Аудиенция рурскому посольству была назначена на одиннадцать, но согласно неписанному этикету Маркус Флеминг и два дипломата прибыли в шахский дворец около десяти. Добросовестно помариновались под дверями светлейшего до полудня. И лишь в начале первого Его Величество изволило их принять. О чем громко известил сидящих в коридоре глашатай в позолоченной ливрее, как в лучших домах.

Маркус вздохнул, словно перед прыжком с высоты в глубокую воду и шагнул в комнату. Тронный зал, где проходил прием иностранных послов, поражал своим великолепием. Лепнина на потолке, позолоченные подсвечники, барильефы, статуи, огромный гобилен на всю стену. Под балдахином в дальнем углу зала стоял трон, на котором, пожалуй, при необходимой сноровке, могли уместиться трое крупногабаритных мужиков. Но там сидел один падишах Аквиланский.

Его лицо было хмуро и сосредоточено. Одет он был в чалму, которую украшал огромный алмаза, размером с кулак— признак царской власти. Расшитый золотым бисером халат заставил удавиться от зависти самого щедрого ювелира. От обилия драгоценных металлов, перстней, цепей на Эмире рябило в глазах, но при этом создавалось дурацкое впечатление, словно смотришь на новогоднюю елку с гирляндами. Флеминг усмехнулся про себя, для всех вокруг оставаясь серьезным и собранным послом великого государства. Сделал несколько шагов вперед и поклонился. Следом за ним то же самое движение повторили послы. Большое количсевто ненужных людей брать в Магдабад он не стал. Поехал туда вообще один, а с собой во дворец, как и положено по этикету пригласил консула и вице-консула.

— Привествуем тебя правитель жемчужины мира, — не разгибаясь проговорил Флеминг, — да продлятся дни твои, пусть в радости и благополучии живет край, дарованный тебе у управление Единым.

Эмир Шах на приветствие сухо кивнул, сохраняя каменное выражение лица.

— Мы прибыли посланниками от твоего венценосной сестры королевы Рура Катрины и регента ее старейшины Редгорда.

— И что же вызвало столь… — Эмир Шах на секунду замешкался, подбирая слово. — Скорый визит, о котором вы так просили?

— Из нашего королевства из твердыни сбежали четверо преступников, двое из которых, по нашим сведениям прячутся у тебя в стране, повелитель, — маркус Флеминг согнулся снова в поклоне и так не поднял глаз, ожидая реакции Эмира. Он знал, что царь Аквилании любит, как и множество людей лесть, и чем больше будет похвальбы и красивых слов тем лучше для дела.

— Преступников мы не укрываем! — жестко отрезал Эмир Шах, приподнявшись с трона и изобразив на лице крайнее возмущение. — Однако, у нас действительно находились двое, парень и девушка, которые говорили, что сами они родом из Рура. За время своего пребывания в Магдабаде они заработали себе несколько смертных казней, но юноше удалось ускользнуть, а вот…

— Что? — непроизвольно вырвалось у Флеминга.

— А вот девушке скрыться не удалось…

— То есть я могу надеяться, что вашей волей… — начал было Маркус, но разъяренный Эмир Шах, у которого еще болело травмированное Орлинкой место, резко оборвал его.

— Девчонка будет судиться по законам Аквилании и никак иначе. Я не передам ее в руки Рура. Будьте уверены, что она понесет достойное наказание.

Маркус ошарашенно замолчал. Он никак не ожидал, что Эмир Шах упрется и не станет отдавать пленников. Теперь надо было аккуратно на него надавить, так чтобы это вежливо, но предельно понятно. В этом и заключалось тонкое искусство переговоров. Словно канатоходец идущий под куполом цирка, чувствуешь себя. Шаг вправо, шаг влево и пропасть вот она!

— Вы отклоняете официальную просьбу главы нашего государства? — уточнил он с лисьим прищуром.

— Я говорю категорическое нет! И пока я здесь падишах, то никто не вправе отменять сказанное мной! Ауедиенция окончена! — Эмир встал со своего места, обходя трон, за которым спряталась маленькая дверца, ведущая прямиком в его покои и рабочий кабинет.

— Вы понимаете, что это приведет к непредвиденным осложнениям между нашими странами? — вслед ему спросил все еще согнутый в поклоне Маркус Флеминг. — Нужно ли нам ссориться из двух никчемных преступников? Стоят ли они разлада между двумя великим державами?

— Вы мне угрожаете? — резко обернулся назад Эмир.

— Что вы! — вскинулся Флеминг. — Просто иногда жизни подданых для государя лишь пешки на игровой доске, и он ими не считается. Одной больше, другой меньше. Сколько исчезнет с доски пешек, если случиться то чего больше всего боиться мой государь?

— Сколько бы не исчезло, — уже спокойнее заявил Эмир Шах, — я готов ими пожертвовать, чтобы поставить мат и выйграть.

С этими словами он покинул тронный зал. Вслед ему медленно потянулись визири. В приемной остались Маркус и двое рурцев.

— Не слишком ли вы резко с ним обошлись? — консул Рура в Аквилании позволил себе осторожное замечание.

— Эмир Шах славится вспыльчивым нравом и полным неприятием чужого мнения, а так же звериной жестокостью, — пояснил вице-консул, — и он действительно может объявить Руру войну.

Лицо Флеминга приобрело землистый оттенок. Он буквально позеленел от злости. Давно с ним как с мальчишкой никто не разговаривал. Нет уж, он добьется своего! Пленники попадут в Рур. Необходимо составить депешу и принимать меры. Пусть даже и война!

— Он отдаст мне пленников, — зло прошипел он, — Консул, подготовьте срочную депешу о провале переговоров. В двух экземплярах желательно… Одну отправьте на имя старейшины Редгорда, а другую на имя королевы Катрины.

— А зачем? — непонятливо спросил консул. Он прекрасно прижился в Магдабаде. Здесь его все устраивало. Он даже смог завести себе небольшой гарем из трех девиц не самого благонравного поведения. А теперь ему придется все это бросить и уехать из солнечной Аквилании в хмурый и серый Рур. И кем он там будет? Мальчиком на побегушках? Консул был растерян.

— Вам знать такие тонкости не полагается. Главное составьте! Остальное мое дело. Ваша задача подготовить посольство к эвакуации.

— Понятно, — обреченно кивнул консул. — Значит все-таки война?

— Это уж как получится… — в голове Флеминга уже созрел план.