людей упакованных в стекло.

— Начнём с основного — мы не пришельцы, — заговорил робот. — Придёт время, и мы поведаем, как попали сюда, но сначала выполним твою просьбу.

Китаец, заложив руки за спину, расхаживал и рассматривал, краем уха выслушивал, постоянно кивал головой, то ли со всем соглашаясь, то ли сокрушаясь по поводу печальной судьбы, постигшей всех. Старик ухитрился разобраться во всем. Правильно ухватил суть проблемы, но его узкие глаза светились грустью и болью. Он видел далеко, тонко чувствовал ветры, движущие тучи невзгод, и уже понимал своё бессилие в грядущих перипетиях и жизненных коллизиях. Страшная неизвестность притаилась в пугающем завтра, и избежать её было невозможно.

После осмотра хранилища состоялись краткие переговоры. Илья, сообразивший наконец что к чему, принял активное участие в дискуссии. Он понял, какой шанс подарила ему жизнь, поместив волею судьбы в самое начало летоисчисления, и у него появилась реальная возможность, если не повлиять на развитие событий, то попытаться занять высокий пост при новых правителях. Вода под лежачий камень не течёт, и Летунов решил взять быка за рога. Старик наоборот задумчиво молчал и лишь в конце разговора грустно заметил:

— Нам потребуются общие: язык и религия. У нас создаётся ситуация обратная вавилонской. Без единого средства общения и бога мы вымрем, утонем в море непонимания, подозрительности, недоверия, открытой вражды и лютой ненависти к иноверцам. Именно язык формирует наши мысли, поступки и любые недомолвки неизбежно приведут к самым плачевным последствиям. Открытость в общении с окружающими может быть достигнута только посредством общего языка, что не должно подразумевать уничтожение культурных традиций всех групп населения, которые неизбежно образуются у нас. Пусть они мирно сосуществуют и взаимно обогащаются, но вера обязана быть единой! Без всяких там крупных направлений, течений и разветвлений. Я требую, настаиваю, и если понадобится, буду умолять на коленях, чтобы мы в первую очередь занялись религиозным вопросом. Нам жизненно важно в сжатые сроки создать учение в которое необходимо ввести элементы основных религий мира. Люди, насколько я понял из разъяснений, при оживлении получат сильнейший психологический шок. Это нам на руку. Мы умело сыграем на этом…

— Почему ты так упорно настаиваешь на единоверии? — удивился Вилли. Он никогда не придавал вопросу вероисповедания большого значения. — Неужели это так важно на данном этапе? У нас целая куча других более животрепещущих дел.

— Фанатизм, — грустно вздохнул китаец. — Он пугает меня больше всего. Фанатизм покоится на крови, подпитывается кровью, требует её постоянно и пьёт в огромных количествах. Если мы пустим дело на самотёк в столь серьёзном вопросе, то среди людей, пришедших из средневековья, произойдёт раскол. Они разобьются на множество групп, поклоняющихся незнамо чему. Собственно, я лично, ничего против не имею. Пусть молятся хоть гречневой каше, лишь бы всем было от этого хорошо. К огромному сожалению, фанатики, а религиозные в особенности, были, есть и будут всегда. Именно на их совести миллионы невинных жертв, умерщвлённых самым изуверским образом в угоду какому-нибудь невзрачному божку. Но нам необходимо постоянно помнить — ревнителями веры всегда кто-то управляет. Некто хитрый, ловкий и достаточно дальновидный. Уж он-то умеет направить безумие толпы в нужное русло. Поэтому, чтобы избежать кровопролития, нам придётся быть жестокими и не взирая ни на чьи мольбы, просьбы и угрозы, заставить людей молиться единому богу. Я смею со всей ответственностью заявить — первое время придётся трудно. Нас постараются убить, возникнет несколько бунтов. Нам придётся пройти через страшные потрясения, заговоры и многое другое, но без этого нам просто не выжить и не обеспечить своим детям достойное будущее. Мне крайне не хочется, чтобы через сто лет толпы психопатов под разномастными флагами, штандартами и бунчуками предали огню и мечу воздвигнутое с таким трудом. Конечно, настоящую опасность будут представлять совсем иные люди. Те — кто затаился, те — кто внешне примет иного бога, а внутренне останется верен своим убеждениям. Они с несокрушимым терпением примутся дожидаться своего часа, того счастливого дня, когда их божество воссияет над миром, ибо только оно одно является истинным, а все остальные — ложными, а по сему подлежащими немедленному уничтоже-нию. Эти перевёртыши станут нашими лучшими друзьями, активными помощниками и сторонниками. И можете не сомневаться, о, мои юные друзья, никто из них не упустит случая нанести удар кинжалом, отравить воду, поджечь дом, стравить слабых духом между собой. Вот кого необходимо опасаться в первую очередь!

— Ты говоришь страшные вещи! — воскликнул Али. — В наши планы не входит принудительное внедрение религиозных догм в головы сограждан, а тем более наблюдение за ними.

— Прежде чем спорить и возражать предлагаю хорошенько подумать, — спокойно сказал старик. — Молодости свойственна торопливость и сует-ность. Тогда как элементарная логика подсказывает единственно правильный ответ. Религия является фундаментом и незыблемой опорой всего нас окружающего. Нельзя допустить, чтобы множество домишек покоились на зыбких основаниях — их неминуемо погубят и разметают по ветру жизненные катаклизмы. А нам требуется единое, внушительное здание, уверенно стоящее на могучем и неколебимом фундаменте. Смею повториться — для этого сегодня имеются все предпосылки.

— Тогда давайте приведём к общему знаменателю и культуру. Она тоже, и даже более чем всё остальное, опирается на веру, — не выдержал Гриз.

— Культура — более тонкий и гибкий инструмент воздействия на умы, чем религия. В ином случае люди утеряют жизненные ориентиры и погрузятся в пучину хаоса. Фундамент не имеет права быть сегодня таким, а завтра сяким. Он обязан оставаться неизменным, в крайнем случае слегка меняющимся, на протяжении тысячелетий, не смотря ни на что! Если мы сегодня не заложим основы, на которых будет покоиться общество будущего, то тогда всем нам грош цена! В течение первых лет язык, культура, религия должны слиться в единый, жизнеутверждающий стержень, а жители городов обовьют его подобно виноградной лозе.

Ай да Ли Фу, с удивлением подумал Лабер. О лучшем советчике было трудно мечтать.

— Я мыслю так, — неожиданно заявил Летунов. Он обрёл твёрдость, основательность и не хотел отставать от своих новых друзей. — Не желательно открывать людям всей правды. Нам просто не поверят. Я долгое время работал с самыми разными народами, путешествовал по многим странам, насмотрелся всякого, но даже меня происшедшее привело в ужас. Предлагаю создать легенду, способную более или менее правдоподобно объяснить перемещение людей из одной реальности в другую, не раскрывающую сути.

— Мы займёмся переброской мужчин для начала строительства города. Ли Фу начнёт разработку стратегического плана развития общества. Илья пусть сочиняет сказки, сам напросился…

На этом и порешили. Четвёрка немедленно стартовала на Землю. Пер-вым новых членов команды встретил строгий, неподкупный Дракон. Он скептически, с лёгкой ухмылкой, осмотрел Летунова, благосклонно при-щурился на старика и аккуратно, чтобы не дай бог не уколоть лапки, по-дошёл к хозяину. У кота наступили трагические дни и тяжёлые мгновения. Его ветреная подружка едва не сбежала с каким-то хромоногим кретином, свалившимся, словно снег на голову, и нагло заявившего права на его зайчика. Лучший друг бесстрашного и непобедимого Вилли не стерпел подобной наглости и решил показать негодяю место. Его, могучего воина, разметавшего полчища космических чудовищ, не напугали сверкающие глаза, адское завывание и шерсть, поднятая дыбом. После краткого, но бесконечно кровопролитного сражения, враг позорно бежал, но всё же успел прокусить отважному Дракону ушко. Вот, извольте обозреть, прилас-кать и выдать в виде компенсации за ранение хорошо прожаренного верблюда, и некогда обещанный Али грузовик рыбы……

Лабер не обратил внимания на его страдания и занялся делами.

Ли Фу осмотрелся, одобрил выбор места под строительство поселения и изъявил желание посетить хлопковые поля. Скоро прибудет первая партия работников. Им, да и всем присутствующим, не мешало бы одеться. Если у Вилли и Али имелись, пусть примитивные, но одежды, то у китайца с Ильёй они полностью отсутствовали, что вводило их в немалое смущение. Старик нарвал сухой травы, сплёл из неё несколько вместительных мешков, взял верблюда и отбыл на поля. Вскоре он вернулся, вывалил на землю добычу, рассортировал, извлёк содержимое коробочек и разложил для просушки. Одновременно китаец давал указания Али, чем необходимо запастись для изготовления ткацкого станка. Роботу помогал Летунов. Он изготовил два челнока, один из которых Ли Фу забраковал и был откомандирован за новой порцией хлопка. Далее старик подозвал Вилли, посоветовался и компания, отложив все дела, отправилась на заготовки сырья для производства тканей. Под хранение хлопка отвели помещение, изначально предназначенное для проживания работников. Более двух недель люди трудились на полях, далее они в половинном составе занялись переработкой, сушкой и складированием сырья. Остальные мастерили ткацкие станки и пряли нитки. Затем Ли Фу с Ильёй принялись хамовничать. Летунов не роптал, работал с исключительным прилежанием и сноровкой. Из под рук ткачей медленно вылизала лента груботканой материи шириной в метр. Вилли, по мере готовности, нарезал её на равные по длине куски, складывал пополам, на сгибе прорезал отверстие, боковины связывал в нескольких местах. Примитивное одеяние было готово. Если ситуация с одеждой хоть как-то нормализовалась, то с обувью было совсем плохо, а с нижним бельём ещё хуже. На дворе царствовал конец осени, и погода соответствовала времени года. Днём было ещё терпимо, а вот по ночам становилось холодновато…

Вскоре Али отправился в мир райберов и заранее подобранные кандидаты появились на Земле. Часть из них прибыла мёртвыми, дав тем самым начало городскому кладбищу. Печальный факт, но у первопоселенцев не было времени сильно кручиниться по этому поводу, так как очень скоро начались довольно серьёзные неприятности.

Пришедшие в себя мужики ничего не понимали, никого не хотели слу-шать, рвались домой, где у многих остались семьи, друзья, родичи. Некоторые от отчаяния хватались за дрекольё. Единицы, обезумев от горя, бежали куда глаза глядят. К первым приходилось применять силу, и здесь робот оказался незаменимым. Он в считанные мгновения скручивал буянов и отливал водой. Вторых пробовали, как правило, с нулевым результатом, искать. Основная часть оказалась полностью подавленной, деморализованной и не знала куда кинуться. И тут Али оказался на высоте. Он тихо, без суеты, подсаживался к мужикам, шептался с каждым в отдельности, доверительно брал за руку, успокаивал, ободряюще похлопывал по плечу. Робот невероятно быстро разобрался в большом количестве языков и наречий, и вскоре доложил другу радостную новость — более с переводом трудностей не возникнет. Так потихоньку, где уговорами, где шутками, где личным примером, где насмешкой, а где и скрытой угрозой робот растормошил людей. Мужики начали оттаивать, приходить в себя и включились в общую работу…

Первым взял себя в руки могучий скандинав — Илмар Каульвюр. Он не привык по долгу предаваться унынию и безделью. Гигант долго пробовал что-то объяснить Лаберу, тряс перед его носом пудовыми кулачищами, размахивал убогими творениями Али, презрительно плевался, топал ногами, тыкал в сторону леса пальцем и принимался оскорбительно хохотать. К счастью появился робот и через тридцать минут ситуация полностью прояснилась. Каульвюр оказался потомственным кузнецом и просил у Вилли четырёх человек для постройки кузнецы. Гриз не возражал. Скандинав, не медля ни минуты, лично отобрал людей и принялся пояснять, чем каждый из них займётся. К месту, где планировали установить кузню, натаскали камня, намесили глины и принялись копать яму под фундамент. Вскоре основание залили. Затем Илмар без особых усилий сделал большую пилу и приказал распустить половину заготовленных брёвен на чурбаны, будто от мухи отмахнулся от разгневанного Лабера и занялся заготовкой дёрна. Чурбаны сложили хитрым образом, плотно укрыли пластами дёрна, оставив отверстие на самом верху кабана. Так кузнец начал пожиг угля. Он ни на секунду не покидал ответственный пост, постоянно отслеживая и регулируя непростой процесс. Между делом Каульвюр выловил Али, посадил на верблюда и отправил к тем самым горам, где располагались заброшенные копи. Вернулся робот поздним вечером, нагруженный целым ворохом образцов. Кузнец долго рассматривал камни, скептически хмыкал, сердито насупливал брови, недовольно бубнил себе под нос. Далее он отобрал восьмерых мужиков и через Али пояснил — они с утра отправляются в шахты, и там займутся добычей руды. Оказывается, Али обнаружил в одной из ям три кайла, две тачки, два клина и молот с треснувшей ручкой. Наверняка их туда бросили экскурсоводы для придания выработкам более достоверного вида. Подобные мелочи всегда нравились досужей публике. На следующий день новоявленные рудокопы отправились на новое место работы и принялись вяло колупать горы. Каульвюр наготовил различных опок, наладил плавильную печь и в виде эксперимента отлил увесистую наковальню. Она получилась умеренно ноздреватой, несколько переко-шенной, но пригодной для работы. Далее кузнец изготовил молотки и молоты различных размеров. К сожалению, металл, добытый первобытным способом, а так же все изделия из него оказались отвратительного качества. Он скалывался, крошился, лопался где попало, что сильно замедляло работу. Однако Илмар успел сделать хорошие пилы, стамески, ножи, буравы, ножи и много всякой мелочи из металла, добытого на Могильнике — так стали называть разорённую базу райберов. Вилли, подстрекаемый Каульвюром, распорядился отправить ещё один караван за металлом под руководством Али. Он прибыл через месяц, гружёный всякой всячиной сверх всякой меры. Кузнец приплясывал от радости, закатывал глаза от счастья при виде такого количества доброго металла, порывался объяснить, что конкретно изготовит из него в первую очередь. Потом, немного успокоившись, скандинав превратился в скрягу и непроходимого жадину, собрал всё, вплоть до мельчайших кусочков, и объявил весь добрый металл своей собственностью. Более того, он заявил, что просто так ничего делать не собирается. Пусть ему подают заявки, которые он станет рассматривать с Вилли и только после этого решит — стоит тратить драгоценный материал на чьи-либо нужды или нет!

Остальные работники, вооружившись разномастными лопатами, ломами, кирками копали траншеи под фундаменты домов. Шесть человек шкурили брёвна. Пятеро добирали остатки хлопчатника, трое трудились над изготовлением ткацких станков, восемь человек подтаскивали при помощи верблюдов брёвна, камень, глину.

Ли Фу пришёл к кузнецу и заявил — ему в скором будущем понадобятся пять пар ножниц и три дюжины иголок. И чем скорее Каульвюр их изготовит, тем будет лучше, а Лаберу, которого теперь все звали — Руководитель, предложил доставить из ледяного плена два десятка женщин. Для них накопилось много работы. Уже сейчас некому стало ткать полотно, шить одежду, готовить работникам пищу, стирать грязное бельё. Скандинав принялся за дело, а Руководитель отправился искать робота.

Али без промедления умчался за представительницами слабого пола, а Вилли отдал приказ о выделении одного из готовых домов в распоряжение женщин. Ли Фу приготовил одежду, обувь, получил ножницы с иголками, прослушал краткую, энергичную лекцию о необходимости бережного отношения к инструменту, клятвенно заверил Илмара, что не пустит дело на самотёк и отправился заготавливать веники.

Первые двадцать дам прибыли к вечеру. Гриз собственноручно, дабы не вводить в искушение остальных, прямо в пещере одевал каждую странницу, а потом переправлял к месту жительства. Из пещеры Руководитель выбрался изрядно поцарапанный, массируя прокушенную левую руку. Две дамы пришли в себя мгновенно и решили дорого отдать свою честь.

Мужики заинтригованные таинственной вознёй, мигом всё разнюхали, приободрились, принялись подмигивать друг другу и молодечески выпячивать грудь. Возле дома, где расквартировали поселянок, мгновенно образовалось интенсивное движение сильного пола с заинтересованным заглядыванием в окна.

Переброска представителей слабой половины человечества имела пе-чальные последствия. Шесть свежих могил пополнили кладбище, а две дамы оказались буйно помешенными. Вскоре они покончили с собой.

Первые двое суток женщин практически не выпускали из дома. Они забились по углам, отказывались от еды, пугались друг друга, всё время тихо причитали и всхлипывали. И здесь робот оказался незаменимым. Он приходил в импровизированное общежитие, усаживался на лавку и принимался беседовать с дикарками. Они тянулись к нему, ждали его прихода, не потому, что он был неотразимым красавцем, а потому, что робот понимал несчастных. Ему можно было рассказать о страхах, излить душу. Али терпеливо выслушивал исповеди, вкратце обрисовывал ситуацию, запоминал имена, знакомил женщин между собой. Очень быстро лёд недоверия растаял. Испуг сменило любопытство. Очаровательницы приободрились, принялись приводить, на сколько это было возможно, себя в порядок. Далее они стали выглядывать в окошки, дабы обозреть окружающее пространство и…увидели мужиков: молодцеватых, статных, гордых, грудь колесом. Работнички, едва ощутили на себе взгляды, брошенные из под полуопу-щенных ресниц, мгновенно сделались ещё молодцеватей, ещё статней и принялись передвигаться особой пружинящей походкой, которая, по их замыслам, должна была производить неотразимое впечатление на прелестниц. Дамы мгновенно оценили экстерьер незнакомцев, начали непринуждённо смеяться, ни на кого не обращать внимания и скользить рассеянным взглядом по линии горизонта. Немедленно с небес на крышу дома опустилась целая орава амуров вперемешку с купидонами, и принялись усердно точить стрелы. Их ждала большая работа…

Вскоре швейное производство заработало. Женщины полностью пришли в себя и принялись наседать на Руководителя, Али, а в особенности на кузнеца с требованиями обеспечить их иголками и всем необходимым для работы. Каульвюр, который никого никогда не боялся, предпочитал просто прятаться от просительниц и возвращался к делам лишь убедившись, что опасность миновала.

Все без исключения мужики выдумывали тысячи причин для посещения швейной мастерской. Али предлагал навести порядок, но Ли Фу лишь усмехался на его слова. Его не волновало некоторое падение темпов строительства, связанное с частыми отлучками работников. Положительный эффект от данного процесса многократно превышал все потери, работал на нормализацию ситуации и создавал достаточно радужные перспективы.

Жить стало веселей. Жить стало интересней. Работа спорилась. Дома строились. Погода благоприятствовала. Одежда поступала в ощутимых объёмах. Продовольствие регулярно подвозилось из мира двух планет. Руководитель осмотрел панораму и решил, что наступила пора для переброски основной массы людей. По этому поводу Вилли устроил совещание, на которое пригласил, помимо Али, Дракона, Ли Фу и Летунова — Каульвюра. Ему нравился могучий скандинав, начисто лишённый честолюбивых помыслов и умеющий работать сутками напролёт. Разговор состоялся в только что отстроенном Доме Правительства. Название придумал лично Али. Гриз с ним согласился, заметив — им вполне хватит и Дома.

Ли Фу развёл в большом камине огонь. Илья сбегал за кузнецом. Он занимался разгрузкой кабана и с крайней неохотой присоединился к участникам совещания. Вилли приготовил скромное угощение — все были голодны. Сильно состарившийся Дракон, по своему обыкновению, не стал никого ждать, наелся рыбы до отвала и уснул прямо на столе возле кувшина с водой.

После того, как все плотно поели, Руководитель торжественно произнес:

— Друзья, нас ожидают тяжёлые деньки. Очень скоро мы начнём пере-броску людей из владений Второй Силы.

— На сколько я помню, нам в своё время объяснили, будто вокруг нас нет ни одной живой души, — прогудел Илмар. — Мы единственные, кто уцелел после чего-то там. Тогда откуда появится народ? Я отродясь не слыхивал об этой самой Второй Силе.

— Мы тебе обо всём расскажем чуть позже, — ответил Али. — Не сомневайся. Всё сказанное нами — чистейшая правда. Только сейчас не это главное…

— Не это, так не это, — вздохнул гигант, взял гроздь увядшего винограда и принялся с хлюпом глотать приторно-сладкие ягоды.

— Нам предстоит принять без малого 150 тысяч человек. Не хочу пока-заться циником, но какая-то часть неминуемо погибнет при транспорти-ровке. Предлагаю ориентироваться на 100 тысяч.

— Да ну? — удивился кузнец. — У нас в городе жили полторы тысячи человек. Так многим не хватало работы. Некоторые голодали и жили подаянием. А чем у нас займётся такая прорва народа? Ко всему прочему им надо кушать каждый день. А у нас, если исключить плотный, похожий по вкусу на мясо, продукт, который регулярно привозят неизвестно откуда, кроме начинающего дрябнуть винограда, орехов, лежалых апельсинов и очень редко — рыбы, ничего нет! Мужики ухитряются, время от времени ловить силками зайцев, добывают сусликов, бьют птицу. Только это мелочи…

— В самом начале всем придётся трудно, — сказал Руководитель. — Только никто не собирается перевозить всех за один раз. Такое даже технически невозможно. Переселение планируется произвести за два — три года. Столь продолжительный срок позволит решить многие вопросы, но намучаемся мы изрядно…

— Первое время люди будут задействованы на строительстве, — подхватил робот. — Нам потребуется большое количество домов, строений культурного назначения, школы, больницы, детские сады, административные строения. На улицах, скверах, парках планируется высадить не менее 50 тысяч деревьев и кустарников, огромное количество цветов. Вымостить дороги камнем. Создать ремёсла, обеспечить их материалами. Заняться переработкой продуктов питания, а для этого научиться вырабатывать сахар, найти соль. Очень скоро мы предпримем определённые шаги в этом направлении…

— Шаги в определённом направлении. Благочестивые размышления о будущем людей, — зло сказал Каульвюр, бросил в камин скелет грозди и взял новую. — Я бы на вашем месте пока повременил с доставкой людишек. Нам ещё голодных бунтов не хватало! Привезите человек двести — и будя! Поймите — чёрт бы вас подрал! В нас всех жив страх. Он несколько притупился, но не изжит полностью. Все, так или иначе, переживают разрыв с родными. Работа, и что греха таить, бабёнки только — только соединила людей, а тут раз — появляется целая орава перепуганных до смерти переселенцев! Неминуемо прольётся кровь! А она, помноженная на безумие, конец всему! Вам придётся рубить головы! Вам хоть раз в жизни приходилось рубить головы? Судя по всему — нет! Советую потренироваться на Драконе! Хороший навык никогда не помешает!

— Позволю себе поддержать уважаемого Каульвюра, — подал голос Летунов. Он в последнее время держался солидно, высказывался редко, всегда по делу. — На данный момент у нас ничего нет: ни царя, ни армии, ни тюрьмы, ни жандармерии. Нет никакой власти. Структура отсутствует! Люди придут в хаос и многократно его умножат. А вот когда они окажутся там, где все знают, кто кому подчиняется, и кто за что отвечает — тогда совсем другое дело! Тогда ни у кого не хватит духу бунтовать и своевольничать! Вот есть у нас, к примеру, кузнецы — мы раз, и приставим к ним пару новичков, и ничего страшного не случиться! Так ими легче управлять! Праздно шатающийся человек опасен! Голодный человек опасен! Оскорблённый человек опасен! Согласны? То-то! Странно, но никто из руководства не удосужился почитать, сколько чего потребуется из продуктов. Приведу пример. Предположим, каждому человеку необходимы 200 граммов риса в сутки. Умножаем и получаем 20 тонн! Это составит 7300 тонн риса в год! Вы заметили, я не принимаю во внимание мясо, крупы, рыбу, овощи, фрукты, молоко, молочные продукты! Если суммировать всё необходимое для нормальной жизни — волосы на голове начинают шевелиться от ужаса.

Слова Ильи повергли Руководителя в уныние и откровенную растерянность. Городской житель, довольно смутно представляющий, что такое сельское хозяйство, в виду острой нехватки времени и хронической занятости, не задумывался особо, каким образом будут развиваться события. Он почему-то был твёрдо уверен — жизнь у переселенцев наладится сама собой. Люди построят город, начнут трудиться, обзаведутся семьями и жизнь полностью наладится. Конечно, определённых трудностей избежать не удастся. Они всем изрядно попортят кровь. А продуктами обеспечат огороды и несколько компактных ферм. На деле всё оказалось не так просто! Требовалось срочно пересмотреть стратегию развития общества на новом месте.

— На следующей неделе мы прекращаем все работы и снаряжаем три большие экспедиции, — сказал Ли Фу. — Две из них отправляются на поиски домашних животных. Они должны были сохраниться во множестве. Без них нам просто не выжить.

— Что правда, то правда, — встрял Али. — В мире двух планет запасы угля на орбите не так уж велики. К тому времени, как они иссякнут, у нас должна кишеть всеразличная живность.

— Пока члены экспедиций займутся отловом рогатых и пятачкастых, — невозмутимо продолжал китаец, — нам, кровь из носу, необходимо построить загоны, крытые помещения для содержания скота и птицы, запастись, на сколько возможно, кормами. Нынче зима обещает быть более чем мягкой. Если что, протянем на остатках былой роскоши. Месяц назад я дал плотником задание сколотить большие лари и распорядился наполнить их желудями, буковыми орешками, каштанами. Дело продвигается хорошими темпами. Дракон, между прочим, тоже не остаётся в стороне — не даёт мышам спуску. Поэтому ущерб от грызунов минимален. Третья экспедиция отправится за семенами овощей, злаков, саженцами фруктовых деревьев. Не думаю, будто они привезут полные возы семечек, но у нас просто нет выхода. Даже горсть посевного материала позволит заложить основы будущего продовольственного благополучия. Позже отрядим партию на поиски руд и минералов…

— Вот, — поднял назидательно палец Летунов. — Привезут нам скотинку всякую — не надо её отдавать никому. Выделим кормачей и скотников, пусть следят и холят стада. Это ведь как в торговом деле — начальные деньжонки, умри, а сохрани. Их умножать требуется, пестовать, накапливать. Пусть множатся. Вот когда народится много всего: коров, свиней, овец, лошадей и прочего — раздадим людям. С коровёнкой худо-бедно любой выдюжит. А если к ней приплюсовать пару свинок, да с пяток овечек, да курочек, да уточек, да гусиков — совсем хорошо станет, — Илья неожиданно хихикнул, покрутил головой и продолжил тоном ниже. — Да и бабёнку работнику не мешало бы завести. Дело молодое. Там, глядишь, и детишки народятся. Корни появятся. С хозяйством и семьёй на руках не забалуешь! Заработанное и накопленное трудами великими не бросишь! Вот и линия жизни вырисуется.

— Получается, нам одним городом не обойтись, — печально произнёс Гриз.

— Конечно. Вокруг основного поселения неминуемо возникнут деревеньки. Они наладят снабжение горожан всем необходимым.

— Конечно. Я многого не учёл, не продумал детали, — признался Вилли. — Только более всего меня угнетает появление всяких там баронов, князей, королей и прочей аристократии. Не об этом я мечтал. Докатились…

— Так диктуют реалии, — важно заявил Али. — Без правящего органа не обойтись. Его формированием необходимо заняться в самое ближайшее время. А, кстати! Почему кузнецы до сих пор не удосужились выковать эдакую залихвацкую корону? Мы бы её прилюдно нахлобучили нашему дражайшему командиру и принялись целовать левый ботинок в знак признательности и повиновения до гробовой доски.

— Ему и звания Руководителя хватит за глаза, — усмехнулся Каульвюр. — Ты лучше подбери себе в подмогу верных людей. Один за всем не уследишь! За всеми не успеешь! Да и добрый совет всегда к месту. А короновать, можно и короновать. Только люди и так признали твоё главенство. Укрепи его. Не помешает…

— Ах так! — развеселился Лабер. — Теперь я вами покомандую всласть! Слушайте мой указ в новом качестве! Массовая переброска отменяется. Пока ограничимся сотней людей. Потребуется — привезём ещё. Уважаемый Ли Фу становится моим Советником по общим вопросам. Ты, огрызок обезьяны, — обратился он к роботу, — назначаешься моим Первым Помощником. Не возгордись. Уши надеру. Илья, тебе присваивается звание Советника по снабжению. Это направление на сегодня крайне важно для нас. Ты человек серьёзный, ответственный. Работай! Каульвюр, тебе доверяется пост Советника по горному делу. Не мыслю другого на месте сём!..

— Нет, батюшка, уволь меня от игрищ дьявольских. Не дело мне кем-то командовать. Позволь заниматься тем, чем умею. Если понадоблюсь — позовёте, нет — не обижусь. Пойму. Командуйте без меня!

— Настаивать не смею. Приходи в Дом, когда заблагорассудится. Всегда буду рад видеть, — Руководитель повернулся к другу. — Слетай, подбери кандидатов. Половина из них должна быть женщинами. Уяснил?..

— Гарем планируешь забабахать? — поинтересовался Али. — Утех плотских возжелал? Власть затуманила мозги? Не быстро ли?

— У меня нет ни желания, ни времени выслушивать ваши глупости, — сказал Каульвюр, поднимаясь из-за стола. — Мне ещё два кабана закладывать надо. Опять по ночам не спать. За угощение спасибо. За уважение и внимание особая благодарность. Пора мне, — кузнец ушёл.

— А вы что расселись? — удивился Ли Фу. — Основу обговорили. Детали придётся решать по ходу дел. Всё равно нам не удастся предусмотреть и предвидеть, каким образом станут развиваться события. Придется встре-чаться чаще, чем хочется. Я тоже спешу откланяться. Всего хорошего. Чуть не забыл. Али, обязательно пришли двух человек, о которых мы говорили. Они нам крайне необходимы…

— О ком это вы? — удивился Гриз.

— Когда прибудут — тогда узнаешь, — ответил китаец.

— До чего распустился нынешний народ, — печально произнёс Руководитель. — Меня, самого главного начальника, не соблаговолили поставить в известность о столь важном деле. И даже не сообщили в чём его суть. Ну какой я после этого король, царь, падишах и дож? Ужас!..

На следующий день Летунов забрал у Ли Фу списки переселенцев и прямо с утра принялся за дело. На кратком собрании он объяснил, чем займётся каждый житель в ближайшие месяцы. Подошёл Руководитель и объявил об организации двух экспедиций. Первую возглавит Ли Фу. Она отправится на восток. Одновременно с ней уйдёт вторая под началом Первого Помощника. Её путь лежит на запад. Каждой партии придаётся по четыре верблюда с двумя телегами. Им предписывается особо не торопиться, животных беречь, птицу не калечить, внимательно смотреть по сторонам, всё запоминать. Сведения пригодятся для тех, кто пойдёт за семенами. Люди всё поняли и разошлись. Одни стали готовить верблюдов к долгому путешествию. Вторые собирали в дорогу провизию, примитивное оружие, тёплую одежду, которая ценилась на вес золота. Третьи отправились запасать жерди для устройства загонов, заготавливать брёвна на стояки и камень для фундаментов.

Вскоре оба отряда убыли, а подготовка к приёму животных не прекращалась ни на миг. Корма в достаточном объеме запасти не удалось. Решили ограничиться свободным выпасом.

Первой вернулась западная экспедиция. Её заметили ещё на подходе, по большому облаку пыли. Усталые, осунувшиеся люди гнали гурты овец, стадо тощих коров, около четырёх десятков лошадей, целую ораву поджарых, пронзительно орущих, свиней. Животные оказались в весьма плачевном состоянии. Верёвки до крови натёрли шеи, копыта кровоточили. Пленников мучила жажда. Мужики побросали работу и устремились на помощь. Живность быстро рассортировали, развязали, принялись мыть, скоблить, мазать целебными составами. Затем скот распределили по загонам, стреножили. В колоды налили воды. Свиней поместили в крытые помещения и хорошо накормили. Птицу, у которой загодя подрезали маховые перья, вытряхнули из тесных клеток и определили на постой.

Вначале Лабер не понял, откуда у людей возник столь небывалый оптимизм, но Ли Фу быстро выяснил его истоки. Оказалось, добровольные помощники настойчиво расспрашивали, кого встретили участники экспедиции во время скитаний, как далеко заходили. В ответ звучало одно и то же — кроме Города на две недели пути вокруг нет ни одной живой души. Люди грустнели, у них становилось тоскливо на сердце, но всё-таки продолжали верить в чудо…

Вторая экспедиция вернулась через неделю после первой. У неё был аналогичный набор животных, да и находились они не в лучшем состоя-нии.

Али под шумок убыл в мир двух планет и вскоре Руководитель принял пополнение, благодаря чему кладбище расширилось. С вновь прибывшими особо не церемонились. Их одели, накормили и прикрепили к сложившимся бригадам. Поэтому у гостей просто не оставалось времени тужить и лить слёзы…

Ли Фу, после того, как отдохнул с дальней дороги, под вечер появился в Доме. Вилли, извещённый заранее, уже ждал. Китаец привёл с собой двоих, тех, о ком шла речь ранее. Перед Руководителем предстали мужчины лет тридцати. Они чем-то неуловимо походили друг на друга: худощавые, не высокого роста и оба с бородами. Только у одного она была роскошная, густая, чёрная, ухоженная, а у второго короткая, клинообразная с рыжеватым оттенком.

— Отец Ефродонт, — представился первый. — Православный священник.

— Мулла Галимжан Шакиров, — назвался второй. — Мусульманский свя-щенник.

— Помнишь, я тебе говорил о единой религии, — шепнул старик на ухо Лаберу. — Пред тобой два представителя основных религиозных направлений. Попробуй задействовать их в нашем начинании.

— Друзья мои, присаживайтесь к столу, — улыбнулся Гриз гостям. — Угощайтесь. Все мы живём достаточно бедно, так что не обессудьте за скромное угощение.

Гости не заробели при виде высокого начальства, без тени смущения уселись по разным концам стола и принялись за еду.

— Зачем мы вам понадобились? — спросил отец Ефродонт.

— Мне тоже хотелось бы знать, — кивнул Галимжан.

— Вопрос, по какому мы вас пригласили весьма деликатен. Его решение позволит избежать многих неприятностей и, возможно, кровопролития в будущем.

— О чём, собственно, идёт речь? — спросил мулла.

— Во избежание раскола общества, который неминуемо приведёт к от-крытой вражде и ненависти, нам необходимо создать новую религию. Она должна вобрать в себя многие верования, что неминуемо сплотит общество.

— Меня проклянут только за то, что я нахожусь с неверным под одной крышей, — зло бросил Галимжан. — А за сговор с ним просто растерзают!

— Считаю наш дальнейший разговор не целесообразным, — прогудел в бороду отче. — Меня лишат сана только за попытку договориться с мусульманином.

— Никто никого не заставляет договариваться, — постарался успокоить гостей Руководитель. — Речь идёт о принципиально новых вещах. Они потребуют понимания, мужества, умения трезво посмотреть на обстановку.

— Аллах проклянёт всякого, кто решится изменить и пренебречь заповедями, содержащимися в Коране. Там ясно и недвусмысленно говорится…

— Почему я должен верить тебе на слово?

Мулла вздрогнул и обернулся. В дверях стоял Али…

— Как это понять — на слово? — удивился Галимжан.

— Покажи мне Коран. У меня появилось неистребимое желание сравнить написанное со сказанным тобой.

— В силу более чем странных обстоятельств, у меня его нет. Но это ни-чего не меняет. Так пожелал Аллах великий, он же переместил меня сюда для наставления людей на путь истинный.

— Хочу сразу расставить все точки над «и». Сюда ты попал не по воле Аллаха, а благодаря усилиям неких вредоносных существ, возомнивших себя шибко умными. Да, кстати, а чем ты подтвердишь, что являешься муллой? — робот бесцеремонно уселся за стол, отодвинул спящего Дракона от миски с жареной рыбой и принялся за еду. — У нас каждый второй объявляет себя особой голубых кровей, которой даже короли в подмётки не годятся! Возьмем, к примеру, меня. Я долгое время работал заместителем правителя целой планеты. И если бы не вздорные обстоятельства, то через некоторое время непременно занял его место.

— Я свидетель, — поддакнул Вилли.

— Только мне на роду написано постоянно занимать второстепенные должности. Так я жду!..

— Собственно никто не в состоянии подтвердить мои слова, — смутился Галимжан. — Я же говорю — всё осталось в прошлом…

— Вот видишь, до чего всё хорошо получается, — восхитился Али. — Груз прожитого тебя не тяготит, ответственность минимальна, так давай, вливайся в работу по написанию нового Корана, Библии или ещё чего. Поверь нам — в твоей жизни ничего не изменится. Ты будешь продолжать служить Богу, наставлять людей на путь истинный. Отче займётся тем же. В результате мы все получим единое священное писание, которое заиграет в свете новой веры самыми неожиданными гранями.

— Но Господь осудит нас, — не сдавался Ефродонт. — Он покарает нас карою ужасной!

— Не осудит, — улыбнулся Руководитель. — Просто он приобретет ещё одно имя. Согласитесь, не столь важно, как мы его назовём, главное — он есть, остальное мелочи…

— Я даже не знаю, что и думать, — поскрёб затылок отче. — К чему вы нас искушаете? Куда ведёте?

— К светлой, достойной жизни, в которой Бог станет добрым, ласковым и доброжелательным, — ответил Ли Фу. — Нас менее всего устраивает противостояние религий. Оно никогда до добра не доводило…

— Согласятся ли люди есть за одним столом с иноверцами, — тихо сказал мулла, — брать в жёны их дочерей, работать на одном поле? Всё равно, вы поступаете неправильно. Аллах спас нас от смерти, убережёт и от ваших происков!

— Не Аллах вас спас, а вот это доброе и скромное создание, — указал на друга Руководитель. — И не тебе судить о наших поступках. Ты до сих пор палец о палец не ударил, тогда, как мы долгими годами бились с силами зла, несли громадные потери. Три мира погибли, чтобы вы оказались здесь. Посмотри на моего помощника, запомни его благородный облик и постарайся сделать хоть малую толику того, что удалось проделать нам.

Вилли перевёл дух и посмотрел на робота. А — 18 сидел не шелохнув-шись. Лицо и подбородок в особенности приобрели монументальные очертания, ветер вечности слегка касался бежевых кудрей, а взгляд был обращён в бесконечность…

— Постарайтесь объяснить населению, что к чему, — наконец произнёс Али. — Проявите терпение, понимание, силу воли. Но если приметесь на-уськивать людей друг на друга — ноги выдерну! По гланды!

— Наш долг… — начал было отче, но его прервал Гриз. — Ваша прямая обязанность — заботиться о душах паствы. Бог учит — не убий. Аллах говорит — не проливай крови. Если забыли, я вам с удовольствием напомню заповеди. Поддерживайте мир и порядок любыми способами. В ином случае после смерти с вас спросят со всей строгостью. Обмануть бога вам не удастся. И не надейтесь…

— Мне бы хотелось подумать, — сказал Галимжан. — Вопрос очень серьёзный и не терпит суеты…

— Присоединяюсь, — прогудел Ефродонт. — Вы разрешите нам уйти?

— Конечно! У нас не острог, а дом, где поселилась добродетель.

Священнослужители ушли…

— Им будет тяжело решиться, — сказал Ли Фу. — Придётся многое ломать в себе. Хотелось бы знать — насколько они пропитаны фанатизмом…

— Скоро всё станет ясно, — улыбнулся робот. — А рыба у вас всё же подгорела.

На следующий день Ли Фу затеял гончарное производство. В сильно разросшемся поселении давно ощущалась нехватка посуды, в особенности металлической. Каульвюр с большим трудом наладил штучное производство тяжёлых, неуклюжих, ломких казанов, а вот с остальным было совсем плохо. Руководитель между делом съездил к морю, осмотрел побережье, вернулся, выловил Первого Помощника и сообщил:

— Глупо жить возле моря и не ловить рыбу. Только кого вот поставить старшим над рыбаками? Ещё перетопятся сдуру…

— Есть у меня на примете один дядька. Зовут Элиас Перес. Он уже подходил ко мне пару раз. Говорит — умеет делать хорошие лодки, плести сети, невода. Промышляет на море с детства. Уверяет — чует рыбу за версту. В общем — я обещал посодействовать…

— Ему можно доверять?

— Не попробуем, не узнаем. Если примемся сомневаться во всех — к но-вому году свихнёмся окончательно.

— Хорошо. Пусть подберёт людей. Сделай заявку Каульвюру. Он задавится, но ничего просто так не даст. И пошли этого самого Переса к Ли Фу. Пусть подумают из чего лучше всего сделать орудия лова.

Элиас сильно обрадовался решению Руководителя начать добычу рыбы и с энтузиазмом принялся делать лодки, вёсла. Далее он посетил швейную мастерскую, переговорил с работницами и выяснил — четверо из них умели плести сети. Их, по личному распоряжению старика, откомандировали в распоряжение рыбаков, дав тем самым начало рыбозаводу. К большому разочарованию Переса, Ли Фу жестко лимитировал выдачу сырья для сетей и неводов. Хлопка оставалось мало, а одежды требовалось много…

Летунов мобилизовал двадцать человек на строительство Порта, а робот смотался за новой партией людей.

В районе ферм и птичников заложили Дальний посёлок. Там же разместили огороды, сады и начали отвод земли под личные хозяйства.

Ли Фу отправил экспедицию за семенами и посадочным материалом. Конечно, все сроки давно прошли, но у людей просто не оставалось выбора. Они надеялись исключительно на удачу. Улов не оправдал даже самых пессимистических прогнозов. Добытое трудами непосильными уместилось всего на двух телегах. Там было всего по чуть-чуть. Ли Фу осмотрел содержимое мешков, сокрушённо покачал головой, распорядился всё тщательно просушить и убрать под охрану Дракона. Руководитель выслушал доклад о результатах экспедиции, немного помолчал и попросил старика повторить заход на следующий год.

Зима прошла в бесконечных хлопотах, заботах и трудах. Особенно плохо дело обстояло с птицей. Если коровы, лошади, овцы и прочий скот ещё кое-как перебивались на сухой траве, то с пернатой живностью были большие проблемы. До весны дотянула только треть поголовья…

С наступлением тепла работники вышли в поле. Семена перебрали на два раза и посеяли. Вскоре появились всходы. Летунов организовал круглосуточное дежурство возле полей. Он опасался потравы.

Ли Фу пришёл к Руководителю и сообщил о желании двенадцати пар создать семьи ближе к осени. Вилли сделал вывод — они на правильном пути. Только и противоречия не заставили себя долго ждать. Они неустанно подтачивали устои только народившегося общества, которое не имело традиций, веры в себя, единой религии. Последнее особенно тревожило Руководителя, потому, что Город постоянно нуждался в рабочих руках, а каждое новое пополнение вольно или невольно подливало масла в огонь. И тогда Лабер волевым решением запретил переброски на ближайшие два года. Советники с ним полностью согласились…

К середине лета сформировались тридцать два фермерских хозяйства разной направленности. У горожан появилось молоко, яйца, овощи, правда в весьма ограниченном ассортименте и количестве. Ближе к осени экспедиция привезла огромное количество семян. Возглавлял её Али. В специальные хранилища засыпались: пшеница, рожь, кукуруза, овёс и диковинный корнеплод — картофель. Отдельно разместили семена томатов, перца, кабачков, свеклы, капусты и многого другого. Далее робот отправился за фуражным зерном. Он мобилизовал большое количество народа, вооружил их серпами, косами, объяснил задачу, и работа закипела. Илья не мог нарадоваться тому, с какой скоростью наполнялись объёмистые лари. С такими запасами не была страшна любая зима. Мыши сидели на солидном удалении и грустили. Перед ними находилось огромное количество еды, а добраться до нёё не представлялось возможным. Надёжную охрану обеспечивал убелённый сединами, мужественный, по-прежнему бесстрашный Дракон. Он командовал бригадой из восьми кошек, которые были готовы идти за командиром в огонь и в воду.

Следующий год принёс хорошие результаты. Запасы умножились многократно. Стада утроились. Птицы развелось видимо не видимо. На полях стеной стояли зерновые. Овощи солили, квасили, мариновали в специальной глиняной посуде. Элиас Перес не дремал и регулярно поставлял рыбу с моллюсками к столу горожан.

Наконец Руководитель после долгих консультаций с Советниками принял решение о начале массовой переброске людей. Более не имело смысла тянуть. Каждая партия насчитывала по триста человек. И всякий раз повторялась одна и та же история. Вновь прибывшие ничего не понимали. Их пугал вид незнакомых людей. Страх рос с каждой минутой. Возникали волнения, ссоры, драки. Истерика охватывала толпу. Переселенцы, переполненные суевериями, раздираемые противоречиями сбивались в плотные группы и принимались крушить всё подряд. Некоторые впадали в депрессию. Меньшую часть охватывало тоскливое беспокойство. На них не действовали никакие уговоры и усиленное питание. Они будто заведённые, ходили кругами, тупо упёршись пустым взглядом в пол.

Большая часть прибывших с маниакальной настойчивостью стремилась покинуть Город. Люди плакали, умоляли отпустить домой. Им пробовали растолковать — идти некуда. Тогда люди принимались с новой силой рыдать, всхлипывать, умолять и всё же уходили, бежали в слепой надежде найти родную деревню, семьи. Единицы покидали поселение потому, что где-то там, вдали, у них остались поместья и замки, челядь и деньги, место в свите короля. Эти всё хладнокровно продумывали и исчезали в самый подходящий момент. Пешком! С самого начала по приказу Руководителя верблюдов и лошадей тщательно охраняли с собаками и никого не подпускали к табунам.

После достаточно длительного отсутствия основная масса несчастных возвращалась: потерянная, оборванная, с безумными глазами, отощавшая, с пустотой в сердце.

По настоятельному требованию Ли Фу людей старались держать вместе. Старик рассудил здраво: совместная работа сблизит, породит новый язык, который неминуемо вберёт в себя слова, понятия и выражения, присущие всем национальностям. Основа данного процесса была заложена два года назад. Так что проблема языка стремительно сходила на нет. А вот религиозный вопрос поднялся над Городом зловещим грозовым облаком. Население, после того, как научилось понимать друг друга, разбилось на множество обособленных групп, поклоняющихся самым неожиданным богам, божкам и идолам. Они в укромных местах понаделали святилищ, капищ, молельных домов, и ещё не знамо чего, украсили их всяким добром: висюльками из бусинок, разноцветными тряпочками, курительницами, дощечками с заклинаниями, изображениями верховных существ изготовленных из глины, дерева, кости. А в одном месте, по слухам, кто-то видел два человеческих черепа.

Многие группы принимались открыто враждовать, ни сколько не стесняясь присутствия Руководителя и Советников. Люди стали воспринимать окружающее через призму своей веры и наотрез отказывались работать с иноверцами, жить на одной улице. Они категорически запрещали членам групп встречаться с посторонними. Ослушников ждало суровое наказание. Постоянные стычки стали привычными. Но наибольшую опасность представляли те, кто возомнил, будто персонально на них возложена особая миссия по спасению земли от иноверцев, особенно если у них был другой цвет кожи. Они наряжались в плащи, балахоны и вооружённые разномастными религиозными символами, слонялись по Городу, изрыгая проклятья, пылая ненавистью и предрекая всем скорую смерть. По ночам они проникали в жилища еретиков и, движимые звериной ненавистью, жгли глаза, ломали руки, вспарывали животы, резали глотки и подобно демонам растворялись во тьме. Мерзавцы успели умертвить и искалечить тридцать семь человек. Предсказания Ли Фу начали сбываться. Руководитель не имел права мириться с убийствами и принял адекватные меры. Мстители исчезли из Города в течение недели, бесследно, навсегда. Жители терялись в догадках, и никто из них не мог предположить, что фанатики и убийцы повстречались ночью с не знающим пощады Али. Он возникал из тьмы страшный, молчаливый и изверг закачивал свой бренный путь. С другой стороны вокруг Руководителя сформировалась команда, в которую вошли поселенцы первой волны, некоторые из последующих партий. В ней особо выделялись: постоянно улыбающийся негр Н'Гвашла и рассудительный Диего Кастильянос. По всем признакам Диего в своё время принадлежал к инквизиции, но в новой обстановке разобрался верно и активно поддержал все начинания руководства. Вилли без колебаний возложил на него сложнейшую миссию по наведению порядка в Городе. Испанец искренне считал, и не без оснований, что Руководитель ни в коем случае не должен обагрить руки кровью. Уж пусть лучше ненавидят его. Диего без лишних колебаний и переживаний принял крайне жёсткие меры, которые надолго отбили охоту у желающих доказать своё превосходство над всеми при помощи силы. В данной ситуации Кастильянос не боялся, что лидеры групп пойдут на объединение. То, против чего он боролся, неожиданно помогло. Религия, разобщившая народ, не позволяла выступить единым фронтом.

Ли Фу с благословения Советников начал возведение в самом центре Города величественного храма. Китаец решил богато его отделать, чтобы люди потянулись к красоте и поняли, что бог, поселившийся в таком замечательном месте, гораздо добрее, умнее и сильней их крошечных и невзрачных покровителей. Руководитель помогал материалами и рабочей силой.

Кроме религиозных, дали о себе знать и общественные противоречия. Чопорные дамы, представители высших сословий, аристократы всех мастей и размеров, синьоры, мандарины, ханы, беки, вожди, дожи и прочие «сливки общества», у которых не хватило духа покинуть Город, категорически отказывались подчиняться кому-либо, а тем более работать бок обок с плебеями! Да и само понятие — работать, не принималось ими ни в каком виде. Знать с рождения привыкла повелевать, предаваться различным развлечениям, безнаказанно распоряжаться чужими жизнями по собственному усмотрению. Никакие уговоры и внушения на высокородных не действовали. Никто из них не желал прислушиваться к голосу разума, с дурацкой настойчивостью и негодованием отвергая любые посягательства на свои «привилегии». Самые энергичные и предприимчивые не хотели сдаваться. Они с детства жили в атмосфере подозрительности, недоверия и умели плести интриги с рождения. Высокородные принялись организовывать тайные союзы, подпольные организации, разрабатывали коварные планы по устранению Советников, вербовали испуганных, растерянных простолюдинов, остро нуждающихся в одобрении, понимании, поддержке, привыкших к рабскому повиновению. Только заговорщики постоянно опасались предательства со стороны единомышленников и дабы подстраховаться, подсылали к тупоголовому, подлого происхождения Руководителю, верных людей, посредством которых раскрывали истинные замыслы того или иного соратника. Они страшно боялись не успеть предать. Благодаря подобному положению вещей Советники всегда находились в курсе всех начинаний претендентов на звание правителя Города. Когда они переходили ту черту, за которой становились опасными для окружающих — знать переставали кормить. В случае открытого выступления вельмож, в дело вступал Диего Кастильянос и очень быстро ставил жирную точку на попытках отдельных личностей стать пупом Вселенной. Знать, почувствовав на своём горле железную хватку испанца, мгновенно меняла тактику, ибо обладала обострённым чувством самосохранения. Она изо всех сил при-нималась льстить Руководителю, называть его единокровным братом. Старалась войти в его свиту, единственным представителем которой до сих пор являлся начинающий дряхлеть Дракон. Из благой затеи сановных особ ничего хорошего не получалось. Лабера не вдохновляла перспектива тащить на своей шее ораву прожорливых бездельников, мечтающих лишь об одном — по возможности скорее всадить ему нож в спину!

К этому времени окончательно сформировался руководящий орган Города. Илья Летунов остался Советником по снабжению. Горное и сталелитейное дело отдали под начало Карла Хансена. Он прибыл с последней партией и едва очнулся, немедленно принялся яростно бороться за свои преступно ущемлённые права. Он был единственным, кто не испугался Каульвюра, устроил ему грандиозный скандал по поводу неправильной организации добычи руды. Они наверняка бы подрались, не вмешайся в дело Руководитель. Вилли с большим трудом растащил мужиков и только после того, как страсти улеглись, выяснил причины ссоры. Карл оказался человеком досконально знающим рудное дело. Это обстоятельство решило его участь. Диего Кастильянос, многократно доказавший свою преданность делу, стал судьёй. Казалось, в его холодном, отточенном, рассудительном уме не было места эмоциям. Абсолютная неподкупность гарантировала не предвзятое отношение к новым обязанностям. Так же он являлся одним из составителей свода законов. Мооми Н'Гвашла доверили сельское хозяйство и не ошиблись. Более достойного кандидата на эту должность найти было трудно. Охрану правопорядка осуществлял флегматичный и не разговорчивый Хайме Нуарос. Он обладал одной удивительной особенностью — умел вдохновлять людей на любое дело, всегда проводил глубокий анализ ситуации и предвидел развитие событий. Самой неординарной фигурой в окружении Руководителя являлась слепая прорицательница Ирма Лозенфильд. Она дольше всех находилась в коме после переброски и лекари стали побаиваться — девушке не удастся выкарабкаться. К счастью она нашла в себе силы вернуться из мрака беспамятства в мир людей. К удивлению девушка оказалась слепой, немощной, но очень красивой. Долгое время Ирма не могла подобрать себе занятие, как вдруг прославилась предсказаниями. К её словам стали прислушиваться и Лабер счёл необходимым использовать дар Лозенфильд для нормализации обстановки в Городе. Клод Лебранс командовал медиками, целителями, знахарями, пови-тухами, коновалами, травниками. В своё время он предложил Руководителю организовать аптеку. Да, пока подавляющая часть жителей молода, сильна, а по сему ей все недуги нипочём. Со временем ситуация изменится в худшую сторону и тогда понадобятся лекарства. На данный момент они не располагают квалифицированными кадрами, но ситуация поправима. Необходимо срочно опросить всех прибывших. Среди них могут оказаться люди, знающие рецепты снадобий, настоев от того или иного недуга. На основании их слов надо написать книгу рецептов и всё, что связано с медициной. Руководитель немедленно отдал необходимые распоряжения и постоянно помогал Клоду в его работе. Место главного строителя занял горячий приверженец выпивки и доброй закуски Максимилиан Прудя, по прозвищу Четвертинка. Вилли предпочитал закрывать глаза на эту слабость Максимилиана, потому, что он всё же являлся замечательным, а главное, добросовестным строителем и умел спросить с подчинённых. Стоило ему появиться в поселении, как он в пух и прах раскритиковал все планы Руководителя относительно застройки Города, изорвал в клочья все чертежи и немедленно засел за составление новых. Мастерская по выделке кож не успевала готовить для него пергаменты. Вскоре документация была готова, и нетрезвый автор представил её пред светлые очи Советников. Они молча осмотрели плоды трудов Четвертинки и дали добро на реализацию проекта. Всего за неделю Прудя навёл порядок в работе и резко поднял темпы строительства. Параллельно Максимилиан с удивительным прилежанием и упорством постигал тонкости гончарного искусства. Особым объектом его внимания являлись сосуды большой вместимости. Все недоумевали по поводу странного увлечения начальника строительства. Только тайное всегда становится явным. Оказалось, что Четвертинка закапывал в укромном месте свои творения, наполнял виноградом, абрикосами и терпеливо ждал, когда они перебродят. Любителя алкоголя пробовали призвать к порядку, но потом плюнули на бесполезное занятие. Место наиглавнейшего механика занял Пека Нюкконен. Неизменно мрачный, насупленный, сосредоточенный, бескомпромиссный и постоянно недовольный сам собой. Он никому, никогда, ничего не предлагал. Он просто работал: много, эффективно, плодотворно, с выдумкой, чем весьма понравился Руководителю. Марк Тибелиус, ремесленник в пятом поколении, тонкий знаток многих профессий, дотошный, въедливый, способный вывести из себя кого угодно своими бесконечными поучениями, наставлениями, возглавил мелкое производство. Он понастроил мастерских и регулярно обходил их с проверками, распекая нерадивых и ленивых за недостаточное рвение в работе.

В новом государстве отсутствовали деньги. Гриз умышленно не торо-пился с их вводом, ссылаясь на хроническую нехватку металла и полное отсутствие бумаги. А пока он наладил систему распределения и меновую торговлю. Заведовал столь хлопотным хозяйством Михаил Скоробогатов. Энергия у него била через край и её можно было запасать впрок, чтобы потом подпитывать безвольных и неуверенных в себе. Михаил мог договориться с кем угодно, убедить в чём угодно даже закоренелого скептика и нигилиста, но и неразберихи от него было предостаточно…

Тощий, вялый Мунгоон-Гали занимался сыском и наблюдением за по-рядком. В начале Руководитель крайне отрицательно отнёсся к идее тайного сбора информации о происходящем в Городе. В его планы не входило создавать тайную полицию, однако Мунгоон-Гали сумел уговорить Лабера, обосновал необходимость создания данного ведомства, особо подчёркивая то, что сбор сведений о возможных заговорщиках поможет сохранить много человеческих жизней.

Таким образом, в своеобразное правительство вошли тринадцать Советников, Первый Помощник и могучий Каульвюр.

Робот в работах участия не принимал. Он сидел и сосредоточенно со-ставлял чертежи механизмов, машин и приспособлений, которые хоть раз в жизни видел Руководитель. Одновременно, по настоятельному требованию Ли Фу Первый Помощник начал написание учебников, детских книжек, художественной литературы и многого другого, что потрудился прочесть за свою жизнь Лабер. Дело продвигалось медленно. Работать приходилось с пергаментом, а его катастрофически не хватало даже для текущих нужд, но Советник по общим вопросам, сознавая крайнюю необходимость подобной деятельности, помогал, чем мог, обещая в скором времени наладить производство бумаги.

Потихоньку жизнь входила в спокойное русло. Детей становилось с каждым месяцем больше. Возникла необходимость в начальных детских учреждениях и школе. Вилли остановился на комбинации того и другого — интернате. Подбору персонала для него Руководитель уделил особое внимание. Советники посвятили два дня обсуждению этого не простого вопроса, тщательно рассматривая каждую кандидатуру, и только после этого приступили к формированию штата. Все понимали — вопрос слишком серьёзен, чтобы пускать его на самотек и доверять дело воспитания подрастающего поколения случайным людям. Никому не хотелось шутить со своим будущим.

Лабер сел, огляделся, лег на другой бок и снова погрузился в воспоминания.

На пятый год существования Города от него откололась первая колония. Полусумасшедший барон Фридрих фон Шоппенбах и скелетоподобный аглицкий рыцарь Эрик Маккорн уговорили около трёхсот мужиков, преимущественно европейского происхождения, сманили сладкими посулами скорого мирового господства и основали Орден Спасения Гроба Господня.

Колония обосновалась в двадцати километрах западнее Города. Фридрих не рискнул уходить дальше по двум причинам. Первая, славным рыцарям отказали, причём в категорической форме, в транспорте. Им пришлось тащить скудные пожитки на себе, а с ними далеко не убежишь! Вторая, в жизни всякое случается. Вдруг неокрепшему святому воинству понадобится экстренная помощь?..

Поселению — жалкому скопищу шалашей, землянок и двух неказистых домиков, присвоили амбициозное название — Фридрихбург! В Городе по достоинству оценили скромность барона.

Стоило Ордену обосноваться на новом месте, как барон незамедлительно принялся засыпать Руководителя высокомерными требованиями о неукоснительной поставке в его распоряжение рабочей силы и продовольствия, ибо у его воинов не было времени заниматься землепашеством, скотоводством и собирательством. В планы рыцарей не входило выращивание редиски. Зато у Фридриха всегда находилось время рассылать редкие и плохо вооружённые отряды под началом Маккорна для совершения злодейских набегов. Все они заканчивались одинаково — у грозных воителей отбирали примитивное оружие, плотно кормили и отпускали на все четыре стороны. Поэтому воины с особой охотой принимали участие в рейдах. Они, если над ними не было надсмотрщика, выбрасывали вооружение в кусты и спокойно «нападали» на Дальний посёлок. Барон успокаивался до тех пор, пока не изготавливал новое оружие, потому, что воины Ордена вооружённые дрекольём не вписывались в представление барона о славных братьях христовых. Между баталиями им оставалось только молиться и готовиться к походу в священный Иерусалим, дабы там отвоевать у не-верных сарацин великую святыню и реликвию — гроб спасителя рода человеческого. Конечно, никаких продуктов и работников Фридрих не получал, злился на весь свет, поминутно проклинал алчный Город и однажды ушёл-таки в долгожданный поход. Вернулся Великий Магистр ровно через полгода не солоно хлебавши: потерянный, униженный, постаревший, но не сломленный. Все неудачи предприятия он списал на козни дьявола и распорядился усерднее молиться, чтобы в следующий раз всё прошло гладко. К большому сожалению, рыцари Ордена в дороге несколько подрастеряли веру, на пустой желудок молились невнимательно и не с должным усердием. Крах затеи с отделением от Города был очевиден. Неожиданно в почти разуверившемся сердце Великого Магистра вспыхнул огонь надежды. Он выяснил, что Город тайно подкармливает святое воинство! Значит, там боялись Фридрихбурга! В скором времени можно было ждать известия о свержении проклятых Советников и перехода всей власти в руки Великого Магистра. Но каково было его разочарование, когда барон случайно узнал, что утечку продуктов организовал сам Руководитель. Шоппенбах тогда едва не растерял последние крохи разума от унижения, сумел-таки взять себя в руки и после здравого размышления пришёл к обнадёживающему выводу — Руководитель ему открыто симпатизирует. Это, между прочим, вполне естественно, раз Фридрих такой великий и могучий. И он решил незамедлительно послать к Руководителю надёжного человека с предложением разделить с ним, непобедимым, власть над Городом, но получил такой ответ, от которого мурашки побежали по коже. Он ни в коей мере не соответствовал мечтам барона.

Фридрих ещё некоторое время ерепенился, гордо восседая на колченогом табурете, изображающем трон, но и ему, не взирая на чудовищное самолюбие и гордыню, конец был ясен.

Так и сидел отпрыск древнего рыцарского рода один в пустой и холодной зале, освещаемой двумя кривым и тусклыми факелами, с длинными седыми космами, торчащими неопрятными клочьями во все стороны, в ржавой кольчуге, белой накидке с криво намалеванным крестом, одинокий, не желающий смириться с поражением, с каждым днём теряя и без того шаткое влияние на подданных.

Тем временем бесстрашные воины, чтобы не помереть с голода, заня-лись охотой, рыболовством, развели вокруг поселения огороды, не смотря на то, что вид капустной рассады приводил Магистра в бешенство, как-то незаметно утеряли воинственный пыл и жажду повелевать, занялись более насущными заботами, а пустые молитвы и бесплодные мечтания о завоеваниях и покорении непокорных забросили куда подальше!..

Барон с тоской взирал на угасание в зародыше потенциальных родоначальников грозного рыцарского сословия, но ничего поделать с разрушительным процессом не мог. Даже ему временами хотелось кушать, а Город, как назло, не желал подчиняться. Вот и приходилось выкручиваться своими силами.

Вскоре начался обратный процесс. Он словно ржавчина разъедал устои Ордена. Некоторые менее стойкие члены святого воинства стали дезертировать и перебегать в стан врага. Там хорошо, а главное, регулярно кормили, да и насчёт женского пола было явно лучше. Грандиозное начинание Шоппенбаха и желчного Эрика оказалось уничтоженным не в доблестных битвах, под рёв боевых рогов и стоны павших героев, не в дальних походах, а, об этом даже страшно было подумать, котелком варёной картошки и мягко шелестящей женской юбкой! Великий Магистр последнее время уже ни на что не претендовал, тихо доживая свой век, хотя иногда пробуждался к активности в страстном желании изменить сложившееся положение вещей. Так однажды, дабы поднять боевой дух подданных упавший до нуля и укрепить их веру в несокрушимую мощь Ордена, барон распорядился изготовить два десятка рыцарских крестов с дубовыми листьями. Ими Фридрих собирался награждать ратников особо отличившихся в гря-дущих баталиях. Однако святые воины плохо разбирались в таинствах кузнечного мастерства, и долгожданные знаки отличия получились невзрачными, горбатыми, напоминающими собой скорее дохлую курицу с распростёртыми крыльями, томно раскинувшуюся на подстилке из пальмовых листьев, чем вожделённую боевую награду! Эта последняя капля в череде нескончаемых неприятностей окончательно подрубила под корень могучее древо святого братства. Глава Ордена принялся тайно варить хмельное, сильно запил и в часы, когда морок овладевал его расшатанным сознанием, грезил о славе, троне короля, необъятных владениях, толпах вассалов, грандиозном родовом замке и личном портрете во всю стену на фоне поверженных знамён противника…

Вторая колония откололась от Города через полгода после первой. Муса, старательный, исполнительный малый неожиданно провозгласил себя эмиром Мусой аль Шаддахом и во главе полутора тысяч правоверных основал поселение в тридцати километрах восточнее Города. Жители новой колонии обеспечивали себя сами всем необходимым и старались не портить отношений с Городом. Муса оказался более умным, чем барон, однако он жаждал власти, а тут судьба сама подарила возможность возвыситься. Пока эмир не предъявлял никаких претензий Руководителю, и это настораживало. Второе поселение назвали скромно — Кангенд.

Вилли знал через Мунгоон-Гали о стремлении части населения отде-литься от Города и не стал их удерживать. С другой стороны ему было жаль подданных Фридриха и Мусы, да и их самих тоже. Все начинания новых правителей и их неуёмное желание властвовать безраздельно были обречены на крах. Рано или поздно внутренние противоречия неминуемо приведут к трагедии, и тогда всё вновь вернётся на круги своя.

Ещё около пятисот человек, в основном те, кто не сумел обзавестись семьями, ушло для устройства скитов, пустынь и монастырей. Таким образом, на седьмой год существования Города, когда улеглись брожения, истерики и люди обжились, Руководитель провёл перепись, подсчитал потери, подвёл окончательный итог операции по переброске людей из царства райберов на Землю. Вот каковы оказались результаты. Из ста пятидесяти тысяч при транспортировке погибла почти половина. Треть из оставшихся в живых потеряла рассудок и протянула не долго, потому, что помешательство оказалось крайне тяжёлым и стремительно прогрессирующим. Двадцать тысяч пятьсот человек ушли на поиски семей и не вернулись. Две тысячи триста человек отделились для организации поселений. В Городе осела двадцать одна тысяча двести тридцать человек, не считая восьми тысяч детей, появившихся на свет за последние годы.

Страшно сложно оказалось управлять разношёрстным сообществом самых неожиданных людей из разных земель и времён. В космосе было проще. Там Гриз знал кто враг, а кто друг и не надо было вдаваться в подробности управления планетами и мирами. Его дело было надувать щёки, изображая посланца Светлого Мира, говорить глупости, стрелять, грамотно управлять штурмовиком. А здесь всё оказалось запутанно, непредсказуемо и непонятно было, за какую из ниточек тянуть, чтобы всё шло в нужном направлении. Да и враги были посерьезней райберов: глупость, невежество, суеверия, страх, недоверие, которые так сильно пустили корни в людских душах, что их нельзя было выкорчевать оттуда никакими судьбами. Но самое удивительное заключалось в том, что люди цеплялись за них изо всех сил, будто за спасительную соломинку, не желая прислушиваться к голосу разума. Внешне дела в Городе шли хорошо. Народ прилежно трудился, друг с другом особо не ссорился. Сдавал излишки продукции в общий котёл, получая взамен всё необходимое. Только спокойное течение дел могло нарушить неосторожно брошенное слово, колкая усмешка, косо брошенный взгляд. Тогда всё срывалось с места, обидчиков хватали за грудки и били, чем подвернётся под руку. Драка немедленно засасывала в себя всех подряд, так как у каждого имелся маленький зуб на соседа, напарника по работе, случайного прохожего.

Руководитель принимал поистине титанические усилия для преодоления общественной инерции, местнических интересов и внутренней замкнутости групп. Дело продвигалось медленно, а большей частью топталось на месте. Конечно, Руководитель понимал, что не реально на сегодняшний день изменить, вытравить сотни лет взаимной вражды, недоверия, въевшегося в гены раз и навсегда, всего пятью годами относительно спокойной жизни. Скольких убило это неразрешимое противоречие между размеренным развитием общества и постоянным ожиданием мучительной смерти. Всем, везде и всюду мерещились враги. Они жили рядом, работали в соседней мастерской, прятались за горизонтом, ожидая удобного момента для нанесения удара. По этой причине первые экспедиции провожали и оплакивали, будто они уже были покойниками. И люди не выдерживали напряжения. Они вешались, топились, вскрывали вены. И никто не мог ничего поделать с этим. Оставалось лишь смириться и не торопить события, предоставив им возможность развиваться своим чередом, не допуская резких колебаний в стороны от основного направления. Долгие годы, словно вериги, люди будут нести страх, его тень, его эхо. История не любит и никому не прощает резких метаний из стороны в сторону. Заранее обречены на неудачу все попытки вытравить всё неугодное и мешающее достойной жизни.

Самой страшной у жителей Города оказалась неуёмная жажда власти. Стоило улечься страстям и переживаниям, связанными с переброской и обустройством на новом месте, как люди принялись соображать. Не один Летунов понял всю выгодность ситуации. Многие мечтали выбиться в начальство, а там и до поста Руководителя рукой подать. В жизни всякое случается. Один удар ножом, метко пущенная стрела, стакан отравленного вина могли привести к желанной цели. Значит, если не торопиться и всё хорошо взвесить — существовал шанс возвыситься над сбродом. Поэтому постоянно возникали заговоры. Начиная от бестолкового барона Фридриха фон Шоппенбаха и кончая последним гончаром, возомнившим, ни с того ни с сего, будто до ледяного плена он был принцем крови. Особенно отличалась в закулисной возне высокородная публика.

Восемь покушений пережил Руководитель. Трижды его пытались отравить и два раза старались заманить в ловушку. К счастью никто в Городе, посёлках и в радиусе ста световых лет не мог заподозрить в Первом Помощнике искусственное существо. Али всегда был незаметен, скромен и предпочитал держаться в тени. Он с первого взгляда распознавал отравленные блюда и напитки, в нужное время активизировал телепатические способности, благодаря чему точно знал, где и когда будет нанесён удар по другу. С таким напарником Вилли мог не опасаться за свою жизнь.

Экспедицию к Могильнику Лабер выдумал по двум причинам. В пер-вую очередь он хотел попасть на второй подвальный этаж. Во вторую, просто-напросто сбежал от дел. Ему страстно хотелось передохнуть, сменить обстановку, устроить себе маленькое приключение. Гриз нутром чуял — из него получился не важный повелитель, и не его делом было править, вершить суд над людьми. Он, скорее всего, был предназначен для иного, а вот для чего конкретно, пока не знал.