Кёльн, Шмалленберг
Суббота — понедельник
09:30. 16 мая 2015 г., суббота.
Машина Генри снова движется по дороге. Мелькают названия городков и поселков.
Билзен. Генри оставляет машину и пересаживается на автобус, идущий в Маастрих, Нидерланды.
Плотно поел в маленьком кафе. Взял на площади очередную машину, снова в пути.
17:00. Кёльн.
Генри заходит в магазин, переодевает рубашку. Выбрасывает старую, мятую.
Заходит в ближайшее кафе «Das kleine Steakhaus» на Хое штрассе. Съедает солидный стейк, запивая добротным немецким пивом. Спрашивает у официанта:
— Где здесь ближайшее казино?
— Рядом, за углом, вход с пешеходной улицы.
В казино.
Скромная вывеска. Генри спускается по пологой металлической лестнице и сразу оказывается в зале игровых автоматов. Симпатичные европейские машины. В зале почти никого нет, большая часть кресел перед автоматами пустует.
Проходит дальше. Несколько небольших комнат со столами: в одной — два стола для блэк-джека, в двух других — рулетки. Есть еще что-то, но стол для баккара отсутствует. Здесь все для туристов, а не для серьезных игроков, но туристы и туристки сейчас ему не интересны.
Генри сел за один из автоматов так, чтобы был виден вход, и неторопливо играет, вставив на съедение автомату двадцатку евро. Выигрыши и проигрыши чередуются, игра копеечная. Туристы входят и выходят.
Женщина лет сорока, вполне прилично одетая, явно не туристка, хаотически передвигается возле автоматов. Наконец села. Генри с надеждой смотрит на нее, приподнимается, чтобы подойти. Но в этот момент возле женщины оказывается уверенный импозантный мужчина, не старше пятидесяти пяти лет. Они начинают о чем-то разговаривать.
По лестнице спускается молодая женщина, идет прямо к автоматам. На взгляд — ничего так, не красавица, но и не крокодил, только худощава чрезмерно. Лет двадцати пяти, дорогая одежда, но одета очень уж небрежно. Чувствуется, что успела поддать. Села в кресло через три автомата от Генри, нервно вставила в щель банкноту, увлеченно нажимает кнопки.
Генри встает, фиксирует результат: он выиграл два евро и сорок центов. Кладет квитанцию в карман и с независимым видом проходит мимо женщины. Непроизвольно вдыхает запах ее духов — по выражению его лица чувствуется, что запах приятный. Проходит еще раз и садится в соседнее кресло, как будто не обращая на нее внимания. Снова вставляет двадцатку и начинает тянуть время.
Молодая женщина:
— Черт побери.
— Что, не везет?
— Вам-то какое дело?
Генри пожимает плечами:
— Да нет, просто мне тоже не очень везет.
Через несколько мгновений закрывает счет, берет квитанцию. Встает, чтобы перейти на соседний автомат:
— Может, там повезет!
Молодая женщина молчит. Но краем глаз Генри видит, что она провожает его взглядом. Генри опять вставляет двадцать евро в щель. Через несколько минут встает и уходит в зал рулетки.
Смотрит на табличку правил. Минимальная ставка — два евро, но при ставке на равные шансы, дюжину или колонку — пять евро. Максимальные ставки — пятьдесят евро. Покупает фишки на пятьдесят евро. Он уверен: женщина придет к рулетке. Ей ведь скучно и тоскливо, это заметно по ее виду.
Молодая женщина пришла, села напротив Генри, разменяла на фишки сотню евро. Генри тянет время — ставит изредка, в основном по одной фишке, на два номера или кварт. Периодически выигрывает, число фишек немного увеличивается. Ставит пять евро на левую колонку и выигрывает десяток евро — это забавно. Даже забыл о визави. Но когда посмотрел на ее место, обнаружил, что она встала и уходит. Неприятно, но он ждет.
Женщина покрутилась по комнате, вышла и через несколько минут вернулась. Видно, что приняла еще коктейль. Проходит мимо Генри, не глядя на него.
— Что, опять не везет?
— Да, сегодня не мой день. Как и вчера. А у вас все нормально, я гляжу.
— Ну, если учесть, что просто хотелось убить время, то нормально. Выиграл целых двадцать евро.
— А я проиграла две сотни, все, что было.
— Но ведь есть кредитка, здесь принимают почти все виды.
— Папаша убавил лимит, практически закрыл. Я, видите ли, не умею обращаться с деньгами.
Нужно срочно что-то похвалить, чтобы у нее осталось приятное впечатление от разговора:
— Но сумка у вас великолепная. От Дольче и Габбано?
— Нет, это Сальваторе Феррагамо. А вы разбираетесь в модных аксессуарах?
— Нет, совсем нет. Просто одна моя родственница все уши мне прожужжала в прошлом году о том, что ей обязательно нужна сумка от Дольче и Габбано, вот у меня в памяти и осталось.
— Родственница?
— Ну, назовем ее так. Но мы с ней уже несколько месяцев не виделись.
— Сумку мне подарил папаша на рождество. Подлизывается.
— Что так сурово об отце?
— А он иного и не заслуживает. Бросил маму и меня в глуши, сам гуляет во Франкфурте с манекенщицами.
— Он рантье?
— Нет, один из директоров банка. Говорит, что вынужден жить во Франкфурте.
— Но Кёльн отнюдь не глушь.
— Кёльн да, но мы-то с мамой живем в Шмалленберге. Это семьдесят километров от Кёльна и более ста от Франкфурта. Однако хватит о моем папаше. Пойдемте лучше выпьем по коктейлю.
— Может быть, вам достаточно? Кажется, вы уже немного выпили. Вряд ли это понравится полиции, если вас остановят.
— Вы что, мой папаша? Какое вам дело до меня, до полиции?
— Нет, на роль папаши не претендую. Пойдемте, я угощаю.
18:30. Бар.
Они приняли по коктейлю, и это уже перебор для спутницы Генри — она вынуждена опереться на его локоть. Чувствуется, что ей не хочется расставаться.
— Что-то я себя неважно чувствую. Проводите меня до такси.
— Вы без машины?
— Нет, но вы правы, мне сейчас нельзя садиться за руль. Голова немного кружится.
Выходят на улицу. По пути Генри обменял фишки и квитанции с автоматов.
На улице женщина внезапно остановилась:
— Ой, у меня ведь не осталось денег. Нет, не думайте, я вас не прошу о деньгах. Не могли бы вы отвезти меня домой? На моей машине. Она у меня тут, рядом. А дома я вызову вам такси и оплачу его.
Генри улыбнувшись промолчал.
Подземная автостоянка.
Ее машина оказалась на той же подземной стоянке, что и машина Генри, сиротливо стоящая в углу. У спутницы Генри новенький двухдверный ярко-красный с малиновым оттенком «Порше Кайман GTS». Генри обошел машину со всех сторон:
— Прекрасная вещь для любителей быстрой езды. Движок в триста сорок лошадей, скорость до двухсот восьмидесяти. Но это не для пьющих молодых девушек — на такой скорости ты разобьешься сама и машину покалечишь. Жалко хорошую машину.
Забрал у спутницы ключи, и автомобиль отозвался миганием лампочек. Поставил в GPS этот Шмалленберг, оплатил на выходе стоянку, и машина вырвалась на свободу.
Мимо мелькают города: Гуммерсбах, Ольпе. Поднимаются все выше. Рядом речонка Ленне, Леннештадт и, наконец, въезжают в Шмалленберг.
20:00. В машине.
Спутницу развезло: спит всю дорогу, положив голову на плечо Генри. Приходится терпеть. Начал ее будить:
— Проснись, вот твой Шмалленберг. Куда здесь ехать?
— Туда, прямо.
— Куда прямо?
Неопределенно показывает налево. Генри смотрит вокруг. Никакого поворота налево здесь нет. Едет дальше.
Машина в центре города. Генри трясет спутницу:
— Так куда ехать?
Та открывает глаза. Почти осмысленно показывает влево и снова отключается. Машина продолжает неуверенное движение. Наконец оказывается перед двухэтажным старинным домом на склоне холма, на самом краю этого тихого городка.
20:20. Дом в Шмалленберге.
Дом в стиле фахверк. Цокольный этаж — низкий полуподвал, ушел в землю, наверное, с тех пор, как построили дом. Но оба верхних этажа выглядят новенькими — даже не верится, что им, возможно, по три сотни лет.
Машину встречает очень худая женщина лет пятидесяти — пятидесяти пяти. Генри выводит свою спутницу и передает в руки женщины. Женщина извиняющимся голосом:
— Я видела, как вы плутаете. Меня зовут Эльза Вилленберг. Я — мать Марты. Спасибо, что привезли ее. Вы ее знакомый? Что-то я вас не помню.
— Я — Генри Полонски, мы познакомились с Мартой полтора часа назад в Кёльне. Она попросила меня отвезти ее домой.
— Еще раз спасибо, господин Полонски. Вы поможете отвести ее наверх?
— Конечно.
Забирает Марту, ведет ее по дорожке вокруг дома к входу, а потом почти тащит по лестницам на второй этаж. Госпожа Вилленберг открывает комнату, укладывает Марту, как она есть, на постель, снимает с нее только туфли.
— Думаю, что вам лучше остаться на ночь у нас. Сейчас поздно, такси можно заказать из Кёльна, но это будет не скоро. Я вам дам халат. Хотите принять душ?
— Спасибо за приглашение. Я тоже полагаю, что мне не стоит сегодня возвращаться в отель.
После душа, переодевшись в халат, устроился в любезно предоставленной комнате на первом этаже. Сидит в мягком кресле, удобном для раздумий. Хотя думать практически не о чем. Ясно, что завтрашний день можно провести здесь, а потом попросить Марту (дурацкое имя, совсем ей не подходящее) отвезти его во Франкфурт или в Кассель. А там видно будет, в Гамбурге нужно быть в среду.
Непонятно почему, мысли перекинулись почти на шесть лет назад. Это было в Германии, недалеко от Мюнхена. Первое задание в «конторе».
2009 г. Дом недалеко от Мюнхена.
Генри сидит за рулем, следит за выездом из дома. Из ворот усадьбы выезжает машина. Генри засекает на часах время. Машина Генри следует за выехавшей на расстоянии полусотни метров. Доезжают до поворота. Преследуемая машина пунктуально тормозит, после поворота увеличивает скорость. Генри мысленно отмечает: «Все, как вчера и раньше». Отстает от объекта.
На следующий день Генри ждет недалеко от поворота, смотрит на часы. Выезжает к повороту, из-за которого навстречу медленно выползает та же знакомая машина. Через открытое стекло Генри стреляет в водителя. Уезжает не оборачиваясь. Преследуемая машина съехала в кювет.
Когда он был на службе, все было очевидно, хотя временами и очень трудно: есть враг, которого нужно захватить или уничтожить. А здесь наоборот — легко в исполнении, но объект — человек, о деятельности которого мало что известно, и его нужно вычеркнуть из жизни. Вероятно, он сделал что-то плохое, иначе, с чего бы его «заказали»? Но это слабо утешает. Он был не защищен, не вооружен — теперь застрелен и лежит в кювете. Трудно забыть его лицо, вернее, фотографию. Кстати, за это задание заплатили всего пять тысяч евро. Задача простая, поэтому ее доверили новичку: по существу, проверяли, годится ли он для такой работы. Никогда больше не платили так мало.
Позднее все стало проще. Это работа — почти такая же, как у других, может быть, немного опаснее, ведь не все «клиенты» безоружны и беззащитны. Кто-то должен ее выполнять — возможно тот, кто больше ничего другого не умеет делать.
7:00. 17 мая 2015 г., воскресенье.
Дом госпожи Вилленберг.
Генри поднялся рано утром. Сделал зарядку, пробежку по долине вдоль ручья. Вернулся как раз к завтраку.
Столовая в доме госпожи Вилленберг.
Госпожа Вилленберг, Марта и Генри пьют кофе. Марта рассматривает Генри, наморщив лоб.
— У вас сказочные окрестности, Марта. Даже не хочется уезжать вот так, сразу. Пейзажи вокруг, как на лубочных картинках о доброй старой Германии.
— Сказочные, если видишь их в первый раз. А если каждое утро и вечер перед тобой одна и та же долина, можно эти окрестности возненавидеть.
Госпожа Вилленберг возражает:
— Марта, ты преувеличиваешь. Как будто ты сидишь неделями дома. Ты почти все время в отъезде, возвращаешься только тогда, когда заканчиваются деньги.
— Мама, мне двадцать пять лет. Я не могу всю жизнь прозябать в нашей дыре.
— Кто тебе мешает? Живи в Кёльне, Франкфурте, да хоть в Париже. Отец дает тебе ежемесячно достаточно денег. Просто ты успеваешь их тратить за полторы недели. Научись жить нормально, займись любым делом, тогда тебе будет не так тоскливо. В конце концов, выйди замуж, и жизнь наполнится новым содержанием.
— Да? Замуж? Ты довольна своей жизнью, баронесса Вилленберг? Сначала возилась со мной, потом терпела постоянные измены папаши, а после того как он ушел от нас, заперлась в этой глуши.
Генри решил спасать ситуацию:
— Дамы, я извиняюсь, но мне кажется, что кофе может остыть, если мы столь долго не будем уделять ему внимание.
— Простите, господин Полонски, это наши с Мартой привычные пикировки. Если вы не прочь остаться здесь на некоторое время, думаю, что Марта покажет вам наши немногочисленные достопримечательности.
— Именно, что немногочисленные. Но я покажу — я у вас в долгу. Мама говорила, что вас зовут Генри. Можно я вас буду так называть? Господин Полонски звучит как-то слишком официально.
— Разумеется, и я буду рад осмотреть с вами окрестности. Я пробежался сегодня вдоль ручья, но это только низина, а у вас очень симпатичные холмы.
Генри продолжает разговор с баронессой Вилленберг за чашкой кофе.
9:00. В машине Марты.
Марта и Генри объезжают Шмалленберг. Марта показывает на дома в стиле фахверк:
— Здесь все рассчитано на зимних туристов. Зимой городок оживает, население возрастает в два раза. В каждом втором доме микроотель или хотя бы сдаваемые лыжникам квартиры.
Генри попеременно смотрит то на очередное здание, то на экскурсовода. Марта замечает эти взгляды и все более оживляется. Наконец не выдерживает:
— Давай заедем тут в одно место, выпьем по коктейлю.
— Только, если ты потом отдашь мне руль.
— Мне один коктейль не повредит.
— Охотно верю, но машине может повредить. А она у тебя очень симпатичная, почти как хозяйка.
Марта быстро взглянула на Генри, но грубую лесть проглотила молча.
В кафе «Blanke & Richert» Марта выпивает коктейль, Генри берет кружку пива и демонстративно забирает ключи от машины, которые она нерешительно вертит в руке.
10:30. Оба в машине, за рулем Генри.
Проезжают мимо городской гимназии, мимо нового стадиона, городской кирхи и остатков городских стен. Остановились за городом у развилки дорог: на север — к Бремену, на юго-восток — к Франкфурту. Марта вопросительно глядит на Генри:
— Уедем куда-нибудь? Куда угодно. Хоть на несколько дней. У тебя деньги есть?
— Марта, так нельзя. Нужно хотя бы предупредить твою маму, попрощаться. Ты, может быть, привыкла так исчезать, но мне это кажется неприличным. Деньги имеются, но мне в среду нужно быть в Гамбурге.
— Поедем в Гамбург через Бремен. Там прекрасное казино. Я там один раз выиграла.
— Хорошо, можем поехать, но только завтра утром. Ты же не поедешь с одним комплектом одежды?
— Тебе нужно еще заехать в Кёльн, в отель?
— Нет, в Кёльн я заеду после Гамбурга. Тогда и заберу вещи и машину. Чемодан у меня в машине, а номер я не успел взять.
— Не обманываешь? Завтра уедем?
Генри делает обиженное лицо:
— Я похож на обманщика?
— Сложно сказать, я тебя совсем не знаю.
— И готова уехать с совсем незнакомым мужчиной?
— Да хоть как, лишь бы вырваться из этой серой паутины. Здесь только зимой можно жить, когда приезжают лыжники.
Перспектива отправиться дальше на этой прекрасной машине, в сопровождении женщины с нормальными документами, — это именно то, чего так не хватает Генри. А потом с Мартой и ее машиной можно будет учтиво распрощаться.
9:45. 18 мая 2015 г., понедельник. Гостиная у баронессы.
Генри интересуется: — Ты готова, Марта?
— Не совсем. Я еще не собралась.
В гостиную входит баронесса:
— Куда собираешься, Марта?
— В Гамбург, мама. С Генри. Мы ненадолго, на несколько дней. Я буду тебе звонить.
— Ты только добралась домой. И удобно ли это? Подумай. Вы с господином Полонски едва знакомы.
Генри уходит в свою комнату, сзади доносятся отголоски вялой перебранки женщин.
Через полчаса Марта бродит между спальней и гостиной, медленно наполняя чемодан. Генри выходит из комнаты:
— Марта, ты в Австралию собираешься? Куда столько набила в чемодан, если мы едем на несколько дней?
— Я же не знаю, где мы будем, что нужно будет надевать. У меня нет денег, чтобы в дороге что-то покупать.
— На все случаи жизни не напасешься. Нужно будет что-то — купим.
Баронесса входит в комнату:
— Господин Полонски, проследите, пожалуйста, чтобы Марта не наделала глупостей.
— Трудно остановить женщину, если ей нравятся экстравагантные выходки. Но я с ней буду строг, не сомневайтесь, баронесса.
— Мама, мне уже двадцать пять. Пора тебе привыкнуть, что я не маленькая.
13:00. Машина выезжает, провожаемая баронессой.
Генри за пять секунд набрал скорость в сто километров, улыбается от удовольствия. После выхода на автобан:
— Молодец твой предок. Такую машину подарил. Зверь. Врубить бы сейчас на автобане километров двести — двести сорок в час. Но не хочется знакомиться с дорожной полицией. А спортивные кресла с тугой набивкой и высокими валиками — просто улет.
Марта пропустила мимо ушей похвалу машине. Оживленно показывает Генри виды слева и справа, рассказывает о местах, которые они проезжают.
Генри практически ее не слушает. Размышляет про себя о потенциальных проблемах с Мартой.
Она привыкла делать только то, что ей хочется, управлять ею трудно. Вопрос о послушании необходимо решить изначально. Странствования приучили Генри, что спутница должна подчиняться мужчине не на уровне здравых рассуждений, а «нутром». Ее следует сразу ставить на место. Иначе от нее можно ждать всяких неожиданностей, а при его «профессии» неожиданности совсем даже не нужны. Если женщина не слушается, от нее нужно определенно избавляться. Нет, речь не идет о крайних мерах, просто нужно решительно, без сантиментов расстаться.
14:00. Эльзен, пригород Падеборна.
Около ресторана «Elsener Brau & Burgerhaus» на Боленвег Генри и Марта выходят из машины.
Генри передает Марте семьсот евро:
— Расплачиваться везде будешь ты.
Марта с изумлением смотрит на него:
— Генри, ты не боишься, что я буду расходовать деньги не рационально. Папаша мне много раз говорил, что я трачу деньги бестолково.
— Нет, не боюсь. Но если будешь тратить бестолково или не будешь слушаться, будешь наказана.
Вспыхнула от негодования:
— Как?
— Больно или очень больно.
Марта хотела еще что-то сказать и запнулась.
В ресторане Генри велел Марте:
— Заказывай обед. Я посмотрю дорогу.
Необходимости в этом нет, маршрут продуман еще утром, и GPS всегда наготове. Но нужно дать Марте возможность самой заниматься заказом, чтобы она переварила в себе сценку, сыгранную при выходе из машины.
И снова они в дороге. А дороги здесь отличные — чуть больше чем через час, проехали окраины Петерсхагена, еще через полчаса миновали Нимбург и минут сорок ехали до Бремена. В Бремене были уже к пяти часам вечера.
